Брачный ритуал

Вышел я не в Поттер-меноре, а в «Дырявом котле», выбрав не магический Лондон, а маггловский. Сел на автобус и доехал до центра города. Там, на берегу Темзы, выбрал кафе с видом на реку и заказал себе капучино. Я любил наблюдать немагический мир. Он был более структурирован, техничен, логичен. Здесь царили предсказуемость и порядок. Я называл это «наблюдать жизнь». Мне нравилось придумывать роли и характеры людям, парочкам, компаниям. Вот эта дама с собачкой похожа на Маргарет Тэтчер, премьер-министра маггловской Британии. Она, скорее всего, третирует всю свою семью, но нежно пестует и балует своего шпица. А вот этот немолодой важный господин, скорее всего, балагур и душа компании, хоть его трость и дорогое пальто говорят о высоком статусе. Воспоминание о трости подтянуло за собой образ сиятельного лорда Малфоя, а потом моего противного кузена Драко. А ведь он точно будет на ритуале. Передернув плечами, усилием воли вернулся к своим наблюдениям за магглами. Я медленно смаковал отличный кофе, который почему-то не умеют готовить в магической Британии, и «смотрел жизнь». Немного успокоившись, я вернулся домой. В кресле у камина меня ждал отец. Он был встрёпан, руки дрожали. Я даже испугался, когда он метнулся ко мне, стоило мне сделать шаг из камина. — Сынок! Собирай вещи! Мы с Дамблдором тебя спасём! — Пап, успокойся! — я обнял отца, сжимая в объятьях его массивные плечи. Папа был чуть выше меня, но значительно шире. Я слышал, как его сердце глухо бухает в грудь. Он действительно боялся. — Гарри, ты не обязан… — …выигрывать этот конкурс. Так что я всего лишь не отправлюсь в путешествие, а поучаствую в историческом событии. Помнишь, как ты хотел, чтобы я, а не Седрик, попал на Турнир Трёх Волшебников? — Да, — отец ощутимо расслабился, а потом сжал меня в медвежьих объятиях. — Как я рад, что вся поттеровская дурь осталась у меня и не досталась тебе, Гарри. Как же мне с тобой и мамой повезло. Я беззвучно хмыкнул. Дурь и мне досталась, просто папа и мама не в курсе. — Нам тоже с тобой повезло, па. И прошу тебя, не бегай ты к этому Дамблдору. Он гадкий интриган! — Но это он познакомил тебя с Джинни! — Отец отстранился и посмотрел на меня внимательно своими карими глазами. — Что случилось? — Знаешь, стресс очень хорошо прочищает мозги. — Только не мне. Я хихикнул. Отец был импульсивным, гневливым, безбашенным, инфантильным и иногда впадал в бешенство. Но он никогда не был глупым, умел признавать свои ошибки, не гнушался просить прощения, и его язвительность распространялась в том числе и на самого себя. Это был самый самокритичный человек, которого я знал. — В общем, Джин показала своё истинное лицо. И оно мне не очень понравилось. Я всё ещё влюблён, но даже буду рад паузе в нашем общении. Этот период даст мне возможность понять истинность своих чувств. Да и ей тоже. — Она так похожа на твою мать в молодости. — Внешне — да. Но не всем так везёт, как тебе, па! — О, да! Ты точно решил, сынок? Сири ждёт тебя в любой момент. Ты ведь знаешь, насколько Гриммо безопасен. Да и Вальбурга тебя любит. — Вальбурга согласилась укрывать меня от обожаемого ею лорда Реддл-Мракса? — Сказала, что мы дебилы, что лишаем тебя такого шанса, но готова тебе помочь. — Удивительная женщина. Отец почесал затылок и сказал: — Угу. И рука у неё тяжёлая. Я хмыкнул. Леди Вальбурга Блэк воспринимала Джеймса Поттера как своего третьего сына. И не стеснялась его воспитывать. — А Регулус так вообще впал в отчаянье, что по возрасту не может попасть на ритуал. Ты же знаешь, что лорд его кумир. — А ничего, что он замужем? Как, интересно, Снейп смотрит на это? Отец поморщился. Он Снейпа терпеть не мог. — Философски. Послушал истерику и сказал, что приготовит яд. Ему проще быть вдовцом, чем жить с истеричкой. Рег пришёл в себя и потом бегал за ним по всему дому, выпрашивая прощение. В итоге Снейп заперся от него в лаборатории, а Рег велел Кричеру постелить ему на полу у порога лаборатории. Я усмехнулся. Обожаю этот безумный дом, эту семейку и обоих своих крёстных отцов. И Сириуса, и Северуса. В школе Сириус и Северус ненавидели друг друга лютой ненавистью. Но жизнь сложилась так, что Снейп вошёл в семью Блэк и стал её частью. И ненависть переродилась сначала во взаимное игнорирование, а потом в некое подобие дружбы. Слушать пикировки обоих папаш было просто усладой для слуха. — Ладно, сынок. Пойду к маме подлизываться. Она и бабушка сегодня от меня натерпелись. Отец состряпал жалостливое лицо, взъерошил волосы (хотя куда уж больше) и поплёлся по лестнице вверх в наше крыло. Я тоже пошёл в свои комнаты. На столе лежало письмо от Невилла, стоял стакан молока и пирог с вишней, заботливо прикрытый хрустящей чистой салфеткой. Я улыбнулся. Домовики любили меня. Особенно Добби. Не знаю, за что. Возможно, потому, что я не пренебрегал ритуалами и охотно питал алтарь рода своей кровью с малого совершеннолетия, которое наступает в четырнадцать. Открыв письмо Невилла, я тихонько засмеялся. Мы оказались с ним в одной лодке. Нев выказывал робкую надежду, что я не буду воспринимать его в качестве конкурента, и участие в ритуале не повлияет на наши отношения. Невилл жил с бабушкой, был прекрасным человеком, но несколько оторванным от жизни. И я был его единственным другом. Жуя пирожок и запивая его молоком, я написал тёплое и подробное письмо, уверяя его в нерушимости нашей дружбы и выказывая радость, что друг будет рядом со мной. Вызвал сонного Добби, извинился, что так поздно беспокою, попросил отправить письмо совой и поблагодарил за пирог. Добби просиял и исчез с деликатным хлопком. Налив себе полную ванну, я опустился в горячую воду и тихонько застонал. Это было так хорошо, что несколько скрасило весь этот неприятный суетливый день. В отношении Джинни я запретил себе все эмоции и мысли, поэтому глазел в потолок и думал о том, что мне стоит взять с собой. Дед на моё семнадцатилетие подарил мне очень интересный артефакт. Он его создавал для моего путешествия. Браслет с расширенным пространством. Мой маршрут включал в себя несколько не самых благополучных стран, и дед озаботился сохранностью ценного имущества и денег. Поэтому браслет предполагалось носить на ноге. Да ещё и под чарами сокрытия. Так, мол, я не останусь без денег, фамильной мантии-невидимки и запасной палочки. Я был за подарок очень благодарен. В общем, я и сам не меньший перестраховщик. Выйдя из ванной, я голым прошлёпал в комнату, высушил себя заклинанием и рухнул в кровать, поленившись надевать пижаму. Ванная у меня своя, а кручусь я ночью так, что пижама эта потом у меня на шее болтается, так что, если я ночевал один и дома, то спал обнажённым. Утром я проснулся от интересных ощущений. В поясницу мне что-то упиралось, в макушку дышали, на груди лежала тяжёлая рука.