С тобой можно всё, что угодно

      Сначала Волков думал, что сходит с ума или в аптеке ему случайно вместо аскорбинок продали какие-то жёсткие галлюциногенные колёса. Он пару раз сожмурил глаза и даже больно ущипнул себя за руку, после чего сразу же ойкнул, но то, что он видел, никуда не делось. В их общей однушке посреди спальни стоял Серёжа. Казалось бы – что такого? Это же его родной, любимый Серёжа, маленький рыжий бесёнок. Самое лучшее, что есть в жизни Олега. Только вот есть одно "но", совсем крошечное, сущая мелочь – у родного любимого Серёжи за спиной широким размахом красовались крылья. Самые настоящие, вроде как, даже видно, как перья из кожи спины растут. А в Сережиных глазах – слёзы и испуг самый настоящий; видимо, сам не ожидал подобного и перепугался. – Серый?.. Олегу не было страшно – пока что он находился только в немом шоке и всё ещё удивлённо моргал, не веря своим глазам. – Олег, я... Я точно так же, как и ты, ничего не понимаю, честно... Я... могу попытаться объяснить!.. Наверно... Я не причиню тебе вреда! Серёжа сжался от страха – ещё немного и он превратился бы в маленький комочек, который можно уместить в ладошку. Он неловко сёл на кровать, кое-как расправляя крылья по ней, и похлопал ладонью по месту рядом, подзывая Олега: – Сядь рядом, пожалуйста... – шмыгнул носом и вытер мокрую щеку рукой. Кровать под Олегом мягко прогнулась, тот с осторожностью сел около Серёжи, во всё глаза разглядывая его новые части тела. – Ты чего плачешь? – Волков потянулся рукой и вытер мокрую дорожку слёз с веснушчатой щеки. – Не плачь, Серёж, ну... Разберёмся как-нибудь с этим, да? - нервно улыбнулся. – Олег, я думал, ты... – А можно потрогать? Вопрос застал Серого врасплох. То есть... Олег не будет судорожно выпытывать причину этого явления, не будет заваливать расспросами или биться в истерике от ужаса? Он захочет просто потрогать? Но кто Серёжа такой, чтобы отказать – тем более, если это поможет Олегу свыкнуться с такой реальностью. Волков аккуратно, словно крылья были хрустальными, прикоснулся пальцами к оперению на нижней части. Перья на ощупь были крупными, но мягкими, словно из самого настоящего шёлка. Повёл рукой выше – к верхней части крыльев, ощупывая – под пальцами чувствовались мышцы. Крылья были внушительными и очень крепкими, но заметно подрагивали – наверное, от того, что Серёжа не мог уверенно ими управлять и нервничал. Олег добрался до самого основания – где пёрышки становятся всё мельче и затем вовсе исчезают, открывая доступ к голой коже. Серёжа непроизвольно дёрнулся. – Щекотно? – Олег усмехнулся, будто бы это всё было совершенно обыденным делом. Ответа не последовало, Серёжа и вовсе отвернулся в другую сторону, упорно уводя взгляд от Олега. Тот продолжил своё изучение – провёл уже целой ладонью от основания крыльев по длине, вызывая у их обладателя несдержанный рваных выдох и дрожь. – Серый, больно? Прости, я не... – Не больно. Пока не понимаю, если честно, но... Больше, наверно, приятно, – к счастью Серёжи, в темноте не было никакой возможности разглядеть его алые щеки. – Развернись ко мне. Противиться спокойному тихому тону Волкова не было ни сил, ни желания – Серёжа послушно повернулся всем корпусом к Олегу и тот сел совсем близко, заводя обе руки за спину, обнимая и касаясь теперь обоих крыльев одновременно. Пальцы трогали, гладили, перебирали пёрышки, ласкали основание крыльев рядом с лопатками, где чувствовалась нежная кожа – Серёжа жмурился, сжимал пальцами собственные бёдра и всё-таки не смог сдержать предательский всхлип-полустон. Открывать глаза было стыдно и неловко – он не видел, как Волков наклонился к его шее с бешено бьющейся от страха и волнения венкой и мягко, невесомо припал горячими губами к коже под ухом. Стоп-краны сорвало, несмотря на весь стресс и не до конца прошедший шок.

***

      Серёжа всхлипывал в свои согнутые локти, расположившись на животе. Антрацитовые крылья, перья которых на слабом свету отливали синим и фиолетовым, были величественно расправлены, занимая всю ширину комнаты. Олег невероятно трепетно прижимался к Серёже сверху, поцелуями проделывая дорожку от шеи, задерживаясь в том местечке под ухом, где сладко-сладко и приятнее всего, и спускаясь к лопаткам, на коже которых сначала можно было нащупать чёрных мягкий пушок, а затем уже атласные пёрышки. Крылья дрожали, иногда чуть собирались, как при лёгкой судороге, когда горячие Волковские губы и руки прикасались к нежной коже лопаток и вели выше. Серёжа и раньше был достаточно чувствительным и отзывчивым, но с крыльями всё было по-другому, непонятно, странно, но однозначно приятно – от любого прикосновения к ним Серёжа прикрывал глаза, равно выдыхал и иногда поскуливал. Комната всё больше наполнялась стонами, набирающими громкость, чем больше внимания Олег уделял спине и крыльям – он был готов бесконечно целовать, трогать, нежно зарываться пальцами меж перьев и массировать кожу, спрятанную за ними. Крылья не пугали его, а манили – особенно учитывая, насколько Серёжу сводило это всё с ума. Ноги и руки не слушались, в груди бешено отбивало ритм сердце. Волков теперь уже снизу вверх смотрел на Серёжу – он мог поклясться, что ничего прекраснее в этой жизни быть не может. Тот двигал бёдрами, в которые пальцами крепко вцепился Олег и сжимал нежную кожу до красных следов; запрокидывал голову, выставляя напоказ уже неоднократно помеченную укусами и темнеющими засосами шею; сладко стонал, то и дело прикусывая уже настрадавшиеся губы, и магически красиво расправлял внушительные крылья, распушая каждое пёрышко. Свет ночника играл в перьях разными оттенками сине-фиолетового, а в волосах Серёжи, наоборот, зажигал алое пламя. Олег не мог поверить, что эта восхитительная неземная красота сейчас прямо здесь, в его руках, стонет его имя и шепчет всякие пошло-милые фразочки, как в самом сладком бреду. Руки Серёжи – на плечах Олега, как на опоре; короткие ноготки чуть впиваются в кожу, что добавляет фейерверк ощущений. Высокие стоны учащались, хватка на плечах становится всё сильнее, а руки дрожали всё ощутимее – и оба тела бросает в самую яркую вспышку контраста ощущений и удовольствия. Олег любуется Серёжей, кончает в тесное и горячее, смотрит на него с безграничной любовью – поясница так красиво выгнута, излом на бровях, губы открыты в немом крике. Крылья в какой-то момент чуть собрались вместе, а затем гордо расправились, занимая собой всё свободное пространство. Серёжа без сил опускается на Олега, не может больше держать свой вес – ложится головой на его плечо, всё ещё не в силах унять дрожь в теле и постанывая от непрекращающейся волны удовольствия – после оргазма он всегда отходил долго. Крылья, шурша, тоже опускаются на кровать вслед за обладателем, складываются и накрывают их обоих словно большим одеялом - мягким и живым.