Delusion

      За окном совсем стемнело, через закрытые окна не доносилось ни звука, было душно. В комнате стояла мертвая тишина.       Алина смотрела прямо перед собой, взглянуть в глаза хоть одному из мужчин она не решалась. И не хотела. Ей, честно говоря, хотелось просто кричать от ужаса и… нелепости ситуации. Как можно было вот просто потерять многовековую дружбу? Один пошел на поводу у своей одержимости, не желая никого слушать. А второй просто оставил его, не попытавшись поговорить, переубедить, прийти к компромиссу. Впрочем, как теперь поняла Алина, с компромиссами у этих двоих все складывалось очень плохо. И оба они использовали ее. Что же, губы девушки искривила неприятная усмешка, а она сама позволила. Не когда была ребенком, нет, тут она вряд ли могла бы что-то заподозрить, но когда стала взрослее, следовало думать своим умом, а не полагаться во всем на любимого наставника. Стоило все же бежать от Дарклинга, как можно, дальше. Но не к Виктору.       Прочь! Прочь от них обоих!       Алина соскочила с подоконника, на который уселась в процессе рассказа. Она была уверена, что ей поведали правду. В конце концов, эти двое смотрели друг другу в глаза, не раз и не два прерывали рассказ, шипели друг на друга, подобно разъяренным змеям. Дарклинг поправлял и дополнял Виктора. В конце концов, каждый видел ситуацию со своей точки зрения. В конце концов, многие воспоминания искажаются со временем.       Алине было душно, невыносимо находиться в этой комнате. На нее навалилась усталость, придавливая к полу, злость закипела в крови. Девушка не стала давать ей выход. Не здесь. Не сейчас. Может быть, никогда.       - А знаете что, - собственный отстраненный голос казался чужим, - я вас оставлю вдвоем. Вы либо договоритесь, либо убьете один другого. Ощущая на себе хмурые взгляды, девушка прошла через комнату. И уже у двери ее остановил холодный голос Дарклинга, вопрос ударил между лопаток, вышибая воздух из груди. Подлый и злой вопрос, от которого хотелось взвыть. Вопрос, заданный с целью манипулировать доверчивой влюбленной девочкой. - И кого из нас ты хотела бы видеть мертвым? Алина уставилась на дверную створку перед собой, медленно выдохнула, стараясь успокоиться. Она не даст себя спровоцировать. - Обоих, - бросила равнодушно и вышла за дверь.       Медленно спустилась по лестнице, чеканя шаг. Уже у подножия она поняла, что забыла кафтан в камере Виктора, но возвращаться не стала. К волькре! Она там не покажется, даже если замерзнет насмерть сейчас.       При виде нее вскочили охранники, Иван вопросительно вскинул бровь, хмуро глядя на бледную Алину. Та сочла своим долгом пояснить: - Дарклинг продолжает беседу с заключенным, я ухожу.       Под удивленными, недоуменными взглядами она прошла к двери. На улице было прохладно и душно, где-то вдалеке грохотал гром, на город надвигалась гроза. Алина поежилась и пошла вниз по улице. Было темно, но отчего-то совсем не страшно, инстинкт самосохранения отбило в той камере, больше похожей на комнату в трактире средней руки. Инстинкт самосохранения был подавлен злостью и бессилием.       Может, зря она их оставила?       … кого из нас ты хотела бы видеть мертвым?       Проклятый ублюдок! Алина стиснула зубы, подавляя злой рык.       Позади нее послышались торопливые шаги, Старкова замерла на мгновение, чуть развернула корпус, готовая отразить удар, но рядом возникла Нина. Ее лицо белело в темноте. - Надеюсь, ты не против компании? – на лице ее сияла улыбка, но взгляд оставался серьезным. Алина отрицательно покачала головой.       Они покружили немного по городу, очень тихому в этот час. Даже ночные гуляки уже разбрелись по домам. Часы на ратуше показывали начало четвертого. Скоро станет светать, но пока было очень темно.       Самый темный, самый страшный и тихий час – всегда перед рассветом. Может быть, откровенность Виктора и Александра – это и есть самый темный час во всей этой истории? Хорошо, если так.       Алина тяжело вздохнула, вздрогнула, когда вдалеке вновь прогрохотал гром, небо прорезала вспышка молнии, снова – гром. Ветер взметнул растрепавшиеся волосы, они с Ниной вышли к пристани. Каньон возвышался темной мрачной стеной, сливаясь с окружающей темнотой. Молнии не могли соперничать с этим мраком, чужеродным в своей силе. Ничто ведь, на самом деле, не могло соперничать со скверной.       Алина грустно усмехнулась, коснулась ключиц. Они все еще ныли, будто бы рана, которая не заживет никогда.       Девушка прошла по деревянным мосткам, уселась на самом краю. Рядом опустилась Нина, и Алина положила голову ей на плечо, сердцебитка обняла Старкову, растерла ее плечо, словно в попытке поделиться своим теплом. - Ну? – спросила через какое-то время, когда им обеим надоело вглядываться в непроницаемую тьму Неморя, - не настало ли время для той самой долгой истории?       Алина закусила губу, а потом рассказала Зеник все. Опустила только тот момент, что Дарклинг – создатель Каньона и Черный Еретик, пришлось немного подкорректировать историю, но в остальном Алина была предельно откровенна. Нина, если и заметила, что девушка что-то недоговаривает, то не стала давить, оставляя за Алиной право промолчать.       - И что дальше? – спросила Зеник, когда Заклинательница закончила говорить. - Не знаю, - пожала плечами Алина, - я не знаю. Я не могу выбирать, это ненормально! Я… - А они? – перебила ее Нина, - они не хотят немного поступиться своей гордостью? В конце концов, твой наставник, очевидно, любит тебя, а Дарклинг, - она осеклась. Сердце Алины замерло, она смотрела на Каньон, а сама ждала вердикта сердцебитки, затаила дыхание, боясь услышать ее слова. - Я слышу, как бьется его сердце каждый раз, когда ты оказываешься рядом, - тихо произнесла Нина. - Это может быть любое сильное чувство, эмоция, - буркнула Алина, сердце которой застучало в ответ на эти слова почти болезненно. Зеник тихо рассмеялась. - Интересно, какое же это чувство? – она ласково прижала к себе девушку, - вы будете хорошей парой. Алина покраснела. - Если, конечно, - невозмутимо продолжала Зеник, - они действительно не поубивают друг друга. - Ну и к волькре! – буркнула Алина, - меньше проблем.       Нина рассмеялась громче. Хотя повода для шутки тут было совсем мало, ведь Дарклинг и Воронцов действительно могли убить друг друга. Может, все-таки зря Алина их оставила? На них упали первые капли дождя, девушки поднялись. Сверкнула молния совсем рядом, освещая какие-то фигуры, что незаметно приблизились к ним в темноте. Алина мгновенно напряглась, Нина вопросительно посмотрела на девушку, но слова ее потонули в раскате грома.       А потом Старкова почувствовала ужасный удар по затылку. Мир закачался перед глазами, последнее, что почувствовала девушка, как дождь хлынул сплошной стеной. ***       Чудовищно болела голова, где-то слышались голоса, они говорили что-то, но Алина не понимала смысла слов. Каждый раз, когда она пыталась напрячься, боль усиливалась, к горлу подкатывала тошнота, и Алина оставила попытки понять чужую речь. Кажется, они куда-то двигались, было душно, воздуха не хватало, от этого тошнило еще сильнее. При попытке открыть глаза голова закружилась так сильно, что Старкова поспешно смежила веки, желудок предательски сжался. Она снова потеряла сознание.       В следующий раз она очнулась от того, что кто-то настойчиво звал ее по имени. Алина открыла глаза, все вокруг двоилось и плыло в полумраке, девушку тряхнуло, снаружи послышались злые голоса. Фьерданцы! Сердце подпрыгнуло, зрение обрело четкость.       - Наконец-то! – бледная Нина сидела напротив, у нее была рассечена бровь, в углу рта запеклась кровь. - Что происходит? – просипела Алина, вибрация собственного голоса привела к новому приступу головной боли, заставившей поморщиться. - Дрюскели, - коротко ответила Нина. Только сейчас Алина заметила, что руки сердцебитки скованы за спиной, только сейчас поняла, что ее руки – тоже. Старкова дернулась пару раз, - безуспешно. Попробовала призвать свет и не почувствовала ничего. Святые! Ну неужели снова? Старкову сковал ужас, дыхание перехватило, пульс грохотал в ушах. Она снова не может управлять своим даром?! Но сейчас-то почему?! Отчаяние мешалось со злостью и страхом, по телу прошла дрожь.       Нина посмотрела с жалостью. - Нет, Алина, дело не в тебе, - пояснила, - у этих, - она витиевато выругалась на фьерданском, - особый сплав для наручников. Он отрезает нас от окружающего мира, использовать свой дар невозможно. - Поверить не могу, - Алина попыталась принять сидячее положение, что с руками скованными за спиной было не так-то и просто. Заваливаясь на бок, ругаясь себе под нос, Старкова все же сумела сесть, навалившись плечом на стену. - Где мы? Нас, - она огляделась, прислушалась, снаружи доносилось фырканье лошадей, стук копыт, злые окрики, - куда-то везут? - Думаю, да, - кивнула Зеник. - Зачем? – Алина старалась мыслить быстро и отстраненно, но головная боль и страх мешали и первому, и второму, - почему не убили на месте? - Ну, - пожала плечами Нина, - либо хотят тобой шантажировать Дарклинга и Николая, либо собираются показательно казнить. Это вполне в духе фьерданцев. - Думаешь, нас переправят во Фьерду? – поинтересовалась Алина, стараясь выключить все эмоции, хотя ни первое, ни второе предположение Зеник девушку, конечно, не радовало. - Скорее всего, - кивнула сердцебитка, - и скорее всего морем. Везти нас по суше слишком опасно. - Нам надо выбираться отсюда, - Алина оглядела темную повозку, пытаясь отыскать хоть что-то, что сошло бы за оружие, но пространство было пустым, только стояли какие-то ящики, плохо закрепленные. Алина покосилась на них опасливо, они вполне могли полететь на девушек. И тогда никто никого уже никуда не повезет. - Если бы это было так просто, - невесело хохотнула Нина и снова выругалась, - как мы так попались, - покачала головой, - поверить не могу! - Это я виновата, - вздохнула Алина, мысли еще путались, в голове стоял туман, - нечего было шляться в ночи.       Нина только плечами пожала, всем своим видом выражая, что не имеет смысла сейчас посыпать голову пеплом и рассуждать, кто здесь виноват. Имеет смысл поразмыслить, как им сбежать. Но по всему выходило, что пока никак. Ситуация казалась безвыходной.       Алина пыталась припомнить, есть ли где-то между Новокрибирском и Ос Керво патрули Первой или Второй Армии. Но какими вообще дорогами их везут? Едва ли большим трактом, скорее всего какими-то не особенно хожеными тропами. И судя по тому, как их трясло, предположение Алины было верным.       Хотелось заорать от безысходности и собственной глупости. Вот она, сильнейший гриш после Дарклинга и, возможно, Виктора, сидит тут и ничего не может сделать против кучки фанатиков. Да как так вообще вышло?!       Старкова скрипнула зубами, голова вновь отозвалась болью, повозка подпрыгнула на камне, накренилась в сторону, потом дернулась обратно, Алину швырнуло на пол, она зарычала от боли. Бледная Нина, судя по ее виду, держалась из последних сил. - Мы можем попробовать сбежать при пересадке на корабль. Скорее всего они попытаются сделать это ночью, - произнесла Зеник.       Алина же пыталась понять, как скоро их станут искать. Она ушла из тюрьмы в начале четвертого ночи. Допустим, на момент похищения уже было четыре утра. Да, наверное, около того, только-только начинало светлеть небо на востоке. Искать ее будут только, когда она не явится на переговоры, а это в восемь утра. И то, как скоро они поймут, что это не капризы сбежавшей девчонки? Хоть на мгновение хоть у кого-то мелькнет мысль, что их с Ниной похитили? Что на территории Равки все еще действуют отряды дрюскелей?       Алина вспомнила обещания Хольма. Впрочем, он как раз честно сказал, что дрюскелей скорее всего не сможет остановить.       Итак, понять бы сколько сейчас времени? В повозке не было окон, и это угнетало. Алина не знала, сколько она провалялась без сознания. Впрочем, надеяться на помощь не стоит. Пусть этот вариант будет из области мечтаний и сказок с хорошим концом. Надо думать, как выбираться самим. И тут Нина права: удобнее всего затеряться среди улочек Ос Керво в ночи. Но как это сделать со скованными руками?       Алина пошевелила пальцами, кандалы натирали запястья, было больно. Она и не слышала о таком металлическом сплаве, который отрезает гриша от окружающего мира, не давая манипулировать материей.       Стоп.       Старкова, наконец, снова приняла сидячее положение, села ровнее, закусила губу, пристально посмотрела на Нину. - Что? – нахмурилась сердцебитка. - От окружающего мира, - пробормотала Старкова, - от материи. - Алина? – на лице Зеник появилось беспокойство. Ну, конечно, Старкова же по голове получила, могла и начать заговариваться. - Но скверна ведь не материя, верно? – произнесла Алина. - Что ты задумала? – прошептала Нина, глаза ее округлились, - не надо! Алина хрипло рассмеялась. - Я еще не ничего не задумала, - покачала многострадальной головой и поморщилась, - это просто мысли вслух. Если кандалы, - она зло тряхнула руками, провоцируя боль в запястьях, - отрезают гриша от материи, то мы не можем управлять своим даром. Но скверна – не материя. Скверна ближе к энергии. А мои усилители – скверна в чистом виде, то есть теоретически я могу попробовать манипулировать ею. - Черный Еретик уже попробовал, - мрачно произнесла Нина, глядя на подругу исподлобья, - ничего хорошего не вышло.       Алина вздрогнула. Да, Черный Еретик. Александр Морозов. Морозов, твою мать! Она пообещала себе, что непременно припомнит это Дарклингу. Он, наверное, очень веселился, глядя, как она покорно надевает на себя усилители его деда. Деда! Ильи Морозова! Костяного Кузнеца! Мысль крепко засела в голове.       Алина только не знала, как ей действовать. Попробовала прислушаться к себе и ничего не почувствовала. Даже ключицы больше не болели, хотя, впрочем, может, дело было в головной боли, которая перекрывала все.       Старкова стиснула зубы. Они должны найти выход. Погибнуть на костре на главной площади Джерхольма Алина была категорически не готова. Она поклялась себе, что если они выберутся из этой передряги, впредь она будет осторожнее, а еще не успокоится, пока не уничтожит каждого дрюскеля на этой земле. Фьерда ей за все ответит!       Повозка снова подпрыгнула на какой-то кочке, завиляла из стороны в сторону, Алина, не удержавшись, ударилась головой о стенку. И зашипела зло от боли, перед глазами запрыгали разноцветные точки. Снаружи послышались выкрики, повозка затормозила, что-то заскрежетало, распахнулись двери. Яркий солнечный свет резанул по глазам, заставляя щуриться. - Очнулись, мерзкие ведьмы! – грубый акцент заставил поморщиться, - вот! В повозку кто-то буквально швырнул две миски с мутноватой водой, половина которой еще и расплескалась по грязным доскам. - И как мы должны пить?! – возмутилась Нина. - Как собаки, коим вы и являетесь, - раздался снаружи гнусный хохот. Алина громко выругалась на фьерданском, провоцируя новый приступ смеха у дрюскелей, двери с грохотом закрылись, послышался скрежет засова. И все стихло.       Нина ругалась не переставая. Алина чувствовала, что пить хочется ужасно, в горле пересохло, а близость воды сводила с ума. Наверное, сейчас было не время для гордости. Кряхтя и ругаясь, Алина встала на колени и подползла к миске, склонилась к воде, которая воняла тухлятиной и вообще выглядела подозрительно, и попыталась втянуть в себя мутную противную жижу, подавилась, закашлялась, сделав лишь глоток. И плюхнувшись на попу, рассмеялась. Нина мгновение смотрела на нее, как на умалишенную, а потом звонко расхохоталась тоже. Их смех отдавал истерикой, но снимал напряжение, что было так необходимо сейчас. С горем пополам им удалось-таки напиться.       - Надеюсь, мы не сдохнем, - ворчала Нина, - они эту воду как будто из ближайшей лужи набрали. - Не исключено, - Алина улеглась на бок, руки сводило судорогой от неудобного положения, запястья ныли. Нина легла напротив, глядя в глаза Заклинательнице. - Сколько нам добираться до Ос Керво? – спросила Алина. - Если без остановок полтора-два дня пути. Они будут стараться двигаться быстрее, никто не захочет, чтобы их догнал Дарклинг.       Алина неприятно оскалилась, представив на мгновение, что мог бы сделать Александр с этими дрюскелями. Это было бы интересное зрелище. Собственная кровожадность если и пугала, то не сильно. Не сейчас. Это война и здесь не место благородству. Миротворцем она уже побыла, пора побыть и смертью во плоти.       Но глаза слипались, голова кружилась, к горлу вновь подкатывала тошнота, руки болели, лежать на твердых и холодных досках было неудобно. Алина ерзала, пытаясь найти сносное положение. Нина посмеивалась, глядя на нее. Старкова фыркала в ответ. Наконец, обеих девушек сморил сон.       - Эй ведьмы! Просыпайтесь! Алина даже сначала не поняла, что происходит, где она и что случилось. Удар по ребрам ногой заставил вскрикнуть, сжаться, за первым ударом последовал второй. - Подъем, я сказал! Ее грубо вздернули на ноги, толкнули к выходу. Пошатываясь, Алина подошла к краю повозки, оценивая расстояние до земли, примериваясь, чтобы спрыгнуть. Ее толкнули в спину, с воплем девушка полетела вниз, приземляясь на колени, больно ударяясь о землю. Из глаз брызнули слезы, рядом упала Нина, заваливаясь на бок. Их снова грубо подняли. Алина попыталась осмотреться, но ей не дали, на голову надели пыльный мешок. Старкова сделала глубокий вдох и тут же закашлялась. Ее подтолкнули куда-то, сквозь плотную ткань ничего не было видно. - Дернешься или заорешь, и твоя подружка умрет, ты поняла? – зашипел ей кто-то на ухо, и тут же послышался вскрик Нины. - Ах ты ублюдок! – заорала Алина, дергаясь вперед, получая тут же удар под дых, задохнулась от боли, согнулась пополам, ее резко выпрямили. - Ты не поняла, дрюсье, здесь я устанавливаю правила. Вы обе лежите тихо, как мышки, иначе будете умирать долго и мучительно. Впрочем, - фьерданец хохотнул, - вы и так будете умирать не быстро. Вперед! Их кинули куда-то, а потом завалили сверху сеном, заставили вокруг ящиками. Алина пошевелилась, закашлялась и снова получила болезненный удар сверху, на этот раз какой-то палкой, которая прошлась по ребрам. Сквозь собственное сиплое дыхание, Старкова слышала хрипение Нины. - Ты как? – прошептала. - Жить буду, - тихо отозвалась Зеник, в голосе ее отчетливо проскальзывало страдание.       Алина стиснула зубы. Что эти твари сделали с ее подругой? Она их всех уничтожит! Она их лично сожжет дотла! А потом соберет пепел и отправит в красивой коробочке фьерданскому королю! Они еще узнают, каким безжалостным может быть солнце!       Алина прислушивалась к звукам, судя по всему, они куда-то ехали. Вот послышались голоса, звук монет ударяющихся друг о друга монет, чей-то грубый смех и лязганье оружия, скрип открывшихся ворот. Алина поняла: они прибыли в Ос Керво.       Слышались разговоры, цоканье копыт по мостовой, чей-то смех, чей-то крик, снова смех. И даже сквозь пыльный мешок повеяло запахом моря.       Алина была в Ос Керво лишь однажды, но навсегда влюбилась в этот суетливый город с мягким климатом, в его узкие улочки и булыжные мостовые, в его деловитую суету и вальяжную роскошь. Это был город купцов и торговцев, город с живой, кипучей энергией, которая невольно будоражила кровь.       Повозка становилась, раздался скрип ворот. Кто-то быстро разворошил сено, их вытащили наружу. Алина почувствовала тычок в спину, споткнулась, чудом удержалась на ногах, слышала, как рядом застонала от боли Нина. Их втолкнули куда-то, послышался звук захлопнувшейся двери, чьи-то шаги.       Алина сжалась в ожидании удара.       - Вон, - знакомый голос отдал приказ. - При всем уважении, генерал, - это уже был один из тех ублюдков, что ударил Зеник, - мы вам не подчиняемся. - Я сказал – вон, - ледяным тоном произнес мужчина, - иначе о неповиновении узнает ваш командир, а он, - понизил голос, - знаете, что делает в таких случаях. Злая фьерданская ругань под нос, вальяжные шаги, дверь открылась и вновь закрылась. - Право, - тон говорившего стал мягче, - Киригану следует лучше приглядывать за своей примой.       С головы Алины сдернули мешок, девушка сощурилась, часто-часто заморгала. - А говорили, что увидимся при более приятных обстоятельствах, господин Хольм, - она попыталась пошутить. - Честно слово, вам повезло, что я сумел перехватить донесение о том, что поймали саму Заклинательницу Солнца. Вы, знаете ли, наделали много шума в Новокрибирске, Алина. Это только кажется, что континент большой, но слухи почему-то распространяются с молниеносной быстротой, - он отошел к столу, стал рыться в небольшой шкатулке, что там стояла, - но я, - он обернулся, прижал руку к сердцу, взглянув в глаза девушке, - восхищен! Говорят, вы остановили кровопролитие. - Говорят, - пожала плечами Алина, покосилась на бледную Нину. - Так, - мужчина подошел к ним, - во дворе трое дрюскелей, остальных удалось отослать. За воротами верные мне люди, они отведут вас в безопасное место. К Киригану уже спешит мой гонец. Сделаем вид, что вы сумели меня оглушить. Справитесь с тремя? - Освободи нас, красавчик, и увидишь, на что мы способны, - хмыкнула Нина. Торгерд ухмыльнулся в ответ и расстегнул кандалы. Алина едва сдержала слезы боли, глядя на свои запястья, стертые в кровь. Тут же потянулась к свету и выдохнула облегченно, почувствовав, как сила заструилась по сосудам. - Алина, - Торгерд серьезно посмотрел на девушку, - вас хотели устранить. Бургомистр Новокрибирска в сговоре со Златаном, их связывает прочная коррупционная схема, им не выгоден мир. Если Кириган начнет копать, а он начнет, их ждет виселица. - Откуда вам это известно? – прищурилась девушка, тряхнула руками в попытке унять боль и зашипела, когда стало еще больнее. Хольм цокнул языком, а потом усмехнулся. - Передавайте привет господину де Врису, - он подмигнул Алине, - Фьерда, может, и не торговая держава, но поверьте, многим так же, как и мне, надоели эти фанатики с представлениями о жизни откуда-то из древности. - А еще вы не прочь стать поближе к трону, да, господин Хольм? – усмехнулась Нина. Торгерд перевел взгляд на сердцебитку. Она была бледна до серости, едва держалась на ногах, но глаза ее сверкали шальным весельем. - Какой вы в очереди на трон? Седьмой? - Госпожа прекрасно разбирается в родственных связях королевской семьи Фьерды, - ухмыльнулся генерал, - пятый. Стану королем, приглашу вас ко двору. - Я запомню, - фыркнула Нина, закатив глаза, а потом взмахнула рукой, замедляя сердцебиение мужчины. Он рухнул на пол, как подкошенный. - Надеюсь, что не очень ударился головой. Будет обидно, если такой красавчик станет дураком, - фыркнула Нина, а потом наклонилась и достала из кобуры генерала пистолет, деловито проверила заряд, - сила силой, а оружие нам не помешает. Алина только хмыкнула в ответ, бросила последний взгляд на Хольма, кивнула сердцебитке. - Готова? - Давай убираться отсюда, - отозвалась Зеник.       Они осторожно выглянули в окно. - Тот, что дальше на тебе, - велела Алина, - двое слева – мои. Нина отрывисто кивнула. Они резко распахнули дверь. Взмах рукой, и двое дрюскелей лишились головы, одним точным разрезом Алина оборвала их жизни. Сердце третьего остановила Нина.       Они переглянулись, Зеник взвела курок. Может, за воротами и ждали люди Хольма, но насколько они преданы ему? Алина сконцентрировала на кончиках пальцев свет, готовая в любой момент ударить.       Спотыкаясь и хромая, они вышли за ворота. И тут же их кто-то дернул в расположенную рядом подворотню. Алине зажали рот, Нина приставила пистолет к ребрам схватившего ее парня. - Только дернись, - зашипела. - Успокойтесь, - произнес тот, что схватил Алину, - мы люди господина генерала. Я сейчас тебя отпущу, - обратился он к Старковой, - а ты не будешь орать, твоя подруга не будет стрелять. Вы пойдете за нами. - С чего бы нам вам верить? – не сдавалась Нина. - Ну генералу же вы поверили, - отозвался парень. Зеник посмотрела на Алину, Старкова медленно кивнула. Она помнила о том, что Дарклинг до конца не верит Хольму, но тот отпустил их, он вел свою игру и едва ли поставил бы интересы Равки выше интересов своей родины, а значит, не в интересах Хольма была сожженная на костре Заклинательница Солнца.       Парни отпустили их. - Бешеные женщины! – проворчал тот, которому угрожала пистолетом Нина.       Алина нервно хихикнула. Они последовали за парнями, долго кружили по улочкам Ос Керво. Поначалу Старкова еще пыталась запоминать направление, но потом плюнула, в темноте невозможно было различить, куда именно они двигаются, а подворотни и переулки были схожи между собой. Это был явно не самый благополучный район, что, в общем-то, было и хорошо, потому что именно в таких местах и легко затеряться.       Они подошли к небольшому домику за редким забором, в окнах которого было темно. Здесь было тихо, только слышался шум моря, теплый ветер доносил запахи соли, песка и водорослей. Алина вдохнула воздух до боли в легких. Не к месту вспомнились Ос Альта и Максим, который привел ее прямо в руки Апрата.       Невольно Старкова подалась назад, непрошеные мысли о том, что все это может оказаться ловушкой, возникли в голове и пропали, когда рядом пошатнулась Нина. Зеник явно становилось все хуже и хуже. - Здесь мы вас оставим, - произнес парень, - в доме есть вода и еда. - Лекарства? – требовательно спросила Алина. Парни переглянулись, потом один полез в свой заплечный мешок, достал оттуда сверток и протянул Алине, буркнул: - Вот, возьми. - Спасибо, - прошептала девушка, подхватила под руку Нину, которая повисла на Старковой всем своим весом, открыла едва слышно скрипнувшую калитку и прошла во двор.       Они вошли внутрь, закрыли дверь, и Нина тихо сползла по стене. Алина торопливо осветила комнату, закрыла дверь на засов и опустилась на колени перед подругой, та тяжело дышала. Только сейчас Алина заметила, что рубашка Зеник пропитана кровью насквозь. Нервно сглотнув, Старкова помогла снять рубашку, открывая вид на глубокую рану на ребрах. Кровь уже кое-где свернулась. - Как смогла, остановила, - прошептала Зеник, она была до серости бледна, - но я не целитель. Алина отрывисто кивнула. - Сиди тут, я поищу воду.       Нина лишь махнула рукой. Старкова подскочила и понеслась в глубь дома, везде создавая естественное дневное освещение. Отыскала бочку с водой на крохотной кухоньке, какой-то старый ковш, куда и набрала воды. Обыскала все шкафы, пытаясь найти чистую ткань, промчалась вихрем по единственной комнатке, где нашлись старые, но чистые простыни. Подхватив одну из них, вернулась к Нине. - Так, - Алина быстро разорвала простыни на тонкие полосы, - будет больно. Нина вяло кивнула. - С этим справлюсь.       Алина, закусив губу, как смогла, промыла рану, косясь на бледную сердцебитку, но использование дара все еще делало гриша сильнее, даже раненого. Старкова забинтовала бок подруги, быстро осмотрела ее многочисленные синяки и порезы. И помогла встать. Но не успела довести ту до единственной в доме кровати, как снаружи послышался какой-то шум.       - Эй, ведьмы! – заорал кто-то, в окно ударил камень, разбивая стекло, заставив Алину взвизгнуть и пригнуться, - выходите сами, иначе мы вас выкурим! Злой и жестокий смех. В разбитое окно влетела горящая головня, мгновенно наполняя комнатушку дымом. Алина быстро опустила Нину на кровать, глаза сердцебитки расширились от ужаса. Старкова затоптала начавший заниматься огонь. Что-то вновь ударило в стену дома, еще в одно окно, разбивая его. Алина стиснула зубы. - Не смей, - прошептала Нина, она обессилено лежала на кровати, едва дыша, берегла рану, - не надо, Алина. - Ты еще не знаешь, что именно я хочу сделать, - рыкнула Старкова. У нее болело все тело, она даже не знала, какие повреждения получила, ее шатало от усталости, но злость была сильнее. - Алина! – крикнула ей вслед Нина, пытаясь встать, но Старкова, обернувшись, одним лишь взглядом пригвоздила Зеник к месту.       Глаза Старковой были черны от злости, в них полыхала лютая ненависть и непоколебимая решимость.       Она их всех уничтожит! Если они намерены выкуривать их, как крыс, то они забыли, что у тех есть острые зубы.       Старкова рывком открыла дверь, показываясь на пороге дома. Вокруг было светло от горящих факелов, девушка попыталась сосчитать количество дрюскелей, но сбилась со счета. - Покажи руки, Заклинательница! – крикнул кто-то, - и медленно выходи!       Алина с ненавистью обвела взглядом врагов, а еще начавшую собираться толпу, что смотрела со страхом и интересом. Да уж, в Равке по-прежнему никто не стремился защищать гришей, сколько бы столетий ни прошло.       Искривив губы в злобной усмешке, Старкова, подняв руки, вышла на середину двора. Двое мужчин, гнусно посмеиваясь и поигрывая кандалами, которые оставили след на ее запястьях, приближались к ней. Алина протянула руки вперед в жесте мнимой покорности, а потом сделала шаг назад, освобождая пространство для маневра. Весь свет, что можно было собрать в этот предрассветный час, когда небо только-только начинало робко сереть на горизонте, устремился навстречу своей госпоже.       Она Заклинательница Солнца! И она не позволит себе быть крысой в мышеловке! Эта дичь им не по зубам!       Виктор говорил, что при использовании дара нельзя идти на поводу у злости и ненависти, что голова всегда должна оставаться холодной, но он же говорил, что границ нет, что она сама их создает.       Мысль о наставнике отозвалась непривычным уколом отвращения и ненависти в груди. Он использовал ее! Натаскивал, как зверя! Что же, теперь зверь сорвался с поводка.       Алина отпустила себя, она позволила желчной злобе, разъедающей ярости, ядовитой ненависти вести себя, определять саму свою суть.       Заныло запястье, взорвались знакомой болью ключицы, заставляя стиснуть зубы. Скверна рвалась наружу, подобно скалящемуся зверю, рычащему, готовому разорвать всех и каждого, кто станет у него на пути.       Алина вскинула руки, создавая ослепительно яркий свет, смертоносный жар, вихрь сияющего пламени, мерцающего зноя, смертоносного и разрушительного. Она была этим светом, она была грозным сжигающим солнцем, карающим и безжалостным. Она ненавидела их всех, она желала им смерти, мучительной и медленной.       Они обещали выкурить их?       Старкова злобно расхохоталась, словно ведьма из старых сказок. Глаза сверкали чернотой безумия. Она сожжет их дотла! Границ не было, не было предела ее силе, черта была пересечена. И Алина пошла по дороге скверны, уничтожая все вокруг, уничтожая тех, кто посмел покуситься на жизнь гришей.       Словно через толщу воды она слышала крики боли и страха, ужаса перед неминуемой гибелью и упивалась ими. Она управляла светом, и она словно бы смотрела со стороны на сияющую фигуру, которую некому было остановить.       Запах гари, дыма, обожженной плоти щекотал ноздри, распаляя нечто звериное в душе, нечто первобытно жестокое.       Никакой пощады! Никому. Никогда. Она их всех уничтожит! Она сотрет с лица земли даже память о них!       Ее шатало из стороны в сторону, колени подогнулись, Алина упала на землю, которая почернела. Ее собственные руки были обожжены, и когда боль дошла до ее сознания, когда в ее мир вернулись и звуки, и запахи, когда она увидела выжженный квартал, среди которого уцелело только их временное пристанище, Алина задохнулась от ужаса и отвращения к самой себе. Ее стошнило желчью, во рту поселилась горечь.       Трясясь, утирая локтем слезы, Алина попыталась подняться и снова упала.       Мягкие ласковые руки легли ей на плечи. Алина обернулась. И в глазах Нины прочла ужас – словно приговор Заклинательнице Солнца.