***
Таня откинулась на кресло, до этого она терла подушечками пальцев свои виски, пытаясь сосредоточиться на фильме. Но изо рта предательски рвался зевок, который ни в коем случае не должен был вырваться, потому что Поттер, развалившийся рядом, не должен был понять, что ей скучно. Это было даже кощунственно, скучать на таком фильме, поэтому она не подавала виду. Прошел, кажется, только час, но он показался Тане целой вечностью. Она, конечно, чтобы не стыдиться, списывала это на соседство с Поттером и боязнь из-за этого положить руку на общий подлокотник. Она пододвинула к себе ведро, на дне которого еще оставался попкорн. Она машинально нырнула в него, чтобы отвлечься на жевание. Таня шерудила, выбирая зерна побольше, как вдруг заметила, что Гарри, опершись на дальний подлокотник, неотрывно смотрящий на экран, тоже потянулся к ведру и их руки на мгновение коснулись друг друга в этом душном картоне. И почему-то это начало волновать Таню больше, чем фильм, на который она так хотела сходить. Гарри тут же выпрямился и одернул руку, словно от огня. Действительно, они сделали общий подлокотник неприкасаемым именно для этого — минимизации взаимодействий. «Нужно было и попкорн брать раздельный», — думала Таня. Она запустила в рот два зернышка и посмотрела на него боковым зрением. Что-то ей подсказывало, что сейчас она покраснела: щеки горели. И снова она была рада, что они сидели в темноте. — Скучаешь? — вдруг проговорил он. Тане захотелось прибить его о переднее кресло. Гарри снова повернул к ней голову, лениво взмахнул рукой. Гроттер тяжело сглотнула и отвела взгляд от фильма на экране. — Нет, — шепнула она, хмуря брови. Поттер, наоборот, вздернул их, будто она снова несет какую-то чушь. Таня почувствовала, как внутри, под кожей, закипают внутренности. — А я думаю, что да. У тебя взгляд стеклянный, — фыркнул он. Гроттер выпрямилась и машинально схватилась за общий подлокотник. — А ты не думай, — прошипела она. — А фильм смотри. Поттер вместо ответа наклонился вперед к своему рюкзаку, лежавшему у него в ногах. Гроттер подняла глаза к экрану, пытаясь убедить и его, и себя в том, что ей интересно. Но услышав слабый звон, она оторвалась от фильма и взглянула на Поттера, который протягивал ей бутылку. Бутылку с пивом. — Очень мило, — шепнула она, утыкаясь взглядом в нее. Поттер усмехнулся, он, видимо, действительно, её испытывал, или в темноте все друг друга чувствуют увереннее? — Да пей уже, у тебя разве во рту от попкорна не пересохло? Гроттер сглотнула — действительно хотелось пить. Она задумчиво нахмурилась и уже увереннее схватилась за бутылку. Щелкнула пальцами, и кольцо ее слегка сверкнуло в темноте. Поттер прикоснулся губами к горлышку. Гроттер отвернулась от него и сделала большой глоток. Это оказался на удивление сладкий сидр с яблочным вкусом. Таня откинулась на спинку, слизывая с губ капли напитка. После этого они оба положили локти на общий подлокотник, держа в этих руках бутылки и фильм стал немного красочные. И хотя все еще Таня чувствовала некоторый вкус кощунства, вкус яблочного сидра играл на губах вместе с легкой улыбкой.***
Таня подбежала к плакату с Титаником, как только они вышли из зала под номером три. Она оглянулась, и, не заметив никого вокруг, провела пальцем по плакату так, что у Леонардо Ди Каприо появились черные баронские усы. — Ты чокнулась, — Гарри схватил ее за запястье и оттащил подальше от испорченного постера. Но губы его изогнулись в кривой улыбке, а глаза блестели. После первой бутылки нашлась еще одна и, кажется, теперь яблочный сидр тек по Таниным венам, заставляя немного глупо улыбаться. Пить она не умела, слабый организм к тому же позволял даже одному бокалу сделать с ней что-то страшное. Но успокаивало Таню лишь то, что у Поттера тоже была глупая утиная улыбка. Так унесло их вместе и прибило к берегу кассы. Гарри взглянул на часы, а Таня, обнимаясь с пустым ведром от попкорна, качалась с пятки на носок. Потом Поттер перевел задумчивый взгляд на Таню. — Пойдем на Титаник? Таня фыркнула. — Я не настолько пьяная, — ответила она. Он снова изогнул бровь и поправил очки на носу. Таня впервые отметила, что очки у него, как у Джона Леннона, круглые в черной оправе. Господи, подумала она, что только не привидится. — Да ладно тебе, еще куча времени есть, пойдем, хотя бы повеселимся, — он снова потянул ее за запястье, и Таня почувствовала его длинные пальцы, сжимающие ее руку так четко, что к горлу подкатывал ком. — А есть билеты на «Титаник» еще? — Почти не осталось, на последнем ряду крайние, — девушка, что предлагала им семейное предложение, задумчиво рисовала пальцем прямоугольники на стойке. Таня подавила тупую ухмылку и произнесла грозным шепотом: — Даже не думай. — Давайте, — Поттер сделал вид, что не услышал ее слов, и улыбнулся девушке на кассе. Та протянула ему два билета. Таня от удивления даже икнула и прикрыла рот рукой. — Только если ты споишь меня, я вытерплю три часа… — Куда тебе еще, ты уже вся розовая, — проговорил Гарри. Таня машинально прикоснулась руками к щекам и поняла, что те горят, предательски горят. Она отвернулась. — Пойдем скорее, сеанс минут через десять начнется. И снова пальцы обвили запястье. Таня подумала, что она уже не маленькая и может пойти сама, но он потащил ее в нужном направлении так, что она не смогла сопротивляться. Места у них оказались самыми крайними в правом углу, на последнем ряду, около лестницы, так что они почти сразу плюхнулись в кресла и вдруг обнаружили, что сливаются с толпой таких же разнополых парочек. Гроттер сглотнула. Этот зал был в разы больше предыдущего и весь до отказа заполненный, будто бы наступил конец света, и именно это пространство стало бункером. Поттер расплылся на соседнем кресле, когда включилась заставка «Paramount Pictures». Таня почувствовала, как у самой постепенное возбуждение переходит в тягучее спокойствие и небольшой жар в ногах. — Ой нет, только не это, — буркнула Таня когда уже через полчаса драмы первые парочки в зале решили поцеловаться. Поттер глухо засмеялся так, что Таня, вообще, подумала, что у него случился приступ кашля. Гроттер сползла вниз, чтобы не видеть все это. — Представляешь, Гроттер, люди могут целоваться. Она замахнулась и шлепнула его по предплечью, лежавшему на общем подлокотнике. Поттер мигом убрал руку и ухмыльнулся. — Ай, вот в тебе просто говорит твоя неудовлетворенная сущность, — сказал он потирая предплечье. Таня изогнула бровь, наблюдая, как Роза на экране разговаривает со своей матерью. — Поттер, я надеюсь, твоя неудовлетворенная сущность никак не проявит себя сегодня. — Не льсти себе, — буркнул он. Таня посмотрела на него, и ей захотелось смеяться. Гарри убрал с глаз длинную челку и тоже сделал вид, что смотрит. И Гроттер спокойно повернулась к экрану, небольшая передышка на обоюдные пререкания окончена, доза яда уже запущена в его организм. — Куда прикажете, мэм? — спросил с экрана Джек Доусон. — К звездам, — ответила ему Роза, и Таня, опершись на руку, перевела взгляд на Поттера, который подавился на том моменте, когда показали запотевшее окно и руку. — А Лео-то не плох, получается, — прошептала она, поднимая один палец вверх. Поттер засмеялся. — Ну конечно, — он слегка склонился к Тане. — Секс с аристократками всегда такой. Теперь уже Таня подавилась воздухом и отвернулась от него. — Тебя так от сидра разнесло? — фыркнула она. Тот лишь коротко пожал плечами. — Ой-ой-ой, — пробормотала она, когда Роза скинула с себя легкий халатик, оставаясь в одном своем ожерелье. — Так, Поттер, сцена не для детей, — и прикрыла ему глаза ладонью. — Я видел женскую грудь, Гроттер, даже больше раз чем ты, — фыркнул он, пытаясь опустить ее ладонь. — Поттер, я буквально женщина, я вижу ее каждый день. Гарри раздвинул ее пальцы, наблюдая на экране ухмылку Леонардо Ди Каприо: — Впервые тебе завидую, — шепнул он, и Гроттер отдернула руку и сжала ее в кулак. — Придурок, — шепнула она и, сложив руки на груди, сгорбилась, пытаясь стать как можно меньше. И Гарри засмеялся. — У вас, у гриффиндорцев, одни сиськи на уме. Гарри засмеялся пуще прежнего, прикрывая рот ладонью. — Иди на хуй, Поттер, — шикнула она. — Сама иди, — отозвался он, и их взгляды встретились. Гроттер обдало волной горячего жара, то ли последние капли опьянения прошли, то ли у нее поднялась температура. Она поджала губы, наблюдая, как искрятся его глаза под линзами очков, и отвернулась. Живот закрутило, наверняка от съеденного попкорна, и она снова попыталась вжаться в спинку кресла и сделаться прозрачной. Она попробовала сделать серьезное лицо. Все было хорошо примерно до того момента, как после столкновения с айсбергом пассажиры стали пинать лед по палубе и Поттер выдал тихое: — Вот это керлинг. Гроттер вдруг согнулась пополам от смеха. Гарри, кажется, и сам не ожидал такой реакции, потому что все вокруг затихли, и сейчас к ним обернулись несколько человек и недовольно зыркнули. — Там все умрут в конце, — шепнул он ей на ухо, когда Таня выпрямилась. Гроттер взглянула на него и сощурила глаза. — Я тебе отвечаю. — Ты в статье вычитал? — Нет, — ответил он. Лицо Гарри было близко так, что их челки даже соприкасались, но теперь на них хотя бы не пялились окружающие. — Это очевидно, — Поттер поправил очки с умным видом. — Корабль потонет. — Точно, — пробормотала она, елозя спиной по креслу. От долгого сидения затекло тело, и ей хотелось потянуться, она подняла руки вверх и, зажмурившись, еле слышно закряхтела. Потом, открыв глаза, она заметила, что Поттер смотрит на нее, и смутилась, снова упираясь взглядом в экран. За Леонардо Ди Каприо и Кейт Уинслет хотя бы было интересно наблюдать, особенно за тем, как они харкают с палубы, как стоят на самом носу корабля в обнимку. Таня не любила фильмы про вечную сильную любовь, наверное, потому что в нее не верила, но когда корабль стал тонуть, она поняла, что все пойдет по худшему сценарию. Гроттер подалась вперед и просидела так до самого конца, чувствуя в то мгновение, как глаза защипало, почти молниеносным движением она стерла с лица слезу. Таня откинулась на спинку кресла, ощутив, что дрожат ноги. Она повернула голову к Гарри и вдруг заметила, как глаза его блестят. — Плачешь? — прошептала она. — Нет, — возмутился он и нахмурился. Руки он сжимал на груди, и Гроттер улыбнулась, и нога её затряслась, когда она снова вернулась к фильму, понимая что у самой глаза на мокром месте. И тогда Таня позволила слезам потечь. — Мне так холодно! — шептала Роза, цепляясь за край двери. — Послушай меня! Ты не утонешь. Ты останешься жить, и у тебя будет много ребятишек, и ты увидишь как они вырастут. Ты умрешь старой-старой женщиной в тёплой постели. Но не здесь. Не этой ночью. И не сейчас, ты поняла меня? Таня громко всхлипнула и почувствовала, как Гарри, слегка двинув предплечьем, прижимается к ее руке на подлокотнике, и по телу прошелся разряд тока. Зал уже тонул в тихих всхлипах, так что ее плач затерялся в сотне других. И когда сюжет снова вернулся к старушке, Таня прикрыла глаза руками и быстро вытерла их, размазывая слезы по щекам. Потом она перевела взгляд на Поттера, который сполз по спинке так, что почти лежал, на его щеках тоже блестели дорожки. Сердце у Тани екнуло. Она испуганно отвернулась, ожидая финальных титров и того момента, когда, наконец, включат свет. При свете все по-другому. В темноте они все другие, чуть более искренние, ведь думают, что их никто не видит. — Никому не говори, — Гарри согнулся, прижимая лицо к коленям, когда, наконец, зазвучала финальная песня в титрах. Таня засмеялась сквозь слезы и повернулась, выпуская с ряда других людей. Гарри повернул к ней покрасневшее лицо и тоже улыбнулся. — Скажешь кому-то, я прибью тебя, Гроттер, — он направил на нее указательный палец. — Боюсь-боюсь! — фыркнула она и закатила глаза. А потом зарычала, изображая рев льва. — Грозные гриффиндорцы плачут над ванильными фильмами! — И бессердечные слизеринки тоже, — заметил он и выпрямился. Таня взглянула на него, чувствуя, как губы все равно изгибаются в улыбке, как сердце судорожно бьется в груди. Она тяжело сглотнула и облизала губы. Люди постепенно покидали зал, и Гарри тоже встал, хрустнув коленями, а Таня за ним. Они стали спускаться по лестнице вниз. Таня теперь уже сама вцепилась в его плечо, чтобы не затеряться в толпе. Они, наконец, вырвались из душного зала, где оставили свои слезы, и теперь оба глупо улыбались. Таня, правда, отвернулась и спрятала улыбку в волосах, пока искала глазами какой-нибудь закуток. А когда нашла, она потянула его за собой в пустой коридор, в подсобку уборщицы. — Я не бессердечная, — буркнула она перед тем, как трансгрессировать, и ответ Поттера потонул в тоннеле аппарации. — Ну, конечно, не бессердечная, — произнес он, когда они шли по Косому переулку мимо мусорных баков. — Кто всхлипывал на весь зал? Таня оглянулась на него. В воздухе витал приятный вечерний запах, который появляется после жаркого дня, запах сладкий, такой, что остается в носу с приятной негой. И Тане стало хорошо и спокойно. Вдруг ей снова послышались шаги Поттера, и чувство спокойствия, растекающееся по телу, пропало. Вновь в груди начал скручиваться тревожный узел. Они снова в Магической части Лондона, снова там, где их могут заметить. Они остановились около соседнего с кофейней магазинчика. Гроттер покачнулась с пятки на носок, пытаясь подобрать менее колкое прощание. Но Гарри тоже молчал, и тишина натягивалась между ними тугими нитями, не давая при этом сделать ни одного шага назад и просто разойтись. Они стояли оба переминаясь, как двое воришек, которые украли из магазина леденцы. Но их просчет гораздо хуже, они совершили что-то намного серьезнее. Однако, кажется, это осознала только Таня, она тяжело сглотнула, понимая, где она стоит и на кого смотрит. И от этого ее желудок свернулся. Взглянув в его глаза, она вспомнила, как компания его дружков однажды назвала ее фригидной. Тане было шестнадцать, в шестнадцать Таня была совсем не в порядке, а это слово прилетело ей в затылок и припечатало к земле. Но Гарри, кажется, забыл про это, в его глазах лишь нега, разливающаяся через край. — Тебе, может, уже пора? Куда ты там постоянно уходишь? Или просто от меня сбегаешь? — спросила она, обхватывая себя руками. На Косой переулок опускались сумерки, включались фонари, и его очки отбрасывали пару солнечных зайчиков. — Я прогуливаю академию авроров, и, чтобы мои родители меня не спалили, мне приходится ходить в кино со всякими слизеринками, — отозвался он и почесал затылок. — Очень смешно, — фыркнула она. — Я не шучу. — С чего бы это, — она сощурила глаза. — Все гриффиндорцы мечтают попасть в академию авроров, спят и видят себя в аврорской форме! — Все, да не все, — заметил он. — А что, я похож на того, кто хочет стать аврором? — Похож, — кивнула Таня. — Типичный Гриффиндорец с комплексом спасателя, мальчик «я-спасу-весь-мир». Поттер изогнул бровь. Гроттер покосилась на него исподлобья, убирая челку с лица. — А что в этом плохого? В том, чтобы помогать другим? — спросил он. — В том, что помощь нужна как раз таким, как ты, на той двери в «Титанике» могло поместиться два человека, но Джек утонул, ты бы тоже утонул, Поттер. — Я думаю, что тут скорее подойдёт «Ромео и Джульетта», и мы оба умрем в конце, — он прикоснулся к ее подбородку кончиками пальцев. Гроттер замерла, и весь мир вокруг будто бы замедлился. Поттер приблизился к ее лицу так, что она смогла разглядеть каждую его ресницу, и губы его распахнулись. У Тани намокли ладони, и в горле пересохло, она почувствовала, как внутри у нее закипает паника. — Меня спасать не надо, Поттер, со мной все в порядке, — шепнула она и убрала его руку со своего подбородка. Она сделала два шага назад и, развернувшись, дернула на себя дверь кофейни, чувствуя, как из носа течет теплая струйка крови. — Вернулась, гулёна! — Энн прокрутилась на кресле и взмахнула рукой. — Со своим парнишкой очкастым гуляла? Таня быстро вытерла кровь, наблюдая теперь на кончиках пальцев алые капли. Мысли беспорядочно роились у нее в голове, не давая сосредоточиться на словах Энн. Еще секунда, и Гроттер бессильно сползет по стенке. — Когда он придет в следующий раз, — Таня подняла глаза к вдруг вставшей Энн. — Скажи, что меня нет дома. — Все пучком, мелкая? Ты как… — голос сменщицы затерялся в Танином сознании, когда та скользнула в коридор, поднимаясь наверх. Её не нужно спасать, повторяла она в голове. Точнее, ее уже не спасти.