Брачный ритуал

Том взял меня прямо там, на диване. Жадно, жёстко, властно. Так, как мне нужно было в этот момент. Так, как нужно было ему. Он будто доказывал мне и самому себе, что я наконец в его руках, что все эти двадцать лет он не просто так ждал. И нет, не секса, близости. Единения. Общего дыхания. Том погружался в меня, пил, тонул. После близости и всех потрясений, меня заклонило в сон, но мы ещё не договорили. Я лежал на твёрдой горячей груди, слушал стук сердца, гнал от себя сонливость и думал. – Том, нападение совершил "Орден Феникса"? На балу? – Официально – да. Сейчас они все под следствием. – А не официально? – Я когда узнал пророчество, начал докапываться, почему мы вдвоём будем сильнее, чем по одиночке. Почему наш союз так важен, и узнал о нюансах владения дарами Смерти. Я владею воскрешающим камнем, ты – мантией. Мы потомки братьев Певереллов. Помнишь, я упоминал секту «Братство кольца»? – Да. – Считается, что если объединить все дары, то они станут кольцом, дарующим бессмертие, всесилие и всевластие. Знаешь у кого третий дар смерти, палочка? – Нет. Я до встречи с Салазаром вообще в дары не верил. Для меня они были просто страшной сказкой про трёх братьев. – Том отчётливо хмыкнул. – Я считал так же. Поэтому не скрывал наличие у себя родового артефакта. Что привлекло ко мне внимание секты. Так вот, старшая палочка у Дамблдора. – Я крупно вздрогнул, и Том погладил меня по спине. – Именно он возглавляет эту секту на текущий момент. Владелец старшей палочки со времён создания братства является лидером. И он, увы, трактовал пророчество вполне однозначно. Что потомки Певерелла объединят дары. Так что у него было две цели: не дать нам соединиться и получить дары. Про то, что камень у меня, он знал. Про то, что у твоей семьи есть мантия, спасибо Предвечной, не знал. Иначе вычислил бы тебя как ребёнка пророчества в два счёта. Ты и так был у него на карандаше в силу того, что попадал в озвученные в пророчестве сроки. – Это деду спасибо. Он и с отца, и с меня взял непреложный обет о молчании на тему мантии. – Я встрепенулся, осознавая. – Но с тобой я вот могу это обсуждать почему-то! Совсем не чувствую рамок обета. – Не торопи меня, я объясню этот момент. – Но меня уже несло. Вопросов было очень много, ответов – мало. Поэтому я выпалил следующий: – Я был у Дамблдора под наблюдением? – Да. Более того, в вашей семье затесался шпион. Петтигрю. Я, узнав об этом, решил использовать его для твоего похищения, таким образом убрав предателя из твоей семьи. Дамблдор тогда подумал, что Петтигрю просто сошёл с ума от всех тех менталок, что он запихнул ему в голову. – Почему родные соврали мне, что была лишь попытка похищения, а про само похищение умолчали? – Потому что я заменил им воспоминания. Они действительно считали, что была лишь попытка. – Но артефакты против ментального вмешательства! В нашей семье они есть на всех и обойти их невозможно! И потом ты же сам сказал, что не мог предупредить мою семью о моем предназначении... Ты опять соврал? – Не соврал, а не уточнил детали. Не кипятись, ты иногда вспыхиваешь как порох! – я зло посмотрел на Тёмного и куснул его за сосок. Тот зашипел, и у меня дёрнулся член. Да ну нафиг! Том прикрыл пострадавший сосок ладонью и продолжил: – Я пришёл к твоему деду, рассказал всё как есть, и он сам снял защитные артефакты со всей семьи, давая мне разрешение на корректировку памяти, чтобы защитить тебя и вывести из-под удара Поттеров. Когда мы объявим о нашем браке, он вспомнит этот эпизод. Именно так мы договорились. А про мантию мы можем с тобой говорить, потому что я вхожу в разрешённый для обсуждения список лиц. – Фух. Я рад. Очень боялся, как отец и Сири воспримут мой брак. – Боюсь, не очень, любимый, – вкрадчиво сказал Том и провёл рукой по моим волосам. – Только Флимонту я воспоминания скрыл, а вот остальным заблокировал или стёр. Да и работал только с Поттерами. Флимонт посоветовал к Блэкам не соваться с предложением вмешательства в память. Я хоть и "великий Тёмный", – сказано было с самоиронией, – но не до такой степени велик, чтобы лезть к Блэкам. Тем более Сириус о похищении узнал постфактум. Вернее, о попытке похищения. Официальную версию, в общем. – А Северус? Том вздохнул, вновь прикрыл грудь ладонями и сказал: – Северус в курсе ситуации. Но он хороший менталист, и я не переживал, что информация от него может уйти на сторону. – Знал?! – я задохнулся от возмущения. – Он мой вассал, Гарри. Мы это не афишируем. Особенно учитывая, что он живёт в одном доме с Сириусом, поклонником Дамблдора. – Знал... – информация, что самый близкий мне человек, мой крёстный, знал, что меня похитили и для чего, опустошила меня. Мозгом я понимал, что он вынужден был молчать, и что его молчание оправдано, но мне было больно. – Гарри, не злись на Северуса. У него не было другого выхода. Он очень любит тебя. Любит так, что я даже одно время подозревал его в дурном. – Он мне ближе отца! – рявкнул я и попытался слезть с Тома, но он прижал меня к себе обеими руками, широкой ладонью утыкая к себе в грудь. Ещё и ногами зафиксировал. – Я знаю. Я всё знаю. Не злись. Ни на меня, ни на него. Дамблдор серьёзный противник, и мы вынуждены были действовать не самыми лояльными для наших близких методами. Северусу тоже нелегко пришлось в рамках той семьи, в которую он вошёл. Он до сих пор сокрушается, что не удержал твоего второго, дурацкого, крёстного, от боя в Министерстве, когда к власти пришёл Нотт. – О... Я не знал. – Я продолжу, если ты успокоился. Я потёрся носом о выпуклую грудную мышцу Тёмного и сказал "да". – Твоим маме и бабушке я аккуратно заблокировал момент с похищением, заменив на окклюментивную ложную картинку. Они обе очень испугались и перенервничали, так что это было даже к лучшему. И хоть воспоминания я не удалял, разблокировать их невозможно. А вот с твоим отцом, как с человеком, который общается с Дамблдором, я работал не церемонясь, поэтому воспоминания о похищении не заблокировал, а уничтожил, стёр бесследно. Дамблдор мог залезть к нему в мозги совершенно бесцеремонно, потребовав снять артефакт. И Джеймс бы снял. Поэтому для всех, кроме Флимонта Поттера и Северуса, наш брак будет новостью. Но не бойся, я тебя в обиду твоим родственникам не дам. Я вообще никому тебя в обиду не дам. Я скис, но потом махнул рукой. Папа поорёт, а потом они вдвоём с Сири напьются. После всего пережитого это такая незначительная чушь, что я её как-нибудь переживу. – Том, ты ведь расскажешь потом Сири и папе об истинной личности Дамблдора? Мне так неприятно, что он ими манипулирует. Оплёл их паутиной как паук. Они хорошие оба. Просто очень... наивные и слишком... – ... гриффиндорцы. Расскажу, конечно. Но после того, как вина Дамблдора и его секты будет полностью доказана. Я ведь не просто так запретил переписку и общение тебе. Не только из соображения безопасности, но и затем, чтобы твои родные понимали, что есть истинное зло. Результаты допросов, факт преследования и нападения и последующий суд они не смогут проигнорировать. Они же авроры, и авроры неплохие. Я задумался, уложив подбородок на грудь Тома. Информации было много, она была шокирующей. Мир оказался не таким, как я думал. Предначертанность событий, как ни удивительно, меня не смущала. Не испытывай я к Тому чувств и яркого чувственного интереса, я бы, возможно, и загрустил. Но на фоне испытываемых мной к Тёмному эмоций, неотвратимость нашего союза не пугала. Наоборот, я был уверен, что вместе мы навсегда, и никто не скажет мне, что идёт на приём с девушкой, а не со мной, потому что его родители против. А потом я задумался, через что понадобилось пройти Реддлу ради нашего союза. Подняв глаза, я наткнулся на внимательный взгляд. – Выходит, я твой проект длиной в двадцать один год? – Ты моя любовь, цель и смысл моей жизни. Когда я впервые увидел тебя, то пропал. Я понял, что ты самое драгоценное и важное для меня существо, и я буду защищать тебя до конца жизни. Ты был маленьким, пухленьким, взъерошенным и смешным. Ты пах счастьем, доверчиво обнимал меня и был очень смелым. А расплакался лишь тогда, когда я вынужден был нанести тебе шрам. – А что он означает? – Это иероглиф демонического языка. Слово «мой». Я посмотрел на Тома расширенными глазами, а потом пнул его коленом в бедро. – Ты пометил меня как вещь! – Почему как вещь? Да, у демонов нет разницы между ценной вещью или важным человеком. Их язык не так богат. Но ты для меня не вещь, а прекрасное чудо, бесконечная ценность. – А зачем? – Чтобы никто не претендовал на тебя. Для магических существ ты стал табуирован, занят, отмечен. Аристократия иногда заключает договорные браки очень рано, и среди них много потомков магических существ. Те же Малфои, несущие наследие вейл, пришли бы к главе рода, твоему деду, с договором. Или Лонгботтомы. У тех в крови дриады. Ты со своим древним родом с одной стороны и с новой кровью с другой был лакомым кусочком. Том любовно обвёл овал моего лица большим пальцем, коснулся губ, оттянул нижнюю. Я лизнул палец, а потом втянул его в рот. Том тяжело задышал, зрачки резко расширились, и я с возмущением выплюнул палец. Мы же только что были близки! Сколько можно? Тёмный хмыкнул и прошёлся горячей ладонью по моей спине, угнездив руку на пояснице. Представив, что Малфой-младший мог с самого детства оказаться моим женихом, я передёрнул плечами. Ни Драко, ни Невилл не привлекали меня в романтическом плане, и если бы не Том, я мог оказаться в рамках постылого брака. Тем более, что решение о нём принимали бы не мои родители, вполне современные в этом плане, а дед. А тот мог, опираясь на не совсем удачный опыт в воспитании собственного сына, отыграться на внуке и явить свою власть главы рода во всей красе. То есть у меня не было бы выбора вообще. Как у того же Люциуса Малфоя, договорной брак которого с Нарциссой Блэк был оговорен, когда той ещё было пять лет, а ему семь. Том следил за моим лицом тёмными глазами. Я не умел, да и не видел смысла скрывать свои эмоции. Сев утверждал, что у меня "говорящее" лицо. Так что демон откровенно развлекался, наблюдая весь спектр эмоций от сказанного. Да и эмпатия не давала ничего утаить. Налюбовавшись, Том погладил меня по пояснице, рождая смутные чувства, и продолжил: – Именно поэтому я похитил тебя в столь раннем возрасте. Договорные браки могут быть заключены с двух лет, после окончательного формирования магического ядра ребёнка. Уже тогда можно проводить сверку векторов. – Как ты выдержал так долго? – Я наблюдал за тобой. Как ты растёшь, развиваешься. Это было интересно. Бесценные моменты твоего взросления и формирования как личности. У меня много твоих фотографий. Хотя ты поволновал меня, особенно, когда нашёл-таки Тайную комнату или попёрся в Запретный лес. Твоя склонность к приключениям доставила мне немало тяжёлых минут. Тяжелее всего стало с твоих пятнадцати, когда ты вернулся из Хогвартса на летние каникулы. Ты очень вырос, вытянулся, возмужал и стал невыносимо соблазнительным. Ты стал привлекать меня не только как будущий партнёр и личность, но и в чувственном плане. Это было накануне твоего шестнадцатилетия, и я даже пальцем не смел тебя тронуть, но всё равно чувствовал себя педофилом. А когда я узнал, что ты встречаешься с Диггори, чуть не сошёл с ума. Но ты имел право на опыт. А в том, что вы не сможете заключить брак, я был уверен, и это спасало меня от окончательного сумасшествия. Мне так хотелось тебя обнять, когда я узнал, как Диггори поступил с тобой. Твой дед дал мне доступ в менор в тот наш короткий разговор после похищения. Я смотрел на тебя в окно, как ты сидишь над книгой, не переворачивая страницы, и как на них капают слёзы. Я заёрзал. Мне не хотелось, чтобы этот момент видел кто-то. Он был слишком личным. Все однокурсники танцевали на балу, я же, сбежавший от зрелища, как чемпион Хогвартса, мой неверный возлюбленный, поведёт в первой тройке сияющую Чжоу на бал, сидел дома и упивался собственным горем. – Прости, что стал свидетелем твоей боли. Но мне хотелось разделить её с тобой. Это важный этап твоего взросления и становления как личности. Увы, лишь негативный опыт является опытом. Я так люблю тебя, что мне иногда больно. Все твои достижения и победы становились и моими. Вся боль и разочарования тоже становились моими. Но я знаю, что радости в твоей жизни было больше. И это бесконечно радует меня. Ты мой солнечный счастливый мальчик. Мне сложно было представить, каково это: любить всю сознательную жизнь одного, ждать, потом смотреть, как он взрослеет, встречается и занимается сексом с другими людьми… – Мне жаль, что тебе пришлось ждать так долго. Я даже прощаю тебе морок и Хэма. – Демоны живут долго и любят только одного партнёра за свою жизнь. Поверь, мне повезло. Ты мог любить другого или другую. Быть гетеросексуальным. Или родиться в моей глубокой старости. Я готов был ждать тебя вечность, мой Свет, и не устаю благодарить Магию, Судьбу и Смерть, что мы совпали с тобой в пространстве-времени.