***
„Таково людское сердце, Ненасытное, слепое, – Вечно чем-нибудь томится, Убегая от покоя.“ — Шота Руставели. Витязь в тигровой шкуре Ника проснулась, впервые нахлынуло поразительное чувство спокойствия. Чувство того, что она действительно на своём месте. Было довольно тихо, даже немного звенело в ушах. Иберия видимо рано ушла, она оставила для Ники записку на столе в гостиной. В коридоре, куда вышла сонная Ника в поисках своей сумки, пахло ванилью и жасмином. Она переоделась из домашнего халата в строгое бежевое платье с поясом, под него очень подходили подаренные туфли, распущенные волосы она собрала в красивый пучок, краситься ей не хотелось, взяв записку и находящийся под ней ключи, она направилась устраиваться на работу, но девушка столкнулась с маленькой проблемкой – незнание языка поставило перед ней барьер и работать по своей профессии девушка пока не имела возможности, но надо было на что-то жить, и отбросив в сторону диплом, над которым она так долго мучала себя и шла наперекор родителям, который стал просто бумажкой. Гика пошла в торговлю, туда куда так хотела «впихнуть» её мама. Ей досталась роль продавца в лавке с ароматной выпечкой, как будто клочок Франции перекочевал в шумный Тбилиси, хозяйку не пугало то, что Ника не знает языка, сильно не хватало рук и приезжая девушка попалась кстати. «Да мама, видела бы ты меня сейчас, главное об этом не написать в письме, а то будет говорить – а я же говорила… ».Многое в человеке заложено на генетическом уровне, и с этим не поспоришь, природа человека в его родителях, родственниках, где-то что-то проявиться всегда. В чём бы Ника не принимала участия, она всегда была словно «кроличья лапка» приносящая удачу, поэтому какие бы шалости не задумали мальчишки, она участвовала в них пусть даже косвенно. Сейчас, это перенеслось и на работу, торговля шла, как никогда, за пол дня проведённые в лавке в роли продавщицы, она привыкла к таким странным монетам, которые местные называли вычурным словом «тетри». Во время обеденного перерыва, Ника наконец удосужилась позавтракать, взяв с полки странного вида ромбовидный, приплюснутый хлеб – шоти, который больше напоминал лепёшку, у него был непревзойдённый запах домашней выпечки, он был хрустящий и еще тёплый. Ника вспомнила бабушкину выпечку, которую она пекла в ночь с субботы на воскресенье. Воскресным утром на столе уже во всю пахли свежие пирожки с вишней, маковые рулеты, кексы с изюмом и курагой. Ника хотела частично перечеркнуть воспоминания о доме, в силу произошедших событий. Опять в её голову, ворвался образ Николая. Они сидели на кухне и ужинали, Нико с таким упоением, восхищенностью рассказывал о тбилисской выпечке, о том как всё вкусно и калорийно, что Ника невольно словила себя на мысли о том, что обязательно должна попробовать. И вот – тайное желание сбылось, как она хотела приехать вместе с ним, но увы, кто же знал, что так всё обернётся. Мать учила Николая идти всегда с высокоподнятой головой, куда бы не вёл этот путь. Он не заметил расставания, не заметил в силу стойкости и гибкости ума. В какой-то момент, мозг отключил чувства, отрезал их, словно за ненадобностью. Но вот Ника не могла этого сделать, она постоянно сравнивала рассказы любимого с тем, что она теперь видела в реальности. Лавка, в которой теперь работала Гика, было уютна, она была маленькой, но там было всё – от сладкой пахлавы – до вкусных, горячих хачапури, везде стояли деревянные стеллажи, застеленные немного промасленной бумагой, у кассы были соки-воды, что наливались с довольно огромных конусов, в гранённые стаканы, у входа было пару столиков, которые в будние дни были всегда заполнены. Лавка была светлой, везде были окна, открытость – это главная фишка Грузии. О выпечке Ника слышала, но вот о сладостях Нико не говорил, она видела как под стеклом в прохладе лежат фрукты в сахаре: милый, приплюснутый, словно блюдечко - инжир, козинаки, что напоминали своей красотой мозаику из разнообразных орехов, вяленая хурма, изюм, курага, Ника не знала всего, она не представляла такое изобилие всего вкусного, красочного. Зарплата была небольшая, но ознакомившись с ценами на продукты первой необходимости, одежду, Ника поняла - она сможет вполне обходиться без каких-то вещей вычурных, но на самое необходимое ей хватит. К вечеру, Ника закончив работу, направилась домой, девушка поняла – Грузия – это страна, где не принято торопиться, всё должно быть размеренно, тихо, словно по течению реки, чьи воды никогда не производили шума, а лишь изредка поплёскивали. Нужно было купить продуктов, список Иберии был краток но имел некую особенность, справа она написала по-грузински, а слева был перевод, это было сделано не просто так, Гика должна знать грузинский, начинать надо с простого. Ника с пакетами вошла в уже привычную обстановку, послышались звуки пианино, что разносились эхом, услышав хлопок двери, Иберия прекратила культурную минутку и вышла к девушке. - Добрый вечер! - Боже! Гика, дорогая моя, запомните одну простую истину – девушка никогда не должна выходить со своей комнаты неприбранной!, - воскликнула дама, даже забыв поздороваться. - Мне просто было лень, не было настроения, - стала отнекиваться Ника, пройдя в гостиную. - Запомни! Настроение врача никого не волнует, у него на столе пациент и он должен провести операцию. Твоё лицо – это операция, независимо от твоего желания и моральных сил – ты должна блистать, как только выходишь за пределы своего личного пространства – комнаты. - Я постараюсь, но до вас мне далеко. - Вздор! Если ты захочешь – я сделаю с тебя грузинскую аристократку, у тебя есть хороший фундамент для этих знаний. - А если хочу… - Для начала, тебе нужно кое-что прочесть, - она подошла к серванту с книгами, открыв дверцы, провела пальцем по корешкам, - это то малое, что тебе нужно прочесть, для того чтоб стать частью аристократии, нужно понять всё досконально, а что может помочь нам в этом - как не книги, аристократы были всегда, эта тема хорошо раскрыта, все их слабости, пороки, чернота. Как прочтешь всё это, хорошо подумай, пути назад не будет - Я прочту… В Никином подсознании, аристократка – это белоручка, не умеющая ничего делать, но Иберия была другой, она взяла продукты и пошла на кухню, что находилась справа от гостиной, маленькая и уютная, словно коморка феи. В Грузии Ника не нуждалась в пище ради жизни, она нуждалась в духовном наполнении девушка много читала, благодаря бабушке, но даже этих знаний было недостаточно, новая личность требовала больших вложений. Она ловко перечитала за пару недель Байрона, Теккерея и Блейка. Штудирование литературы заставляло её задумываться, менять своё мышление. Иберия устраивала ей по вечерам мини экзамены, спрашивала, о чём рассказывает тот или иной роман. - Ты прочла Теккерея?, - спрашивала её женщина, спокойно сидя у камина. - Да, буквально сегодня дочитала последние страницы. - Молодец! Тебе понравилось? - Ну, вполне… - Расскажи-ка, о чём он? - Ну, о девушке, она подло поступает со всеми, кто её окружает и откровенно, живёт с духом цинизма… - Нет, ты не читала между строк, дорогая моя – это история о том, до чего может опуститься аристократия на пути к своим целям, как она может трансформировать свои цели, трансформировать себя, исходя из обстоятельств. - Но, я не пойму лишь одного, почему такое название – Ярмарка Тщеславия? - Это просто, мы приходим в лавку и берём то, что нам нужно, но не то, что мы искренне хотим, все покупают цинизм, злобу, умение лгать, но вот они забывают о совести, которая тихо и спокойно лежит на полке в дальнем углу, ожидая своего часа. Иберия давно хотела поделиться своими знаниями, но среди её учеников, не было тех, кто по достоинству ими бы воспользовался. Случайность свела их, она сделает всё для того, чтобы Ника стала той, кем хотела. Чем больше Ника погружалась в мир литературы, она понимала - её светлая душа опустилась до низости, она предала любимого, предала брата. Но, если есть ложь во благо, почему нет предательства во благо ближнего? Когда предавали её, то люди это не замечали в упор, но когда предала она – это увидели все. Она не заслужила света, она заслужила покоя, - правильно сказал Булгаков, ведь простой покой, дающейся нам с выше, может стать самой лучшей наградой. Так часто бывает, тишина навивает мысли о внутренней философии, угрызений самого себя. Здесь в Грузии, Гику пугала эта открытость и радушие, пожив в Москве, она стала искать в этом добродушии какой-то подвох. Её родители всегда учили остерегаться чересчур добрых людей, они могут предать и обмануть, а вот те, кто проявляет всю свою злобу во всей своей красе, вот это были по их мнению самые лучшие люди. Понемногу советы и навязанные стереотипы родителей рассыпались, словно разбитое стекло, они были разрушены и открывали перед девушкой новые знакомства, многие разговаривали на русском языке и вроде бы не было никаких границ, но всё же, преобладал некий суржик, так что после плотного изучения литературы, Ника, она же Гика, переходила к изучению языка. По началу её испугало наличие двух букв «т», и непонятные буквы – словно облачка. Но спустя месяц всё стало на свои места, да девушка пока не могла говорить свободно, но она вполне понимала простые фразы и могла по не многу отвечать на них. Иберия включала ей фильмы на грузинском и использовала его в быту. Ника заметила, как её голос начал постепенно меняться, быть более шипящим и тихим. В Москве Иосиф и Натали пытались как-то разнообразить скучный семейный быт, а поэтому ходили на всякого вида развлечения: кино, каток, кафе. Молодой человек начал стабильно зарабатывать и не намерен был просиживать весь свой бюджет дома. Они часто звали Николая с собой, ему нужно было немного сменить обстановку, чтобы голова не закипела от постоянных выступлений и гастролей. Но, друзья заметили, с тех пор как Ника сбежала, Коля всё меньше и меньше с ними общался, в первые недели они с Иосифом могли по-дружески посидеть в одном из заведений и поговорить о наболевшем. Но вот, чем дальше – тем его больше поглощала сцена, да он не забывал о друзьях, но о своих личных, его больше не интересовали их с Никой общие товарищи. Но пара на это не обижалась, возможно, он просто изменился, как и все они, Иосиф стал более серьезным и задумчивым, Натали взялась за ум и окончив университет, устроилась экскурсоводом. Ближе к новогодним праздникам, Иосиф получил письмо от Ники, в тайне от жены и от друга, он прочитал его сидя в кабинете в поликлинике. Ведь от Натали невозможно было что либо упрятать в пределах дома и письмо она бы точно обнаружила. Для того, чтоб Ника не раскрыла место своего нахождения, она пересылала письмо сначала своей подруге Маше, а она отправляла его в Москву с нужного адреса, так что вычислить местонахождение было практически невозможно, Ника могла с легкостью позвонить друзьям и семье на телефоны, но хотела избежать лишних разговоров, ведь в письме можно рассказать всё ёмко, всё обдумав без какой-либо лишней информации.Здравствуй брат, ты наверно задаешь себе много вопросов : Почему?, Зачем?. Увы, я не дам тебе того ответа, который ты так яро хочешь услышать, лишь скажу, что так было нужно. Надеюсь у вас с Наточкой всё хорошо и вы не сильно расстроились из-за моего отъезда. У меня всё хорошо, не думай, что я вру лишь бы успокоить твоё любопытство. На самом деле, всё так хорошо, как и должно быть. Попрошу тебя об одной мелочи, в конверте лежит второй листок, адресованный моей родне, я подумала, что отправь я его по родительскому адресу, на почте бы точно потеряли, так что эту миссию я возлагаю на тебя. Не пытайся разглядывать марки на письме, в надежде понять, где же я сейчас. Ложь – это искусная стратегия, её нужно планировать. И пока, всё идёт по плану, жизнь только начинается…
Твоя сестра, Вероника.
На этой загадочной фразе письмо оборвалось и Иосиф выкинул листок в мусорку, с этим скомканным листком ушла тревога, ушло всё наболевшее за эти месяцы. Молодой человек заметил, что она не упомянула о Николае, не интересовалась его состоянием, видимо ей было уже всё равно. В городе уже обильно сыпал снег, блистали всевозможные гирлянды, на площади загоралась торжественная ель, магазины были полны ёлочных игрушек и шуршащей мишуры. Идя по вечернему переулку, можно было запросто попасть в сказку, сказку детства, мороз за двадцать градусов, сверкание крупинок снега под светом тусклых фонарей, тишина, изредка прерываемая неожиданным смехом ребят, что дружно лепят снеговика. Папы несут домой небольшие ёлочки, таща их на детских санках, в доме начинает пахнуть сосной и мандаринами, праздником, которого люди ждут как чуда, в надежде, что новый год принесёт им только хорошее. В солнечном Тбилиси было всё с точностью да наоборот, там не было снега, хотя и было достаточно влажно, за окном чуть больше семнадцати градусов тепла, дует легкий ветерок. Гика, привыкшая к холоду, многочисленным тулупчикам, шапкам и свитерам, сейчас просто стояла на балконе, в лёгкой кофте и смотрела на небо, такое чистое и солнечное. Погода была отнюдь не зимняя, в том понимании в котором Ника привыкла, скорее она напоминала мартовскую оттепель, чем предновогодние холода. Пели птицы, медленно покачиваясь разгуливали соседские коты, люди торопились на работу, но уже ощущалось это присутствие, присутствие праздника, что немного разбавило местную неторопливость. За эти месяцы, которые Ника понемногу ассимилировалась среди местного населения, она стала другой, чётко провела линию личного и публичного, ни в коем случае не затрагивала тему денег, ведь это было просто неприлично. Захотев что-то в себе поменять, она пошла в местную парикмахерскую, что находилась недалеко от дома и на свой страх и риск сменила свою светло-русую копну волос, что напоминали свежее желтое сено с родных полей, на натурально чёрный цвет, что подчеркнул её скулы, сделал черты лица более холодными и гордыми. Об этом шаге Гика не жалела, она хотела изменить цвет волос еще в Москве, но Нико был против, он не хотел, чтоб возлюбленная портила свои хорошие и без того волосы ненужной химией. В тот вечер, когда Ника заявилась домой в новом цвете, Иберия лишь спокойно повернула голову, оторвавшись от прочтения очередного романа и одев очки, что обычно располагались у неё на столике, прищурившись сказала: - Запомни одно - цвет волос не меняет человека, но вот его статус, его поведение, его положение в обществе – это то, что должно заставить человека измениться в той или меньшей мере. Временами она была холодна к Нике и требовательна. Но иногда относилась к ней по-доброму, проводя задушевные разговоры за посиделками у камина, который в холодное время года горел, освещая старинный герб и согревая обитательниц этого дома. Все, кто видел их на улице восхищались ими: этой статной женщиной, в длинном черном платье, на каблуках, тонкие пальцы которой были подчёркнуты полупрозрачными перчатками, на каждой руке было по паре миловидных золотых колец, что выблёскивали на солнце, волосы были немного прибраны назад и подобраны широкими, чёрными очками от солнца и молодой девушкой,что была одета в свободного кроя, длинной почти до щиколоток, оливкового цвета платье, с длинными рукавами, которые присобирались на запястье, талию Гики подчёркивал широкий белый пояс, эффектности добавляли закрытые белые туфли на каблуках и небольшие часы, что располагались на правой руке, а вот на левой, на мизинце было серебряное кольцо с выбитой на нём надписью на грузинском языке - ვარდების(вардебис) – роза ,волосы были прибраны точно так же как у Иберии, вот только очки были коричневые и более вытянутые. Грубые серёжки-кольца, девушка сменила на пару милых серёжек-жемчужин. Прохожие нередко принимали их за мать и дочь, уж сильно они были похожи в поведении и внешне, схожести добавил обновлённый цвет волос. Когда Гика жила в Москве, она особо не обращала внимание на то, как она сидит, как держит чашку, ей сложно было изменить саму себя, но это получилось, она держала спину, гордо с высоко поднятой головой, как это подобает девушке, широкие, приподнятые плечи, задумчивый взгляд. Между любовью и карьерой - она выбрала карьеру и развитие своей личности и считать её выбор ошибкой и глупостью, дорогой читатель мы – не имеем права. Уже подготовленную Гику, свою воспитанницу, свою малую копию, она решила показать гостям, новый год – один из многих праздников, когда дом Иберии наполнялся звоном бокалов, посиделками в кругу старой интеллигенции, подруг и родственников её покойного мужа. Здесь они обсуждали всё, кроме того, что было запрещено категорически, Гика часто сравнивала посиделки её бабушки с подругами и данный вечер. Всё было по-другому, величаво, тихо, размеренно, без затрагивания личных границ. Из всей толпы гостей, Ника смогла уловить лишь несколько личностей, поодаль от всех, ближе к камину стояла Тамина – это была спокойная женщина одетая в пастельных тонов платье, среднего роста, с карими глазами и тёмно-русыми волосами, её взгляд был устремлён на огонь в камине, в руке был бокал белого вина, но она совсем не притрагивалась к нему, а взяла бокальчик лишь из вежливости – такая задумчивость была присуща ей, ведь Тамина была писательницей, она сочиняла сказки и стихи и сейчас наверняка обдумывала что-то новенькое. В бархатном кресле расположился мужчина, довольно уже в возрасте, о чём говорила его длинная седая борода и белоснежные брови, он озарял всех присутствующих своей улыбкой, говорил комплименты и рассказывал шутки, это был – Антар – известный режиссёр, что любил снимать кино о вечной любви и часто заглядывал к Иберии – своей двоюродной сестре за новым вдохновением, которое дарила она ему своими песнями. На балконе, рядом с Иберией стояла худощавого вида женщина и яро что-то рассказывала жестикулировав при этом руками, Иберия лишь улыбалась и что-то одно складно отвечала. Нике было немного скучно в этом сборище сплошь творческих кадров, но как только на город опустилась ночь и часы вскоре начали бить полночь, за столом началось веселье, жизненные истории, песни, танцы, музыка, тосты, угощения, новые знакомства, обстановка унылого аристократизма сменилась семейным весельем, таким открытым и откровенным, которое может происходить лишь здесь – в Грузии.