Танец со смертью

Федя сидел в своей гримерке и устало скидывал с себя одежду. Сегодняшняя ночь была поистине безумной, от количества клиентов не было отбоя, поэтому Басманов был выжат как лимон, а еще до жути рассеян. Эта самая рассеянность его и подвела, когда он надел кроссовки и, встав на ноги, вскрикнул от резкой боли в области стоп. Тут же присев назад, он вытащил ноги из обуви, из которой высыпал на пол канцелярские кнопки, и стал рассматривать многочисленные проколы по всем слегка кровоточащим ступням. Раны не были столь значительны, однако ходить было неприятно, а надо было, потому что было необходимо кое-кого позвать. В том, что это сделала именно Колтовская, не было никаких сомнений. О том, что у Феди и Ивана Васильевича в некотором роде отношения, не слышал, наверное, только глухой, вот Анна и бесится. На прошлой неделе она порезала Феде все его костюмы, из-за чего пришлось закупаться новыми, потом пыталась отравить Басманова какой-то дрянью под предлогом «помириться». Она так и сказала, принеся юноше странного вида напиток, от которого пахло моющими средствами. Его Федя благополучно вылил в раковину. Теперь вот это. Ивану Федя не жаловался, он вообще никому про пакости Колтовской не рассказывал, не считая, что это того стоит, но его терпению пришел конец. Надо поговорить с Иваном, но сначала найти Анну. Федя вышел в коридор прихрамывая и тут же столкнулся с Машей, которая шла, насвистывая какую-то мелодию. Завидев Басманова, она мигом поменяла траекторию своего полета и подбежала к юноше с самым обеспокоенным видом из всех, что Феде доводилось видеть. - Боже, Федя, почему ты хромаешь? И почему ты босиком? Что случилось, милый? – заботливо начала она. - Спроси у Анечки, - фыркнул Басманов. На непонимающий взгляд Темрюковной он приподнял одну ногу, демонстрируя свои проколы. - Ты с ума сошел по голому полу с ранами ходить? Ты же инфекцию можешь получить! - Ага, а вдруг она не только кнопки в кроссовки насыпала, но и ядом обувь намазала? – Федя пошутил лишь отчасти – зная Колтовскую, от нее всего можно ожидать. - Чего вы все здесь столпились? Федя, почему ты босиком? – послышался низкий голос Грозного. Феде по второму разу пришлось показывать свои раны, рассказывать, что случилось, не упустив на этот раз и те предыдущие подлянки, которые устраивала ему Колтовская. Иван слушал, хмурясь все сильнее с каждым словом, а Маша прикрыла раскрытый в ужасе рот. Чего-то они излишне драматизируют, подумалось Феде. - Для начала, Маша, будь другом, приведи мне Аню в Федину гримерку, - распорядился Грозный. – Ты, Федя, иди назад, я схожу за аптечкой и вернусь. Басманов победоносно проковылял в свою гримерку и принялся ждать. Иван вернулся и впрямь довольно быстро, неся в руках средства первой помощи. Он присел на одно колено перед Федей, аккуратно взял его за ногу, нанес на ватный диск перекиси, предупредил, что сейчас будет щипать, и стал прочищать раны. Федя шипел, но старался держаться молодцом. Закончив с обработкой ран, Грозный начал осторожно, чтобы не навредить, перебинтовывать Федины стопы. Когда и с этим было покончено, Иван поднялся с колена во весь рост и потрепал Басманова по голове, сказав, что тот хороший мальчик. Вскоре пришла Маша, которая буквально волокла за собой недовольную Колтовскую. Она упиралась ногами в пол и всем своим видом демонстрировала, что не хочет здесь находиться, однако, по всей видимости, девушка не ожидала, что в помещении будет еще и Грозный, судя по ее растерянному лицу. Она переводила взгляд с Феди на Ивана и обратно, а затем попыталась убежать, но Маша оказалась сильнее, буквально ввалив Анну в гримерку. - Итак, дорогая моя Аня. Что за херню ты творишь, скажи мне на милость? – сурово начал Иван, скрестив руки на груди. - Я не понимаю о чем вы, - придя в себя, сказала девушка, тряхнув волосами. - Ты прекрасно знаешь о чем, блять, я! Ты строила козни Феде все это время, и не притворяйся, что ты этого не делала! – хлопнув рукой по трюмо настолько сильно, что косметика с него повалилась, гаркнул Грозный. - Да! Делала! Потому что я не понимаю, почему он, а не я?! Чем я хуже? Тем что у меня нет члена между ног, вам этого хочется? Или тем, что у меня есть грудь?! Так разве это не прекрасно, Иван Васильевич? Чем я хуже?! - Аня, хватит! – не выдержала молчавшая доселе Маша. – Не твое дело, кто с кем спит! - Вот именно, что они просто спят! Это даже не отношения. Этот выродок нужен Ивану Васильевичу только из-за своей дырки, Маш, вот и все! – почему-то Федю больно укололи эти слова. Да, у них нет отношений, просто секс без обязательств, отчего становилось больно где-то в груди, словно его сердце сжали когтистые лапы. Хотя это и сексом-то сложно назвать, пока что Федя только делал минеты, к большему они не переходили. Федя не знал, щадит ли его так Иван, или наказывает, потому что с одной стороны действительно страшно в первый раз заниматься сексом, а с другой, черт, как же Федя хочет Грозного. - Анна, на этом, я думаю, все. Не твое дело - лезть в чужую постель. Ты уволена, - сухо сказал Иван. - Что?! Из-за этого… - Скажешь хоть что-то, и я о тебе такие рекомендации оставлю, что тебя даже дворником на работу не возьмут. Собирай свои вещи и убирайся, чтобы духу твоего здесь не было. - Иван Васильевич, - начала было она, но ее прервал крик Грозного. - Прочь! – даже Федя на месте подпрыгнул. Такого злого Ивана он еще не видел. Колтовская удалилась, громко всхлипнув напоследок, а Федя сидел и с осторожностью наблюдал за Грозным. Вот у него вздуваются ноздри, вот он поправляет вылезшую прядку волос, вот венка на его лбу пульсирует, его шея красная, а на лице застыла гримаса злости. Однако вскоре мужчина взял себя в руки и, не прощаясь, вышел. - Жестоко он с ней, - подал тихий голос Федя. - А она с тобой не жестоко? Получила по заслугам, нечего всякие пакости людям делать. Впредь будет знать, - спокойно ответила Маша. Федю искренне поразило ее титаническое спокойствие в сложившейся ситуации. - Ты уже видела его когда-нибудь таким? – осторожно спросил Федя. - Честно? Нет, но у него сложный характер, так что ничего удивительного. Ладно, я пойду, мне еще один номер нужно отработать, и я домой, а ты поправляйся! Даже не смей приходить танцевать завтра! – по-доброму погрозила она ему пальцем. – И кстати, - сказала Маша уже выйдя из помещения и заглядывая в него назад. – Не думаю, что он стал бы так злиться, если бы между вами и правда был просто секс, - заговорщицки заявила она, подмигнув напоследок. Федя не знал что и думать. Прошло две недели с тех пор, как они начали этот секс без обязательств, но какую резину тянул Грозный? Ждал течки? Так от подавляющих она практически себя не проявит, омега даже забеременеть не сможет с такими препаратами. Тогда чего так долго ждал Грозный? Может, ему просто нравится оттягивать удовольствие? Или он больше не заинтересован в Феде? Тогда с какой стати ему было увольнять Колтовскую? С этим ворохом мыслей в голове Федя обулся и вышел, прихрамывая, в зал, где за одним из столов сидел Грозный и пил, к огромному удивлению Феди, не виски, а кофе. Федя так и встал с открытым ртом у столика. - Рот закрой – муха залетит, - хмыкнул Иван. – Чего такой удивленный? - Я думал, вы виски вместо воды пьете, - усмехнулся Федя. - Я просто люблю его вкус, ничего более. К тому же я никогда не пьянею, сколько бы ни выпил, так что я больше для вкуса его пью. А сейчас мне захотелось кофе. Тебе заказать чего-нибудь? – спросил мужчина. - Только не виски, - хихикнул Федя. – Можно просто зеленый чай с сахаром. Иван организовал заказ и вскоре Феде принесли его напиток. Басманов с удовольствием обхватил горячую кружку своими извечно ледяными руками и стал их греть о чашку. Хотелось многое спросить, но слова как-то не шли, Федя был растерян и потерян, но ему просто нравилось сидеть вот так, рядом с Иваном, в комфортной тишине, которая нисколько не угнетала, и пить горячий чай. Было в этом что-то интимное и уютное одновременно. К удивлению Феди, первым заговорил Грозный. - Завтра не танцуешь, раны незначительные, но пусть заживут. - Я выступлю завтра. Ничего страшного, уже даже не больно, - это была правдой лишь отчасти – болело совсем немного. - Как жаль, что у меня завтра выходной – не увижу, как ты громыхнешься, - закатил глаза Иван. - А вот и не громыхнусь, - насупился Федя, а потом решил задать вопрос, который не дает ему покоя. – Почему мы не занимаемся сексом? - Мы занимаемся. Оральный называется, почитай как-нибудь, интересное чтиво, - спокойно ответил Грозный, отпивая свой кофе. - Нет, вы не поняли, Иван Васильевич… - Ой, давай ты уже, наконец, будешь просто называть меня «Ваня». Меня это этого «Иван Васильевич» уже тошнит. - Хорошо. Ваня, почему ты меня, ну… Не возьмешь? – спросил Федя, понимая, что щеки его предательски заливаются румянцем. - Вот именно поэтому и не «беру». Ты еще не готов, а я жду, когда будешь. - И как ты это узнаешь? – не понял Федя. - А это уже не твоего ума дела. Чай допил? Свободен, иди ноги лечи, - сказал Грозный, включая мобильный телефон и утыкаясь в его экран. Федя искренне хотел показать язык, но, к сожалению, Иван этого не увидит. А потом в голову пришла одна мысль – он так и не поблагодарил Грозного за ту ситуацию с Колтовской, потому юношу перегнулся через стол и оставил легкий поцелуй на щеке Грозного. Тот удивленно вскинул брови и уставился на Федю. - Это за Колтовскую, - улыбнулся Басманов. – А это за чай, - продолжил он, прикасаясь своими губами к тонким губам мужчины в невесомом поцелуе. - Странно ты приоритеты расставляешь, Федя, - усмехнулся Грозный. – Но мне даже нравится. Потом напомни мне научить тебя целоваться, - вот теперь Басманов не удержался и, показав мужчине язык, удалился. Федя обычно спал преимущественно днем, часов до трех, такова особенность работы по ночам. Но сегодня он проснулся в одиннадцать утра и взвыл. Все тело ломило, по животу расплывался жар, его обуяла истома, лоб взмок от пота, голова шла кругом, перед глазами были черные точки, а смазка разве что ручьем из него не текла. Федя в жизни не знал, что такое настоящая течка, и сейчас, кажется узнал. Он не понимал, где допустил ошибку – он же исправно пил подавляющие, которые ни разу его до сей поры не подводили, что же такого особенного произошло сейчас, что его вдруг настигла эта проклятая течка. Федя хотел позвать брата, чтобы тот купил ему что-то в аптеке, но тот еще вчера сказал, что у него смена на другой работе. Делать было нечего, оставался только один человек, к которому Федя мог бы обратиться. Найдя не без особых усилий телефон, юноша завалился на кровать и смял простыни между ног, потеревшись о них вставшим членом. Юноша трясущимися руками набрал номер Ивана и, закусив губу, ждал, пока тот ответит. Спустя три мучительных гудка на том проводе раздался голос Грозного. - Что, решил все-таки не идти на работу сегодня? – хмыкнул мужчина. – Слово не воробей, знаешь ли. - Ваня, я правда не смогу пойти на работу, но не по этой причине, я вообще в ближайшие дни не смогу, Вань, мне так плохо, пожалуйста, помоги, - чуть ли ни всхлипывал Федя в трубку. Это состояние его просто убьет. - Что случилось, малыш? – уже серьезным тоном спросил Иван, а потом, кажется, до него дошло, видимо, по голосу. – У тебя началась течка, так? - Так. Пожалуйста, Вань, ты мне нужен, - взмолил Федя. Кажется, он уже начинает терять связь с реальностью. - Назови мне адрес, за тобой приедет Вяземский, он альфа, только не бросайся на него, - усмехнулся Грозный. – Будь со мной на связи, не бросай трубку, я не хочу, чтобы ты отключился. Слушай мой голос, просто отвечай, если я что-то спрашиваю, хорошо? – начал инструктировать его Грозный - Хорошо, - на выдохе ответил Федя. Он назвал адрес, кое-как переоделся в нормальную одежду, умылся, и все это не переставая говорить с Грозным. Тот сам предложил юноше повторить обычную утреннюю рутину, чтобы хотя бы немного отвлечься, и Федя послушался его. Они разговаривали даже тогда, когда приехал Вяземский, говорили и в машине. Федю не влекло к Афоне, он хотел одного конкретного человека и сейчас лишь сильнее возбуждался от его спокойного размеренного голоса, что диктует ему, что делать. Наконец, они приехали, Федя повесил трубку, написал брату смс с объяснениями, куда он пропал и на сколько примерно, а потом вошел в огромный пентхаус в Москва Сити. Конечно, где же еще будет жить такой человек, как Грозный? Так или иначе, доехав до нужного этажа, Федя попал в роскошные апартаменты, выполненные в стиле минимализма. Но не это его сейчас волновало – его волновал мужчина, что вышел к нему в одних только спортивных штанах, открывая вид на рельефный живот, подтянутое тело и дорожку из волос, что вела от паха к животу. Федя взглотнул и понял, что так больше не может – ноги его просто больше не держали, и он так и упал бы, не подоспей Иван и не подхвати его на руки. Он бережно отнес Федю в спальню, где положил на кровать и приказал раздеться, что Басманов с готовностью сделал. Ему уже просто не терпелось, от усилившегося запаха Ивана у него окончательно снесло крышу. Грозный же тем временем зачем-то достал веревки. Зачем – выяснилось скоро, когда он начал привязывать руки Феди к изголовью кровати. - Зачем? - только и спросил он, тяжело дыша. - Не хочу, чтобы ты себя трогал. К тому же так веселее, - усмехнулся Грозный, закончив с узлами. Федя на вскидку попытался пошевелить руками, но твердая веревка лишь больно впилась в запястье, потому он оставил эти попытки, и просто стал умолять Ивана трахнуть его. – Ого, даже так заговорил? Не зря ждал. - Так ты этого ждал? Течки? – прошептал Федя, чувствуя, лишь мучительное возбуждение. - Умный мальчик, - усмехнулся Грозный, снимая с себя штаны с нижним бельем. Федя заворожено смотрел на вставший Иванов член и уже представлял чувство заполненности от него. От этих мыслей смазка полилась лишь сильнее. Грозному явно придется менять постельное белье. - Откуда ты знал, что она наступит? – решил идти до конца юноша. - А это уже секрет, - ответил Иван, опускаясь на кровать и разводя Федины ноги в стороны. От одного этого прикосновения к внутренней стороне бедра Федя уже готов был лезть на стену. Иван между тем приблизился к лицу Феди со словами «теперь будем учиться целоваться» стал сминать губы парня во влажном поцелуе, тем же временем одной свободной рукой он опирался о кровать, а второй начал аккуратно растягивать Федю. Делал он это мучительно медленно, явно желая продлить удовольствие парня как можно больше. А ему и впрямь было приятно, но черт, как же хотелось большего. Когда в него вошел третий палец, Федя издал стон боли и наслаждения прямо в губы Ивана. Ему было плевать на эту боль, он наконец почувствовал что-то большее внутри, и от этого его нутро сжималось. Иван же двигал пальцами активно, пока не достал до нужной точки, отчего Федя прогнулся в спине и громко вскрикнул. Грозный на это лишь усмехнулся и, сменив позу, примостился между ног партнера и подставил головку ко входу. - Это больно, малыш, знай, сначала будет неприятно. Хотя, в твоем случае, может так даже и лучше, - хмыкнул Иван и вставил член в Федю. Басманов так сильно изогнулся от пронзившей его боли, что веревки сильно натянулись на его руки, но ему было на них плевать – боль была сильная, но Грозный был прав, так даже лучше, она хоть немного отрезвила. Федя дал знак, что Иван может продолжать, и тот продолжил, одновременно с этим он гладил Федино тело, прикусывал его соски, оставлял тут и там засосы, истерзал зубами острые ключицы, прикусил мочку недавно проколотого уха, стараясь не задеть прокол, вновь поцеловал Басманова, мучая его уже припухшие красные губы, проталкиваясь языком внутрь, изучая ровный ряд зубов, переплетаясь своим языком с языком Феди. В то же время он продвигался в Басманове медленно, но знал, куда направлять член, потому довольно скоро попал по простате, вызывав очередной громкий Федин полустон полувсхлип. Смазки из Феди выделялось так много, что член входил и выходил довольно легко, разве что Басманов от каждого неожиданного толчка по инерции сжимался, на что получил команду расслабиться. И он и впрямь расслабился, отдавая себя целиком и полностью на растерзание Грозному. Мужчина стал двигаться быстро и резко, буквально втрахивая Федю в кровать, на что юноша всхлипывал от наслаждения, стонал, кричал, а после и вовсе закинул на пояс мужчины свои ноги и постарался сам насаживаться на член, двигаясь в такт толчкам Грозного, что выходило плохо из-за веревок, но Федя правда старался. Иван на это одобрительно похлопал того по бедру. Федя чувствовал себя так, будто находится на грани потери сознания, ему казалось, что комната вокруг него плывет, все казалось каким-то эфемерным, были только сильные руки мужчины, что ухватились за его бедра с такой силой, что точно останутся синяки, большой член, что приносит ему сейчас неземное наслаждение, хлюпанье от смазки и шлепки тела о тело. В данный момент для Феди существовали только он и Иван во всем этом мире. Вскоре Федя почувствовал, что скоро кончит, но не стал просить Ивана о помощи в этом деле – ему хотелось кончить прямо так, без прикосновений. Федя был и впрямь на пределе, когда сжал член Ивана и излился со стоном себе на живот. Грозный с рыком кончил следом за ним, и Федя почувствовал, как набухает узел Ивана внутри него. Это было неописуемое чувство. Он понимал умом, что только что у него произошла сцепка во время течки, но даже думать не хотел о последствиях, подавляющие могут хоть с этим справиться, верно? Юноша лежал, тяжело дыша, пока узел, наконец, не спал, и Грозный не вытащил свой член из парня. Федя недовольно вздохнул – он хотел большего, но Иван стал развязывать Басманову руки, которые, как он только сейчас и заметил, ужасно затекли. Федя принялся исступленно потирать запястья. - Ты был умницей. Хороший мальчик, - сказал Грозный, оглаживая щеку Феди и страстно его целуя, зарываясь пальцами в непослушные вихры. - Я хочу еще, - простонал Федя, разорвав поцелуй. - Я в полном твоем распоряжении, - усмехнулся Иван. Впереди еще целый день. И, возможно, не один.