Снова

      Они возвращаются домой, только когда над городом уже восходит солнце.       Джон скидывает пальто. Воротник, мокрый от растаявшего снега, неприятно царапает шею. Он вешает пальто на спинку стула, останавливаясь на мгновение, чтобы взглянуть на празднично украшенную ель и три Рождественских чулка, висящих над камином.       Всё выглядит так, как и должно выглядеть.       Неожиданно со стороны кухни раздаётся едва слышный скрип, заставляя Джона обернуться. Шерлок стоит в тени, всё ещё не снимая пальто и шарф, и его поза говорит о неуверенности и некой неловкости. Кажется, будто он не может решиться войти в гостиную, чтобы присоединиться к Джону.       — Ты сомневаешься, — с тихим смешком говорит Джон, не поднимая взгляда.       Шерлок замирает, его взгляд неотрывно прикован к Джону.       Джон чувствует, как лицо начинает заливаться краской от столь пристального внимания и неосознанно поднимает руку, чтобы растрепать волосы на затылке.       — Нет, я не об этом. Эмм… Я не намекаю на…       Шерлок делает несколько шагов, заходя в гостиную и вставая напротив.       Джон смотрит, не понимая, почему одно только присутствие Шерлока кажется ему невообразимым чудом. Но почему-то он уверен в том, что это и есть самое настоящее чудо.       — Дежавю, — говорит Шерлок.       — Хмм? — Джон в удивлении поднимает брови.       — Всё ещё испытываешь это ощущение?       — Не совсем.       — Не совсем?       — Это… Сложно объяснить.       Шерлок хмурится, и в тусклом свете синяк на скуле кажется ещё темнее, чем есть на самом деле.       — Мне нужно поспать, — говорит Джон, разворачиваясь, чтобы уйти. Горло сдавливает железными тисками.       — Джон? — Он останавливается. Ждёт. — А как же твоё колено?       — Оу, — Джон даже не поворачивается, чтобы ответить. — Ничего, я разберусь с этим завтра, — он бросает взгляд на занимающийся за окном рассвет и исправляется: — Эээ… Сегодня. Позже.       Шерлок кладёт руку ему на плечо, прикосновение мягкое, но настойчивое, и Джон закрывает глаза, разворачиваясь.       — Нам действительно необязательно всё это обсуждать, — говорит Джон. — Правда.       — Хмм? — лицо Шерлока очень и очень близко.       — Мне жаль, если я… Если я заставил тебя чувствовать дискомфорт, — Джон фыркает, отходя на шаг назад. — Я не собирался… Эмм…       — Целовать меня?       — Да, точно. Не знаю, что на меня нашло. Наверное, облегчение. Ты ведь мог умереть, понимаешь?       — Это довольно предсказуемо, учитывая, чем мы занимаемся.       — В этот раз всё было… По-другому.       — Из-за дежавю?       — Типа того, да.       — То есть свою реакцию на случившееся ты классифицируешь как… — Шерлок подбирает слова, внимательно изучая выражение лица Джона. — Сожаление?       — Нет, — отвечает Джон, и сердце в груди сжимается. — В смысле, да, если это заставило тебя чувствовать себя неуютно. Эмм… Ты же знаешь — по крайней мере, я надеюсь, что ты знаешь, — как сильно я ценю нашу дружбу, и…       — Что, если бы это произошло ещё раз?       Джон не может выдержать пристальный взгляд Шерлока и непроизвольно отводит глаза в сторону кухни. Колено пульсирует от боли.       — Эмм…       Шерлок походит ближе, его движения медленные и осторожные, словно он готовится к нападению, приближаясь к маленькому и напуганному зверьку. Глаза широко открыты и неотрывно следят за реакцией Джона.       — Шерлок… — говорит он.       И вдруг Шерлок подаётся вперёд и целует Джона. Поцелуй нежный и едва уловимый, всего лишь краткое прикосновение тёплых сухих губ. Шерлок отстраняется, набирая воздух в лёгкие.       Лицо Джона горит, и он снова закрывает глаза, нервно выдыхая.       — Ладно. Эмм… Как бы ты классифицировал свою реакцию на только что случившееся?       — Никакого сожаления, — немедленно отвечает Шерлок без тени неуверенности.       — Оу, — говорит Джон. — Оу, хорошо.       — Точно? Это хорошо?       — Боже, да, — отвечает Джон и тянется за ещё одним поцелуем. Шерлок в удивлении стонет, но не отстраняется даже тогда, когда Джон поднимает руки, чтобы стянуть с его шеи влажный шарф и отбросить в сторону тяжёлое пальто, которое Шерлок до сих пор и не снял.       Шерлок помогает вывернуть плечи из рукавов, и, когда пальто уже валяется на полу, тянет Джона в сторону кухни, по направлению к собственной спальне.       — Да? — спрашивает Джон.       — С моей стороны было бы абсолютно неразумным ожидать, что ты сможешь подняться по лестнице с больным коленом, — объясняет Шерлок, покрываясь краской. Он неловко улыбается, волосы на голове растрёпаны до невозможности.       — Да, — соглашается Джон, и его губы непроизвольно расползаются в улыбке. Он перестаёт подавлять эту улыбку. — Это было бы ужасно неразумно, не правда ли?       Комната Шерлока погружена во тьму, здесь слишком тихо и чисто.       На какое-то мгновение Джон замирает на пороге, тяжело прислоняясь к дверному косяку и наблюдая, как Шерлок, повернувшись к нему спиной, откидывает одеяло на постели.       — Всё в порядке? — спрашивает Шерлок.       — Да, — выдыхает Джон и наконец-то заходит в комнату, а затем медленно подходит к кровати.       — Эмм…       — Просто поцелуй меня, — просит Джон. — Начнём с этого, ладно?       Шерлок поднимает ладони, чтобы обхватить ими лицо Джона, и это прикосновение невероятно нежное. Шерлок серьёзен как никогда.       — Джон, — начинает он. — Ты должен знать, что я… То есть, что… Хмм… Несмотря на всё то, что я говорил о чувствах и их пагубном воздействии на человеческий разум, я…       Джон смеётся, слегка наклоняясь, чтобы продлить прикосновение.       — Да, Шерлок. Я тоже.       — Оу?       — Да.       Шерлок замолкает на мгновение, а потом счастливо улыбается, и эта искренняя широкая улыбка заставляет его помолодеть на несколько лет. Даже несмотря на бессонную ночь и синяк на скуле.       — Оу.       И Джон закрывает глаза, и целует его снова. И напряжение в груди постепенно ослабевает.