Мое стоп слово - ненавижу

Три дня прошли спокойно, скорее, очень тихо. Чимин почти не появляется дома. Юнги не уверен, это из-за него или из-за загруженности на работе, но Мину тоже нужно немного времени, хотя его совсем мало. Мысли о возвращении в родительский дом давят на виски. Эти дни Юнги почти не выходил на улицу, хотя ничего не ограничивало его. Он изредка готовил, чаще заказывая еду, но аппетит не появлялся. Любимые сладости теряли вкус, не радовали совсем. Мин был спокоен в определенной степени. До звонка из самого ада. — За тобой придет машина. Если нужно, отпросись у Пака, но сделай это, как можно скорее, — послышался грубый презрительный голос из динамика. Юнги сбросил почти сразу, но как-то избежать ситуации не дал звонок в дверь. Мин с опаской смотрит в зрачок, и узнает водителя. — Блять, — шепчет Юнги, отворяя дверь. — Машина ждет, — говорит миловидный мужчина. — Мне только что позвонили. Я не успел собраться, — бурчит Юнги. — У вас есть 10 минут, иначе опоздаем. Мин кивает и уходит собираться. Заодно выпивает пару таблеток успокоительного и выходит наконец. Водитель не первый раз так везет Юнги, сразу включая ненавязчивую музыку. Ему искренне жаль саба, но он не в силах что-либо сделать. Мин специально забывает телефон дома, чтобы на эмоциях не звонить Чимину. Надеется, что всё быстро закончится. — О, наконец-то, ты явился, — отзывается мистер Мин. Юнги только фыркает, выпуская в качестве защиты иголки. — Дрянь. Бесполезный мусор, — скалится доминант, кривя губы. — Недавно, до меня дошли вести о твоих поступках, — ложно-спокойно начинает он. — Если из-за тебя, сука, Пак разорвет контракт со мной, я тебя в бордель продам, или доминанту, который наконец сделает из тебя послушную овечку. — Да пошел ты, папа, — фыркает Юнги. Отец бьет его по щеке, зверея на глазах. — Если ты думаешь, что я не имею права тебя бить, то ошибаешься, дрянь. Я отправлю тебя к твоей мамочке, только попробуй мне дерзить, — мерзко говорит он на ухо. — Не смей упоминать мою мать, подонок! — рычит Юнги, отскакивая подальше. Если бы он знал, где её искать. Отец снова бьет несколько раз, не давая упасть. Он держит за волосы и отвешивает пощечины. Юнги чувствует кровь во рту и то, как слезы наворачиваются на глазах. В душе тихий ужас, он хочет убежать в свою комнату, в свою кровать, укрыться одеялом, как в детстве, и уснуть. Смог бы сейчас Чимин приехать, позвони Юнги ему. — Ты любыми способами должен продлить контракт. Я предупредил тебя, Юнги. Пошел вон. — Доминант отталкивает его. Саб не удерживается на ногах и валится на бок. Лежа, он старается восстановить хотя бы дыхание, не говоря о внутреннем состоянии. Он уносится из здания, садится в знакомую машину и, уже в салоне, срывается в слезы. Юнги не сдерживает всхлипов, громко ревет, втирая слезы в щеки. Водитель только сжимает губы в полосу. Юнги выполняет дыхательные упражнения, чтобы домой зайти тихо, если вдруг Чимин уже вернулся. Но дома тихо и одиноко. Мин не может понять, радует это, или чертовски огорчает. Стены комнаты слышат громкие всхлипы и крики проклятья. Юнги, не сдерживаясь, надрывает голос. Даже если Чимин, вернувшись, услышит всё это, двери в комнату заперты. Мин набирает номер друга, чтобы получить немного поддержки и попросить о помощи. — Хо-Хосоки, — хнычет Юнги в трубку. — О, боже, Юни, малыш. Снова он? Отец? — взволнованно спрашивает Чон. — Д-да. Он сказал, что я бесполезен, что должен продлить контракт с… С Чими-ином, — воет Мин. — Он дома? — Хосок надеется, что да, но всё равно собирается к нему ехать. — Нет. Я не знаю, когда он вернется, Хоби, — Юнги понемногу успокаивается. — Хорошо, я скоро приеду, - говорит Хосок, выбегая из здания и успев предупредить только горничную. Юнги ложится спать, до этого открыв окно, чтобы можно было укрыться тёплым одеялом. Сверху он кладет перьевую подушку, чтобы было небольшое успокаивающее давление. Это действительно помогает, погружая в сон, длящийся нервные полчаса. Хосок, по приезде, звонит Юнги, чтобы не пугать дверным звонком. Мин просыпается сразу, плетется к двери, чтобы скорее упасть в дружеские объятия. Чон укачивает Юнги и целует в макушку. Он почти несет Мина до комнаты, шепча успокаивающие слова. — Я с тобой, малыш. Ты справишься, — Хо тоже плачет из-за сильной эмпатии. Они теряют всякое понимание времени и пространства. Чимин успевает вернуться. Голова у доминанта раскалывылась, хотелось лечь спать, но тихие плаксивые звуки из комнаты Юнги встревожили его. — Ребёнок, откроешь? — после краткого постукивания спрашивает Чимин. — Нет! Съебись нахуй, Чимин! — кричит Юнги. Как же глупо он себя ведёт, но он просто не может впустить, ведь не сможет сдержаться и попросит о помощи, о поддержке. Чимин реагирует на свое имя, зная, что это значит. Маленький, глупенький сабмиссив. — Глупыш, боже, — взволнованно шепчет Чимин, прислоняясь лбом к двери. Он узнает ботинки Хосока у двери, и это, хоть немного, радует его. Чимин уходит в свой кабинет, не закрыв двери, чтобы слышать звуки из коридора. Когда Хосок выходит из комнаты весь заплаканный, чтобы взять воды, Пак успевает перехватить его. — Пошли, я кое-что дам тебе, — просит Чимин, указывая на кухню. Хосок соглашается, видит волнение доминанта и промаргивается, потому что слезы снова накатывают. Юнги бы тоже расплакался. Чимин готовит поднос с лёгкой едой, сладостями, водой и успокоительным, прося передать. — Покушайте, если захотите, и ложитесь спать, — просит Чимин и отпускает Хосока. — Спасибо, — Чон кивает головой и убегает к Юнги, что сейчас совсем один. Когда Хосок возвращается, Мин уже не воет, просто льет тихие слезы, отвернувшись к стенке. Оставив поднос на ближайшем стуле, Чон попытался привлечь внимание. — Юни, — он слабо касается плеча друга. Мин поворачивается и присаживается, видя воду на подносе. Он выпивает полбутылки и глотает таблетки, надеясь, что поможет. — Давай спать? — просит Чон, уже сам не в силах плакать и утешать. Юнги разворотил свою душу, вымотался ужасно и тоже был согласен на сон. Поэтому, в обнимку, цепляясь друг за друга, они быстро уснули. Утром Мин вернулся в прежнее русло, будто снова обретя землю под ногами. Ужас ушёл, оставив горькое чувство во рту. Хосок только улыбался, радуясь за друга. — Дети, хотите есть? — Чимин снова стучится, уже приготовив завтрак. Из-за волнения всю ночь не мог сомкнуть глаз. — Да! — мгновенно выкрикивает Хосок и тянет за собой Юнги. Мин неохотно следует за ним, но ворчание живота уже невозможно игнорировать. Завтрак пришёлся всем по вкусу, а атмосфера стояла тихая и приятная. Чимин вызвался подвезти Хосока, а у саба не было причин отказывать. Через 10 минут их уже не было в доме. Юнги снова один. Но сейчас это время занято размышлениями, которые прерывает только принятие ванны. Вечером Юнги уже не может думать, просто бьется о мягкую подушку от скуки. — Как ты, Юни? — Хосок позвонил и прервал это увлекательное занятие. — Ужасно скучно. Я почти весь день придумывал решение, но так ничего и не надумал, — вздыхает Юнги. — Он просто не согласится остаться со мной. — Может, просто поговоришь с ним? Он поймёт, я уверен. Объясни, что отец просто говна кусок и попроси о продлении контракта, — предлагает Хосок. Ему решение кажется очевидным и простым. — Черт, да нахер ему это нужно? — всё продолжает Юнги. — Он вчера очень волновался за тебя. Ты ему не безразличен. — Да пошел он нахер, — вспыхивает Юнги. Благо, красных щек никто не увидит. — Конечно, и ты так постоянно. Мог бы уже давно дать ему шанс, видишь же, что он совсем не похож на твоего отца. Стоило присмотреться и понять, что он очень старается, — Хоби пытается мягко направить мысли Юнги. — Он — гребаный садист-доминант, — рычит Юнги. — Ой, а ты мазохист-сабмиссив. Вот это ты удивил. Мы рождены с такими наколонностями, Юни, — причитает Хосок. — Просто приедь, пожалуйста. Давай я вызову и оплачу такси? — просит Мин, глядя в окошко на подъезжающую машину Чимина. — Я не могу, малыш. Уже поздно, я вчера у тебя был. Можем днем встретиться. — Ну, Хоби. Прошу, — капризничает Юнги, совсем не слушая друга. — Попроси поддержки у Чимина, заодно поговори с ним, — вздыхает Хосок. Всё это немного напрягает. — Но Хоби-и, — уже воет обиженно Юнги. Это всё последствия вчерашнего стресса, и Мин не хочет бороться с таким настроением. — Я не могу, говорю же. Я виделся недавно с Намджуном, и если я ему понравился, то он позовет меня, и познакомит с Сокджином. Ты же знаешь, как мне хочется к ним в триаду… Мне не нужны сейчас проблемы, а ты свои можешь решить просто пообщавшись с Чимином! Он ведь все для тебя делает: комнату тебе переделал сразу, оплачивает обучение в универе на той специальности, которую ты хотел, поддерживает все твои начинания, покупает любые вещи, исполняет все прихоти, оберегает, поддерживает. Вот только ты его помощи не принимаешь. Сколько раз он тебя наказывал? Раз десять? — Эмм… Пять-шесть, вроде, — как-то глухо шепчет Юнги. — Офигеть! Знай, я бы наказал намного больше раз, — Юнги, на самом деле, тоже. — А теперь вспомни, как ему тяжело. Ты заставляешь его постоянно быть в напряжении, ведь не подчиняешься, грубишь и выводишь его из себя. — Может, он проводит практики с другими сабами? — фыркает Юнги. — Я очень на это надеюсь, но сомневаюсь, — качает головой Хосок. — Он — твоё спасение, а ты упрямишься почем зря. Мне пора, извини. Чон отключается, а Юнги отбрасывает телефон и бессильно плюхается в кровать. «Чушь всё это», — надеется Мин, но игнорировать эти слова не получится.