Брачный ритуал

– А почему была запрещена переписка и вообще все контакты с внешним миром? – Для других - в целях твоей безопасности. Домовик может перенести на территорию менора что или кого угодно. Даже маггловскую бомбу. А Дамблдор достиг такой степени маразма, что мог пожертвовать группой детей ради того, чтобы не дать нам соединиться. Вспомни, ведь теракт произошёл сразу после объявления мной помолвки и при условии того, что на территорию менора был допущен нанятый персонал. Тебе же я запретил переписку, чтобы ты не узнал, что все твои родные в целях безопасности спрятаны на Гриммо. Ты мог узнать об этом и раньше времени догадаться о моих планах на тебя. А морально ты готов не был. Я же помню, как ты отвергал меня и не поддавался мне ни в моём истинном облике, ни в облике Хэма. – А как ты сделал, что я увидел вас вместе? – Наложил личину на Квиринуса Квирелла. – На нашего преподавателя по маггловедению? Он мне всегда казался таким не от мира сего. Любителем чайников и тостеров. Они ещё вдвоём с Артуром Уизли вечно обсуждали какие-то новинки маггловские. – Он мой давний шпион в Хогвартсе. Такой простачок и магглолюб. Ты знал, что Артур и Молли состоят в Ордене Феникса? – Нет! А дети? – Перси, Рональд и Джиневра, твоя бывшая девушка. Ты был заданием Джинни. Мне стало мерзко и противно. А я ведь был влюблён. Ощущение использованности и гадливости было таким ярким, что меня затошнило. Я вскочил и метнулся в неприметную дверку, за которой был санузел. Полоскало меня минут десять. Самое ужасное, что Том бросился за мной и заботливо придерживал волосы, а потом прижимал дрожащего меня к себе, завернув в пушистый халат. – Пусти меня умыться, Том, – задушено проговорил я, спрятав лицо в мягкий ворот халата. Во рту было кисло, на душе – горько. Том крутнул меня и, склонив над умывальником, вымыл лицо, как маленькому. – Набери воды в рот. Я набрал, прополоскал, выплюнул, а потом попил, сухо всхлипывая и икая. – Легче? Я кивнул. Мне действительно стало легче. И физически, и морально. А ещё мне было стыдно. – Что такое? – эмпатия Тома не всегда была мне на руку. – Мне стыдно. – За что? – Я как маленький. И эта тошнота. Фу. – Любимый, во время ритуала ты меня опи́сал. А после плакал и вытирал об меня сопли и слюни. Я тебя вымыл, переодел и утешил. В три я вытащил тебя из курятника миссис Бэгшот всего в перьях и хм… помёте и отмывал в речке, потому что Очищающие плохо убирают птичий помёт, а ты плакал и снова вытирал об меня сопли. Тебя клюнул петух, так что я ещё и залечивал синяк у тебя на попке. – Почему я этого не помню?! – Потому что я наложил на тебя Обливиэйт. Ты боялся идти домой, тебе бы попало от деда. За побег с территории менора. Поэтому я тебя вымыл, высушил, полечил, утешил, а потом наложил Обливиэйт и подкинул в менор. В пять я снимал тебя с сосны, на верхушке которой ты оказался, потому что летал на метле выше, чем тебе разрешили, и таки упал при резком развороте. Хорошо, что на сосну. Ты опять плакал, и я чинил тебе порванную одежду и залечивал царапины. Спасибо, что сопли ты уже об меня не вытирал по старой привычке. Я вытер тебе их платком. А ты сказал, что я красивый. Я снова вынужден был наложить на тебя Обливиэйт и подкинуть в менор. Метлу я твою тогда сломал, ты уж прости. Этот момент я частично помнил. Мне влетело за сломанную метлу от папы, а мама была рада, что я не могу больше летать на "этой адской палке". – В семь тебя укусил тарантул, и мне пришлось срочно доставлять тебя к Северусу на Гриммо. Тебе было очень больно, но ты крепился. Я сказал, что плакать от боли не стыдно, и ты разрыдался так, что опять залил мою рубашку слюнями и соплями. Я помнил этот случай в откорректированном варианте. Не то, как рыдал на плече у Тёмного Лорда, а как меня укусил тарантул, и я оказался непонятным образом на Гриммо. Мои тогда посчитали, что от укуса я испугался, и у меня случилась непроизвольная аппарация. А оказалось, что меня спас Том. Он с неизъяснимой нежностью посмотрел на мой ошарашенный вид и прижал к себе крепче. Мы сидели на краю ванной, вернее, Том на краю, а я у него на коленях. Он слегка покачивал меня, завёрнутого в халат как в кокон, и поглаживал по спине. – В девять я вытаскивал тебя из загона гиппогрифа, которого завёл себе твой второй, дурацкий, крёстный, и он меня поранил, потому что я заслонил тебя от него. Ты плакал в голос и пытался залечить мне рану. Так что весь перемазался в моей крови. И мне опять пришлось чистить тебя, успокаивать и вытирать сопли. Шрам я специально себе оставил. В память о нашем общем приключении, хоть ты про него тогда и забыл. – Том закатал рукав, и я увидел три длинные выпуклые полосы на внешней стороне предплечья. Провёл по ним подушечками пальцев и услышал, как Тёмный прерывисто вздохнул. А я вспомнил, как Сириус жаловался, что кто-то настучал, что он завёл себе животное из жёлтого списка и его изъяли, и обвинил в этом Северуса. Они тогда поссорились так, что даже подрались. Леди Вальбурга тогда посадила обоих в карцер. В соседние камеры. – В одиннадцать стало тяжелее. Доступа на территорию Хогвартса у меня не было. Квиринус и Снейп, конечно, присматривали за тобой, но школа – вотчина Дамблдора. Близость Дамблдора к тебе и моё знание о том, как легко ты влипаешь в неприятности, сводили меня с ума. Ну а потом к этому добавились вожделение и ревность. В общем, время без тебя я проводил «весело» и покоя не знал. Но весь разговор не к этому. Меня не смущают твои сопли, слюни и прочее. Я всё это уже видел. Ты никогда не увидишь от меня отвращения, пренебрежения или безразличия. Только любовь. Я никогда тебя не предам и не оставлю. Ревновать, прости, буду. Желать тоже. Но ты у меня боевой мальчик, постоять за себя умеешь. И точно знаю, что спуску мне не дашь. Я хмыкнул. Если учесть, что я уже отжал у Лорда, то да. Кому скажешь, что я умудрился отнять у Тёмного палочку и род – не поверят. – Смешно тебе, маленький поганец? А знаешь, что со мной было, когда я увидел сработавшие сигналки и понял по карте Мародёров, что ты в Тайной комнате рядом с Шеасом?! Я же не знал, что ты владеешь парселтангом. Пока я связался с Квиринусом, следя за тобой по карте и умирая от страха, что Шеас нападёт. Не будь у меня демонического наследия, на ритуале я бы встретил тебя полностью седым. Я зарделся и сунул нос в ворот халата. И пробубнил невнятно: – Я же не знал, что ты следишь. – Наплевать на меня, а о родных ты подумал? – Мне было любопытно. Это было… волшебство! – Гарри, ты волшебник! – Это было волшебное волшебство! Погоди! Карта Мародёров?! Та, что отнял Филч у Сириуса на седьмом курсе? – Да. – А как она к тебе попала? – Я хорошо порылся в памяти Петтигрю, когда готовил его к твоему похищению. Особенно о годах обучения в Хогвартсе. Мне нужна была информация о Дамблдоре и о том, на каком этапе тот его завербовал. Там я и почерпнул информацию о карте. А достать её смог для меня Квиринус, у которого с Филчем неплохие отношения. А я действительно вспомнил, что Филч и Квирелл приятельствовали. Квирелл был доброжелательным и мягким человеком и дружил со всеми, кроме Снейпа. Но это и неудивительно. Северус был тем ещё ублюдком, и какой он на самом деле во всём Хогвартсе знал только я. – Карта давала мне иллюзию контроля. А ещё мне приятно было наблюдать за твоей жизнью. Знать, что ты ходишь по тем же местам, где когда-то бродил я. – Она до сих пор у тебя? – Нет. Я сжёг её, когда застал тебя и Диггори в ванной старост. Упс.