(Не)чужие люди

      Таня ставит метлу на подставку и слышит, как Пэнси на каблуках поднимается в комнату. Она выпархивает туда и падает на постель. Гроттер косится на нее, пока разбирает вещи.       — За эти каникулы меня назвали шлюхой всего 12 раз, в прошлые новогодние каникулы мама явно была не в духе, там целых 23, — говорит Пэнси, пряча блокнот в шкафчик. Таня приподнимает брови. Она не знает, что говорить в таких случаях. Как она сможет помочь Пэнси, если та уже поломанная? Говорить общие фразы поддержки: «Все будет хорошо, не обращай внимания», — даже жестоко. — А в этот раз она даже ни разу не сказала, мол, когда ты повзрослеешь, наконец, тогда я и буду с тобой нормально разговаривать!       — Надо же, — Таня решает свести все это в шутку, чтобы снять напряжение. — Как же ей такое удалось?       — Она просто со мной не разговаривала, — говорит Пэнси. — Самый лучший рождественский подарок.       Таня криво смеется. В комнату заходит Милисент и тут же кидается к своему чемодану.       — В зале все только и талдычат, про Бал Всех Влюбленных, — говорит Булстроуд, вытаскивая разноцветные тряпки из чемодана. Таня удивляется, зачем ей они, ведь Слизеринцев почти никогда не зовут на вечеринки. — Так что, если хотите остаться в своем уме, то лучше туда не ходите. Гриффиндорки уже составляют списки тех, кто их пригласил.       Таня поджимает губы. Думает, хочется ли ей идти с Гарри на бал и танцевать с ним при всех. Сейчас она так по нему соскучилась, что уже готова на все. Она кидает взгляд на Паркинсон, которая в упор смотрит на нее.       — Пойдем-ка, Тань, поглядим на эту любовную лихорадку, — она подскакивает и машет рукой, подзывая ее за собой. Таня закатывает глаза, но соглашается. — А то тебя в поезде не было, это даже нечестно, что ты это на себе не испытала!       Тани в поезде не было: она не успевала вернуться из Франции и попала в Хогвартс через камин в кабинете Снегга. Не то, чтобы интересно, кто с кем идет на Бал, но хорошо, что Пэнси переключилась так быстро. Они поднимаются из подземелий — на Паркинсон зеленая облегающая юбка и черные лодочки, Тане остается лишь завидовать ее чувству вкуса. Она еле поспевает за ней в своих грязных ботинках, в которых она обошла весь Париж в одиночку.       — Да, конечно, было парочку неприятных моментов, потому что мы услышали рассказ Уизли, не то, чтобы мне хотелось знать, как именно он занимается сексом с Грейнджер, да я вообще не хотела знать, что Грейнджер с кем-то спит… как думаешь, она во время оргазма тоже вскакивает вот так и руку вверх тянет?       Таня фыркает. Они, наконец, выходят к холлу. Там их встречает целая толпа Гриффиндорцев, которые толпятся, как она понимает по концу остроконечной шляпы, торчящей из толпы, вокруг Макгонагалл. Таня и Пэнси тормозят, чтобы понаблюдать.       Толпа расступается, будто специально, чтобы им было видно. Кормак выходит вперед вместе с Гарри, Таня оглядывает его с ног до головы, пожалуй, он выглядит довольно счастливым. Ей хочется обнять его, чтобы он зарылся руками в ее волосы, чтобы он целовал ее. Она очень скучает, думает о нем, она почти сходит с ума.       — Вот, профессор, это вам Рождественский подарок! — гордо говорит Кормак и указывает на коробку в руках Поттера. Гарри тоже весь светится, будто бы фонарь, он протягивает Макгонагалл коробку в подарочной упаковке.       — Ох, седьмой курс, не стоило, — говорит профессор мягко и взмахивает палочкой — коробка повисает в воздухе. — Даже не могу предположить, что же там.       — Откройте, такого еще в Хогвартсе ни у кого нет, — говорит Уизли. Макгонагалл изгибает бровь и снова взмахивает палочкой, упаковочная бумага пропадает вместе с коробкой, и теперь перед ней висит телефон. Обычный магловский… да не совсем, он красивого медного цвета, с длинным шнурком, весь металлический и блестящий. Таня издалека видит, красивое выгравированное колесико с цифрами.       — Там снизу еще гравировка «любимому учителю», — добавляет Кормак. Макгонагалл смотрит на них с теплотой, от Снегга такой благодарности, конечно, не дождешься, хоть он и получил подарок получше — например, всех трезвых и здоровых слизеринцев, вернувшихся с каникул, это получше будет.       — Надо Снеггу тоже какой-нибудь памятный презент на выпускной сделать — размышляет вслух Пэнси. — Ой посмотри, как светятся, будто бы они только что открыли лекарство от рака, — бурчит она. — Фу, мерзкие Гриффиндорцы испортили мне весь аппетит, еще эта Уизлетта со своим Поттером, она, кажется, бегала по поезду и со всеми трещала о том, как они мило провели время вместе…       Таня вопросительно косится на нее.       — Всем же так интересно знать, что они наконец-таки поебались, сказка, — бурчит Пэнси, складывая руки на груди.       Сердце пропускает удар.       Таня чувствует, что падает, хотя отдаленно понимает, что стоит на земле твердыми ногами. Она чувствует, что проваливается сквозь каменный пол, летит в подземелья и с болью, ужасающей болью, когда ломается каждая косточка в твоем теле, разлагается в земле.       Становится темно, потом слишком светло. Она поворачивает голову к толпе Гриффиндорцев и натыкается на его взгляд. Таня не знает, как она сейчас выглядит, наверное, жалко, но ей кажется, что она вот-вот разорвется на куски. Ком возникает в горле, разрастается до необъятных масштабов, грудную клетку распирает тисками.       — Фу, — говорит она. — Меня сейчас стошнит.       Пэнси тупо посмеивается, наверняка она ничего не заподозрила. Таня переводит на нее взгляд и мигает.       — Мне что-то даже есть перехотелось, — говорит она.       — А мне все еще хочется, — проговаривает Пэнси и хлопает ее по плечу. Тане кажется, что она прогибается под мягкой маленькой ладошкой подруги. — Пойду, с Асторией поговорю тогда.       Таня кивает. Она разворачивается на ботинках и слышит краем уха голоса Гриффиндорцев.       — Полагаю он работает на магии? — говорит Макгонагалл. — Как его подключать?       — Так у Гарри есть инструкция! — восклицает Рон. Таня видит краем глаза, как тот хлопает себя по карманам брюк.       — Ой, я кажется забыл ее в спальне, идите в кабинет, я принесу! — говорит он и подрывается с места. Таня тоже почему-то быстро ныряет в коридор и мчится к убежищу. Ей не хочется думать, потому что мысли буквально режут ее.       — Таня! Таня! Подожди! — слышит она вслед. И она тормозит, проклиная свою исчезнувшую гордость. Ей хочется снова стукнуться об пол и биться в истерике. — Это не то, о чем ты подумала!       Даже удивительно, как он так быстро считал все ее эмоции. Может у нее действительно все на лице написано?       Сильная рука хватает ее за запястье и разворачивает. Таня глядит на него невидящим взглядом. Он пытается притянуть ее к себе, а она бросает тихое:       — Не трогай меня, пожалуйста.       — Это не то, что ты думаешь, — повторяет он, отдергивая руку.       — Что я думаю? — усмехается она бессильно. Они стоят в темном коридоре перед убежищем. Ей хочется сбежать, но он закрыл все пути отхода. Ей становится трудно дышать. Она и сама не знает, что она думает. — Возвращайся к ним, тебя там ждут.       Она разворачивается.       — Пожалуйста, Тань, мы же и так не смогли бы пойти на бал вместе, да?       — Да, — кивает она. Потом снова кивает. Гарри тянется к ней рукой и задевает костяшками пальцев ее предплечье. У Тани это прикосновение отдается болью в голове.              — Не трогай меня, — повторяет она резко и вырывается. Её трясет, она чувствует это, чувствует как начинает плавится мозг и как из носа струится кровь.       — Это лучше для нас, просто конспира…       — Конспирация? Это так теперь называется?! — Таня снова отталкивает его, а он хватает ее за запястье, и ее окатывает волной холодного пота, в глазах темнеет и сердце разрывается. — Хорошо, что ты первый понял, что Ромео и Джульетта — это нихрена не романтично, — она вырывает руку и прикладывает пальцы к носу. — Уходи.       Она разворачивается полностью и идет вглубь коридора. Он кидается за ней, но Таня поднимает руку с кольцом и колдует защитное заклинание, оно получается таким сильным, что она ставит между ними стеклянную перегородку, в которую Гарри упирается рукой.       Таня чувствует, как по щекам начинают течь слезы предательства. Долбанный Поттер запудрил ей мозги своей гребанной любовью. Она запрокидывает голову, чтобы слезы и кровь не стекали по лицу.       Это лето, эти месяцы, эта гребанная тетрадка, все было ненастоящим, пропитанным ложью! А Таня так быстро купилась. Невыносимая дура. Можно было уже давно понять, что это все не для нее, она не создана для таких вот прекрасных отношений, когда о вас говорит вся школа, когда вы любите друг друга так долго, с самого детства…       Она хлопает дверью убежища, которое больше никого не будет спасать. Сползает на пол и обхватывает колени руками и у нее хватает сил только тихонько приговаривать:       — Господи, как же дурно, Господи.

***

      Гарри ударяет ладонью по стеклу. Он жмурится и чувствует как внутри него разверзается черная дыра. Он зря думал, что она и это простит. Таня ведь совсем не безжизненная кукла, кажется, он уже до самых краев наполнил ее чашу терпения. Он опирается лбом на руку, где-то в глубине коридора хлопает дверь.       Гарри дышит глубоко и пытается выровнять дыхание, но оно сбившееся. Он лезет рукой в карман и достает оттуда инструкцию от телефона. Он сминает ее в кулаке и слизывает с губ соленые слезы. Потом он отправляется в туалет.       Его отражение заставляет Гарри свернуться пополам и опустошить желудок, прямо на пол. Его мутит, потому что он чувствует, что сейчас случилось что-то важное, что-то чересчур важное и больше никогда и ничего не будет по-прежнему. Его голова словно в омуте, генерирует странные идеи, того, что это все гребанный сон, он сейчас проснется, а Таня под боком, как всегда…       Гарри опускает глаза и что есть силы бьет кулаком по стеклу, зажмурив глаза, он поздно понимает, что осколки летят в него, но открыв глаза чувствует лишь покалывание в руке. Смотрит в зеркало на противоположной стене. Он стоит посреди разбитого стекла, рука вся в алой крови. Никакой реакции. И это не сон.       Он не мог поступить иначе, все будут думать о нем… наверное, ей все равно, кто что о нем подумает. Но все ждали от него этого, он не мог не пойти на этот бал, а если он появится с Таней, все друзья отвернутся от него. Он в забытье возвращается в кабинет, чувствует, как постепенно начинает саднить руку.       — О Мерлин! Мистер Поттер, что с вашей рукой? — восклицает Макгонагалл, отворачиваясь от толпы. Все смотрят на него, Гарри замечает это слишком поздно и поэтому натягивает неестественную улыбку.       — Я нашел инструкцию, — он здоровой рукой протягивает Макгонагалл лист пергамента.       — Вам нужно в Больничное крыло, срочно! Уизли, проследите, чтобы он дошел, — говорит профессор и обеспокоенно косится на него, прижимая к себе инструкцию. Гарри, будто в тумане, идет в крыло, отвечая на все вопросы Рона короткими предложениями. В его голове крутится образами карусель, где Таня, Таня и только Таня. Он чувствует на зубах гадкий вкус проступка, а потом понимает, что прикусил губу до крови. Надеется, что сегодня потеряет ее достаточно и умрет на кушетке.       К нему в лазарет набегает туча народу, он видит множество фигур и чувствует, как чьи-то пальцы терзают его лицо. Он раскрывает глаза шире и видит над собой Джинни.       — Мерлин, ты в порядке?       Ему хочется ее оттолкнуть, но от этой мысли ему становится еще более гадко, поэтому он закрывает глаза и пытается забыть о том, что она его трогает. Это не ему нужна помощь. Таня там, наверное, одна осталась в убежище, это ей нужно помочь. Ему нужно ей помочь. Гарри резко садится и пытается слезть с кушетки.       — Лежать, мистер Поттер, — слышит он голос Мадам Помфри он почти не различает лиц, видит только очертания. — У вас, кажется, лихорадка.       Сильные руки толкают его обратно. Лихорадка, думает он, наверное, это и вправду лихорадка.