***
Став чуть взрослее, оба неосознанно повышали уровень тактильности - руки Волкова иногда задерживали Серёжу в объятиях, сжимали и гладили чуть нежнее и трепенее, чем раньше. Сережино сердце в такие моменты буквально заходилось истерикой, учащенно билось, щеки вспыхивали огнём, а где-то внутри разливалось тепло, доселе неизвестное, но до головокружения уютное. После драк с детдомовскими задирами Олег с Серёжей прятались в укромных уголках, обрабатывали друг другу ссадины. Как-то раз Серёжа берёт Волкова за ладонь со сбитыми костяшками, промакивает спиртовой ваткой, после чего тихонечно дует и - он сам удивился, что осмелился - практически невесомо целует поочередно каждую ранку. Волкова пронизывает волна мурашек. - Мама в детстве говорила, что от поцелуев заживает быстрее, - смущенно и шёпотом объясняет Серёжа. Едва ли это тянет на оправдание. Поднимает глаза на Олега, видит его разбитую губу, на которой подсохла кровь. Видит его глаза, в тусклом свете такие чёрные, с искрой. - Болит тут? - Разумовский указывает пальцем на свою губу, туда же, где у Олега красуется ссадина. - Очень. Лёгкий поцелуй сухих губ и правда снимает всю боль.***
Совсем уже взрослые. Поступили в Москву, снимают однушку - маленькая, зато своя. Полная свобода действий. Учёба в универе и последующая вечерняя подработка выжимают все силы, от чего они, приходя домой, без сил валятся на кровать. Олег, несмотря на усталость, шаманит на кухне что-нибудь сразу на завтра-обед-ужин, так как поесть утром и в течение дня они совершенно не успевают. Бешеный, непривычный темп жизни. Кушают прямо на кровати - даже сидеть за столом сил нет. На экране ноутбука мелькают кадры сериала, они смеются с забавных сцен, наворачивая макароны в томатной пасте на вилки. Серёжа жмётся ближе к Олегу, плечом к плечу вплотную, а ноги по-хозяйски закидывает на его бёдра - так удобно. Так приятно. Так уже давно привычно и обязательно - трогать друг друга, касаться при любой возможности, чувствовать тепло родной кожи. Серёжа смотрит на Олега, увлечённого происходящим на экране. У него уголки губ забавно измазаны в томатной пасте - Серёжа лезет и слизывает её языком, облизывая напоследок его губы. Тарелки впоследствии оказываются отложенными на письменный стол вместе с ноутбуком. Они целуются медленно, тягуче, чуть лениво, но не менее желанно - соскучились за день друг без друга. Пальцы Олега в волосах Серёжи - длинных, мягких; руки Серёжи словно в первый раз трепетно изучают Волковские сильные плечи, гладят крепкую спину. Он сидит, обхватив его поясницу ногами и вжимаясь ближе-ближе-ближе. Губы опускаются на шею Волкова, оставляют множество влажных поцелуев, несколько слабых укусов - Олег стонет, а Серёжа любит его слышать. Когда Олег мучительно медленно двигается в Серёже - шепчет ему на ухо много-много приятных нежных слов, от чего по веснушчатой спине бегут мурашки, а глаза становятся влажными от внезапных слёз. Наверно, настолько сильно нельзя любить, но Серёжа любит. И от этого чувства словно что-то внутри грудной клетки скручивается, а сердце бьётся бешено быстро, будто бы после забега. Он хватает Олега за руку, переплетает пальцы. Его ладонь чуть меньше, чем у Олега, пальцы тоньше - выглядит так трогательно. Волков сжимает его ладошку своей, крупной, тёплой, подносит к губам и целует. После - целует в губы, ощущая солёный привкус, хватаясь за его руку сильнее, и ускоряет движения под нетерпеливые жаждущие стоны. Спустя время, когда они уже лениво валяются на кровати, завернувшись в одно одеяло, Олег обнимает Серёжу поперёк рельефного живота и утыкается носом тому в бок, чуть щекотно сопя. Он трогает его кончиками пальцев - гладит бок, мягкие волоски внизу живота, поднимается к грудным мышцам, касается губами бархатной кожи, в милионный раз изучая каждый миллиметр. Серёжа пальцами гладит его по чёрным коротким волосам, перебирает пряди, а другая рука нежно трогает сильное Олегово плечо. Волков ласково улыбается, пряча улыбку у Серёжи под боком, а сам Разумовский даже не скрывает счастья на своём лице.