***
На какое-то время он выкинул это из головы. Всё же Олег никак не мог смириться с тем, что ему нравятся вещи, не очень-то свойственные для "нормальных пацанов", поэтому он принял решение просто стараться об этом не думать. Да и обсудить это было не с кем - несмотря на то, что Серёжа всегда был рядом и у них не было ни единого секрета друг от друга, было стыдно, да и он сам был совершенно не заинтересован (как минимум на первый взгляд) в каких-либо плотских желаниях. Умная рыжая голова полностью была забита лишь учёбой. Приблизительно в девятом классе Олег взялся учить Серого драться. Тот всячески отпирался, мол, Волче, ну зачем оно мне надо, меня и так уже никто не трогает, когда ты рядом. Но Волков был непреклонен - я не могу быть с тобой рядом двадцать четыре на семь, могу не углядеть и всё, пиздец! Осваивать базовые навыки самообороны было решено на заброшенном недострое неподалёку от детдома - туда никто из местных особо не лез, к счастью. Поначалу с Серым было трудно - Олег старался сдерживать силу, чтобы не причинить другу сильного вреда. Разумовский постепенно запоминал удары, получалось всё лучше, и как-то раз он решил поговорить с Олегом насчёт повышения уровня сложности: - Волч, переставай мне поддаваться. Сам же говорил, что мне нужно уметь давай отпор противнику, значит, нам нужны с тобой реальные условия. Без правил этих тупых, понимаешь, к чему я? - Волков утвердительно кивнул. - Сейчас напади на меня и не пытайся жалеть, и я всё силы и знания направлю на то, чтобы дать тебе отпор. Не осторожничай, иначе смысла нет... Волков, пускай и не хотел делать другу больно, всё равно согласился, так как Разумовский был прав - нужны реальные условия драки. Олег принял стойку, чуть помялся на месте и пошёл в наступление. Попытка обойти Серого со спины была остановлена его умелым ударом ногой куда-то под колено, руки быстрым ловким движением были перехвачены и заломлены назад, и как завершающий приём - Серый свободной рукой применил удушающий. Тут-то у Олега и протек колпак. Снова. Резкое перекрытия доступа кислорода, достаточно сильная хватка сзади, лишающая возможности вырваться и частое тяжёлое дыхание в уши - и Волков поплыл. В лёгких начало жечь, в глазах потемнело и забегали искорки, ещё немного - и он бы точно начал терять сознание, погружаясь в приятную безумную эйфорию, но тут Серёжа освободил Волкова из захвата, руками хватая за плечи и обеспокоенно заглядывая в покрасневшее лицо: - Ты как? Прости-прости-прости, неужели я перестарался... На меня смотри! Олег поднял на него мутный расфокусированный взгляд. Удовлетворённый наличием хоть какой-то реакции, Серёжа усадил его на кирпичный выступ, давая возможность отдышаться и прийти в себя. А у Волкова в этот момент в голове все звуки затянуло вакуумом, в ушах звенело, но далеко не от плохого самочувствия. Наоборот, от очень хорошего! Лежащую рядом толстовку, которую он предусмотрительно снял перед тренировкой, пришлось якобы невзначай накинуть на бедра, дабы не выдать внезапно активизировавшийся юный организм. В голове билось одно - Олегу до одурения понравилось, что его придушили. Что его придушил Серый. И последняя мысль напрочь выбивала из колеи. Серёжа тогда многозначительно посмотрел на Волкова, но тот не заметил пристального взгляда синих глаз. Было принято решение закругляться и покидать злосчастную недостройку. Они тогда еле успели к ужину, но Олег, сославшись на неважное самочувствие, отправил Серого в столовую одного, а сам в редкий драгоценный момент одиночества остался в комнате, пытался прийти в себя. Встало на ощущения удушья? Ок, с этим Волков уже начинал свыкаться. Встал на друга? Уже что-то новенькое. Что делать? Черт знает. Хотелось бы ещё? Безусловно. Однако на ближайшее продолжительное время этот секрет так и остался секретом. Делится он своей особенной слабостью случайно пару лет спустя, не удержав пьяный язык за зубами - купили с Серым то ли блейзер, то ли другую химозную дрянь в ларьке, и распивали на гаражах. Градус как-то совершенно неожиданно сильно вдарил тогда по мозгам и парни принялись обсуждать самое сокровенно-пошлое, что таилось в их головах. Ну и сказанул как-то не подумав, пытаясь сфокусировать взгляд и понять, почему растущая рядом берёза внезапно начала двоиться. Нравится, когда душат. Прикольно. Фотку давно увидел, там ошейник был и... Короче, хотелось бы... Делать такое. Помнишь, тогда, на заброшке? Ну вот. А Серый в ответ выдал наверняка так же необдуманно, что с радостью попробовал бы с Волковым... Что-то. И целоваться бы попробовал, а то уже семнадцать, а ещё ни с кем ничегошеньки, а они ведь лучшие друзья, а друзья должны помогать друг другу. Ошейник, может, подогнать прямо сейчас не получится, но руки-то на что? Остатки рационального мышления, здравого смысла и стыда были благополучно уничтожены парой глотков противного приторного пойла. Берёзы вокруг все ещё двоились, но Серый прямо перед ним был определённо один, единственный и совершенно точно неповторимый. Олег разлегся на жёсткой шершавой крыше гаража, а Серёжа уселся на его бёдра сверху. Из-под рыжей чёлки недобрым огнём сверкали глаза и пьяная косая улыбка. Его рука с удивительной уверенностью коснулась чуть колючей щеки Олега, пальцы погладили кожу - прикосновение отдалось по телу импульсом жара. Целовались жадно, смазанно, сумбурно, но так приятно, что аж до тесноты в джинсах. Серый совершенно не стеснялся и хулиганил - кусался, пару раз даже неаккуратно, не рассчитав по пьяни силу, цапнул нижнюю губу Волкова до небольших капелек крови, тут же слизывая её, затем продолжал упиваться чужими губами. А потом внезапно его жилистая рука коснулась Волчьей шеи. Сначала тихонечко поглаживал, кое-как постриженными ноготками царапая, а уже следом зажал выше кадыка. Серёжа постоянно спрашивал, не больно ли. Найдя наиболее удобное положение, Разумовский постепенно усиливал давление и продолжал с упоением целовать и двигаться на бёдрах Волкова, потираясь. Обоим хотелось кричать от удовольствия и восторга, но Серый лишь мычал в губы, слегка содрогаясь всём телом, не прекращая движений бёдрами ровно по возбуждению Олега. Чувства странные, смазанные алкоголем, но от того не менее искренние, безрассудные и до приторной сладости в груди приятные. У Олега закатывались глаза, лёгкие горели от невозможности вдохнуть воздух, но затем последовал ярчайший оргазм, во время которого Серёжа очень вовремя отпустил Волковскую шею и дал вдохнуть кислорода, от чего повело ещё сильнее почти до ощущения потери сознания и звона в ушах. Это было, черт возьми, прекрасно. Впоследствии они, конечно, обсудили произошедшее - поначалу краснея, оправдываясь кое-как... Затем плюнули на все и признались, что хотели. Что взаимно. И что, самое главное, хочется ещё только друг с другом и больше ни с кем.***
В тридцать лет мириться со своими извращённым демонами, оказывается, значительно проще. На самом деле, не приходится этого делать совсем - Серый, даже спустя многие годы так же горячо любимый и желанный, как и в семнадцать, с огромным удовольствием разделяет все интересные предпочтения Волкова. Мало того, что разделяет, так ещё и активно поддерживает, с особой трепетностью вбивая Олега в кровать, рукой натягивая крепкую цепочку, что тянулась от кольца на массивном кожаном ошейнике. Благодаря натяжению ошейник несильно блокировал поступление кислорода, колени Волкова дрожали и разъезжались по постели, поэтому Серёжа крепко придерживал его под грудью, вжимался в его спину как можно ближе, накрывая собой татуировку волка, и двигал бёдрами всё быстрее и сильнее, сходя с ума сам и доводя до безумия Олега. Разумовский рычал-шептал ему на ухо всяческие горячие пакости, а сам Волков плыл от ощущения безумного контроля над собой.