Внезапный звонок телефона прервал череду искрометных взглядов. Тэхён ослабил хватку и, мазнув напоследок большим пальцем и взглядом по пухлым губам, медленно опустил руку.
— Полотенца в нижнем ящике, рубашку можешь взять любую, — он кивнул в сторону открытого шкафа. Вынул телефон и, сбросив звонок, добавил: — Дверь захлопнешь, когда будешь уходить. Мне пора, — он сунул телефон обратно в карман, спешно набросил рубашку, прихватил галстук и вышел из комнаты. Минуты две спустя хлопнула входная дверь.
От холодного и совершенно безэмоционального тона голоса старшего Сэма буквально начало трясти. Но, вполне вероятно, что трясти его начало от того, что с его всё ещё мокрых волос стекали капли, растекаясь по обнажённой коже. Открыв нижний ящик, он взял полотенце и набросил его на голову. Аккуратно промакивая свои чёрные как смоль волосы, он смотрел на своё отражение в зеркале.
Жизнь всегда была к нему благосклонна. Пусть он и вырос без родителей, ему грех было жаловаться. Дядя отлично справлялся как с материальным благосостоянием их маленькой семьи, так и с воспитанием своего одаренного племянника. Но в один момент всё пошло под откос. Его тихий уютный мирок вмиг поразило молнией.
Сперва он узнал, что его мать вовсе не погибла: вернувшись со школы раньше обычного, он обнаружил письмо и банковский чек в конверте. Она не умерла, она бросила его. Судя по сумме в чеке, средств к существованию у неё было предостаточно. Но она не извинялась в письме, не хотела вернуться, она лишь поблагодарила брата за то, что подарил ей свободу. Сын был для неё обузой.
Спустя три недели ему удалось справиться с внутренней болью и спокойно смотреть в глаза дяде. Они не говорили об этом, но оба прекрасно понимали чувства друг друга. Так наступило лето. Последнее лето перед выпуском из старшей школы.
Затем, сидя у реки одним прохладным вечером, он познакомился с парнем, который, как оказалось, приехал на каникулы к родственникам. Он нашёл в нем родственную душу, они могли говорить обо всем, сидя ночи напролёт на том самом берегу изредка подбрасывая сухие ветки в костёр. Спустя два месяца он понял, что чувствует нечто большее. Спустя два месяца на том же берегу его оставили без ответа в гордом одиночестве смотреть на тлеющий костёр.
Было больно, но ведь нельзя заставить кого-то полюбить. Он это понимал. Он и с этим справился бы. Вот только, вернувшись в школу, все уже были в курсе его особых предпочтений.
Последний год учёбы был несладким. Так называемые друзья тут же отвернулись, другие и вовсе перешли с глупых смешков в его сторону на вполне серьёзные угрозы и даже избиения. Он молчал. Он терпел. Последний год, и он сможет вырваться из этого ада. Но, по счастливой случайности, его дяде вскоре предложили перевестись. Другая страна, другой язык, новая жизнь.
Всё шло хорошо. Языковые курсы, новые знакомства, учёба в университете. Он даже познакомился с девушкой, точнее, она с ним. Вот только вскоре поняла, что этот парень не её поля ягодка. Обидно, досадно, но он сумел стать ей отличным другом. Другом Миранде Бернс. Именно она рассказала ему о барах, где он может найти «друга», не привлекая при этом всеобщего внимания. Он закрылся в себе, страх не позволял ему открыто заявлять о своей ориентации, даже несмотря на то, что здесь это не было чем-то запретным.
Пару раз девушка даже составила компанию ему, не бросила его в этот омут обворожительных красавцев, а их в том баре было предостаточно. И если в первый вечер все лишь косо поглядывали в его сторону, то со второго начали подходить и знакомиться. Никто не предлагал встречаться, они лишь угощали выпивкой, осыпали комплиментами и предлагали продолжить знакомство в более интимной обстановке. Кто-то по-быстрому, кому-то хотелось его на всю ночь, но итог всегда был один — ощущение внутренней пустоты и никчемности.
И в тот злосчастный вечер, вместо того, чтобы ответить на сообщение Миранды, он был занят очередным красавчиком. Точнее, его рот. Возможно, он мог успеть, он мог спасти её. Видимо, таким как он не суждено найти свою родственную душу, может он проклят? Проклят на одиночество.
Крепко прижимая полотенце ко рту, он истошно, до боли в горле, кричит. Чувства одиночества, вины, страха — невыносимая боль.
***
Просидев в дальнем углу аудитории все пары, Сэм неспешно выходит в просторный холл главного корпуса университета. Все вокруг шушукаются, но ему всё равно, с него сняли обвинения и плевать, что он почти двое суток провел в камере. Убийца не найден, а, значит, ему нужно быть начеку. Но он понятия не имеет, кому так сильно насолил и за что с ним хотят поквитаться?
Он садится в свой подержанный пикап, бросает взгляд на рядом лежащий бумажный пакет и выезжает с парковки.
***
— Здравствуй, хён, — замечая старшего, Сэм выходит из машины и негромко захлопывает дверцу.
— Привет, — Тэхён не ожидал его здесь увидеть, резко останавливается и смотрит внимательно. — Ты здесь зачем? — на улице «минус», а его в жар бросает. Одного взгляда хватило, чтобы все мысли снова спутать. Он весь день копался в своей голове, но всё летит к чертям — винтик за винтиком покидает и без того шаткий, едва отлаженный механизм, и шестерёнки срываются и падают.
— Твоя рубашка, — он протягивает пакет. — Спасибо.
Тэхён делает пару шагов вперёд и тянет руку к пакету. Его холодные пальцы касаются тёплых. Он обхватывает руку Сэма и, подняв взгляд, спрашивает:
— Зайдёшь?
Тот смотрит вниз и нервно закусывает губу.
— Хён.
— Мы просто поговорим, пожалуйста, — дождавшись согласия парня, они входят в подъезд.
Усевшись на стул у окна в просторной кухне хёна, Сэм наблюдал за краном, из которого падали одна за другой капли. Тэхён, уходя, поставил чайник, который вот-вот начнёт выть, давая знать о своей готовности. Сэму тоже хотелось завыть, а ещё сбежать. Он поднимается со стула и выключает чайник.
— Прости, что так долго, — в кухню входит Тэхён, на нём просторная белая футболка и такие же свободные серые шорты.
— Всё в порядке, — тихо отвечает Сэм. Хён слишком очарователен в своём домашнем, таком уютном, образе, со слегка взъерошенными волосами. Парень пристально смотрит на него и не сразу понимает, что тот задал вопрос.
— Так чего ты хочешь? — долетает до него обрывок фразы. Тэхён совсем близко, так и хочется ответить — «тебя», но выходит лишь:
— Неважно.
— Значит, будем пить чай.
Он заваривает чай, краем глаза наблюдая за младшим. Тот так и остался стоять рядом, потупив взгляд в пол.
— Прости меня, — решает начать старший, — я не должен был так вести себя, я позволил своим чувствам и желаниям взять контроль, тем самым напугав тебя, я ведь даже не удосужился узнать, нравлюсь ли я тебе? — он тяжело вздохнул. — Знаешь, а я ведь ещё тогда, в парке, когда ты так грозно на меня смотрел, уже тогда во мне что-то изменилось. Я не сразу это понял, а потом ты коснулся моей руки.
— Хён! Перестань! — выпалил Сэм. Он резко повернулся к Тэхёну. В глазах влажный блеск и губы дрожат. — Перестань говорить так, будто в любви мне признаёшься. Я не достоин этого, — с каждым словом его голос становился всё тише. — Если ты думаешь, что я бесчувственная кукла, то это не так! Моё сердцебиение так же ускоряется при виде тебя, желание так же будоражит кровь, но ты прав — я боюсь. Все, с кем я пытался сблизиться, покидали меня. Моя мать, моя первая любовь, Миранда, даже моего дядю эта участь не миновала, но, видимо, кто-то свыше решил, что выпустить птенца из отеческого гнезда кому-то всё же придётся и сжалился. Я проклят, я не достоин того, чтобы меня любили, — глаза напротив не сводили своего взгляда, считывали каждую эмоцию.
Тэхён осторожно касается щеки младшего, стирая дорожку от слёз большим пальцем. Тот стыдливо опускает взгляд.
— Джинни, — Тэхён обхватывает лицо младшего руками и заглядывает ему в глаза. — Нет в этом мире того, кто не достоин любви. Даже если ты сама Смерть, я готов принять это, готов научиться любить тебя таким, какой ты есть, просто скажи, что больше не боишься, скажи, что я не противен тебе.
— Хён, ты себя видел? — изогнув одну бровь, задал вопрос младший, ответ на который был вполне очевидным.
— Это значит — да? — не сдержавшись, Тэхён улыбнулся.
— Да.
Горячие губы старшего тут же накрывают солёные от слёз напротив. Короткий, влажный, приятный. Оба прикрывают глаза и тяжело дышат.
