Delusion

      В поместье все знали: когда хозяйка в таком мрачно-созерцательном настроении, ее лучше не трогать.       Баронесса Алина Устинова, в прошлом Старкова, никогда не повышала голос, но от ее ледяного тона становился холоднее воздух. Она никогда не наказывала слуг физически, чем часто грешили ее соседи – богатые землевладельцы, но вполне могла уволить без объяснения причин. Платила баронесса хорошо, слуг своих не обижала, чрезмерной работой не нагружала, капризами не изводила, служить ей почитали за радость, поэтому в дни, подобные сегодняшнему, старались не попадаться на глаза.       Алина же лежала на кушетке в гостиной, свесив распущенные волосы до самого паркетного пола, и мрачно смотрела в потолок. В такие дни воспоминания накатывали на нее, подобно приливной волне, отравляя все ее существование.       После того, как Заклинательница Солнца, оставаясь невидимой, обеспечила проход скифам через Каньон, слухи и сплетни по всей Равке ходили еще долго. Николай сошелся в решающей битве со своим старшим братом и победил. Василий был убит в бою. Когда до Алины дошли эти вести, девушка подумала, что это очень удобная смерть. Возможно, Василия убрали целенаправленно, ведь если бы он бежал из Равки или остался в ней, вокруг него стали бы собираться недовольные правлением Николая, а это означало бы постоянную нестабильность в стране. Мысленно усмехнувшись, девушка тотчас же об этом забыла. У них с Ниной были другие дела.       Найти Жар-птицу оказалось делом совсем непростым, долгая дорога привела их на границу с Шуханом, в место, которое называлось Два столба. И там, в горах Сикурзоя, Алина нашла ее – легендарную Жар-птицу, символ дома Ланцовых, третий усилитель, созданный Костяным кузнецом. И в это раз Старковой пришлось очень постараться, чтобы заполучить усилитель. На шее и плече до сих пор остались шрамы от кинжально острых когтей прекрасного и смертоносного создания, которое не собиралось сдаваться без боя. Шрамы не смогли убрать целители, только руками разводили, отводили взгляд, пожимали плечами. Так и остались шрамы на ее коже да изуродованное правое запястье.       Порой Алина смотрела на свои руки и грустно усмехалась: два усилителя, два браслета, словно оковы, кандалы, которые навсегда связали девушку со скверной.       Но долго жалеть себя, Старкова не могла. И, несмотря на боль и слабость, отправилась к Каньону. Они могли бы с Ниной вернуться в Крибирск, но в центральной части страны полыхала война, и, по здравом размышлении, девушки пришли к выводу, что нет разницы, где войти в Каньон. Тьма везде одинакова.       Что же, теперь тьмы не было, а Алина навсегда хотела бы забыть ту слабость, то нечеловеческое усилие, которое ей пришлось совершить, чтобы разрушить Каньон, уничтожить его. Она едва не погибла, ослабшая, едва дышащая, она упала на руки Нины.       Волосы Заклинательницы стали абсолютно белыми.       Потом Алина шутила, что побелевшие волосы – это малая плата за то, что произошло, но, на самом деле, порой стеснялась этой белизны.       Как только Алина достаточно восстановилась, Нина оставила ее и отправилась в действующую Армию, на поле боя, а Старкова малодушно сбежала в поместье к мачехе.       Катерина в ужасе смотрела на разом повзрослевшую падчерицу, гладила ее по голове, пропускала сквозь пальцы белые пряди и качала головой.       Алина прожила под Цемной несколько месяцев, промчалась осень, наступил морозный декабрь. Николай объявил о небольшом приеме – своеобразном Зимнем празднике, а к Алине примчался царский гонец. Он привез пакет документов.       Николай Ланцов держал свое слово – Алине был пожалован титул баронессы Устиновой, который она сможет передать своим детям, а также земли под Балакиревым, в центре страны, как и желала Алина.       Это было очень своевременно, ведь чем дольше девушка оставалась в поместье, тем острее ощущала свою вину: она ведь обещала Николаю вернуться, а сама трусливо пряталась в отчем доме. Она занималась делами отца, продолжая торговые связи, которые стали только оживленнее с уничтожением Каньона, много читала, гуляла и тренировалась, но вела жизнь затворницы, вычеркнув себя из светской жизни Цемны. Катерина, частенько ездившая в город на приемы и балы, качала головой и увещевала падчерицу, говорила, что ее будут рады видеть в любом доме. Алина отмахивалась и с головой зарывалась в бумаги в отцовском кабинете, смотрела на портрет Константина Старкова и тосковала. В последнее время стало казаться, что отец смотрит неодобрительно.       Алина переписывалась с Ниной и Женей, знала о положении дел на фронте и в столице. Даже Дмитрий черкнул пару строк, абсолютно нейтральных. Но брат никогда не был любителем длинных писем, да и не до того ему было, в конце концов, война с Шуханом набирала обороты. Через неделю после получения бумаг Алина отправилась в свои владения. Обширные плодородные земли, небольшой кусочек леса и даже свое озеро, которые местные называли Серебряным. Летом, когда сойдет лед, Алина поймет, почему. Вода в озере действительно имела оттенок благородного металла, переливаясь на солнце. Девушка так и назвала поместье – Серебряное озеро.       На Алину поглядывали косо соседи, недоумевая, откуда у баронессы титул и земли, злословили, предполагая, за какие заслуги молодая девушка могла получить от новоиспеченного царя такие богатства. Никто не знал, что она Заклинательница Солнца, но на одном из приемов в Балакиреве, куда ее пригласил бургомистр, ведь она являлась одной из крупнейших землевладельцев округа, ее узнал один из офицеров Первой Армии.       С тех пор к ней с визитами потянулись соседи, чему Алина была совсем не рада. Зато слухи стихли сами собой, ее репутация была восстановлена, как и репутация нового царя, на которого аристократия поглядывала с интересом, ожидая, как он справится с тем грузом проблем, что не только не уменьшался, но рос день ото дня.       Алина же по-прежнему не спешила в Ос Альту, занимаясь своими владениями, не признаваясь самой себе, что боится приехать ко двору. Боится увидеть одного конкретного человека, который однажды непременно нагрянет в столицу. Она все еще любила Дарклинга и понимала, что близость его будет для нее мучением. Ей стоило забыть Александра, но Алина не могла. Он являлся ей во снах, и содержание этих снов не всегда было невинным.       Тогда, разозлившись, вспомнив наставления Катерины и позабыв об осторожности, Алина закрутила роман с одним из молодых купцов, что проездом частенько бывал в Балакиреве. Разум и сердце девушки не успокоились ни на мгновение, но хотя бы тело было удовлетворено. Так и повелось, Алина время от времени заводила ничего не значащие мимолетные интрижки, без обязательств и перспектив, просто пытаясь забыться. О баронессе шептались по всей округе, но Алина гордо поднимала голову и делала вид, что не замечает злых сплетен. Ей было плевать на свою репутацию как женщины, замуж она не собиралась. А ее репутация как делового партнера была безупречна.       После нескольких месяцев сплетен, злых слов, игнорирования, баронессу пригласила на охоту жена одного из князей, с которым граничили владения Алины, тем самым протягивая ветвь мира. Появились новые сплетни и слухи, о неподобающем поведении баронессы Устиновой все забыли. Алину снова стали приглашать в гости. Ей самой даже пришлось устроить званый ужин. Это не доставило Алине удовольствия, она считала подобные развлечения пустой тратой времени, отвлекающей ее от дел. А дел было немало.       В сентябре Женя написала Алине, что Дмитрий вернулся с фронта, и Заклинательница пригласила Сафину и брата к себе. Женя ответила согласием. Они должны были приехать со дня на день, и именно сегодня Алину накрыла хандра, которая случалась с ней с завидной периодичностью.       В такие дни она была мрачна, желчна и нетерпима к ошибкам слуг. Бродила бесцельно по дому, стыдилась собственного малодушия, страха и того, что нарушила данное Николаю слово. А еще гнала Дарклинга прочь из своих мыслей. Тот, однако, возвращался, заставляя злиться и кусать губы. В такие дни слуги знали, что к хозяйке лучше лишний раз не приближаться.       И сейчас бросали жребий, кто пойдет доложить, что на границе владений заметили карету с гостями, которых так ждет баронесса.       Алина, лежавшая на кушетке, слышала какой-то шум за дверьми гостиной и хмурилась. Ей хотелось абсолютной тишины в доме. В тот миг, когда девушка решительно села, намереваясь пойти и устроить шумным слугам разнос, с улицы донесся цокот копыт и шум подъезжающей кареты.       Алина подскочила, как была, босиком и с распущенными волосами пронеслась по коридору мимо изумленных слуг, которые столпились у дверей и проводили хозяйку испуганными взглядами, распахнула двери и вылетела на крыльцо как раз в тот момент, когда остановилась карета. Ноги в тонких чулках тут же замерзли, но ни за что на свете Алина не пошла бы сейчас надевать обувь.       Первым из кареты вышел брат, подал руку Жене. И у Алины приоткрылся рот. Она во все глаза смотрела на Сафину и ее округлившийся живот. Женя рассмеялась. - Привет! – она заключила Алину в тесные объятия. - Ты, - растерялась девушка и перевела взгляд на брата, который подал руку еще кому-то, - вы… - Скоро станешь тетей, - улыбалась Женя. Беременность невероятно ей шла. И если можно было стать еще прекраснее, то Сафина, несомненно, стала. Или правильнее теперь говорить – Старкова? - Когда? – спросила Алина. - Примерно в январе. - А поженились когда? – спросила Заклинательница. - С этим были сложности, кое-кто воевал, - Женя улыбалась, счастливая и прекрасная, - на прошлой неделе. Так что ворчать о том, что тебя не позвали на свадьбу, не получится. Да и сама церемония была скромной, только для своих.       Алина пораженно покачала головой и перевела взгляд за спину подруги. И во второй раз за последние несколько минут от изумления открыла рот. - Алина! – звонкий голос разнесся по округе. - Вынудила нас взять ее с собой, - проворчал Дмитрий, впрочем, улыбаясь. Мия в новеньком красном кафтане с серой вышивкой улыбалась во весь рот. Алина крепко обняла девушку, отметив, что та поправилась, выглядит здоровой и счастливой. - Я так соскучилась! Так долго тебя не видела! Ужасно! Надо было тебе написать, но у меня еще не очень хорошо с письменной речью! Ой, у тебя такой красивый цвет волос! Прямо как мой! – тараторила неугомонная девчонка. Алина глупо улыбалась, сжимая фьерданку в объятиях, отмечая, что акцент ее почти исчез. - А это твое поместье, да? Вот прямо все твое? – спросила Мия. - Мое, - кивнула Алина, посмотрела на брата, - добро пожаловать в Серебряное озеро.       Они вошли в дом, Алина отдала слугам распоряжение об ужине. И отправила гостей отдыхать с дороги. Прежде, чем уйти, Дмитрий протянул ей конверт с царской печатью. Сердце Алины неприятно екнуло. Она прошла в кабинет, чтобы в тишине и уединении прочитать письмо от Николая. Там девушку и нашел брат.       - Не помешаю? Алина махнула рукой в приглашающем жесте, письмо лежало на столе, девушка гипнотизировала его взглядом. Дмитрий вошел, огляделся, одобрительно кивнул. - Ты так здорово все устроила, в поместье и в доме, - похвалил, - отец бы тобой гордился. Алина грустно улыбнулась. - Я не поздравила тебя со свадьбой. - Ты не знала, - пожал плечами парень. - Я рада за вас с Женей. Я подарю подарок чуть позже, заодно и что-нибудь на рождение ребенка придумаю. Катерина знает? - Мы были у нее недавно, - произнес Дмитрий, - собственно, от нее приехали к тебе. У нее все отлично, в поместье тоже. Она передает привет. Алина кивнула. С мачехой она активно переписывалась, но было все равно приятно услышать, что все по-прежнему хорошо. - Что в письме? – спросил брат, внимательно глядя на Алину. Баронесса вздохнула. - Приказ явиться ко двору, приглашение на царскую свадьбу с последующей коронацией царицы, - Алина поморщилась, - я сама виновата. Мне следовало приехать в Ос Альту уже давно, таков был уговор. А я… нарушила условия сделки. Так что теперь получаю недовольного царя, - девушка нервно забарабанила пальцами по столу. - Что за уговор? – будничным тоном спросил брат. Алина бросила на парня быстрый взгляд и усмехнулась. Его равнодушный вид не мог обмануть ее. Пусть они не виделись больше полутора лет, но стоило им оказаться рядом, как их связь, та самая, почти мистическая, тут же откликнулась. - Я обещала ему вернуться в столицу, когда найду третий усилитель и уничтожу Каньон. Усилитель найден, Каньон уничтожен, а я все еще боюсь приехать в Ос Альту. Она произнесла это спокойно, брату она могла доверить все свои страхи. - Почему? – уточнил брат. - Дарклинг, - коротко ответила Алина.       Дмитрий помрачнел, посмотрел на девушку пристально, задержался взглядом на белых волосах. - Он отказался говорить, что произошло, - произнес парень. - Ты спросил его? – развеселилась Алина и рассмеялась, дождавшись утвердительного кивка. - Не вижу ничего смешного, - рассердился сердцебит, - я говорил тебе, что лучше бы ты… - Выбрала Ланцова, - перебила Алина, - да-да, сидела бы сейчас на троне, поглядывала бы на напыщенную аристократию с возвышения и пугала двор своим внешним видом, а потом стала бы законодательницей мод, и все дворянки столицы, а может, и крупных городов стали бы обесцвечивать волосы. Дмитрий опешил, посмотрел недоверчиво. - Ты шутишь так сейчас, что ли?       Улыбка Алины померкла, вновь заныло сердце, истосковавшееся по Александру. Девушка понимала, что ей будет очень трудно, когда она все же столкнется с генералом Кириганом. А раз она поедет в столицу, то столкновение неизбежно. - Не хочешь рассказать, что произошло? – приподнял бровь Старков, - я даже у Нины спрашивал, но она смогла рассказать мне о ваших, - он поморщился, - безрассудных приключениях, но не о том, что привело тебя к ним.       Алина вздохнула. Да, она даже Нине ничего не рассказывала, но теперь перед ней сидел любимый брат и требовал ответа. И видят Святые, он заслужил правду и откровенность.       Алина позвонила в звонок, велела явившейся служанке подать кофе, а потом, откинувшись на спинку кресла, не глядя на брата, начала рассказ.       Она была предельно откровенна. Хотела бы быть равнодушной, но обида, хоть и притупилась за эти месяцы, никуда не делась. Поэтому к концу своей речи, баронесса вновь утирала слезы и ненавидела себя за эту слабость. А закончив, схватилась за чашку с кофе как за единственное свое спасение, попыталась спрятаться за тонким фарфором, но горящий взгляд Дмитрия прожигал насквозь.       - Я бы убил обоих, - холодно произнес брат. Алина поежилась от этих слов. - Именно поэтому я и радовалась, что тебя там не было, - вздохнула, - ни к чему все это, Дима, ни к чему. Виктор… поступил эгоистично, свершил свою месть. Возможно, он считал, что после того, что я услышала, я сумею разлюбить Дарклинга, но я… не смогла, - голос Алины сорвался, охрип, кофе горчил на языке, - и я сижу тут, делаю вид, что все в порядке, но больше всего я боюсь встретиться с ним. - Послушай, - осторожно начал брат, - ты не думала, что он, возможно, искренен? Алина фыркнула. - Если я в это поверю, это не приведет ни к чему хорошему. - Или, наоборот, сделает вас обоих счастливыми, - пожал плечами Дмитрий, - знаешь, я очень долго боялся подступиться к Жене, и если бы она, - он тепло улыбнулся, - не была так решительна, у меня не было бы сейчас самой лучшей на свете жены. - Это другое, - возразила Алина, - Женя не пыталась тебя использовать, не лгала тебе, не говорила, что жалеет о своей к тебе любви! - А я жалел, - просто отозвался Дмитрий, - особенно после того, как был… наказан Дарклингом. Я жалел, что я эгоистичен настолько, что не могу отпустить любимую девушку. Она ведь заслуживала самого лучшего, а не опального изуродованного сердцебита, судьба которого на тот момент была очень смутной. Она заслуживала всего на свете! Алина усмехнулась. - Подозреваю, что Женя была с тобой не согласна, - фыркнула девушка, понимавшая, что Жене-то как раз все на свете было и не нужно, а нужен был лишь Дмитрий Старков. Дмитрий улыбнулся как-то виновато и развел руками. - Так что, может быть, тебе следует пересмотреть свое отношение к произошедшему. Дарклинг – виноват, он волькров манипулятор, но ты это знала, и это не помешало тебе полюбить его. И раз уж ты едешь ко двору, тебе стоит определиться со своим отношением: любишь ты его или ненавидишь.       Алина мрачно посмотрела на брата, перевела взгляд на письмо Николая.       Ты обещала, Заклинательница Солнца! – черные буквы с резким наклоном обвиняли Алину в трусости. ***       Алину разбудила музыка. Она лилась с первого этажа, спокойная, уверенная, стремительная, то, что нужно для не по-осеннему яркого утра. В гостиной у Алины стоял роскошный рояль, сделанный на заказ в Кеттердаме, но девушка почти не играла: не было ни времени, ни настроения. А вот теперь слышала музыку, от которой теплело на душе. Старкова быстро поднялась, умылась, надела простое платье и, на ходу заплетая волосы в косу, сбежала по лестнице вниз. И замерла.       Брат играл так вдохновенно, чуть прикрыв глаза, что мешать ему было бы преступлением, но Алина улыбнулась шальной улыбкой, глаза сверкнули. Это было так похоже на их детство, когда маленькая Алина мешала старшему брату, доводя его порой до белого каления.       Хихикнув, девушка подошла и ударила по клавише, сбивая ритм, Дмитрий замер на мгновение, кинул на сестру возмущенный взгляд. Алина снова ударила по клавише, и еще раз, и еще, вынуждая брата перестраиваться на ходу, меняя мелодию. Баронесса опустилась на широкую кушетку рядом, вынуждая парня подвинуться и фыркнуть сердито и одновременно смешливо.       Они заиграли в четыре руки, соревнуясь в скорости, дополняя друг друга. Когда отзвучал последний аккорд, позади раздались восторженные аплодисменты.       - Я не знала, что ты играешь, - Мия сидела прямо на лестнице. - Иногда, - улыбнулась Алина, - доброе утро. Как спалось? - Очень хорошо, - взгляд целительницы задержался на шее Алины, где красовались следы от когтей Жар-птицы.       Заклинательница едва подавила порыв прикрыть шею рукой. Вчера она была в закрытом платье, которые и предпочитала носить большую часть времени, скрывая и ключицы и шею, а сейчас опрометчиво надела домашний наряд с открытым воротником.       - Завтрак будет через полчаса, - поднялась Алина, силясь улыбнуться, - прошу меня извинить, нужно уладить кое-какие дела до отъезда. Встретимся в столовой, - девушка взъерошила брату волосы и ушла.       Но не успела написать и строчки, как в дверь кабинета постучали. Баронесса почувствовала глухое раздражение. Она привыкла жить одна в доме, слуги знали, что без звонка госпожу, когда она работает, следует беспокоить только в исключительных случаях. Но теперь в ее доме гостили дорогие ей люди, которых она не видела очень давно, - покоя ждать не приходилось.       Алина скрипнула зубами. - Войдите! В кабинет заглянула Женя, немного бледная, но все равно прекрасная. - Я знаю, что помешаю, - портная плотно притворила за собой дверь, - но если бы ты позволила, - девушка замялась, - я могла бы, - она красноречиво посмотрела на шею Алины. Заклинательница откинулась на спинку кресла, фыркнула насмешливо. - Попробуй, Женя, - кивнула, - но целителям не удалось. - Я не целитель! – оскорбилась Женя, заставив Алину коротко хохотнуть.       Портная приблизилась, коснулась пальцами ран, Алина вздрогнула. Прикосновение прохладных пальцев не было неприятным, но оживило в памяти старую боль, от которой темнело в глазах, которая не проходила мучительно долго. По коже пробежали мурашки, ее закололо сотней иголочек, затем Алина почувствовала приятное тепло. И почти поверила в то, что удалось, пока Женя не вздохнула шумно. - Я не понимаю, - произнесла растерянно.       Алина открыла глаза, вцепилась в стол. Знала ведь, что ничего не получится. Но на мгновение поверила, что избавится от уродливых шрамов. Девушка поджала губы. - Это скверна, Женя, - пожала плечами, - этого не исправить, - обернулась, чтобы увидеть в золотистых глазах сочувствие, от которого стало тошно. А потом портная улыбнулась, глаза ее сверкнули. - Я сделаю из тебя самую красивую придворную даму, не будь я Евгения Старкова! Алина только глаза закатила в ответ.       Путь до столицы прошел быстро и весело, за разговорами и обсуждением последних новостей. Мия и Женя слушали рассказы о бесконечных детских проказах Алины и Дмитрия, хохотали, как сумасшедшие. Алина вновь подтягивала своей фьерданский с целительницей, а когда вечером все отправлялись спать, вела долгие разговоры с братом. Осознавала, как ей не хватало его рядом, корила себя за то, что потеряла столько времени, обратившись в добровольную затворницу у себя в поместье.       В столице девушка поселилась в особняке князей Старковых и отправила письмо царю, докладывая о своем прибытии.       Через пару дней баронесса Устинова была приглашена ко двору. ***       - У меня стойкое ощущение дежа вю, - проворчала Алина и ойкнула, когда Женя особенно сильно потянула ее за волосы. - Не вертись! – грозно произнесла портная. - Это все обязательно? – заныла Алина, вновь превращаясь в ту юную девочку, княжну Старкову, которую должны были представить царской семье. - Я обещала, что ты будешь самой красивой, - Женя ожесточенно рылась в своем сундучке, - ты будешь самой красивой.       Алина скривила губы, за что заслужила еще один окрик от грозной портной. Сидеть смирно было очень трудно.       Заклинательница нервничала: как примет ее Николай? Пусть он пригласил ее, но она действительно оскорбила его как государя и обидела как друга, не явившись ко двору без напоминания. Девушка вздохнула, понимая, как ей повезло с терпеливыми и понимающими друзьями, они дали ей время прийти в себя. Теперь следовало отдать долг.       Когда Женя закончила, Алина невольно залюбовалась той молодой и прекрасной женщиной, что смотрела на нее из зеркала. Служанки принесли тяжелое бархатное платье винного оттенка с открытыми плечами и широкой юбкой, расшитой золотыми нитями, по последней моде, которое заказала Женя. Как в столь короткий срок удалось его раздобыть в столице, где хорошие модистки были нарасхват, для Алины оставалось загадкой.       Баронесса робко провела рукой по мягкой ткани, наслаждаясь ощущением тепла. - Плечи открыты, - тихо произнесла девушка. - В том и суть! – сверкнула глазами Женя, - ты прекрасная, сильная. Ты Заклинательница Солнца! И все твои шрамы были ради Равки! Пусть все знают и помнят об этом. Ты не должна этого стесняться.       Портная помогла Алине одеться. К такому платью полагались длинные перчатки, но руки было решено оставить голыми, чтобы были видны усилители. Демонстрация силы гриша, с которым едва ли кто мог тягаться в мире.       Алина надела тяжелые золотые серьги, сверкнувшие на солнце, россыпь рубинов алела в тон платью.       - Дарклинга не будет, - тихо произнесла Женя, заставив Алину вздрогнуть. - Неважно, - глухо ответила баронесса, понимая, что еще как важно, но лгала Жене, чтобы самой поверить в свои слова, чтобы убедить саму себя. - Ты готова? – после небольшой паузы спросила Женя. - Нет, - отозвалась Алина и вышла из покоев портной.       Большой дворец почти не изменился. Он мало пострадал во время войны, которая почти не затронула столицу. Остались голубые цвета Ланцовых, разве что стало больше цветов и меньше аляповатой позолоты и дорогой эмали. Массивные двери тронного зала были украшены замысловатым узором, которого Алина прежде не замечала, украшены изображением Жар-птицы. Девушка едва подавила желание прикрыть шрамы рукой. Женя говорила ей, что стоит гордиться. Катерина бы с портной не согласилась.       «Шрамы украшают тело мужчины», - говорила мачеха, - «но не женщины. Шрамы мужчины – это свидетельство его мужества и смелости, шрамы женщины – свидетельство ее глупости и самоуверенности, того, что она полезла туда, куда ей не следовало». Оптимизма Алине такие речи не добавляли.       На них с Женей косились придворные и слуги, Алина старалась делать вид, что не замечает этих взглядов. Наконец позолоченные двери распахнулись.       - Баронесса Алина Устинова, Заклинательница Солнца! – возвестил церемониймейстер.       Алина замерла, подавляя желание сбежать, получила весьма ощутимый толчок в спину от Жени и вошла в тронный зал.       Медленно, высоко подняв голову, пошла вперед, к трону. Собирала каждую крупицу света, что лился из больших окон, и он покорно мчался к своей госпоже, окутывая фигуру теплым золотистым сиянием, стекал с плеч переливающейся мантией, шлейфом стелился по полу. Придворные перешептывались, гул нарастал и резко затих, словно кто-то выключил звук, и Алина оказалась в вакууме, когда девушка приблизилась на положенное расстояние к трону. - Ваше величество, - присела в низком реверансе перед Николаем, гася свет, - ваше высочество, - еще один реверанс для замершей рядом с троном Зои, получившей вместе со статусом царской невесты титул принцессы.       Лицо Николая оставалось бесстрастным, он оглядел Алину с ног до головы, а потом вдруг поднялся и, нарушая все правила дворцового этикета, под изумленное аханье придворных сбежал с возвышения и заключил Алину в крепкие объятия. Девушка вздрогнула и нерешительно обняла парня в ответ. - Мы рады приветствовать вас при дворе, баронесса! – громко произнес царь, отстранившись, - хорошо, что ты приехала, - произнес в полголоса, в глазах его мелькнули знакомые теплые искорки, - чудесно выглядишь. Он провел ее к толпе придворных, поближе к трону. - Улажу дела, и потом мы поговорим наедине, - произнес тихо. И вернулся на трон.       Алина замерла, встретилась взглядом с Зоей, в чьих глазах прочла недовольство. Ну да понятно, Назяленская едва ли простит Алине столь долгое отсутствие. И все равно недовольство ее верного врага ощущалось будоражащей щекоткой. Может, они даже устроят спарринг? Заклинательница ухмыльнулась, глядя на принцессу, в глазах Зои сверкнул насмешливый вызов. О да. Не она одна тут соскучилась по достойному противнику.       Как вскоре поняла Алина, сегодня был день, когда царь принимал просителей не только из числа дворян, но и из числа купцов, горожан и крестьян. Алина внимательно вслушивалась в то, о чем просят, наблюдала, как отвечает Николай.       - Ужасно, - послышался вдруг тихий голос за спиной. - Такие шрамы, - вторил другой, - и эти запястья. - А ключицы, - третий голос вмешался в беседу, - вы видели эти ключицы? - Хотя драгоценности роскошные. - Мало кто может позволить себе такие после войны. - И платье. Тяжелые вздохи. Алина замерла, остро чувствуя себя не в своей тарелке, смотрела прямо перед собой, стараясь слушать просителей и Николая, не смущаться, не краснеть, не чувствовать свою ущербность. - Говорят, - снова шепот, - что она была любовницей... – пауза, голос стал еще тише, - генерала Киригана. - Она? – изумился второй голос. - Ну вы же не станете отрицать, что она красива? - Быть может, но этот цвет волос… ужасен. - Зато она богатая помещица. - И ее обнимает сам царь! - Интересно за какие заслуги она получила титул и земли? - И что на это сказала Зоя? Голоса стали еще тише.       Алина стиснула зубы. Как же велико было желание не просто показать этим напыщенным курицам, на что способен свет, но хотя бы просто обернуться и посмотреть на них, обнаружить, что она их слышит. Но девушка стояла неподвижно, стараясь не дрожать от гнева и унижения.       Надо же, она и позабыла, какой гадюшник – царский двор. И пусть теперь, при Николае, все иначе, дворцовые сплетницы остаются дворцовыми сплетницами. Любовница генерала Киригана? А, может быть, и самого царя? Ничего себе. Какая честь что одно, что другое!       Алина поморщилась, представив, что эти напыщенные девицы наверняка были и сами не прочь залезть в постель к Заклинателю Теней или к Николаю.       Наконец, прием закончился, придворные покинули тронный зал, Алина осталась.       - Явилась, - зашипела Зоя, спускаясь к Алине, - долго же ты добиралась, Заклинательница. Впрочем, тебе не привыкать отсиживаться незнамо где! Шквальная остановилась прямо перед баронессой. Алина приподняла бровь. Некоторое время они зло смотрели друг другу в глаза, а потом Заклинательница смешливо фыркнула. - И я рада видеть тебя, Зоя! Назяленская закатила глаза в ответ. - Обнимать не буду! – скрестила руки на груди, прозвучало угрозой. Алина склонила голову набок, а потом подалась вперед, заключая опешившую девушку в объятия. - А вот я тебя обниму, мне тебя не хватало, - шепнула на ухо и отстранилась, чтобы полюбоваться ошеломленным лицом принцессы.       Послышалось многозначительное покашливание. - Потом будете пикироваться, - Николай бесцеремонно вклинился между ними, быстро чмокнул Зою в губы и повернулся к Алине, - идем, мне нужно с тобой поговорить наедине.       Баронесса взяла Николая под руку, и они вышли из тронного зала. - Стало лучше, - произнесла вполголоса Алина, пока они шли по галереям и переходам, - меньше роскоши – только на пользу убранству дворца. - Никогда не любил эту дорогую показуху, - Николай сам галантно открыл перед Алиной дверь кабинета, - да и по правде говоря, мы не можем сейчас позволить себе ни такое убранство, ни траты на его содержание. Кофе? – он вопросительно поднял бровь. - Да, спасибо, - Алина огляделась, но осталась стоять. Николай посмотрел недоуменно, а потом фыркнул. - О ради всех Святых! Алина! Садись! - Ты мой царь, - невозмутимо пожала плечами девушка, - я не могу сесть без позволения. - Я позволяю, - скривился Николай. Алина присела за стол, отпила кофе, съела кусочек сладкого мармелада, сощурилась блаженно.       - Ты действительно долго добиралась до столицы, Заклинательница, - покачал головой царь, в глазах его горел упрек. - Мне очень жаль, - отвела взгляд Алина, уставилась в окно и вздрогнула. Окна кабинета выходила на сад, небольшую рощу, а за ней были видны башенки Малого дворца. Сердце заныло. Пусть Алина провела там не много дней, и мало из них были счастливыми, но это место стало знаковым для нее. Наверное, Малый уже отстроили. Хотелось верить, что он стал еще прекраснее. Николай заметил ее взгляд. - Дарклинг вернется через пару дней, - произнес вполголоса царь, заставив Алину помрачнеть. - Неважно, - надтреснутым голосом произнесла девушка. - Я лишь хочу знать, что проблем не будет, - спокойно сказал Николай. Алина бросила на царя быстрый взгляд, усмехнулась криво. - Проблем не будет, - отпила кофе, - так о чем ты хотел поговорить? Николай забарабанил пальцами по столу. - Ты знаешь, что твое поместье – одно из немногих по-настоящему прибыльных в стране? И ты одна из немногих помещиков, кто в состоянии после войны платить в срок налоги в казну. Баронесса пожала плечами. Она не знала, но подозревала, что это так. - Так вот, - продолжал царь, - я хочу, чтобы ты сделала то же самое для всей Равки. Алина подавилась кофе, уставилась на парня красноречиво. Медленно поставила чашку на блюдечко, тихонько звякнул тонкий фарфор. - Николай, ты же понимаешь, что это… - Невозможно? – приподнял бровь Ланцов. - Маловероятно, - улыбнулась Алина, - очень долго, очень сложно. - Но свое поместье ты сумела сделать доходным в короткий срок, - упорствовал царь. Алина рассеянно потерла лоб. - Серебряное Озеро было с нулевым балансом, когда ты мне его передал, понимаешь? Там были незначительные долги, которые удалось быстро выплатить. А Равка в глубокой и темной долговой яме. В этом году была теплая, ранняя весна, рано началась и посевная. Было мягкое лето без засухи или ливней. Нам удалось собрать большой урожай. Да и сами земли поместья – очень плодородны, но много ли их во всей Равке? И это мы говорим об аграрной части. Положение дел на промышленном Западе меня интересует меньше, хоть я и подумывала вложиться в какое-нибудь производство в Ос Керво, но что там происходит, я не знаю. Кроме того, мы все еще ведем войну, которая требует огромных затрат. Я не могу дать тебе гарантий. Нечестно вообще будет их давать, - честно ответила Алина.       - Должность канцлера, место в Малом совете и все сведения о положении дел в стране, - просто произнес Николай. В оглушительной тишине, повисшей в кабинете после этих слов, было слышно, как за окном поют птицы. Рассеянно Алина подумала, почему это они не улетели в теплые края. Она бездумно смотрела на Николая, не в силах осознать, что он только что сказал. - Нет, - вырвалось у девушки. - Почему? Алина сердито посмотрела на царя, залпом допила кофе и налила себе еще. - Я ничего не смыслю в управлении государством. - Это просто большое поместье, - пожал плечами царь. - Меня не готовили к этому, - протестовала Алина, - я не могу. Я не умею. Я… Николай фыркнул. - Боишься? – подался вперед. - Что? – тут же возмутилась Алина, - вовсе нет! – перевела дух, - Николай, послушай, есть множество достойных, умных, опытных министров, которые, я уверена, смогут сделать то, чего ты хочешь. С радостью послужат на благо страны. Будут тебе преданы. Это просто нечестно даже по отношению к ним. - Есть, - кивнул Николай, - но ни один из них не Заклинательница Солнца.       Алина отшатнулась так резко, что едва не скинула со стола чашку с кофе. Посмотрела исподлобья на нахмурившегося Николая. - Давай-ка проясним, - произнесла медленно, чувствуя, как никогда остро, как свет жжет кожу, - тебе нужен символ или человек, который будет принимать решения? - Я не стал бы тебе предлагать должность, если бы не видел, как эффективно ты умеешь извлекать выгоду. Если бы не знал, что ты была верной помощницей своего отца в его торговых делах. Мне нужна сильная Равка. И я верю, что ты хочешь того же. Ты умеешь вести переговоры, как показал Новокрибирск. Ты умеешь вести торговлю, как я вижу из финансовых документов. И если при этом ты захочешь еще и быть символом, - Николай фыркнул, - да пожалуйста. Но мне нужно не это. Алина поджала губы, смотрела недоверчиво. - Указ уже готов, - Николай подтолкнул к девушке документы. - Да чтоб тебя, Ланцов! – зарычала Алина, глядя на бумаги с гербовой печатью. Николай ухмыльнулся, глаза его горели шальным огнем, предвкушением от будущих великих свершений. - Это значит «да»? – спросил он елейным голосом.       Алина бросила на парня загнанный взгляд.       Он говорил такие соблазнительные вещи. И не этого ли она хотела? Созидать? Помочь своей стране, которую безумно любила? Но канцлер? Святые! Это колоссальная ответственность!       - Это будет «да», если ты пообещаешь мне одну вещь, - медленно произнесла Алина, - сместить меня с должности, если у меня не будет получаться. Николай фыркнул, всем своим видом показывая, что считает абсурдными такие слова. - Я обещаю, - произнес царь, протягивая девушке руку. - Тогда, - баронесса пожала руку царя, - да.