13-е Предназначение

Вольга подкошенным стеблем рухнула перед заветной дверью. Тяжело дыша отползла к стене, опёрлась об неё спиной. «Может, к чёрту всё это? Вытереть сопли, встать и… спуститься с этой чёртовой горы, приодеться как-нибудь так, чтобы вплоть до порта меня не узнали, и сесть на первый же корабль до Тамриэля? Куда-нибудь в Скайрим, например. А там, пожалуй, меня и не признает никто. Купить себе маленький домик и прожить обычную жизнь». Из груди вырвался короткий смешок. Знаем, проходили. «Когда же ты усвоишь, что отсюда НЕТ другого выхода?!» Она поднялась и со злостью посмотрела на дверь. «Почему нельзя просто прийти, войти и сделать то, что нужно?! Обязательно надо сделать из этого либо трагедию либо «у меня лапки»? Обязательно всё запороть, чтобы снова корчиться под этой треклятой дверью после, например, падения в лаву?!» Она нервно дёрнулась от неприятного воспоминания и, следуя какому-то злому порыву, резко распахнула дверь. — Добро пожаловать, Луна и Звезда, туда, где творится Предназначение. Тошнило уже от этой фразы. Невероятно тошнило. Её взгляд коснулся покачивающейся фигуры Дагот Ура, и сразу же с отвращением метнулся по стенам. «Да уж, мы с тобой уже так давно и близко знакомы, что разве что не спали вместе!» Из груди вырвался сдавленный смешок, который она мигом подавила. Негоже, если Дагот Ур подумает, что Нереварин — на всю голову того. Впрочем, в первый раз, что ли? Он всё равно всё забудет. Снова. А она — всё запомнит. Снова. — Это здесь началось, здесь и закончится. Ты хочешь сказать прощальные слова? Или ты хочешь оставить вежливость и перейти к делу? В конце концов, это наше дело, и ты бросаешь вызов. И тебе принадлежит право первого удара. Она, питаясь, кажется, только злостью на ситуацию, почти прорычала: — Прощальные слова. — Теперь, когда вы здесь, остаётся только одно. Уже долгое время я обдумываю, как предложить вам разделить со мной власть… Она слушала этот монолог в пол уха, хмуро вспоминая, какими способами она ещё не умирала. Казалось, она уже и сама может все его слова проговорить наизусть с идентичной интонацией. — Мой первый вопрос: ты действительно возрождённый Неревар? «Так, что же выбрать?» Креативность давно забилась в дальний угол, и Вольга лишь тасовала обычные варианты. Досада кипела в груди. Кто посмел запереть её в этом дне, этом мире, этой роли?! Даже боги не имеют права лишать кого-то права Смерти. Злость выливалась в её ответы: — Милостью богов и судьбы, я — Неревар возрождённый! «Вот так-то, выкуси» — Как горько. Боги и судьбы жестоки. — ей вновь показалось, что в его голосе скользнуло что-то вроде сарказма. — Я служил тебе верно, лорд Неревар, а ты отплатил мне смертью. Надеюсь, в этот раз я буду платить за твою неверность. Она криво усмехнулась. «Кто бы мог представить, сколько раз ты уже отплатил… Вот только — кому?» — Мой второй вопрос: если ты победишь, что ты собираешься делать с силой Сердца? Сделаешься ли ты богом и установишь теархию? Или закончишь Акулахана и поборешься за контроль над Тамриэлем и Септимами? Или разделисшь Сердце с последователями, как и я, и вырастишь новый народ божественных бессмертных? Она снова усмехнулась: — Пфф, а чем я хуже всей вашей шайки-то, а? Я тоже хочу быть богом! «Тю, больно надо! Хотя, если это позволит мне разнести тут всё…» — Ты последуешь образцу Трибунала? Спорное и неинтересное желание. Посмотри, что сделал Трибунал. Они принесли в жертву честь и достоинство народа данмеров, и раздали нашу древнюю землю дворнягам Империи, — Он досадно махнул рукой, выдохнул и более спокойно покачал головой. — Ты можешь иметь самые лучшие побуждения. Но тебе не хватает кругозора. Ты недостоин Сердца. «А самые худшие — не хочешь?! Не можешь выйти из клетки — разнеси её в щепки!» — Мой последний вопрос: если бы я предложил тебе присоединиться ко мне, отдала бы ты мне Призрачного Стража, Разрубатель и Разделитель в подтверждение твоей клятвы верности? В который раз её озадачивало, что он делает акцент вовсе не на то, готова ли она присоединиться, а на то, готова ли она отдать ему артефакты. В который раз её не покидало чувство, словно все эти вопросы сами по себе неважны, и являются чем-то вроде психологического теста с неожиданными итогами. Но это уже даже не было интересно. — Я никогда не присоединюсь к тебе, предатель! Да и зачем мне делить что-то с кем-то? «Ну как, достаточно натурально смотрится?» Он вздрогнул, словно от удара по лицу, но подчёркнуто ровно ответил: — Ты не ведаешь своих слов, Неревар. Но спасибо за откровенный ответ. Сейчас, если у тебя есть вопросы, задавай их. В противном случае ты бросаешь вызов. Итак, что у тебя за вопросы? — Иди к чёрту и приступим к делу. — Ранее в тебе было больше воспитания. Но как пожелаешь. Пламя сошлось с молнией бушующим штормом. Злость щедро лилась наружу, рассыпаясь заклятиями, пламя сверкало вокруг, но пока максимум прожигало одежду, ослабляясь магическим щитом. «Будь проклято это всё! Этот мир! Эта гора! И ты, свихнувшийся кимер!» Он исчез, и она, не теряя ни минуты, последовала за ним. В горле запершило от едкого запаха сернистых испарений вулкана. Она уже давно не задавалась вопросами о том, как им не отвратительно тут жить — это было слишком банально, что ли? — Что же ты за тупица?! Я — бог! Как ты можешь убить бога? Какое великолепное, головокружительное простодушие! Как могла быть ты столь наивна?! Никакой возврат, никакое вмешательство тебе не поможет! Давай же, сложи оружие, ещё не истёк час моего милосердия! «Пхах, а кто сказал, что я на что-то надеюсь?! И кто тут… тупица, а?! Да с чего ты взял, что мне нужно твоё милосердие?! Что оно хоть чем-то мне поможет?!» Новый электрический залп пробился сквозь защиту бога, но он, казалось, даже не заметил. Как и она. Злость остервенело лилась через край, изливаясь, подобно незримой исповеди, в магические атаки — одну за другой, словно их целью было не поразить врага, а воплощать её чувства. Так легко и непринуждённо, словно Дагот Ур и не ослабил её. Она почти не поддерживала щит — защита лежала непрочно и неряшливо, то и дело столь же небрежно обновляясь. Большая часть атак всё равно уходила вскользь по щиту, потому что девушка плясала вокруг противника так, словно старалась, вопреки здравому смыслу, устать как можно скорее. Удар за ударом, атака за атакой. Изливая отчаяние, она совсем перестала поддерживать щит, и сразу же за это поплатилась: струя жаркого пламени ударила почти прямо в неё. Девушка взвыла от жгучей боли, отступая назад и пытаясь покрывающимися волдырями руками сбить пламя с волос. «Больно! Как больно!» Но Дагот Ур и не думал давать ей поблажек, он шел на неё, сокращая дистанцию и продолжая бить её пламенем, натыкаясь на из-за боли крайне рассеянные и неуклюжие попытки выставить перед собой хоть крохотный щит, и терпеливо и неуклонно продолжая наступление, пока девушка не споткнулась и не упала, от истощения закрываясь лишь голыми руками: — Стой! Подожди! Не надо! Пожалуйста! — Вольге даже стало неприятно от того, насколько жалобно и буквально по-детски звучал её голос, но боль от ожогов давала фору любому стыду. Потом, потом ей будет ужасно стыдно за эту мольбу о пощаде, но она сможет утешить себя тем, что никто, кроме неё, никогда об этом не вспомнит. Дагот Ур задержался над ней, словно раздумывая, а затем в один широкий шаг преодолел разделяющее их расстояние, наклонился, схватил её за опаленные волосы и притянул к себе, под сдавленный крик задирая её голову и силой мысли призывая в руку её выроненный топор. Его голос теперь звучал громогласно и неестественно многорядно для мера: — Я предлагал тебе прежде свою милость. Но ты не слушала меня, девчонка! Жаль. Теперь я могу предложить тебе лишь более лёгкую смерть. "Большего и не надо" Одно широкое движение — и лезвие топора прошло по её обожженной шее, как нож — по растопленному маслу.