Ещё прошлым вечером Олег понимал, что грядущий день не принесёт ничего хорошего – календарь, будто насмехаясь, показывал число 14, рядом с которым были издевательски напечатаны сердечки.
Олег день святого Валентина никогда не любил. Поначалу, в детстве, просто не понимал его смысл. Ну, хорошо, допустим, день влюблённых, но маленькому Олеже тогда было явно не до любовных делишек – это всё заботы взрослых. Спустя года, став тем самым "взрослым", воспринимать праздник становилось тяжелее, так как не с кем было его отмечать. Внимание со стороны одноклассниц обходило его стороной, да и сам Олег особой симпатии ни к одной из них, если честно, не испытывал – все какие-то слишком куклы, малюют глаза и губы в яркие цвета, но выглядит это, на его скромный вкус, вообще некрасиво.
Единственный, к кому он питал тёплые положительные чувства – его единственный друг. Только с Серёжей Олегу было комфортно, только ему он рассказывал все-все-все (ну, или почти все) свои секреты. Но друзьям дарить валентинки как-то не принято...
Хотя, если честно, очень хотелось.
В этом году уже совсем большой семнадцатилетний Олег чувствовал особенное уныние и грусть с наступлением дня святого Валентина – смотреть на парочки, которые обжимались на каждом углу школы, было откровенно тошно. В груди ныла зависть –
я тоже хочу любить, чтобы взаимно было! Чем я хуже? Только вот Олег явно не хотел "с кем попало" просто для галочки, хотелось чего-то настоящего, искреннего и чтоб
навсегда. Ну или, в крайнем случае,
очень-очень надолго.
Проблему Олег осознал тогда, когда внезапно понял – "навсегда" или "очень-очень надолго" он хочет быть только с одним конкретным человеком.
Всюду стоял галдёж по поводу злосчастных валентинок – девочки в классе хвастались друг перед другом, кто сколько получил и шушукались, кто кому хочет подарить. Волкову хотелось как можно быстрее отсидеть все уроки, сбежать в детдом и оставшийся вечер безвылазно проторчать в их с Серым комнате, лишь бы не видеть всю эту слащавую розовую хрень.
К слову говоря, Серому в этом году везло значительно больше Олега – на его половине парты уже с самого утра красовалась парочка клочков красной бумаги с разными подписями. Девочки – не все, но многие из класса – вешались на необычного рыжего длинноволосого мальчика, пытались проявлять знаки внимания и добиться такого же по отношению к себе, но тот был невозмутим. Чего нельзя сказать об Олеге - видя яркие клочки бумаги на столе Серёжи, он закипал тупой злостью на всех вокруг и доселе непонятной ревностью – не хотелось Серёжу ни с кем делить. Он только его – Олега –
друг.
Волков краем глаза наблюдал, как Серёжа одну за другой читает каждую валентинку, и внутри всё словно горело от негодования и отчаяния.
Валентинки Серёжа аккуратно сложил в рюкзак, однако после уроков – незаметно, чтобы девочек не обидеть – выбросил их в урну за школой. Они с Олегом тогда возвращались в детдом привычной дорогой, и Волков удивлённо, пытаясь скрыть небольшую радость от увиденного, спросил:
– Ты чего делаешь, Серый?
– А зачем они мне? Лишний мусор, только место занимать будет и пыль собирать, – сказал он непринуждённо, балансируя уверенным шагом на бордюре.
Весь его вид показывал крайнюю незаинтересованность в этих глупых красных бумажках. Олег тут же в глубине души обрадовался - значит, Серёже эти всё наивные романтичные дурочки не интересны. Конечно, это не означало, что у Олега есть шансы и что он вправе питать какие-то надежды, но всё же...
– Да и вообще... Глупый праздник какой-то, – сказал Серёжа чуть тише. – Везде все такие влюблённые, радостные, тьфу! Сил нет смотреть, как вокруг все по углам лобызаются. Скоро ведь экзамены выпускные, нужно о будущем думать, а по-любому все эти парочки через месяц-другой разбегутся, и какой в этом смысл?
– Ну как же, тут типа первая любовь и все дела... Неужели ты никогда не мечтал о таком? – Олег чувствовал себя взволнованно и неуверенно, обсуждая это с Сережей, ведь тот всем своим видом давал понять, что совершенно не заинтересован в любовных делах.
– От любви больше плохого, чем хорошего, – Сережин голос зазвучал слишком резко и серьёзно.
Он опустил голову, смотрел себе под ноги, но как-то совсем отрешенно, будто ушёл куда-то далеко в свои мысли. Возникла недолгая пауза, после которой он продолжил:
– Мечтал, конечно, Волч. Каждому хочется встретить человека, который будет тебя любить, понимать, уважать, и чтобы ты испытывал такие же чувства в ответ,
– голос становился значительно тише с каждым словом. – Но иногда бывает так, что попытки найти эту самую "настоящую любовь", скорее всего, принесут больше боли, чем радости. И в таком случае зачем оно нужно – страдать лишний раз?
– Неужели тебе кто-то делал плохо? Ты мне не рассказывал...
– Нет, всё нормально, я это из книжек узнал, ну и вокруг наблюдаю, смотрю на других. В основном, провстречаются пару-тройку месяцев, а потом в слезах разбегаются, после даже не поднимая глаза друг на друга. Лучше потратить время на себя. Нафиг оно надо, Олеж?
Внезапно он остановил свой шаг по бордюру и повернулся к Олегу, прожигая взглядом голубых глаз. На фоне белого снега Серёжа весь целиком выделялся ещё ярче обычного - волосы горели огнём, глаза сияли на свету, а шаловливые веснушки на носу и щеках были выражены в десятки раз сильнее.
– И неужели тебе никогда никто не нравился? Вот прям вообще?
Олег не мог сдержать каплю любопытства, ведь, несмотря на то, что с Сережей они были крайне близки - у того могли быть и свои секреты.
– Нравился. Нравится до сих пор, в общем. Но там без вариантов, дохлый номер, поэтому нет смысла тратить время, – Серёжа мотнул головой, будто отгоняя непрошенные в голову мысли. – Блин, пойдем быстрее, а то я замёрз уже!..
Всю дорогу Олег прокручивал в голове Серёжину фразу и усердно пытался понять, – хотя бы предположить, – кто мог быть объектом симпатии у друга. Было почему-то странно грустно – снова та самая ревность.
Нет, конечно,
это не ревность, просто Олег слишком привязан к Сереже и не привык делить его с кем-то ещё, но это ведь нормально - они на пороге взрослой жизни. Они же не будут вечно друг с другом, появится кто-то ещё... Но Олегу внезапно так сильно не хотелось этого "кого-то ещё", что ночью он, злясь на самого себя за эгоистичные мысли, тайком выскочил из комнаты на улицу. От переполняющих эмоций руки не слушались, поэтому подкурить сигарету удалось далеко не сразу.
Как же это глупо, – корил Олег сам себя. –
Мы же не дети больше. Конечно, Серый вполне может найти себе девчонку, – но в груди от этих мыслей почему-то так неприятно скреблось.
– Он хороший и заслуживает быть любимым, это нормально! Он понимающий, начитанный, может постоянно трындеть про своих этих художников, тогда как другие пацаны и двух слов нормально связать не могут. Любой девочке Серёжа бы понравился. Он красивый, необычный, у него классная причёска, а веснушки на лице такие милые, хочется из пересчитать все до единой, особенно на кончике носа. Он у него вечно холодный, а зимой красный от холода, так и хочется подышать тёплым воздухом, чтобы согреть...
Нога со злостью атаковала рядом стоящий мусорный бак. Да что это вообще такое?! Какого чёрта такие мысли лезут в голову?
Нет, Олег, конечно, слышал, что "между мальчиками тоже бывает", но это никак не про них с Серым - они самые лучшие друзья, с самого детства вместе, из всех приключений на свои задницы выбирались вместе (и вляпывались в эти самые приключения тоже вместе). Да, они чуть ближе друг другу, чем бывает у других пацанов – чуть больше любят обниматься, чуть больше планируют дальнейшую жизнь после школы
вместе. А то, что Сережа изредка до сих пор может после жутких кошмаров попроситься поспать рядом с Олегом – это ведь просто проявление
безграничного доверия родственной души, ведь так?...
Наверное, всё-таки, не совсем, ведь иногда в темноволосую голову пробирались мысли о том, как красив спящий Серёжа, лежащий рядышком под боком и во сне случайно уткнувшийся носом куда-то Олегу в плечо, и как же хочется прижать его к себе как можно крепче, чтобы все кошмары, которые могли ему присниться, сразу поняли - с Волком иметь дело опасно, он за Серёжу любого загрызёт!
Звук шагов, хрустящих по снегу и приближающихся по дорожке прямо к укромному месту Олега, резко выдернул его из мыслительного процесса. Не дай Бог это кто-то из воспиталок – и так день паршивый, не хочется ещё и за курение по ушам отхватить.
Однако опасения были, в какой-то степени, напрасными – из-за угла торопливым шагом выскочил Серёжа в своей пижаме и в надетой сверху тёплой толстовке. Олеговой толстовке. Где-то около сердца что-то затрепетало от того, как кофта немного висит на Сереже, и как он в неё посильнее кутается.
– Вот ты где, мать твою! – Сережа недовольно шипел. – Я тебя по всей территории бегал искал, ты вообще в своём уме? Проснулся посреди ночи, смотрю – тебя нет, жду минуту, пять, десять, а тебя всё нет и нет! – он плотнее кутался в толстовку и злостно чуть ли не кричал шёпотом.
– Ну куда ещё я мог свалить ночью, Серый? Чего ты распереживался на пустом месте? – Олег пытался сделать невозмутимое лицо, но не мог до конца подавить такое ненужное сейчас желание сгрести Серёжу в охапку и отогревать его в крепких объятиях.
– Просто больше так не сваливай без предупреждения, хорошо? – Серёжа как-то слишком быстро умерил пыл. – И вообще, ты же бросил, не? – он кивком указал на парочку окурков на снегу под ногами Олега. Тот виновато притоптал их подошвой потрепанного кроссовка.
– Да я так... -
всего лишь понял, что, кажется, чувствую к тебе то, что пацан к пацану не должен. - Подумать вышел, голову проветрить.
– И о чем тебе приспичило подумать в три часа ночи на улице зимой в минус десять? – в голове Серого слышалось явное недовольство и дрожь от холода. – Ты даже куртку с собой не взял.
– Серый, иди обратно, а то сам отморозишь всё, что можно. Я щас вернусь, – хотелось ещё немного побыть на освежающем холоде, привести мысли в порядок.
– Нет уж, Волков, ты идёшь со мной назад. Чё за приколы с тобой? Ты сам не свой весь день, – он поднял на Волкова недовольный взгляд. – Это потому что меня валентинками сегодня закидали, а тебя нет? Неужели тебе не наплевать на этих дурёх? Они же все глупые, Олег, и явно с плохим вкусом, раз этими дурацкими валентинками закидали меня, а не тебя.
– Не надо так, Серый, ты красивый и заслуживаешь...
– Нет, Олеж, – Серёжа его перебил. – Мне вот это всё от них и даром не надо. И горы валентинок мне не нужны. Хотелось бы только одну - от то...От той, ну, понимаешь. А на остальных пофигу.
– А от кого ты хотел бы, ну... Получить валентинку?
Смысла надеяться не было никакого, – это же Серый, он по-любому видит в Олеге только друга, - поэтому было просто интересно узнать имя той глупой девицы, что упускает такой шанс!
– Да там... Ты не знаешь её, – Серёжа смутился, содрогнувшись от холода. – Я давно за ней иногда наблюдаю, с детства буквально, а недавно понял, что... Ну, вроде как, нравится. Короче, закрыли вопрос, Олег, пошли уже, холодно!..
Кто же эта неизвестная, за кем Серёжа мог наблюдать аж с детства? Олег никогда не замечал какого-то особого интереса со стороны Серого по отношению к кому-то из девочек, он не смотрел на одноклассниц и проявлял к ним очевидное безразличие, на девчонок с детдома – аналогично... Но так хотелось понять, кто же эта счастливица, чёрт! Наверняка это звучало глупо со стороны - такой ярый интерес к Серёжиному объекту симпатии. Но здравый смысл включаться отказывался, поэтому Олег решил гнуть до победного.
– Как её зовут хоть? У нас же нет секретов друг от друга, Серёж, – возможно, было немного неправильно продолжать донимать Серёжу вопросами, так как эта тема была ему очевидно неприятной, но Олег не мог с собой совладать.
– Какая разница, Волч? - Серёжа недовольно стрельнул взглядом в Олега.
На самом деле и правда, совершенно никакой, просто интересно, за кого горько порадоваться, что этой девчонке выпало счастье понравиться Серёже. И кого мысленно обозвать дурой, раз она не замечает его.
Серёжа схватил Олега за запястье – сжимал уверенно, но не больно – и потянул за собой.
– Пойдём уже! Если спалят – плохо будет, я не хочу, чтобы мы лишний раз получили за наши вылазки.
Руку Олега он не отпускал прямо до дверей их комнаты.
***
До самого утра Олегу так и не удалось сомкнуть глаз. В его голове вертелась тысяча мыслей одновременно, сердце отбивало быстрый ритм, а щёки румянились от неловкости и стыда – какой он дурак.
Да, чёрт возьми,
влюбился в лучшего друга. Он прокручивал эту фразу буквально по буквам. Наконец он честно признался в этом самому себе. Только вот что теперь с этим делать? Рушить дружбу импульсивным признанием совершенно точно не хочется. И кто та девчонка, в которую Серый безответно встрескался?
Он иногда болтал с Лерой – она сидит за партой позади Серёжи. Но Олег никогда не видел, чтобы Серый смотрел на неё как-то по-особенному. Общались они просто, ну... как одноклассники? Максимум - обсудят домашку и то, какая та или иная учительница противная. Искр в голубых глазах не было. Отметаем вариант.
Временами Олег замечал, что Серёжа мог перекинуться парой слов с Ритой – весьма милой блондинкой, тоже детдомовской. Однако в основном Серёжа обращался к ней с конкретными просьбами – либо просил у неё почитать книжки по истории искусств, либо просил помочь раздобыть сигареты. Последнее в детдоме достаточно сильно ценилось, достать их было непросто, но Рита сбегала в ближайший магазин и мастерски упрашивала продавцов продать ей пачку без предъявления паспорта. Взамен Серёжа сам ей чем-то помогал и пачку они делили пополам, а впоследствии большая часть сигарет доставалась самому Олегу. Исключительно взаимовыгода. Тоже отметаем.
А больше Олег никакого внимания к девчонкам со стороны Серого не замечал. Он будто бы их сторонился, о многих отзывался нейтрально или с пренебрежением. Где-то Серёжа явно привирает и недоговаривает. Олег не хотел зацикливаться на всём этом, но маленькая доля надежды отказывалась угасать и горела крохотной жалкой искоркой.
Наутро – к счастью, это был выходной и не нужно было рано бежать в школу – Олег проснулся крайне помятым. Удалось поспать буквально пару часов, а разбудило его копошение возле соседней, Серёжиной, кровати. Волков сонно разлепил глаза и пытался понять, чем занят его друг, но тот как-то слишком нервно набросил на себя куртку и быстро покинул комнату.
Олег пялился в потолок. Слишком много вопросов за последние дни залезли в его голову.
После того, как он более-менее привел себя в порядок, Олег сел на кровать и принялся задумчиво рассматривать свои носки – и чем заняться? Без Серого было скучно. Тоскливо даже. Обычно он был инициатором всяких занятий, а когда Олег остался предоставлен самому себе, ещё и с колтуном навязчивых мыслей, то становилось некомфортно и одиноко.
Серый просто взял и ушёл куда-то, даже ничего не сказав. Конечно, он уже взрослый и не обязан отчитываться Олегу о каждом своём шаге, но такое поведение было ему крайне несвойственно. Странно всё это.
Взгляд Волкова зацепился за письменный стол – на нём была навалена гора учебников, тетрадей, новых Серёжиных книжек, принесённых от Риты. Но что-то сильно выбивалось из привычного бардака на столе. На свободном месте, не заваленном учебниками, ярким красным цветом выделялся клочок бумаги, вырезанной в форме кривоватого сердца. Почему-то не было сомнений, что оно предназначалось Олегу.
Во время обеда за гаражами, на курилке.
С.
Олег мог подумать, что это, возможно, одна из Серёжиных валентинок, которую он случайно не выбросил вчера или по какой-то причине решил оставить, но этот немного дёрганный размашистый почерк Волков знает с самого детства и всегда узнает его владельца. Внизу что-то было резко зачеркнуто, но сквозь много-много неаккуратных штрихов ручкой можно было разглядеть одну-единственную буковку-подпись.
До обеда оставалось совсем немного времени и Олег, наспех переодевшись в уличную одежду, накинув на себя толстовку (в которой вчера Серёжа вышел его искать и которая, ох, чёрт, до сих пор немного пахла им) и засунув кривое сердечко в карман, направился на выход, стараясь уйти незамеченным. Время, выбранное Серёжей, было весьма удачным - все будут на обеде, меньше вероятность попасться кому-то на глаза.
Погода, в отличие от вчерашнего пасмурного дня, была солнечной - снег на свету переливался тысячами искорок, глаза слепило, но было красиво. Олег часто оборачивался, нет ли рядом лишних зрителей, но на пути было чисто. Он неуверенно, ощущая волнение, направлялся за гаражи – а чего вообще ожидать? Это было странно даже для Серёжи. Сердце трепетало – неспроста же он написал это именно в валентинке? Неужели есть какой-то шанс, что...?
Яркая рыжая макушка была сразу заметна на фоне белого снега. Серёжа дышал на свои ладони, тёр их друг об друга в попытке согреть, и переминался с ноги на ногу. Наверно, долго стоит ждёт, дурак, мог бы одеться потеплее и взять что-то из шмоток Олега. Заметив Волкова, Разумовский на долю секунды задержал взгляд на нём, а потом неловко отвёл глаза в сторону.
– Привет, Серёж, – Олег ощущал точно такую же неловкость. – Ты же... меня ждал, верно?
– Да, Олеж, именно, - он засунул руки в карманы, правой как будто что-то ощутимо сжимая внутри.
– Ты куда ушел с самого утра? Ты вообще как-то странно ведешь себя, всё точно нормально?
Серёжа пару мгновений потупил взгляд в сторону, краснея щеками (или это от холода?), а затем замёрзшей рукой достал из кармана мешочек – чёрный, мягкий, завязанный такого же цвета ленточкой – и молча протянул Олегу.
– Это что та... - недоумённо спросил Олег, но его перебили:
– Возьми.
Он взял в руку мешочек, на долю секунды столкнувшись с Серёжей пальцами. Развязав ленточку и аккуратно достав содержимое, его глаза удивленно расширились, а сердце (уже так привычно за пару дней) быстро-быстро забилось.
Кожу ладони обжигал холод металлического увесистого кулона с головой волка, перетекающей в острый клык.
– Серёж...
– Нету никакой "той самой", Олеж. Нету и не было никогда вообще. Прости, я такой идиот, наверно. Всё это время был... ты, – Серёжа весь сжался в комок неуверенности, упорно отводил глаза, не смотрел на Олега, стеснялся. Внутри него самого бушевала буря эмоций, но первое место занимал жуткий страх. Он был готов либо услышать гневные высказывания в свой адрес, либо банально получить по морде. – Если честно, мне не страшно, если сейчас ты меня куда подальше пошлешь, но я уже так не могу.
Олегу казалось, что от переполняющих его ощущений земля вот-вот уйдет из-под ног.
– Ты мне нравишься. – голос Серёжи дрожал, словно он вот-вот заплачет.
И он, наконец, поднял глаза на Олега.
– А это, – кивнул он на кулон. - Ну, с днем святого Валентина, получается...
Серый не успел даже сделать вдох, как его прижали к себе сильные, но дрожащие руки. В ответ он неуверенно положил свои ладони на широкую Олегову спину, всё ещё не в силах успокоить сердцебиение.
Обнял – значит, рад? Значит, взаимно? Да?
Над ухом раздался еле слышный всхлип – неужели Волк плачет? Серёжа чуть отстранился, взволнованно касаясь ладонями чуть колючих щёк Олега и заглядывая в его карие, почти чёрные глаза.
Брови сведены жалобным домиком, а в уголках глаз предательски выступала влага.
– Серёж, ты... ты это всё серьезно? Взаправду? – Олег шептал тихо-тихо, лбом прикасаясь ко лбу напротив.
– Олег, если тебе неприятно, то просто... Давай забудем? Будем просто дружить, как раньше, ничего не было, это я просто дурак, понадеялся непонятно на что и...
Он ожидал почувствовать что угодно – пощечину, удар под ребра, да всё, что угодно, но не жаркое прикосновение сухих губ к своим собственным.
Ступор. Что делать? Серёжа никогда не целовался. Его целует Олег. Его действительно
прямо сейчас целует Олег. Это всегда казалось чем-то недостижимым, нереальным, существующим только в мечтах рыжей головы, но здесь, за гаражами, в совершенно неромантичной обстановке, это происходило в реальности. И ощущалось в сотни раз сильнее, приятнее и удивительнее любой Серёжиной фантазии.
Они неловко касались губами друг друга – без языка, куда уж там, и так слишком много потрясений. Губы Серёжи – обветренные и обкусанные от вечных переживаний, губы Олега – сухие, тёплые, мягкие. Серёжа даже вообразить себе никогда не мог, что это так хорошо.
Олег отстранился первый, вжимаясь лбом в лоб и касаясь кончика носа с веснушками, который он так давно мечтает поцеловать. И целует. Почти невесомо касается, оставляя теплоту губ на коже.
– И ты мне нравишься, - шепотом опаляет он губы напротив. – Как ты мог подумать, что я тебя презирать начну? Совсем чокнулся?
– Ты не выглядишь, как человек, который мог бы взаимно влюбиться в лучшего друга...
– Могу сказать о тебе тоже самое, Серый, - Олег тепло усмехнулся. – Мы такие дураки.
– Дураки, да.
– У меня тебе подарка нет...
– Не страшно. Только что ты сделал мне подарок, о котором я мог только мечтать и иногда плакать в подушку.
– Мы ещё можем успеть на обед, я стырю тебе самую вкусную булку у теть Зины, сойдет? – сквозь тихий смех Волков коснулся губами холодной румяной щеки Серёжи, оставляя на ней нежный поцелуй.
– Сойдет, конечно. Добытчик, блин...
На обед они так и не успевают – слишком увлечены робкими поцелуями. Вернувшись в комнату, Олег находит какую-то старую цепочку в своей тумбочке и гордо надевает на шею кулон с клыком, а валентинку прячет во внутренний карман куртки – чтобы не потерялась и была всегда где-то близко к сердцу.
