***
— Её нет, дорогуша, — сказала Энн, подсчитывая что-то в книге. Гарри оперся руками на стойку. — Но сегодня ее рабочий день, — заметил Гарри. Энн посмотрела на него из-под длинной иссиня-черной челки. — Она попросила ее подменить, — сказала та, проводя длинным заточенным карандашом по строчке и быстро записывая набор цифр. — Слушай, похоже, она не сильно хочет тебя видеть. — Она так сказала? — Вроде того, — объяснила Энн и пожала плечами. Гарри снова отметил разные глаза — голубой и коричневый. И оба смотрели на него со странной смесью насмешки и сожаления. — Сказала наврать, что ее нет. — Плохая ты подруга, — отозвался Гарри. — Где я смогу ее найти? Энн перевела на него взгляд и захлопнула свою книгу. Она оглянулась и наклонилась к нему. — Она возненавидит меня, малыш, и подсыпет в кофе мышьяка, — заключила она. — К тому же русские своих не сдают. — Дай хоть подсказку, может, есть ее адрес? — Есть, — заключила Энн и накрутила локон на палец. — Проберешься в ее спальню, изнасилуешь девочку, а я потом буду виновата? Нет уж, я такой грех на себя не возьму. Гарри закатил глаза. — Я должен ее увидеть, я сделал кое-что… за что нужно извиниться, Энн, пожалуйста, — взмолился он, и та коротко на него взглянула. Энн облизнула тонкие губы, покрытые темной помадой, и задумчиво покосилась на свои ногти. — Она наверху, — пробормотала она. — Только не выдавай меня, маленький гаденыш! Гарри удивленно раскрыл глаза. — Наверху? — Там жилые комнаты, она снимает одну… так что если будешь ее насиловать, я услышу! Гарри наклонился и поцеловал ее руку. Энн расплылась в улыбке. — Нет, ну все же джентльмен, я рыжей еще и одолжение делаю, — услышал Гарри, когда уже зашел в коридор, на который указала Энн. Гарри поднялся по скрипучим ступеням, пытаясь двигаться как можно медленнее. В конце коридора верхнего этажа он увидел лишь одну дверь и сразу понял, что та жилая, потому что на двери висела табличка «Осторожно, злая собака». Гарри улыбнулся, чувствуя легкую дрожь в ногах. Но это обычное его состояние, когда он появляется в радиусе пары сотен метров от Гроттер. До его уха стала доноситься приятная музыка, лившаяся из комнаты, и Поттер сразу узнал Beatles. Он неловко занес руку над дверью и задержал дыхание перед тем, как постучать. «Тук-тук.» Послышались возня и шаги, и замок звякнул, и дверь открылась на небольшую щелку. — О, нет, — шепнула Таня, высовывая одну лишь голову в щель. — Нет, Поттер, уходи. — Подожди, — он схватился за дверь, не позволяя ее захлопнуть. Таня стала машинально дергать дверь на себя, но все было безуспешно. — Пожалуйста, мы можем поговорить? — О чем? — шепнула Таня и выскользнула из своей комнаты. Она была в домашней одежде: в одной растянутой голубой футболке с розовой пантерой и спортивных штанах. — Это все, Поттер, зашло слишком далеко, ты не можешь просто так заявляться ко мне домой. — Это не твой дом, — возразил он. Гарри сильно сомневался, что у семьи Гроттеров нет шикарного дорогого особняка где-то за городом. — Мой, — шикнула она. — Вот видишь, ты совсем меня не знаешь, так что проваливай. Нам не о чем разговаривать, потому что ты — это ты, а я — это я. Мы разные. Гарри распахнул губы, оглядывая ее с головы до ног. Таня была босяком, смотрела на него снизу вверх, и теперь ему только сильнее захотелось попробовать ее губы на вкус. Он уже чувствовал, что они на вкус, как ментоловая жвачка — обжигающие, ледяные, пробираются в трещины на сухих губах к самой подкорке мозга. Это было помутнение рассудка. — Слушай, Гроттер, мы менее разные, чем ты думаешь, — ответил он, сдерживаясь. Таня шагнула к своей двери и вжалась в нее. — Не поверю, чтобы ты согласилась пойти в кино с кем-то настолько тебе далеким. — Это просто кино, — возразила она. — Просто моя глупая ошибка, оплошность, мне нужно было выставить тебя в ливень тогда, Поттер, чтобы ничего этого не было. Лучше бы ты никогда не заходил в мою кофейню. Гарри теперь уже сам отшатнулся. — Ты так думаешь? — спросил он. Гроттер взглянула на него большими глазами. В них он вдруг увидел страх и недоверие, но за ними крылось что-то еще. Гарри не мог разобрать это что-то, поэтому сделал шаг ей навстречу. — Ты чужой, Поттер, ты враг, — шепнула Таня. — Мы не должны даже смотреть друг на друга. — Не должны, — кивнул он, пряча руки в рукава кофты, и оглянулся, — Но не когда нас никто не видит. Таня замотала головой и сжала губы. Она теперь была так близко, что он чувствовал, как тяжело она дышит, дышит холодом и морозом, словно Снежная Королева. И совсем не смущает огненно-рыжий цвет волос и загорелый оттенок кожи с веснушками. Она опускает голову. — Я ненавижу тебя, Поттер, — говорит она тихо, пока его губы прикасаются к ее щеке — к мягкой и бархатистой. Гроттер дергается и машинально хватается ладонью за ручку двери. — Я ненавижу тебя за то, что ты заставляешь меня сомневаться в том, во что я верила так долго. — Может, для этого мы и встретились? Поэтому ты не прогнала меня тогда в дождь, — шепнул он ей на ухо, чувствуя, как ее рыжие волосы щекочут его лицо. — Ты совсем не такая, какой кажешься сначала, Гроттер. — Поттер, — почти всхлипнула она, и их взгляды встретились. — Мы не можем… — Правда? — спросил он и слегка подался вперед, наконец, накрывая ее губы своими, и она раскрыла рот, пуская его язык к себе. Нет, это был не ментол, не лед и даже не холодная вода. Таня была обволакивающим мягким теплым бризом, мимолетным, еле ощутимым, и целовалась она так же, будто лепестки касались его губ. Он не думал, что она такая. До этого Гарри не был уверен стоила ли игра свеч, но как только ее руки еле-еле коснулись его рубашки, он почувствовал взрыв фейерверков внутри себя. Когда они слегка отстранились, Таня поднесла руку к носу и провела по нему, прикрывая рот. Она взглянула на свои пальцы. Гарри не мог оторвать от нее взгляда. — Прости, — шепнул он. — Прости? — усмехнулась она, сжимая ладонь в кулак. И кончик ее языка описал линию от одного уголка губ к другому. Между их лицами оставалось все еще слишком маленькое расстояние, так что она провела распахнутыми губами по его влажным от поцелуя губам, и это место у него загорелось пожаром.***
— Гроттерша! Гроттерша! — вдруг кто-то с ужасным грохотом взлетел по лестнице. — Там эта адская шайтан-машинка заглючила! Помоги, ради бога! Гроттер впервые была готова расквасить Энн рожу, поэтому она просто на миг прикрыла глаза и сосчитала до десяти. А затем обогнув Поттера, пошла к лестнице. На губах остался призрачный вкус прошлой страсти, но она быстро и старательно его слизала. — Ой, — наигранно обеспокоенно проговорила Энн. — Надеюсь, я вас не сильно отвлекла от амурных дел! — Нет, — ответила Таня уже с лестницы. Гарри тоже отрицательно помотал головой, Энн лишь хмыкнула и спустилась вслед за Таней. Та возилась с машиной, потому что напарница натыкала непонятных кнопок. — Здравствуй, Танечка, — проговорила пожилая женщина у стойки. Таня повернула к ней голову и улыбнулась. — Здравствуйте, миссис Харрис, как вы? — проговорила Таня голосом, который в миг смягчился, стоило ей увидеть свою постоянную клиентку. Это была сухая невысокая старушка с прямыми чертами лица и большими светло-голубыми глазами. — Ой, потихонечку, как всегда, — пролепетала женщина. — Вам с собой, как обычно? — Да, как обычно, кружечку этого замечательного какао на ночь, сегодня был трудный день, а он мне всегда так поднимает настроение, — ответила миссис Харрис и посмотрела вглубь коридора, откуда выглядывали Энн и Гарри. Таня, наконец, приготовила кофе, и протянула старушке картонный стаканчик с крышкой. — Спасибо, милая, я уже заплатила Энн, — та приняла стаканчик и благодарно улыбнулась. — Ой, что это за юноша? Чей? Таня оглянулась к Гарри, который спрятал улыбку в ладони. — Друг, — отозвалась Таня. Энн вышла к ним, она встала за стойку и слегка склонилась к миссис Харрис. — Шуры муры у них, — прошептала она ей заговорщицким шепотом под гневным взглядом Гроттер. А потом сама взглянула на Поттера, тот как раз скрылся в темноте коридора. — Ах, — восхитилась миссис Харрис. — Ну ладно, девочки, до встречи! И та упорхнула. Таня послала Энн уничтожающий взгляд, но сплетница уже и не обращала на неё внимание. Она нажала кнопку на телевизоре, выключив тот. Рабочий день был окончен. Люди, которых можно было увидеть в витрине уже спешили домой. Гроттер нырнула в коридор, в котором Гарри уже не было, чувствуя нарастающее внутри чувство беспокойства. Она поднялась по ступеням, кажется, даже не касаясь земли, так она спешила. Поттер стоял у двери и сверлил взглядом табличку «Осторожно, злая собака!», которую подарил ей Блейз на четырнадцатый день рождения и предложил повесить на дверь девочек. Таня замерла в начале коридора, цепляясь за стену, затем вновь медленно пошла к нему навстречу, проводя пальцами линию на стене. Гарри повернул к ней голову и смотрел неотрывно, так что Тане на мгновение стало неловко. Она подошла к двери и положила руку на ручку. — Чего? — спросила она, поднимая на него невинные глаза. Гарри усмехнулся. — Думаешь хочу пригласить тебя войти? — Думаю, — кивнул он. Таня сжала ручку сильнее и окинула Поттера придирчивым взглядом. — Нет, я даже знаю. — Да пошел ты, — шепнула она и толкнула дверь. — Ни капельки я не хочу. Она зашла в свою комнату и прошлепала босыми ногами по теплому паркету. Таня любила эту комнату странной, даже мазохисткой любовью. Она была маленькой, с потрескавшимися стенами и старым окном, окрашенным в белую краску, одноместная кроватка тоже не была вершиной удобства, но стоило Тане расстелить коврик и повесить плакаты на стены, и комната заиграла новыми красками. Она обернулась. Поттер облокотился на дверной косяк и сложил руки на груди. — Даже на чай не пустишь? — Буду держать, как песика на коврике, испытывать твою выдержку, — пояснила она. Гарри засмеялся. Гроттер отвернулась и подавила улыбку. Ком страха, сковавший ее в коридоре пропал: светлая комната дала глоток свежего воздуха. Она подошла к окну, встала на цыпочки и забралась на подоконник, чтобы открыть окошко сверху, ведь нижняя часть не открывалась из-за старости, как вдруг услышала шаги за спиной. Его рука схватилась за ручку и дернула на себя. Таня почувствовала его у себя за спиной и внутри все замерло. Она слегка повернула голову, обнаруживая его губы так близко, так предательски близко. Сквозняк наполнил комнату, колыхал ее волосы. Гарри слегка подался вперед прижимая ее к стеклу, но Таня только ловко увернулась и уселась на подоконник. Рука его все еще цеплялась за ручку, и Таня взглянула на его напряженные мышцы. — Мы как школьники, — шепнул он с легкой насмешкой. — Потому что мы и есть школьники, — ответила она, глядя ему в глаза. Зрительный контакт заставлял ее голос слегка подрагивать. Он был так близко, так что она буквально не могла сбежать, только извиваться под ним и уклониться. Но и этого не получится делать бесконечно. — Наверное, в этом наша основная проблема, — предположил он. Таня сжала губы и стала задумчиво водить пальцем по подоконнику. — Не учились бы мы в одной школе, мы бы сейчас спокойно целовались, потом потрахались бы на этой… лежанке, — он махнул головой на ее кровать. Таня удивленно распахнула глаза. Её пробил волной озноб. — Верно? Она взглянула на него. Пожалуй, подумала она, можно допустить еще одну оплошность. — Может быть, — усмехнулась она. — Если бы мальчишка с гриффиндора был чуть напористей… Гарри посмотрел на нее недоверчиво, его ладонь сорвалась с ручки окна и коснулась ее щеки. Указательным пальцем он нащупал ямку под ее ухом и стал массировать так, что у Тани между ног все запульсировало. Его руки были горячими, и Таня накрыла их своими руками перед тем, как Гарри поцеловал ее. Это был уже не такой быстрый и смелый поцелуй, как в коридоре, он был медленным, растянутым и сладостным, так что Тане почти сразу захотелось стонать сквозь него. Она взяла одну из его рук и переложила себе на шею, слегка сжимая, и тогда наконец гортанный стон прорвался сквозь поцелуй. Гарри немного оторвался от нее и удивленно облизнулся. Его губы коснулись ее скулы, потом нижней челюсти и он слабо ее прикусил. Таня запрокинула голову и прикрыла глаза. Она почувствовала, как дрожь рябью пробегает по телу. Снова и снова, заставляя ее ближе прижаться к его теплому телу. — Все хорошо? — спросил он, кладя руки ей на талию и залезая под футболку. — Ты дрожишь. — Да, — отозвалась она и содрогнулась, когда его пальцы поползли выше. Она прикрыла глаза и попыталась расслабиться. Но сквозняк вдруг стал леденящим. Она чувствовала жар его сухих ладоней и влажные мягкие губы у себя на шее. Теперь руки ползли все ниже, они еле касались ее, а потом подхватили всё тело в воздух, с силой сжимая ягодицы. Это было ожидаемо неожиданно и оттого так остро. Таня подавила возглас, рвущийся из горла, и почувствовала, как он уложил ее на эту самую лежанку. Она схватилась руками за его свитер и потянула вверх, и он на секунду отдалился. У Поттера была бледная кожа, покрытая кое-где темными волосками. Она провела руками по груди, пропуская сквозь пальцы твердые соски, и потянула за плечи к себе. Его руки ловко сорвали с нее футболку, нащупали застежку лифчика и расстегнули. Гроттер запрокинула голову, ощущая, как его губы касаются ее груди, ласкают вставший сосок. Руки его поглаживали ее ягодицы, а Таня судорожно застонала, чувствуя, как они трутся друг о друга. Его движения становились все резче. За футболкой полетели и брюки, ладони коснулись голых бедер, слегка царапнули ногтями, что Таня зажмурилась. Рука скользнула к ее промежности, скрытой за хлопковыми трусами. Пальцы провели по шву. Вдруг Таня почувствовала, как в легких заканчивается кислород. Ладони его стали влажными, вокруг запахло древесиной и апельсинами, она схватилась руками за простыню и сжала. Руки с пугающей озлобленностью срывали с нее белье с треском. Голос, мягкий и бархатистый, бережно шептал ей на ухо: «Малышка, ты так хороша!», а она кричала: «Нет! Нет!». Неожиданно она распахнула глаза и поднялась на локтях, хватая ртом воздух. Гарри сидел на ней, и его лицо было удивленное и даже слегка испуганное — он распахнул глаза, волосы его были в беспорядке, он топлес. Это он, Гарри Поттер, не тот, о ком она думала. — У тебя кровь, — шепнул он и слегка подался вперед, но она выставила руку и села. Гарри отшатнулся и сполз с нее. Таня поднесла трясущуюся руку к носу и увидела на подушечке капли алой крови. — Мне нужно, — прошептала она и схватилась за свою футболку, что лежала на полу под кроватью. — Я сейчас… — Таня вскочила с кровати и ринулась в свою ванную на почти ватных ногах. Она ворвалась в маленькое белое помещение с одним душем, унитазом и крошечной раковиной и оперлась на нее руками. Алая кровь упала на нее, оставив на белоснежном кафеле крапины. Гроттер всхлипнула. Она думала, что избавилась от своего проклятия. Затем открыла воду, умылась, и взглянула на себя в овальное зеркало. «Дурацкая! Дурацкая затея!» — думала она, погружая лицо в воду. Ей не нужно было даже пытаться что-то сделать. Что-то сделать с Поттером! Он теперь точно уверится, что она сумасшедшая. Она облизнулась — на губах все еще тот же вкус. Вкус его кожи. Только бы он ушел, думала она, она не вынесет этого ужасного позора. Руки слегка подрагивали. Она вытерла лицо полотенцем. Кровь остановилась, но дыхание все еще было рваным, и Таня прислушалась. В комнате была тишина за исключением играющей музыки. Она осторожно толкнула дверь в надежде, что Поттер сбежал, сбежал, а значит больше не заставит ее переживать, сомневаться, и подтвердит ее плохое мнение о гриффиндорцах. Но Гарри сидел на ее кровати, все еще обнаженный сверху. И Таня опустила глаза вниз. — Прости, — буркнула она. — Прости? — внезапно спародировал он и поднялся. Голос его был тихий и мягкий. Он подошел к ней. — Можно? — спросил он, протянув ей руку. Она, как дура, вылупилась на его ладонь. — Дашь мне руку, пожалуйста? Таня вложила свою трясущуюся ладонь в его руку. Гарри мягко ее сжал и погладил большим пальцем костяшки. — Плохой опыт? — спросил он. Таня кивнула и опустила глаза. Гарри мягко притянул ее к себе и обнял так, что она уткнулась носом ему в плечо. От него пахло свежестью и легкостью, нежным и приятным ароматом. Она наполнила этим запахом легкие, и обхватила его за шею. «Почему он не ушел, — думала она, — любой нормальный парень сбежал бы от такой ненормальной, потому что нормальные девушки занимаются сексом без проблем». Нормальных так много вокруг, но Гарри остался в этой комнате, с ней, такой ненормальной, которая до сих пор, даже спустя целый год, только думая о чужих ласках, оказывается в аду. — Расскажешь? Таня отрицательно помотала головой, у нее нет сил и нет слов, чтобы описывать это. Она могла бы составить короткие рассказы, сложить логическую цепочку из предложений, ну а потом повеситься на этой цепочке. — Хорошо, — он погладил ее по голове. Таня обняла его крепче, пытаясь подавить рвущееся из груди чувство тревоги. Её обнимал Поттер, а секунду назад они хотели друг друга так сильно, что у Тани сносило крышу. Но, видимо, так все и должно быть — чувства это когда тебя раздирает изнутри, когда все кажется неправильным, но что-то убеждает тебя в обратном. Вся ее жизнь — один неудачный, плохо прописанный сценарий. В сказках принцессы не влюбляются в своих врагов. В сказках слизеринки не бывают счастливы с гриффиндорцами. Она в плохой драме, в глупой пьесе. Долбаные Ромео и Джульетта. Но Гарри произнес тихо: — Мне остаться? И Таня лишь коротко кивнула. Все это будет завтра. Сейчас в его объятиях тепло и с каждым общим ударом сердца становится все спокойнее. Он относит ее на кровать и ложится рядом. Руки его обвивают ее талию, он дышит ей в затылок, и Таня вдыхает полной грудью свежий запах летней ночи и, наконец, ощущает, что перестала трястись.