***
Гарри заходил иногда к Фреду и Джорджу, сидел у них в подсобке, пробовал новые экспериментальные конфеты, потом выблевывал их в туалете, но даже это было лучше, чем целый день торчать в академии. — Хватит с тебя, — смеялись Уизли, когда Гарри лежал на ковре в их кабинете, позеленевший от съеденного. Гарри тоже смеялся, потом над ним нависало два рябых лица, и Джордж поднимал его на ноги. — Туалет прямо по коридору. — Все-таки нужно доработать, — тер подбородок пальцами Фред, когда Гарри возвращался. — На вкус, как блевотина орка, — отвечал он. — А меньше жрать надо, — фыркал Фред в ответ с улыбкой. — Чтобы все тонкие вкусы наших конфет не смешивались во вкус блевотины. Даже Ронни столько не съедает, когда заходит… Гарри нахмурился и сложил руки на груди. — И как он? — К Чарли в Румынию поедут с Джинни и мамой на этой неделе, ты не парься, он немного подуется и остынет, это же малыш Ронни, ему нужно иногда чувствовать себя оскорбленным до глубины души! Гарри прикрыл глаза. Если бы Рон знал, что Гарри сейчас занимает его место в академии, что прогуливает каждое занятие, тот бы разозлился еще больше, потому что он действительно мечтал об этом. Правда, первое время достаточно потаенно, чтобы никто его не засмеял, а потом уже стал смелее говорить о том, что хочет стать аврором. Гарри, конечно, тоже хотел. Он имел «превосходно» по Защите от Темных искусств и неплохо обращался с палочкой. И всем девчонкам нравились мракоборцы — высокие статные парни в форме. Когда он встречался в прошлом году с Чжоу Чанг, она пришла в полный восторг от одной его мысли стать аврором. — Это так романтично, Гарри, творить правосудие, — шептала она ему, когда они лежали вместе в Выручай-комнате. — И так волнующе, в смысле, очень смело. И Гарри верил, что все авроры такие, как его отец, благородные и самоотверженные: из чувства долга перед страной отдавались этой работе. Отец редко бывал дома, особенно в рождественские каникулы, на летних он еще хоть как-то под уговорами мамы проводил вечера с семьей. — Добро пожаловать, мистер Поттер, — пропела сладким голосочком секретарша, встретившая его в первый день в академии. Она сидела за большим столом, окруженная стопками досье. Она подняла на него огромные черные, как уголь, глаза и улыбнулась. На бейджике у нее аккуратными печатными буквами было написано: «Дейзи». — Здравствуйте, — улыбнулся Гарри в ответ, и секретарша опустила глаза, заправляя кудрявые волосы за ухо. — Подпишите вот здесь, — она протянула ему пергамент. — Все проблемы с тем, что вы несовершеннолетний, уже решили, поэтому вам осталось только подписать эту доверенность, — она сдержанно ухмыльнулась и прикусила пухлую губу. — Помните, что вам можно колдовать только на территории аврората, а также на учениях, которые проводят преподаватели, в остальное же время… — Да, я знаю, — проговорил Гарри, пытаясь сделать голос чуть ниже. Ему действительно еще нельзя было колдовать по закону, но из-за поступления в академию для него выбили разрешение в отделе по контролю использования волшебства несовершеннолетними. Гарри взял из маленькой ладони Дейзи перо и расписался там, где она указала. — Вас уже ждут, мистер Поттер, прямо по коридору и направо, там будет тренировочный зал. Гарри шел по коридору и чувствовал внутренний подъем, трепетание внутри, будто бы вот-вот наступит важное событие, будто он действительно выиграл лотерею. А когда толкнул массивную дверь, оказался в помещении, душном и затхлом, где пахло кожей и резиной вперемешку. Гарри втянул этот жесткий и стойкий запах, и спина его покрылась мурашками. Тогда он встал в ряд с дюжиной таких же ребят, в которых узнал недавних выпускников, правда, была и парочка незнакомцев. Все они были как на подбор — светящиеся лица, прямые спины, палочки, торчащие из карманов. Наверное, подумал Гарри, он и сам так выглядел. Там же он разглядел Флинта — он выпустился со Слизерина в этом году. Тот скользнул по Поттеру удивленным взглядом сверху вниз и тут же вернулся к разговору с каким-то незнакомым Гарри блондином, по акценту которого можно было понять, что тот француз. Вдруг дверь со скрипом снова открылась, и в нее вошла женщина в длинной мантии. Гарри знал ее лишь косвенно, отец говорил о ней, а «Ежедневный пророк» часто публиковал ее фотографии на первых полосах с громкими заголовками: «Амелия Боунс назначена главой академии авроров» (женщины до этого момента ни разу не занимали таких постов). У нее были острые черты лица и большие немного впалые глаза. Волосы подстрижены коротко, почти под мальчика. В руках она держала свернутый в трубку пергамент, и Гарри на миг показалось, что, если ей надеть шляпу, издалека сложно будет отличить ее от Макгонагалл. Может быть, все сильные ведьмы похожи друг на друга? — Добрый день, — она остановилась перед шеренгой молодых людей и обвела их взглядом. Под черной министерской мантией у нее был строгий черный костюм. — С сегодняшнего дня вы поступаете на обучение в академию аврората. Вы должны понимать, какая большая честь вам оказана, потому что претендентов было много, но из сотни желающих была отобрана всего дюжина самых достойных. — Здесь она выдерживает паузу, а затем продолжает. — Вы будете проходит курс усиленной подготовки по нескольким дисциплинам, таким как силовые и магические тренировки, задания на логику и ориентирование в пространстве, а также, конечно, подробное изучение темных искусств по более углубленному курсу, нежели в иных учебных заведениях, ведь, чтобы бороться, надо досконально знать с чем. Гарри до этого смотрел не на нее, а над ее ухом, чтобы не встречаться взглядом с ее холодными голубыми глазами, но тут она посмотрела на него, и его окатило волной странного жара. — Для начала вы пройдете личное собеседование с главой аврората… Гарри захотелось провалиться сквозь землю. У него это собеседование ежедневно на кухне проходит, он видел, как глаза его соседей покосились на него. Конечно, они знают, чей он сын и как он сюда попал, точнее думают, что знают. — Затем вас ожидает встреча с Министром Магии и главой Отдела Магического правопорядка, где вы сможете еще весомее зарекомендовать себя. В конечном счете в этом году в аврорат на стажировку попадут пятеро из вас. С самыми важными и срочными вопросами можете обращаться к мисс Харрис — моему секретарю, а также к своим преподавателям. Желаю всем удачи! Она развернула свой пергамент, пробежалась по нему глазами, потом по шеренге и быстрыми шагами удалилась. Парни на миг выдержали паузу, а потом по тренировочному залу прошел некоторый шорох вперемешку с тихими вздохами. — Так значит, это правда? — послышался голос, и Гарри обернулся на него. — Или ты, Поттер, дверью ошибся? Гарри окинул вышедшего вперед Флинта взглядом и сжал челюсти. Слизеринец на всю жизнь останется слизеринцем, а Гарри от них мутило: как можно было только выносить себя, когда ты такой высокомерный, нахохлившийся индюк? — Какие-то проблемы, Флинт? — Неудивительно, ведь ему Люпин написал отличную характеристику, — туманно заметил, облокачиваясь на стенку и складывая руки на груди, Курт, когтевранец, который в Хогвартсе никогда не попадался Гарри на глаза и не принадлежал ни к чьей компании. Гарри нахмурился. Теперь все смотрели на него с явной враждебностью, даже те парни, что раньше были ему хорошо знакомы. — Мы ведь уже не в Хогвартсе, Поттер, тут не будет оравы твоих дружков, — сказал Флинт, подходя ближе. — Или ты побежишь жаловаться папочке? Он мог бы сжалиться и сразу взять тебя стажером, все же и так все понимают… Гарри вздохнул. Затхлый запах ударил в нос. Флинт был выше на целую голову, а ещё крупным — все-таки вратарь. Он был капитаном команды, пожалуй, самым отъявленным противником. Как же его принесло сюда? — Добро Пожаловать, малыш Поттер. С того дня образ благородных авроров рушился постепенно, кирпичик за кирпичиком, ежедневно. Началось все, конечно, с новобранцев, потом появились учителя и в том числе их так называемый ректор мистер Скотт, который сразу проникся к Гарри предубеждением. Имя за него все само говорило. — Ничего, мистер Поттер, еще пару десятилетий, и у вас точно выйдет, — говорил он на занятиях по боевой магии. Гарри кидал на него спокойный взгляд. Скотт одновременно с его отцом претендовал на место в аврорате, и когда отец занял пост главы, тот ушел со скандалом, оставшись тренировать молодежь в академии. Чем дольше Гарри находился там, тренируя без остановки боевые заклятия. Чем дольше качал пресс в спорт-зале, под строгими взглядами тренеров. Чем больше сухого низкокалорийного салата из столовой попадало в его желудок, тем больше ему хотелось поскорее исчезнуть из этого места и снова нырнуть в мир своих светлых фантазий о светлом аврорском будущем. Гарри, получая гневные письма от Гермионы о том, что она учится в одном потоке с Малфоем, и тот, о ужас, поступает с ней на одну специальность, понимал ее полностью. Но грузить своими проблемами не хотел. Только Рону, который возвращался в Англию в середине июля, Гарри написать не мог, хотя друг наверняка бы поддержал его в этой ситуации, и будь Рон под боком, Гарри чувствовал бы себя намного увереннее: друг всегда был его поддержкой, конечно, ранимой и истеричной, но все же поддержкой. Поэтому с одиночеством, вдруг замаячившим на горизонте, он стал бороться сам. С занятий он уходил утром, а так как до семнадцатилетия он не мог трансгрессировать куда-то, он бродил по Косому переулку, там где все казались знакомцами и незнакомцами одновременно. По крайней мере, это заглушало тишину в голове. — Аврорат — это не воздушный замок из его воображения, — сказал Гарри Фреду и Джорджу. Те окинули его насмешливым взглядом. — И я поговорю с ним, как он вернется, не хочу мириться по переписке.***
Гарри поднял голову. На небе сгущались тучи, и он поправил капюшон. Он шел по узкому проулку, чтобы выйти к главной улице, его окружали причудливые покосившиеся здания. В один из своих походов он обнаружил здесь целый живой уголок — двор, образованный кольцом из трех домов. Он сидел там, спрятавшись за развешанным на веревках бельем, читал «Ежедневный пророк» и курил. Теперь же он обошел мусорные баки, заполненные до отвала, пытаясь не вдыхать вонь, и почувствовал, как на кончик его носа упала капля. Он снова задрал голову и уже на стекло его очков упало три дождевые капли. Дождь начался внезапно, и Гарри без возможности трансгрессировать куда-то поспешил укрыться где-нибудь. Дождь набирал обороты и стал уже долбиться градом капель по стальным козырькам зданий. И Гарри побежал вперед, чтобы хоть где-то спрятаться. Он чувствовал, что его толстовка насквозь промокла: ткань прилипает к телу. Он оглянулся. Как ему сейчас хотелось наколдовать себе зонтик с помощью магии, но он лишь бессильно сжал палочку в руках и его взгляд коснулся вывески «Délicatesse». Название было написано красивым шрифтом с вензелями — значит кофейня или что-то типа того. Поднялся ветер, он зашатал бедную вывеску из стороны в сторону на небольших креплениях. Гарри тут же кинулся к кофейне, шлепая ногами по лужам. Гарри с силой дернул дверь и наконец скользнул внутрь, в теплое помещение. Там играла какая-то приятная музыка, которая лилась из проигрывателя, крутящего виниловую пластинку. Это было мелкое помещение прямоугольной формы, в дальнем углу которого располагалось место баристы, длинный барный стол с кассой, а по всему остальному помещению была расставлена пара столиков и кресел из коричневого бархата. В такие вот кофейни с белыми столиками и сладкими напитками любила ходить Чжоу, у Гарри же вдруг поднялся уровень сахара в крови. Он посмотрел в сторону кассы, оттуда из-за стола вынырнула девушка, и Гарри открыл рот от удивления. — Хрен ли ты тут забыл? Гарри окинул взглядом девушку — рыжие кудрявые волосы, большой коричневый свитер и очень-очень колючий взгляд. — Не слишком гостеприимно, Гроттер, странно, что у тебя вообще есть клиенты, — фыркнул он. Таня Гроттер нахмурилась и убрала волосы с лица — они стали, кажется, на пару десятков сантиметров короче с их прошлой встречи. Все в этой сцене показалось Гарри сюрреалистичным. — Не сомневайся, Поттер, с клиентами у меня все нормально, — отозвалась она и подняла взгляд над ним. Фамилию она произносила так же растянуто, как и ее дружок Малфой. Раздался раскат грома и свет в помещении мигнул. — Вот же дерьмо. Гарри обернулся — вывеска повисла только на одном креплении. Гроттер вышла из-за стойки и прошла к двери по мягкому ковру, расстеленному на полу. Гарри не хотелось возвращаться в ураган, творивший на улице беспорядок, но и стоять тут в одном помещении с главной шавкой Малфоя — такая себе идея. — С тебя капает, — прошипела она. Гарри закатил глаза и пожал плечами. Гроттер обошла его будто бы он чумной, подошла к стеклу и покосилась наружу, поджимая губы. — Не хочешь исчезнуть и не мешаться мне? — Больше всего на свете, — сказал он, продолжая капать на пол дождевой водой. — Но я не хочу туда выходить. — М-м-м, — издевательски протянула она. — Трансгрессию не пробовал? — Гениально, как я сам не догадался, действительно, — фыркнул Гарри и поднял к ней палочку. — Мне нет семнадцати. Она перевела на него насмешливый взгляд и улыбнулась уголком бледных губ. Гарри захотелось ее придушить — такая её снисходительность была в разы хуже пассивной агрессии Флинта и даже активной неприязни Малфоя. — Соболезную, — она сложила брови домиком и театрально вздохнула. Снова послышался грохот, и вывеска ударилась о стекло. Гроттер мгновенно дернулась, подняла руку с палочкой вверх и что-то шепнула — наверняка укрепляющее заклинание, чтобы железная вывеска не разбила стекло. — Тогда стой здесь и молчи. — Я… — Молчи. Гроттер снова вернулась к стойке, стуча каблуками тяжелых ботинок по кафелю у кассы и свернула в маленький проем. Гарри вздохнул, музыка изменилась и стала веселой, только все его настроение пошло коту под хвост. Встретить кого-то из компании Малфоя — это уже испорченное пищеварение на всю последующую неделю. Гроттер показалась из того проема вместе со стремянкой в руках и с длинным темно-синим зонтиком под мышкой. Гарри удивленно взметнул брови вверх. Она потащила стремянку к выходу. — Хули вылупился. — Ты само почтение. Зонт тебе не поможет. Гроттер поставила зонт, прислоняя его к стене, кидая взгляд через стекло наружу. И послала ему уничтожающий взгляд. — Заткнись, — она открыла дверь, в размеренное существование кофейни ворвался ураган, подорвавший скатерти на круглых столах. Салфетки взметнулись в воздух. Гарри перевел на нее взгляд, она шагнула в ужас творящийся за окном, мимо них как раз пронеслась вывеска соседней забегаловки, а за ней бежали несколько волшебников, кто-то еще спешил по центральной улице к укрытию. Дождь пулями пробивал землю, а ветер сносил все на своем пути, а она туда полезла… Гарри в ином другом случае посчитал бы, что это довольно смелый поступок, но сейчас он отметил его, как глупый и безрассудный. Её волосы тут же намокли и прилипли к голове, а коричневый свитер потемнел. Она установила стремянку и взмахнула палочкой, видимо, тоже укрепляя ее, но стоило ей только отпустить ее, как та, накренилась. Гроттер поджала губы и покосилась на качающуюся на соплях вывеску. Гарри выглянул к ней, сразу ощущая град капель на голове. — Проблемы? — Никаких, — отмахнулась она и встала на стремянку, пытаясь балансировать на ней, и полезла вверх. Та опасно покачнулась, и сильный порыв ветра дернул вывеску, так что ей пришлось увернутся, и она вдруг потеряла равновесие и что есть сил вцепилась в падающую стремянку. Гарри ничего не оставалось, кроме как податься вперед и поймать их. Он поставил лестницу снова вертикально. Гроттер вцепилась в нее руками и сверкнула глазами. Господи, подумал Гарри, можно быть просто благодарной. Гроттер потянулась к креплению и стала его раскручивать. Гарри задрал голову, по стеклу его очков текли струи вниз, по шее и за шиворот толстовки. Гроттер стояла над ним, как черная туча, тоже насквозь мокрая. Её брюки прилипли к ногам, со свитера вода лилась рекой. Но она уверенно и ловко крутила вывеску. Когда Гроттер закончила, она прижала железную вывеску к груди, схватилась свободной рукой за лестницу. Она сделала несколько шагов вниз, и Гарри сдержался, чтобы не подать ей руку, ведь они здесь не играют в леди и джентельмена. — Можно было из-за какой-то хрени и не лезть туда, — заметил Гарри, когда за ними закрылась дверь в кофейню. Гроттер окинула его уничтожающим взглядом. — Дорогая дизайнерская работа, — пояснила она и приставила «какую-то хрень» к стене. — Не твоего ума дело, в общем. Гарри снова закатил глаза. Гроттер подняла палочку и направила ее к себе в грудь, выжимая из себя всю воду, и вмиг стала сухой. Ему вдруг тоже захотелось высохнуть: его уже начинало колотить от холода и зубы стучали в ритм быстрой мелодии с пластинки. Но он лишь облокотился на дверь, за которой все еще бушевала буря. Гроттер прошла к стойке и резко повернулась к нему и окинула жалостливым взглядом. Вот жалости к себе Гарри не желал. В конце концов, кто она такая — лишь та самая пятая из прихвостней Малфоя, та, про которую даже скучно было придумывать насмешки. Однажды на третьем курсе она назвала его очкастым придурком. Все, что он помнил о ней. Скучная и заносчивая, как и все слизеринцы. Что ж, все по канонам. Она вдруг направила на него палочку. — Если ты меня сейчас убьешь, у тебя будут проблемы. В миг его одежда стала сухой, и Гарри почувствовал тепло толстовки. — Чтобы ты перестал капать на ковер, — объяснила она. — Я могла бы и убить. — Не сомневаюсь, — пробормотал Гарри, приземлился на одно из кресел и покосился в стеклянную витрину, моля всех богов погоды, чтобы дождь поскорее кончился. Наступила тишина. Гроттер за его спиной возилась у стойки, и Гарри, наконец, задумался, что она могла тут делать? Она же из древнего чистокровного рода такого же, как и Малфои. С каких пор они отпускают своих отпрысков работать или у них совсем все плохо с деньгами? Спустя три песни в проигрывателе пауза стала давить на уши. Гарри обернулся к ней. Гроттер сидела на барном стуле, притянув ноги к подбородку и читала какую-то помятую книжку. Она то и дело дергала рукой и поправляла выбившиеся из-за уха волосы, не будь у нее вьющихся волос и ядовитого взгляда, Гарри ее и не узнал бы. Раньше она больше напоминала пацана, поэтому парни в его компании, когда шутили всякие гейские шутки, упоминали и ее, что уж лучше парень… — Есть у вас тут черный кофе? Гроттер оторвалась от книжки с настолько недовольным выражением, что Гарри резко перехотелось пить. Наверное, она думала, что он ее больше не потревожит. — Есть. Сколько тебе ложек сахара? — она спрыгнула с барного стула и нырнула под стойку. — Без сахара. Гроттер вынырнула обратно и поставила перед собой большую белую кружку, потом вставила ее в кофемашину. Та задребезжала. Гроттер что-то там ловко нажимала, переключала и в итоге поставила на столешницу кружку с дымящимся кофе. Гарри встал с места и быстро преодолел кофейню. Как только его заледеневшие пальцы коснулись горячей кружки, ему захотелось застонать сквозь зубы. Он мельком бросил взгляд на книжку, которую читала Гроттер. Название он понять не мог, потому что оно было написано на непонятном языке Когда горячий напиток коснулся его горла, Гарри присел на барный стул и обхватил кружку двумя руками. Гроттер стояла у кофемашины и сверлила его взглядом. От такого взгляда до этого ему хотелось провалиться сквозь землю, но сейчас, ощущая тепло, разливающееся по телу, и приятную, ласкающую ухо мелодию, он лишь усмехнулся. Такая верность Хогвартским принципам поражала. — Сколько с меня? — спросил он, ставя наполовину пустую чашку на столешницу. — Десять сиклей. Он достал из кармана джинс пару монет и положил перед ней. Гроттер не сдвинулась с места. Гордая. Гарри снова усмехнулся, вдали от Хогвартса вся эта напыщенная показная ненависть казалась ему чем-то смешным и несерьезным. Не то, чтобы она стала нравится ему хоть на грамм больше, нет, просто все вокруг стало глупым. — Тебе смешно? — Пожалуй. Она сморщилась и присела напротив. Кажется, и она смирилась с тем, что им придется коротать вместе время, пока буря за окном не кончится, правда, Гарри понимал, что ему придется, если она не закончится до шести, сквозь дождь мчаться в академию и оттуда через камин возвращаться домой в Годрикову впадину. Еще одна такая пробежка, и он сляжет с простудой. Она уже подкрадывалась к горлу. Он шмыгнул носом. — Что смешного? Гарри окинул ее взглядом. — Никогда не думал, что меня будет обслуживать слизеринка. Она сморщила лицо, сузила глаза и цокнула языком. Гарри приподнял брови и фыркнул. Она притянула колени к себе, взмахнула рукой и книжка оказалась в ее руке. Она открыла ее на нужной странице и принялась дальше читать. — Читаешь? — спросил он. Нет, ему совсем не хотелось издеваться над ней, просто хотелось поговорить, даже если разговор будет состоять только из издевок. В аврорате все заканчивалось обоюдным посыланием на хуй. — Да, — коротко ответила она и перелистнула страницу. — Помолчи, иначе этот кофе окажется у тебя на кофте. — Я думал, что дружкам Малфоя запрещено развиваться, чтобы он выглядел на их фоне светочем. Гроттер подняла на него взгляд от книжки и тяжело вздохнула. Да, она точно считала его идиотом, и все его ужимки казались ей убогими. — Гриффиндорцам не запрещено, но вы не пользуетесь этим правом, верно? — устало проговорила она. — Смотри, это книга, это предмет который читают, и узнают новые вещи. — Я смотрю, у тебя голос прорезался, в школе ты не такая разговорчивая. — О чем с тобой в школе разговаривать? О том, какую девушку ты отымел последней? Гарри удивленно посмотрел на нее, так вот какая слава ходила о нем между слизеринцами. Пожалуй, это было далеко от правды, но многие его друзья могли таким похвастаться и даже слегка приукрасить. — А тебя это интересует? Гроттер вдруг резко опустила книгу и ноги. И Гарри понял, что это было больше похоже на флирт и прикусил язык. Она лишь закатила глаза. — Нет, Поттер, я просто пытаюсь хоть как-то скрасить эти ужасные минуты своей жизни, что мне приходится проводить с тобой. — Что-то вроде тренировки красноречия? — спросил он. Гроттер кивнула. — Выходит у тебя паршиво, я пока ни разу не оскорбился. — Странно, обычно вас оскорбляют даже очевидные факты. — Какие, например? — Например, факт о том, что члены у гриффиндорцев настолько крошечные… — Почему у тебя все сводится к членам? — он откинулся на низкую спинку барного стула, и та уперлась ему в поясницу, больно давя на позвонок. Он заерзал на месте. Гроттер спрыгнула со стула. — Как сказал бы мистер Достоевский, — она указала на книгу в своих руках. — «Друг мой, вспомни, что молчать хорошо, безопасно и красиво», иначе я выгоню тебя в бурю. Гарри сначала хотел спросить, почему же она его до сих пор не выгнала, но вместо этого уставился на книгу, которую она оставила на стуле. Чем-то зацепил его взгляд бородатого мужчины на обложке. — Про что книга? Гроттер удивленно к нему повернулась и выдержала паузу, чтобы убедиться в том, что не ослышалась. — Про лишнего человека, который испытывает много запретных чувств, — она поставила чашку в кофемашину. Это была большая круглая желтая чашка, которая тут же наполнилась какао. — Каких, например? Гроттер вытащила чашку и подула на нее, сверля глазами содержимое, будто раздумывая, что ему сказать. — Желание пойти против всех прежних устоев, страсть, вожделение и, конечно, жгучее желание денег. Гарри подумал, что желание денег очень в тему для слизеринцев, но снова почему-то промолчал. Гроттер отхлебнула из кружки и посмотрела на него на мгновение отрешенным взглядом, и в нем не было выраженной неприязни, а лишь короткая заминка, задумчивость. Гарри отвернулся, это почему-то показалось ему уж слишком невыносимо интимным. — На самом деле, книжка не так хороша, как я предполагала, автор может и лучше, к тому же герои инфантильные глупцы, оправдывающие себя непростым прошлым и невыносимо тяжелым бременем бытия… Гарри дернул головой и снова улыбнулся. — Обычно нас бесит то, что нам в самих себе не нравится, — он поднес свою кружку к губам и тоже отпил. Гроттер испепелила его взглядом — Намекаешь на то, что я инфантильная идиотка? Я выплесну твой кофе тебе в лицо, — прошипела Гроттер — Да выплесни уже наконец и перестань мне угрожать! Гроттер изогнула тонкую бровь и вдруг резко подалась вперёд, из-за чего Гарри не ожидав отпрянул. Она засмеялась и потопила смех в кружке. Ему захотелось схватить ее за эти волосы и запрокинуть голову, и от этого озарения он даже прикусил язык. Его взгляд скользнул по стене на часы. Половина шестого. — Блядь, — коротко выругался он и осушил свою кружку одним глотком. Напиток чудесным образом сохранял обжигающе горячую температуру, от чего он даже обжег язык. Он спрыгнул со стула и оглянулся к витрине. За окном все еще лил дождь, и Гарри поежился, сгорбливая спину. Ну хотя бы ветер перестал выть. — Я надеюсь, ты рада, что я ухожу. — Наконец, — пропела она. И он был готов поспорить, опустила какао на стол, чтобы похлопать. Он прошлепал кедами по ковру и остановился у двери, кинув на нее беглый взгляд. Она облокотилась на столешницу и открыла книгу. Её глаза забегали по строчкам, кажется, она уже выкинула его из своих мыслей. Гарри сглотнул и вышел на улицу, где его тут же окатило градом капель. Гарри обхватил себя руками, и дверь за ним закрылась. Вдруг он обнаружил висящий над собой темно-синий длинный зонтик и оглянулся. Гроттер как ни в чем не бывало перелистывала страницы. Гарри схватился за ручку зонта, нажал на кнопку и тот открылся. В академии ему следовало бы выжать себя с помощью магии и уже сухим вернуться домой.