***
— И ты хочешь, чтобы я позволила укатить тебе с ним?! — стоя посреди гостиной, возмущается очередной сумасбродной идее сестры Лили. — А что с ним не так? — также горячо отвечает младшая. — Тебе неугодны тату на его теле? — с прищуром наступает Кетрин. — Так вот твой, — она тычет в Чонгука, — ему ничуть не уступает! Чонгук непроизвольно касается своих тату на правой руке, замечая, как смутилась Лили после слов сестры, а после переводит взгляд на Хосока. Тот тоже замер в ожидании, разместившись с другого края дивана. — Я всего лишь хотела сказать, что ты несовершеннолетняя, — немного тише отвечает Лили. — К тому же, я о нём впервые слышу и абсолютно ничего не знаю. — Так давайте познакомимся, — подрывается Хосок. — Я могу пробить его удостоверение по базе, — следом вклинивается в разговор Чонгук, ловя на себе настороженные взгляды присутствующих. — Ну, чтобы ты не волновалась, и мы точно знали где и с кем она находится, — уточняет он, глядя на Лили. Лили подходит ближе к Хосоку, заглядывает в глаза и тяжело вздыхает. Тот нехотя, но всё же вытягивает из внутреннего кармана своей чёрной косухи водительское удостоверение и кладёт на протянутую ладонь девушки. — Ты ведь позаботишься о ней, не обидишь? — всё ещё пристально вглядываясь в глаза парня, спрашивает старшая. — Можешь в этом не сомневаться, — уверенно отвечает Хосок. — Детектив Чон, — демонстративно подзывает Чонгука, — запишите, пожалуйста, его данные, и в случае крайней необходимости воспользуйтесь своим служебным положением. — Спасибо, сестрёнка, — бросается на шею старшей Кетрин. — Ты в порядке? — тихо спрашивает старшая. Они ведь так и не обсудили произошедшее. — В порядке, — коротко отвечает. А после добавляет в самое ухо: — Он у тебя, конечно, хмурый какой-то, но тоже очень горячий, повеселитесь, — тут же отстраняется, в очередной раз вгоняя сестру в краску. Лили молча возвращает документ парню и он, взяв Кетрин за руку, направился к выходу, не забыв попрощаться и пожелать доброй ночи.***
— Ты голодна? — робко интересуется Чонгук. Лили на это лишь отрицательно вертит головой. — Тогда может быть чаю? И ты мне всё объяснишь. — Идёт. Они проходят на кухню. На часах время близится к полуночи. Чон включает лишь лампу на вытяжном шкафу, отчего в комнате царит полумрак. Он ставит чайник и достаёт из шкафа две неглубокие белые чашки с блюдцами. Одиноко стоящая чёрная чашка с белой надписью «Living without passion is like being dead» остаётся на краю мойки. Лили присаживается за стол и нервно перебирает салфетку, что вытащила из стоящей в центре такой же белой как и чашки салфетницы. Ей неловко. Неловко оттого, что вынуждена была просить помощи, оттого, что впервые находится в доме одинокого мужчины, и, конечно, оттого, что к мужчине этому она абсолютно точно неровно дышит. Небольшое помещение наполняется цветочным ароматом, что струится из наполненных до краёв чашек горячего чая. — Если коротко, то я услышала телефонный разговор матери и некого Джерри. Не могу утверждать, но с вероятностью в девяносто девять процентов это был отец, — она опускает взгляд и продолжает теребить потрёпанную салфетку. — Она говорила о завещании и просила его дождаться пока она не уснёт. Очевидно они говорили о мисс Донован, она занимается всеми юридическими вопросами семьи Мин. Я хотела сказать об этом Юнги, но он заперся со своим отцом в кабинете, а номер Чимина был занят, сколько я не звонила. Что если случится что-то ужасное? — голос дрогнул, но тёплое касание руки заставило поднять взгляд. — Ты молодец, что позвонила мне. Думаю, если бы случилось что-то страшное, Юнги уже позвонил бы мне. Поэтому постарайся успокоиться, а я попробую позвонить, хорошо? — Лили согласно кивает и делает первый глоток уже остывшего чая. — Кстати, а Чимин это кто? — обернувшись у выхода из кухни, спрашивает Чон. — А? Чимин? — Лили слегка округляет глаза и со звоном ставит чашку на блюдце. — Чимин помощник мисс Донован. — Вы с ним достаточно близки, я полагаю? — скулы едва заметно играют на смуглом лице парня. — Ну, думаю, я могу назвать его другом, — всё ещё не замечая смены настроения Чона, просто отвечает Лили. Чон на это только кивает и удаляется в гостиную за телефоном, чтобы сделать звонок. Проходит минут пятнадцать, прежде чем парень возвращается обратно. Лили успела написать сестре и удостовериться, что та успешно добралась в целости и сохранности. А также потребовать фотоподтверждение, получая в ответ милейшее селфи сестры на фоне стеллажа, усыпанного бесчисленным количеством виниловых пластинок. — Ты оказалась права, в квартиру Натали Донован буквально пол часа назад пытался проникнуть злоумышленник. Юнги позвонил Чимин, альтруист, чтоб его, — выделив имя парня, тихо чертыхнулся Чонгук, — он был неподалёку и вызвал полицию, когда она ему позвонила. — Она ему позвонила? — удивленно переспрашивает Лили. — Странно, правда? — чуть нахмурившись, он опускает взгляд на свои руки, что сцеплены в замок. — Вовсе нет, это замечательно, — говорит девушка, задумчиво улыбаясь, что совершенно сбивает Чона с толку. — Замечательно? Это странно и глупо. Вместо того, чтобы звонить в полицию, она позвонила ему! Они ведь могли приехать раньше и задержать преступника, но она своей опрометчивостью поставила под угрозу свою жизнь. А что, если бы… — Чонгук, — ровным тоном прерывает пылкую тираду Лили. Парень замолкает и смотрит в ожидании. — Он влюблён в неё столько, сколько я его знаю. И если она, находясь в опасной ситуации, первым делом подумала о Чимине, значит она видит в нём того, кто может защитить, она доверяет ему свою безопасность. Натали — девушка не робкого десятка, уверена, она смогла бы дать отпор обидчику. Но, очевидно, рядом с Паком она предпочитает быть слабой. Думаю, у неё тоже есть к нему чувства. — Она действовала на рефлексах, и, вполне вероятно, номер Пака был последним в набранных. Ты ведь также поступила, — говорит чуть тише, вновь опуская взгляд. — Случилось непредвиденное, мой контакт был крайним в списке набранных, ну и я ведь полицейский, естественно ты решила, что я тот, кто не бросит и защитит, — Чон глубоко вздыхает и нервно прикусывает щёку изнутри. Девушка ничего не отвечает, смотрит только. Он прав, она действительно видит в нём защитника: он сильный, умный, воспитанный и добросердечный. А ещё очень красивый. Одни его чёрные глаза в три карата чего стоят, а уж взгляд, что жгучестью своей будоражит молодую кровь, выбивает напрочь весь воздух из лёгких. Может быть в нём и преобладает разум над чувствами, но Лили запомнила то, как он сравнил её с зефиркой — это ли не истинное проявление романтичной натуры? А теперь его слова так сильно ранят. Хочется кричать, что всё не так, но отчего-то не может. — Поздно уже, пойдём я покажу, где ты можешь расположиться, — он встаёт из-за стола и направляется к выходу. — Я, кстати, сказал твоему брату, что вы с сестрой у меня, так что можешь не волноваться по этому поводу. Они выходят из кухни и сворачивают в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Лили молча следует за парнем, медленно поднимается по ступеням и, когда тот, пройдя немного по узкому коридору, цепляет ручку одной из двери, несдержанно выпаливает: — Это не так! — резко прижимается с чоновой спине, обхватывая руками крепкую талию. — Я вижу в тебе не только защитника, — лепечет, будто боится не успеть, — ты мужчина, в которого я влюбилась, ты тот, кого я впервые сама поцеловала. И это не было никаким протестом, ты просто понравился мне, Гуки, — она зарывается носом между мужских лопаток, отчего голос звучит приглушённо. И если бы она приложила туда ухо, то наверняка бы отчётливо услышала рвущееся наружу сердце. — Скажи ещё, — он нежно касается её ладоней и размыкает их. — Скажи, прошу. Скажи ещё раз, — он медленно поворачивается и смотрит на смущенную девушку. — Я ведь правильно всё услышал? — касается осторожно пальцами её щеки и направляет голову вверх, заставляя посмотреть на него. — Ты мне нравишься, Гуки, — робко, но со всей искренностью во взгляде. — Очень.