Хён

      — Хён, не молчи, — тихо начинает младший, уставившись в чашку со свежезаваренной мелиссой. — Знаешь, как много я себе напридумывал, пока мы шли?       Тэхён на это лишь поджимает губы, а после тяжело вздыхает и выдает:       — Обещай, что выслушаешь до конца и не станешь перебивать, идёт? — Он вопросительно вскидывает брови и выжидающе смотрит на Сэма. Тот нервно зыркает в ответ, но всё же кивает — идёт.       — Сегодня я подал заявление на увольнение. — Хён ловит на себе пристальный взгляд младшего, но удивления там не наблюдает — ожидаемо. — И отправил документы на восстановление в Сеульский университет. — А вот сейчас что-то промелькнуло в глазах напротив: обида, грусть? Губы поджимает и слёзы подступающие сглатывает — терпит.       — Не бросай меня, хён, — так тихо и дрожащими губами. Не выдерживает, взгляд опускает и еле слышно добавляет: — Пожалуйста.       И в этих словах столько боли и отчаяния, будто перед ним главный и единственный человек его жизни. Будто вся его жизнь теперь в руках этого драгоценного. Нельзя так: нельзя всецело доверять и вверять свою жизнь другому. Но он уже это сделал. И потеря очередного близкого и дорогого будет равноценна погибели.       — Я не хочу быть эгоистом. Понимаю, что это важно для тебя. И ты вправе сделать так, как того хочешь. Но я не смогу без тебя, — слёзы предательски скатываются и голос ломается. — За это короткое время я столько всего успел испытать рядом с тобой. Ты поселился в каждом моём воспоминании, но я не хочу жить лишь ими одними. Ты мне нужен.       — Хёнджин, я же просил выслушать до конца, — старший говорит сдержанно, но в глазах блеск влажный, а челюсти так и сводит от душераздирающей боли в груди. — Я подал заявку на заочное, мне всего-то один семестр оставался. К тому же приложил рекомендательное письмо от имени прокурора. Думаю, её одобрят и не придётся уезжать надолго. — Он мягко проводит по предплечью парня и берёт того за руку. — И даже если бы пришлось, я не стал бы разрывать наши отношения. Ты тоже нужен мне. Я по уши в тебя, и ты намертво во мне, — на выдохе, немного устало проговаривает хён, дважды стуча кулаком в область сердца.       Хёнджин бросается с объятиями к старшему и зарывается носом в изгиб шеи. Его влюблённое сердце так громыхает, что хочется скулить от радости, но он лишь шумно втягивает воздух и мягко целует своего парня.       — Это ещё не всё, — добавляет Тэхён. Младший слегка отстраняется, заглядывает в любимые глаза. — Сегодня мама звонила, поздравила с днём рождения и вновь просила приехать, — глубоко вдыхает и взгляд опускает, не замечая, как младший непонимающе смотрит, — и я подумал: может, мы вместе поедем? Хочу разрешить недопонимание наше с отцом и, — он решительно поднимает взгляд наконец, — тебя познакомить с семьёй, — вздыхает с облегчением и ловит замерший взгляд на себе. — Ты против? Я поторопился, да? Но ведь с братом моим ты, по сути, уже знаком, так что…       — Хён, — прерывает его младший, — у тебя день рождения? — Удивлённый и немного наивный взгляд любимых глаз заставляет старшего осознать факт того, что о таком принято сообщать заранее. Особенно когда тебя любят и хотят порадовать в такой особенный день. А человек, что сидит напротив и всё ещё ждёт ответа, любит и ,очевидно, хотел порадовать.       — Прости, я давно не праздную, как-то совсем не подумал. Можем пойти куда-нибудь если хочешь?       Хёнджин, поджав губы, мотает головой.       — Не-ет, — тянет он, — не так. Лучше скажи, чего хочешь Ты? Твой день рождения — тебе и решать, как будем праздновать.       Тэхён задумывается на секунду.       — Давай останемся дома. Хочу тишины и смотреть на тебя. Долго-долго. — Он любовно смотрит в глаза напротив, а после ловит короткий поцелуй мягких губ.       — Отлично, это то, что мне под силу. Идём! — Хёнджин тянет его за руку и уводит в спальню.       В комнате царит полумрак, но Хёнджин не торопится включать свет. Бережно усаживает любимого хёна на кровать, а после шарится в поиске включателя настенного бра.       — Так-то лучше, — задумчиво заключает он. — Раздевайся, — обращается к Тэхёну.       Тот недоумённо изгибает бровь: уж больно не романтично всё как-то. И не то, чтобы он против, но можно же было начать с маломальской прелюдии? Как бы там ни было, руки тянутся вверх и медленно избавляют от одежды. И когда майка летит в сторону, в руки хёна прилетает белая рубашка, а следом и французский галстук кораллового цвета. К слову, галстук этот он ни разу так и не надевал — импульсивная покупка, которая постфактум показалась вычурной и неуместной. Он удивлённо смотрит на выданный комплект, а после переводит взгляд на парня, что смотрит на него выжидательно, стоя у выпотрошенного шкафа.       — А теперь одевайся. — Он игриво смотрит на Тэхёна. Непонимание и некое разочарование в глазах напротив умиляет и заводит не по-детски. Но в планах у него сначала насладиться видом, а уж после позволить хёну затянуть галстук на его хрупкой шее и быть выдранным по самое не балуй.       Хёнджин шумно выдыхает, пытаясь отбросить возбуждение, что уже порядком топорщилось, на второй план.       — Хочу нарисовать тебя, — он закусывает нижнюю губу, — видел в коробках, что в коридоре, кисти и акварель. Позволишь?       Тэхён медленно кивает, а в голове в очередной раз мигает неоновая вывеска «самый охуенный парень». И этот парень — его. К нему тянет так сильно, что даже страшно. Страшно потерять, но он будет оберегать его чувства, его любовь и бескорыстно любить в ответ.       Младший шустро удаляется с довольным видом, и через мгновение уже слышен шорох сдвигающихся коробок.       — Нашёл! — радостно кричит Хёнджин, а после только какая-то возня и негромкий шлепок. — Блин…       Тэхён подскакивает с постели и выглядывает: младший, скорчившись, сидя на коленях, ловко собирает рассыпавшееся содержимое одной из коробок. А после замирает, глядя на какой-то лист бумаги.       — Это мои старые работы, — старший неспеша подходит и бросает взгляд на рисунок. — Я раньше часто рисовал, не всегда удачно, но выбрасывать рука не поднималась. В каждом из них моё настроение и чувства. Поэтому их так много. — Он присаживается рядом и помогает собирать.       — Хён, ты очень талантлив, — младший медленно, скорее перебирает, чем собирает рисунки, — вот только, что значит этот рисунок? Он встречается очень часто. — Хёнджин протягивает лист с контурным изображением ассиметричных губ и глаз, выполненный чёрной акварелью. Тэхён недолго рассматривает лист, а после откладывает его в сторону.       — Это… — он тяжело вздыхает и начинает быстрее собирать рассыпавшиеся рисунки. Он не успевает продолжить.       — Хён! — восклицает младший. — Это же… — он трясущимися руками протягивает ему очередной акварельный рисунок, — эмблема моей школы. И парень, — он тычет в изображение улыбающегося мальчишки в школьной форме, — это ведь я?       Казалось бы, что удивительного в том, что парень изобразил то, что ему запомнилось, что вклинилось в память, а после вылилось на бумаге? Вот только парень на рисунке не выглядел грустным, не было на его лице тех слёз и боли, что видел Тэхён. Значит ли это, что так он справлялся со своей болью, рисуя улыбку мальчишке, или же он встречал его где-то ещё?       Тэхён обречённо выдыхает и садится на пол.       — Да, — он медленно кивает в ответ, — это ты. — Младший, недоумевая, смотрит и ждёт объяснений. Тэхён видит это и, собравшись с мыслью, тихо начинает: — Всё, что я запомнил в тот вечер, это твою школьную форму, поэтому тебя не сложно было найти. — Глаза Хёнджина слегка округлились, а залегающая морщинка меж бровей в миг разгладилась. Страх, Тэхён отчётливо видел страх в глазах парня. — Ты не подумай, я не сталкер какой-то, просто хотел найти тебя и извиниться. За себя, за поступок отца, как я думал, неправильный. Но когда увидел тебя — не решился. Каждый раз ты был не один, и каждый раз я трусил. Ты всегда был грустным, и я был убеждён, что это моя вина. А потом я увидел тебя в проезжающем мимо автобусе, случайно, и ты улыбался. Красиво так, искренне. Тогда я решил, что в следующий раз обязательно подойду и мы сможем поговорить. Но в следующий раз ты так и не вышел из школьных ворот. Я приходил ещё и ещё, а потом спросил у девчонки какой-то что видел с тобой однажды, так и узнал, что ты уехал. Насовсем. — Он смотрит в глаза младшего, что подрагивают и блестят от скопившихся слёз.       — Так значит, ты уже тогда что-то почувствовал? — Хёнджин смотрит в ответ.       — Да, думаю, да. Но я не придал этому значения, со временем чувства притупились. Я бросил учёбу, пошёл работать в мелкую адвокатскую контору, и на одном из заседаний меня заметил Адам, нынешний прокурор этого города. А после предложил уехать с ним, и я моментально согласился. Только сейчас понимаю, почему, — он опустил взгляд. — Потому что знал, что ты уехал сюда. Но я, правда, не узнал тебя тогда, в парке. — Снова смотрит в глаза, что уже не сдерживают слёз и в три ручья бегут по щекам. — А потом…ты спросил про мои внезапно возникшие чувства, и я испугался. Прости меня, мне стоило тебе рассказать. — Он осторожно проводит большим пальцем по щеке и, не чувствуя сопротивления, обхватывает лицо младшего ладонями. — Пожалуйста, Джинни, прости меня, — он коротко целует того в губы и прижимается лбом ко лбу. — Прошу, я так сильно люблю тебя. Так сильно, — он слышит всхлипы младшего и его несмелые объятия на своей талии.       — Хён, — протяжно сквозь слёзы начинает Хёнджин, — ты такой дурак, я тоже тебя люблю, — он робко целует старшего, а после углубляет поцелуй.              Холодные пальцы плавно скользят по подтянутым бёдрам младшего. Ощущать горячее тело под ними, в купе с негромкими стонами и приятным давлением в области паха, наверняка сравнимо с райским наслаждением, если рай, конечно, существует. Впрочем, если существует рай, то и ад тоже, а потому жариться им двоим в адском котле, желательно в одном, желательно дотла.       Сегодня им некуда спешить, сегодня им просто необходимо насытиться друг другом. Взаимные ласки, разливающиеся по телу медовым теплом, нежность, граничащая со страстью, и бесконечный океан любви в глазах напротив. Впустить в свою жизнь нового человека не так уж и сложно, даже влюбиться не составит особого труда, но вот принять его таким, какой он есть, довериться и полюбить всем сердцем и душой, это, пожалуй, задача не из лёгких. Сердце Тэхёна полюбило ещё четыре года назад, пусть он и не решился узнать это чувство поближе. Но в тот вечер, когда отчаявшийся парень столкнулся с ним и не дал упасть, оно воспрянуло и забилось чаще, пробуждая давно уснувший вулкан истинной любви.       — Когда ты вспомнил меня? — распластавшись на обнажённом теле своего хёна, устало выдал парень.       — В то утро в автобусе, — тихо ответил Ким. — Ты был так близко, меня буквально тянуло к тебе, я глаз оторвать не мог, а потом спросил про имя. — Тэхён делает вдох и продолжает: — Не бывает таких совпадений, я думал, что с ума сошёл. А потом ты вышел в этом блядском полотенце, — нервно сглатывает от нахлынувших воспоминаний, — и мне снесло крышу, так хотелось прикоснуться, поцеловать. Я же видел, что ты не против, но понимал, что это как минимум — странно, как максимум — пиздец. Я сбежал снова, — он усмехается, — думал, что ты больше не захочешь меня видеть. Но ты пришёл.       — Ты мне тоже понравился. Но я, правда, не хотел торопиться, слишком фигово у меня складывались отношения. Ну, то есть их в принципе никогда толком не было. Поэтому я был сбит с толку твоим напором, но, — он подбирается выше и шепчет в изгиб шеи, — я не жалею, что не сдержался, — коротко целует хёна в щёку.       — Знаешь, я бы, наверное, сошёл с ума, если бы не открылась правда. Ужасно трудно носить в себе тайны. Я ведь был уверен, что убил твоего самого близкого человека. Не думаю, что ты простил бы меня. Но очень благодарен судьбе за эту встречу. — Он крепко прижимает к себе размякшее тело, что в полудрёме пропускает с болью каждое слово любимого. Он ведь тоже не смог бы. Не смог бы без него. Познав его любовь, отпустить было бы тяжело, хорошо, что подобный выбор им делать больше нет нужды.       — Хён, — сонно бурчит младший, — давай не будем откладывать поездку в Сеул, хочу поскорее увидеть твои детские фото, — он хитренько улыбается и окончательно погружается в сон.       С днём рождения, Тэхён-хён.