Снова

      Джон толкает дверь, чтобы войти в переполненную людьми гостиную, и неожиданно оказывается прямо перед Шерлоком. Ладонями, всё ещё инстинктивно вытянутыми вперёд, Джон хватается за лацканы его шерстяного пальто.       — Оу, — говорит он, чувствуя волну облегчения, невероятно сильную даже для него самого. — Вот ты где.       — Джон, — испуганно восклицает Шерлок, инстинктивно хватаясь за его локти, чтобы удержаться на ногах.       Джон смотрит на него пристально и внимательно, не в силах отвести взгляд. Он просто не в состоянии оторваться от глаз Шерлока и понятия не имеет, почему.       Без шарфа шея Шерлока предательски обнажена, острые скулы, покрасневшие из-за отсутствия в комнате свежего воздуха, выделяются на бледном лице, а глаза в тусклом праздничном освещении кажутся почти прозрачными.       «Он прекрасен», — думает Джон уже далеко не в первый раз. Он и так знает, что Шерлок прекрасен, но обычно у него получается смотреть на него незаметно. Ему уже пора перестать пялиться. Он должен перестать.       — Ты в порядке? — спрашивает Шерлок и склоняется ниже, чтобы посмотреть ему в глаза.       — Да, всё хорошо, — отвечает Джон. В груди всё ещё бешено колотится сердце. Он понятия не имеет, почему появление Шерлока наполняет его радостью и отчаянием одновременно, он не может контролировать собственное тело, и единственным его желанием остаётся поддаться вперёд и оказаться в тёплых объятиях Шерлока, ему хочется отпустить все свои страхи и обнять Шерлока совсем не как друга.       «Я скучал по тебе, — думает Джон. — Я так безумно по тебе скучал».       К счастью, он успевает прикусить язык прежде, чем скажет это вслух. Он не может испытывать такую сильную тоску: Шерлока не было всего двадцать минут, к тому же он находился совсем рядом, обсуждая с Эстелль детали дела в библиотеке, в то время как Джон решил отправиться на поиски стакана виски.       Библиотека.       «Что-то привлекло его внимание в библиотеке».       Джон мотает головой, стремясь прогнать воспоминание. Мысли кажутся тягуче медленными. Эстелль, их клиентка, произнесла эту фразу всего несколько минут назад, но почему-то воспоминания кажутся намного более старым, будто он не слышал эти слова уже несколько дней…       — Пойдём, — говорит Шерлок, видимо, удовлетворённый тем, что Джон не собирается падать в обморок. Он хватает Джона за руку и тянет за собой к выходу из зала.       — О! — кричит кто-то, и следом раздаётся гул смешков. — Омела!       Джон поворачивается лицом к залу и с досадным удивлением обнаруживает, что теперь все взгляды направлены в их сторону.       — Омела, — заговорщицки улыбаясь, женщина в красном платье указывает на висящую над их головами омелу. — Что ж, вперёд.       Пучина страха разверзается в животе Джона. Он смотрит вверх. Прямо над дверным проëмом висит пучок рождественских листьев.       Его зрение размывается.       Шерлок, выглядящий сбитым с толку, уязвимым и…       Нет, Шерлок прямо перед ним не выглядит сбитым с толку, он нетерпелив и немного раздражëн, и Джону нужно взять себя в руки прямо сейчас, пока не стало ещё хуже.       «Дежавю, — думает он. — Просто небольшое дежавю». Хотя он совершенно уверен, что никогда раньше не был в такой ситуации.       — Целуйтесь! — вновь кричит кто-то из гостей, и в груди Джона поднимается волна гнева. Он не знает этих людей, они не знают их с Шерлоком, за исключением их клиента и того краснощёкого мужчины, который присел рядом с Джоном на жёсткий диван. Джон инстинктивно ищет их в толпе и замечает Эстель в дальнем конце комнаты, улыбающуюся и разговаривающую с двумя другими женщинами. А мужчины нет, его место на диване пустует.       Сердце Джона бешено стучит, ладони мокреют. Его желудок делает кульбит. «Нет, — внезапно думает он. — Нет-нет-нет-нет-нет».       Что-то не так. Всё очень неправильно.       — Поцелуй его! — вновь раздается крик из глубины комнаты, и Джона накрывает волной ненависти. Среди этих людей нет никого, кто увидел бы в нём нечто большее, нежели маленькое забавное развлечение, над которым можно похихикать и как ни в чём не бывало вернуться к своим напиткам и разговорам. Они не друзья, не семья, они просто зрители, и он не имеет ни малейшего права делать что-то настолько интимное на потеху публике...       — Джон, дверь… — начинает Шерлок, и что-то в его тоне привлекает внимание Джона.       Джон сжимает рукой воротник пальто Шерлока — на мгновение его посещает дикая мысль, что, может быть, он всë-таки собирается поцеловать его — и тащит того прочь, в длинный пустой коридор.       На прощание Джон двумя пальцами салютует через плечо оставшейся позади толпе.