След Ледяного Бога (18+)

      Холод пробирался под одеяло. Нос щекотал запах чистого белья, а над самым ухом громко тикали часы. Солнечный свет с трудом пробивался через маленькое окошко, в его ярких лучах задорно плясала пыль, а за окном надрывались птицы. Тело немного ломило после вчерашнего, но температуры не было. Тэхен прижмурился, но всё равно заставил себя открыть глаза. И тут же закрыл их обратно.       «Мне не приснилось».       Он лежал в кровати не один, и не просто лежал, а всеми руками и ногами обнимал Чонгука, уткнувшегося, в свою очередь, в его макушку и мирно сопящего. Тэхен дернулся, пытаясь выбраться, и понял, что даже их ноги были переплетены. Чон не пошевелился, только сильнее прижал мужчину к себе.       Внутри всё перевернулось. Сколько еще Чон так продрыхнет? В университетские годы он спокойно мог проспать часов двенадцать, не вставая даже в туалет. Сердце стучало как сумасшедшее, а щёки медленно загорелись — как бы он не притворялся, ему точно не хотелось, чтобы мужчина рядом просыпался. Он был тёплым, и пах как раньше.       Когда-то Тэхен мечтал проснуться вот так, с этим человеком, в его объятиях, и даже подумать не мог, что когда-то подобное сбудется. Он мягко погладил чужое плечо, но тут же одёрнул себя. Низ живота свело, дыхание сбилось, чревато было расслабляться сейчас.       Медленно Тэхен вылез из тепла, подоткнув одеяло. Будить Чонгука не хотелось, особенно смотря на его спящую моську. Тэхен натянул штаны, уже полностью сухие, и только после обнаружил на груди какую-то сложную конструкцию. Знакомый ему Красный шарф, затем… пакет? И сухая, резко пахнущая спиртом тряпочка. Место, где платок соприкасался с кожей, покраснело и немного чесалось.       Полностью одевшись, он выскочил на улицу, чувствуя острую потребность справить нужду. Во дворе раздались шаги, и из-за угла вышел лесник.       — Дядя Чхве…       Старичок спокойно кивнул ему и прошествовал мимо. В руке у него мерно качалось ведро с остатками корма, кажется, он управлял скотину.       — Ты… видел? — сердце опустилось.       — Видел, срам какой, Монтэ, — голос был скрипучим, но совершенно не сердитым.       — Мне просто плохо было вчера, а он помог…       — Да ладно, не мои это дела.       — Не говори маме, пожалуйста.       — Думаешь, она сама не поймёт? — светло-серые от старости глаза посмотрели на мужчину с сочувствием. — Вас, небось, весь город ищет. Чего вы вообще сюда забрели в бурю?       — Можешь, посмотреть кое на что?       Тэхен метнулся в дом за телефоном Чона, но врезался в него, выходящего на улицу. Удержав друга за плечи, мужчина испуганно уставился на всклокоченного парня.       — Я испугался, ты куда делся-то? — Чон был одет кое-как, с расстёгнутой курткой и припухшим, всё еще сонным взглядом.       — В туалет вышел, дай телефон, — Тэхен, заставив себя не обращать внимание на невероятную милоту в этом парне, вернулся к деду. — Ты делал этот патрон?       Дед суеверно плюнул через плечо и опасливо взглянул на фото.       — Я, а кто ж.       — А символ?       — Не, зачем мне это. Патрон дешевый, сделанный на кабана, зачем на нём чой-то рисовать.       — А кому ты продавал такие?       — Да, — дед закряхтел и сердито уставился на мужчину. — Полгорода у меня берёт их.       — Может, вспомнишь кого-нибудь, кто покупал последнее время?       — Может, вместе с самопалом? — Чонгук, наконец, застегнул куртку и грудью прижался к спине Тэ, пытаясь согреться. Он сделал это без задней мысли, просто потому что захотелось.       Ким дёрнул плечом, но не оттолкнул.       — С самопалом… брал, да… Еши покупал. Еще взял так мало — три патрона, по-моему. Я удивился его самоуверенности. Кто ж с тремя патронами на охоту ходит?       — Еши, который дурачок?       — Дурачок не дурачок, а малец работящий. Часто приходит, помогает мне по хозяйству. А чего он вам сдался то?       — Да неважно, спасибо, дядь. Ты очень помог, я тебе завтра завезу продуктов в благодарность за приют, нужно может что-то еще?       — Веник мне купи, этими ветками ничего подмести невозможно.       — Хорошо, мы тогда пойдём.       Мужчины быстро собрались и налегке отправились туда, где бросили вчера машину.       — Ты знаешь этого Еши?       — Лично нет, но он что-то вроде городского сумасшедшего. Ему лет сорок, но ведет он себя на пятнадцать — таким родился. Как же он голову дяде Чхве забил, что тот ему ружье продал.       Тэхен шёл легко, несмотря на ломоту в костях. Кризис миновал, дома он выпьет пару микстурок и не вспомнит о простуде. Вдруг, он затормозил.       — Дай еще раз взглянуть на фото.       Он нахмурился, разглядывая рисунок на гильзе.       — Что?       — Знаешь, рисунок нацарапан так коряво, что просто невозможно, — он вздохнул. — Но мне всё время кажется, что я где-то его видел. Такое чувство, что его откуда-то перерисовал ребенок.       Машина встретила их блеском цивилизации из-под небольшого слоя снега.       — Куда тебя завезти?       — В участок, — Чонгук счастливо наблюдал за Тэ.       Тот словно расцвел, даже глаза сияли энтузиазмом. Он бы не решился возобновить вчерашний разговор. По крайней мере, сейчас. За бессмысленным разговором о неудавшейся охоте, дорога пролетела незаметно. Ёндже, вместе с какой-то женщиной стоял у дверей отделения.       — Чонгук! — едва машина припарковалась, следак бросился навстречу. — Где вы были, чёрт подери! Я уже хотел волонтёров поднимать, лес прочёсывать.       — Нас замело, мы в сторожке переночевали, а утром спокойно вернулись. Что за паника-то? — Чонгук рассмеялся, было приятно, что за него здесь хоть кто-то волновался.       — Госпожа Ким, вот видите, всё хорошо, они вернулись, — мужчина ободряюще улыбнулся высокой блондинке.       Чонгук опешил, он словно смотрел на собственную мать. Вот только взгляд и стать отличались. Его мама была обычной женщиной с тёплыми глазами и морщинками вокруг них, мать Тэхена же скорее напоминала снежную королеву. Колкий взгляд, идеально гладкое лицо, где отпечаталось чрезвычайно мало следов старения. Волосы, уложенные в идеальную прическу, венчала меховая шапка из норки. Из того же драгоценного чёрного меха была скроена и шубка.       — Мама, — голос Тэхена словно сел, сейчас он совершенно не был похож на сына подобной женщины.       С растрепанными волосами, алыми щеками и в помятой одежде — таким он нравился Чонгуку, но, видимо, не его матери. Лицо Кима потеряло краски.       — Прости за беспокойство, — ровно.       — Простите, но это моя вина, — Чонгук улыбнулся и протянул руку. — Чон Чонгук — сын Вашей сестры, Дуонг.       — Сын? — голос был прохладным. Она смотрела на протянутую руку с толикой омерзения. — Ты не её сын. У Дуонг был только один ребёнок, дочка.       Её слова немного покоробили мужчину.       — Мама и папа усыновили меня.       — Какой вздор…       Мужчины замерли, потрясённые такой бесцеремонностью.       Она кивнула Ёндже, и, даже не взглянув на сына, отправилась к своей роскошной машине. Молча, Чонгук проводил её взглядом, а затем взглянул на Тэхена, теперь напоминающего призрак.       — Не переживай, Тэ…       — Мне пора.       — Странная семейка, — выпалил Ёндже, дождавшись пока адвокат Ким сядет в свою машину. — Не обращай внимание.       — Да я привык, уж слишком отличаюсь от своей семьи, на это всегда обращали внимание. Хотя подобное обращение… перебор, конечно. Теперь могу понять, почему Тэхен вырос настолько замкнутым.       — Так хорошо его знаешь? Не думал, что у такого как он вообще могут быть друзья.       — Не знаю, были мы когда-нибудь друзьями вообще.       — Пойдём в кабинет, расскажешь новости.       Тепло.       Чонгук с удовольствием потягивал какао из большой покоцаной кружки. В кабинет неловко вошёл Чимин и поставил перед братом чай.       — Ты в школу вообще ходишь? — гость нахмурил брови.       — Сегодня суббота, — паренёк опрокинулся на диван рядом с ним, задрав стройные ноги на подлокотник. Тёплые гетры, большой свитер и шарф придавали фигуристу очаровательный образ, что транслируют обычно балерины в фильмах. — Кто этот Еши?       — Подслушивал? — возмутился Ёндже.       — Да…       — Ты такой непосредственный, — хихикнул Чонгук, ему нравился этот малец.       — Не знаю, слышал о нём, но всего лишь слухи. Понятие не имею кто это.       — Тэхен сказал, он сторож на лодочной станции.       Ёндже проникновенно взглянул на Чонгука.       — Я так понимаю, с планами на вторую половину дня мы определились?       — В дверь постучались.       — Да?       — Добрый день, Ёндже, я оставлю у тебя заключение, передай Уджину, — доктор Ким, не замечая присутствующих, прошёл к столу следователя и положил перед ним бумажный пакет.       Чонгук вздрогнул, когда пацан, сидящий рядом, вдруг опрокинулся на его колени. Лисьи глаза прищурились, давая понять, что если тот хоть на мгновение его выдаст, то точно станет трупом.       — Спасибо, это результаты вскрытия Ли Ян? — Ёндже нахмурился.       — Что в них?       — Я извлёк сто дробей, ничего особенного — самодельные, кривые капли железа. Я слышал, что Тэхен предположил самопал, как орудие убийства. Он был прав.       Ёндже кивнул, он достал целофановый мешочек с блестящей внутри дробью, и теперь разглядывал их.       — И ещё, — доктор Ким вздохнул, — она была беременна. Возможно предположительный убийца действительно её парень.       — Что?!       — Третий месяц, я посмотрел в медкарте, она и сама узнала пару недель назад.       — Неужели он мог убить беременную девушку? Беременную скорее всего от него…       — Не знаю, человеческий разум — потёмки, Ёндже. Может, ребёнок был не его, может он не хотел его, кто знает. Мне пора, — мужчина развернулся и его взгляд упал прямо на Чонгука, на чьих коленях удобно расположился Чимин.       Он замер, удивлённо рассматривая их.       — Здравствуйте, доктор Ким, — Чимин улыбнулся, а Чонгук нервно хихикнул и помахал ладошкой.       Лицо мужчины помрачнело, но он, всё же, кивнул, а затем выскочил из кабинета. Чимин тут же сел нормально.       — Спасибо.       — Не за что… — неловко.       Кажется, Чимину нравился этот человек.       Мысли, вдруг, вернулись к Тэхену: какого это быть влюблённым в мужчину? Чем это отличается от обычных отношений? Сохранилась ли хоть капля той влюблённости в его сердце сейчас?       При мысли о том, что Тэхену он больше не нравился, Чонгук вдруг почувствовал обиду, а затем отвесил себе мысленную пощёчину. Что за эгоистичный бред возник в его головушке?       — Собирайся, интриган, тебе к двенадцати на тренировку, а потом на дополнительные к госпоже Милк. Веди себя хорошо!       — Милк что-то преподает?       Ёндже встал и направился к шкафу.       — Историю, у неё степень доктора, хоть она и работает в общем отделе следственного управления. В школе есть два учителя по истории, свободных вакансий больше нет.       — Такие себе они учителя, если я за столько лет ничему не научился, — Чимин фыркнул, натягивая верхнюю одежду. — Странно, что тебе именно сейчас приспичило её учить. Скоро выпускные экзамены, ты же в курсе, что вряд ли успеешь подготовиться?       — Успею, — Чимин горделиво вскинул подбородок, а затем обратился к Чонгуку. — Ты сказал, я могу рассчитывать на тебя, если выберу твой универ.       — Стоп, стоп, стоп! Я четыре года уговаривал тебя пойти на юрфак, хотя ты упорно зубрил химию и биологию! А теперь, за полгода до выпускного, ты решил целиком изменить своё решение из-за рекомендации незнакомого тебе человека?       — Да, — Чимин уверенно кивнул и забрал из рук брата шарф.       — Я завидую твоей самоуверенности, — мужчина покачал головой и кинул парку Чонгуку.       До лодочной станции они добрались за полчаса. Огромное двухэтажное здание было обветшалым и ужасно влажным. Металл повсюду гнил, эрозия съедала опоры, и с одной стороны стены уже обвалились. Редкие крики рыбаков со стороны океана нарушали тишину леса.       — Удивительно, насколько же тут тихо. Машин так мало в отличие от моего города.       — Тишина — признак разрухи, не находишь? — Ёндже кивнул на руины повсюду. — Здесь всё разваливается и гниёт. Молодёжь, те, что не местные уезжают. А местные не рожают больше, чем одного ребёнка. Их численность сокращается. Работать тоже особо негде. Знаешь, я так мечтаю увезти Чимина отсюда, — мужчина криво усмехнулся, а улыбка на лице вдруг погасла.       — Ты сможешь, всё получится! — Чонгук хлопнул по опущенной спине.       Мужчины на пристани неспешно трудились: кто-то складывал сети, кто-то таскал огромные ящики с рыбой, кто-то бездельничал, тихо обсуждая с коллегами улов. Ёндже недолго поболтал с ними, расспросив о стороже. Мало кто что рассказал, видимо, личности Еши люди в этом городе придавали чрезвычайно мало значения. Бородатый огромный мужик махнул рукой в сторону здания и снова вернулся к работе.       — Пойдём, — следак вошёл внутрь ангара.       Он был почти пуст, несколько дырявых лодок шатко стояли друг на друге, в углу гнездился ржавый якорь, прямо под лестницей на второй этаж. Они по одному взобрались наверх и медленно двинулись по тёмному коридору, заглядывая в пустующие комнаты.       — Раньше здесь был цех, улов сразу обрабатывали для магазинов, теперь же её просто продают тем, кто заказал. Ни про какой экспорт и речи не идет, хотя рыба здесь водится потрясающе вкусная.       — Откуда ты все это знаешь?       — Моя мама была директором цеха. Заботилась здесь обо всём, а после её смерти никто не захотел вкладывать силы и средства.       — Ты не похож на местного…       — Моя бабушка и дедушка когда-то приехали сюда на целину. Тебе, кстати, тоже кажется странным то, как выглядят местные?       — Альбинизм очень редкая мутация, а здесь в той или иной мере ей подвержены многие. Да, я тоже считаю это странным.       Оказавшись у последней двери, следак постучался.       — Еши, добрый день! Это Ёндже — сын Йонг, помнишь её?       Дверь немного приоткрылась, в щелке виднелся голубой глаз и белые лохмы.       — Йонг? Тёти Йонг?       — Да, ты меня, наверное, не помнишь…       — Помню, помню, братик, — дверь открылась полностью.       Чонгук немного опешил. Внешность мужчины не могла оставить равнодушным. Он был невысоким, опирался на костыль из-за чересчур короткой ноги. Вся его правая половина, включая лицо, будто оплыла вниз. У него не было глаза и части волос — всё это выглядело пугающим до чёртиков. Но Ёндже, кажется, не удивило. Он приветливо улыбнулся и кивнул.       — Ты был таким маленьким, когда я видел тебя последний раз, ёжик, — мужчина с трудом развернулся и поковылял к кровати. — Зачем пожаловали?       — Еши, на днях в городе застрелили молодую девушку, из оружия, которое ты недавно купил у Чхве. Не мог бы ты как-то это объяснить?       Мужчина замер, пристально разглядывая гостей.       Чонгук поразился откровенному блефу коллеги, но вмешиваться не решился. Он окинул комнату взглядом. Влажно, грязно, мебели почти не было: кровать, стол и стул. Всё старинное, держащееся почти на соплях. На столе грудилась грязная посуда вперемешку с книгами и листами, исписанными корявым почерком. Стену над столом тоже занимали бесконечные бумаги: рисунки, фотографии, газетные вырезки.       — И что теперь? — Еши хихикнул.       — Девушку убили, беременную девушку, Еши! Ты даже не отрицаешь свою причастность?       Чонгук задумчиво рассматривал кривые рисунки, символы и знаки, словно вышедшие из-под руки ребенка. Где-то он видел подобное, но где?       — Не отрицаю, — пораженный, Чон обернулся к мужчине.       Выражение лица Еши было игривым.       — А почему я вообще должен что-то отрицать? Вы же пришли ко мне, так арестовывайте, чего балаболить.       Ёндже и Чонгук переглянулись. Странное поведение.       — Рисунок на гильзе, ты выцарапал? — Чон кивнул на бумаги.       — Да, точно! — мужчина закашлялся и выставил руки, словно прося надеть наручники. — Ну же.       Заставив себя сосредоточиться, Чонгук снова вернулся к рассматриванию коллажа на стене, попутно просчитывая стратегию поведения коллеги. Раз уж Ёндже начал с эмоциональной атаки, стоит дожать её.       — Тогда, где оружие? — Чон спросил как бы между прочим.       — Выкинул в океан.       — А патроны? Их же было три!       — Тоже выкинул.       — Зачем убили её?       Мужчина замешкался, судорожно придумывая ответ.       Чонгук пристально рассматривал фотографии незнакомых ему людей, как вдруг увидел на одной Ли Ян, стоявшую в обнимку с молодым человеком.       — Она была Вам дорога, так ведь? А теперь, вы кого-то покрываете, — Чонгук нёс полную околесицу, надеясь вывести мужчину на эмоции.       — Никого! Это я! Я её убил! — его взгляд метался между Чоном и стеной.       Он был прав?       — Я городской сумасшедший, кто еще мог убить девчонку? Просто захотелось поохотиться! Надо мной все смеются, весь город! Вот я и решил всем отомстить! — игривые нотки исчезли из его голоса, на их место пришла откровенная паника.       — Почему именно её?       — Какая разница?       Чонгук сорвал со стены фото и показал мужчине.       — Если Вы выбрали её случайно, то почему на вашей стене эта фотография?       Еши почти зарычал, он развернулся и стал рыться в кровати.       — И почему на фотографии она не одна? Кто это?       — Это её брат — Ёнгук, — Ёндже выхватил фото и уставился на него с удивлением.       — Что?       — Я не думал, что у них вообще есть совместные фотки.       — Почему?       Они обернулись на грохот, Еши отбросил костыль и, упав на колени, стал вытаскивать ящики из-под кровати.       — Ёндже, уходим, давай, — Чон потянул следака наружу, и тут услышал знакомый щелчок. — У него пистолет!       Они выскочили из комнаты, не дожидаясь, пока Еши поднимется. Чон закрыл дверь и тут же присел, утягивая за собой Ёндже. Над головой раздались выстрелы, в двери засияли два отверстия. Почти гусиным шагом они доползли до поворота и, вскочив, ринулись вперёд, позади что-то грохнуло, и пара пуль попала в стену. Ёндже уверенно подбежал к, казалось, глухой двери в конце коридора и пару раз толкнул плечом. Гнилой замок вылетел, и та со скрипом отворилась.       — Стой! Твою мать! Тут должна быть лестница!       Мужчины с ужасом смотрели на обрыв. Внизу были лишь железные остатки первого пролёта.       — Нужно прыгать! — перед глазами Чона пролетели тренировки, где они всем коллективом сигали с двухметровой высоты.       Вот только тут явно больше, чем пара метров.       — Ты с ума сошёл?       — Второй этаж, не расшибёшься!       — Первый этаж — это ангар, а этот третий!       Чон обхватил парня с боку и посмотрел прямо в глаза:       — Постарайся максимально расслабиться.       Развернувшись, он упал.       «Понимаю, когда вы падаете, сложно расслабиться, но если, вдруг, у вас будет секунда подумать, помните, самыми целыми после падений остаются пьяницы и наркоманы. Они не осознают, что падают, не напрягают мышцы, а значит сокращают силу удара о землю».       Ржавое железо под их весом рассыпалось, и они провалились в вонючую стоялую воду. Глубина была небольшой, но у них получилось сразу нырнуть и проплыть под железными конструкциями.       «А я печалился, что искупаться в северном океане нельзя! Два раза уже осилил» — Чонгук старался не думать о сильной боле в плече и ледяной воде.       Они быстро добрались до берега, где переполошённые рыбаки уже звонили в полицию. За те пятнадцать минут, которые мужчины ждали подкрепления, Еши так и не спустился. К нему же никто подняться не решился. Это ожидание стало фатальным — он сжёг все бумаги, что висели на стене, и даже то фото, что они потеряли, в спешке спасая свои жизни. Полиции он сдался без боя.       — Это самоуправство, мать твою, Пак! Ещё одна такая выходка и я подам рапорт! — седой старый следователь ходил из стороны в сторону мимо машины скорой, где сидели мужчины. — Это даже не ваше дело! Какого черта вы к нему полезли?       — У него на стене висело фото погибшей! А потом он стрелял в нас! — Ёндже злился и почти кричал в ответ.       — Как ты теперь докажешь это?       — Он стрелял в нас просто так, что ли?       — Он дурачок, Пак! У него мозги набекрень, вы испугали его своими расспросами и получили по заслугам, я считаю! Ты ещё и левого чувака сюда приплёл!       — Я…       — Я предупредил, Пак! Ещё раз и ты увидишь, что будет! — отрезал старик и сердито ушёл к патрульной машине.       Потрясенное лицо Ёндже говорило само за себя.       — Потрясающе, — Чонгук присвистнул в восхищении. — Ещё одна такая история, и я поверю в заговор в вашем колхозе.       — Ещё чуть-чуть и я поверю, что вся та гора трупов — не случайность.       — Гора трупов?       — Я так и не рассказал тебе, что нашёл… — Ёндже глубоко вздохнул. — Относил доки в архив и решил глянуть дела, закрытые за отсутствием оснований для возбуждения. Только за последние десять лет их больше пятнадцати.       По коже Чона побежали мурашки.       — Ты же говорил, что убийства редкость для этих мест.       — Убийства — да. Но не несчастные случаи или самоубийства.       — Ты сможешь…       — Да, я снял копии с части дел. Заберу из дома и привезу вечером.       Врач скорой, вернувшись, принялась фиксировать плечо Чонгука. Мужчинам пришлось замолчать. Закончив работать, женщина натянула на обнаженную кожу медицинский плед, сияющий металикой.       — Можем ехать в больницу, нужно сделать рентген, — девушка стала закрывать двери.       — Могу я не ехать? — спросил Ёндже. — Я ничего себе не повредил.       — Сейчас можете отправиться домой, но все равно советую явиться на осмотр. Вы искупались в холодной воде и можете подхватить простуду.       — Спасибо, завтра загляну к участковому врачу. Чонгук, — Ёндже улыбнулся и знаком показал телефон.       — Я его утопил, — мужчина усмехнулся, подумав о том, что фотография гильзы тоже сгинула.       — Я придумаю что-нибудь, до встречи.       — Ок!       — А, — сделав пару шагов, Ёндже вдруг вернулся.       — Что?..       — Спасибо! — следователь Пак вдруг обнял мужчину. — Ты спас и мою жизнь, и мои кости сегодня.       — Да ничего такого.       Ёндже засмеялся.       — Я понял, что ты хороший парень, хватит еще и скромничать!       Он убежал, явно смутившись собственного порыва.       Искренняя улыбка на лице Чонгука замерла, глаза, будто опустели.       «Хороший парень».       Ага…       Белая высокая машина остановилась на обочине. Вокруг не было видно ни одного дома, только лес и монотонно шумящий океан. Тэхен припарковался позади, чувствуя нарастающую панику. Заглушив мотор, он неуверенно вышел наружу, ветер подхватил его волосы, растрепав их.       Женщина тоже вышла, в её руках был пистолет, на который она спокойно накручивала глушитель.       Выстрел.       Снег вместе с землей разлетелся в разные стороны у самых ног мужчины.       Выстрел, и очередная воронка.       Тэхен зажмурился, вцепившись руками в свои плечи. Ужас скрутил внутренности, и ноги подломились. Чтобы не упасть ничком, он осел, уперевшись ладонями в слой сияющего на солнце снега. Словно бриллианты рассыпанные по белоснежной ткани, звезды расплывались в глазах от слез.       — Мама… — он всхлипнул.       Его пугали не выстрелы, а что последует за ними.       — Ты — сплошное разочарование, — голос был спокойным, но он чувствовал взгляд серых глаз на себе.       Этот безумный взгляд полный презрения и ярости.       — Ты не смог его пристрелить, и более того, ноги перед ним раздвинул?       — Мама, между нами ничего не было, — больно, как же больно внутри.       — Ты каждым своим действием меня разочаровываешь, обесцениваешь все, что я делаю для тебя, для всех нас, для будущего… Я не верю, я не верю что ты мой сын!       Установилась тишина.       — Какое убожество… — выдохнула она. — Я разберусь со всем сама.       — Мама! Не трогай его, пожалуйста! — мужчина встал и сделал несколько шагов вперёд.       Женщина вернулась в машину и ударила по газам.       Тэхен разрыдался, не в силах остановиться, он упал на колени, практически уткнувшись лицом в землю. Ему так часто хотелось умереть, всю жизнь он мечтал об этом, и каждый раз не хватало всего толики храбрости. Если бы он только смог ТОГДА закончить начатое, сейчас бы Чонгук не оказался в опасности.       — Тэхен, почему ты так гонишь! Сбавь скорость! — Дженни переживала на водительском сидении.       Под жёлтым светом фонарей дорога блестела, дождь шёл почти сутки и на асфальте разлились целые озера. Она согласилась ехать с ним в Кемь, обрадовалась, знала бы она — что её там ждёт. Внутри все дрожало от ужаса.       — Тэхен! Пожалуйста, сбавь скорость! — она смотрела на него с ужасом. — Почему ты не отвечаешь?       Голова вдруг закружилась, утром он не выпил препарат.       Резкий поворот и колеса завизжали из-под днища. Он видел возможность: вывернуть руль и затормозить. Секунда для решения, но Ким ею не воспользовался.       Автомобиль занесло и перевернуло.       Отчаянный стук нарушил тишину. Чон напрягся, глянув в замерзшее окно, у калитки стояла черная иномарка. Стук не прекращался, пока он возился с замком, предусмотрительно тщательно закрытым.       — Тэхен! — мужчина пошатнулся под чужим весом.       Его обнимали с таким отчаянием, что стало страшно.       — Что случилось?       — Почему ты не отвечал на звонки?       — На звонки? — Чон не мог сосредоточиться, чувствуя древесный аромат чужих волос, сердце вдруг сбилось с ритма. Они не виделись несколько часов, но он уже успел заскучать? — А, точно… — он неловко рассмеялся.       Тэхен выпустил его из объятий, но руки с плеч не убрал. Его лицо было бледным, ужасающе бледным даже для его ледяной красоты. Смех Чонгука оборвался.       — Он утонул. Я телефон утопил, поэтому он выключен.       — Я слышал про стрельбу, — Тэхен осмотрел мужчину с ног до головы.       — Все в порядке, это было недоразумение.       Шагнув назад, Ким стал рыться в карманах, а затем сунул в чужие руки смартфон.       — Возьми, мой второй телефон на быстром наборе. Если, вдруг, что-то произойдёт, прошу… умоляю тебя, — голос дрогнул, — позвони мне!       — Тэ, все хорошо? — Чонгук вдруг напрягся.       Его друг, которого он когда-то знал, как облупленного, редко волновался или переживал, особенно так явно. Часто Тэхен скрывал слишком личные эмоции за маской раздражения или злости, но сейчас, он явно был в раздрае чувств.       — Мне точно ничего не нужно знать? — спросил ещё раз Чон.       Серые глаза смотрели пристально, словно душу хотели увидеть.       Ким мотнул головой, потупившись, а затем попятился к машине. Вдруг, ему словно что-то пришло на ум. Он остановился.       «А что, собственно, может быть хуже ситуации, в которой они оказались?»       Взгляд Чонгука сквозил тревогой. Он стоял, облокотившись на косяк крыльца, в своей стеганой чёрной рубашке, огромной, будто на пару размеров больше положенного. Из-за неё высокий внушительный мужчина вдруг показался хрупким.       «Неужели, я не смогу ничего сделать, чтобы его защитить?» — по светлой коже побежал табун мерзких мурашек. — «Я ведь… люблю его».       Вот так просто, мысль, от которой он бегал столько лет, облачилась в слова. Он удивленно замер, словно поражённый молнией. Осознание, почему-то, огрело сильнее всех тех нервных срывов и потерь, что преследовали Кима последние годы. Шаг, второй: Тхен прижался к чужим губам, крепко зажмурившись. Этот порыв был похож на попытку утопающего схватиться за прутик. Обхватив чужое лицо ледяными ладонями, он медленно целовал. Раз, второй, третий. Казалось, так невинно, но по щекам катились слезы.       Чонгук не оттолкнул его. Как и тогда, на злополучной новогодней вечеринке, он не мог сопротивляться человеку, ставшему ему безмерно близкому. Таким был этот мужчина по мнению Тэхена. Все внутри задрожало от страха и отвращения к себе, Ким снова заставляет проходить его через подобное.       Но, может оно и к лучшему? Отвращение снова выстроит между ними стену. Тэхену было важно только то, что Чонгук жив, остальное скоро перестанет иметь значение.       Целая вечность на деле оказалась минутой, Ким отстранился.       — Тэхен… — голос был нежным… или всепрощающим, а глубокие тёмные глаза сияли чем-то совершенно ему не понятным.       К калитке подъехал полицейский внедорожник, из окна высунулся Ёндже и махнул рукой. Рядом с ним, с как всегда постным лицом, восседал Чимин. Он странно посмотрел на Тэхена, в мгновение ока оказавшегося в собственной машине. Мотор взревел и через пару минут о визите адвоката свидетельствовали лишь отпечатки протекторов на снегу.       — Что он хотел? — Ёндже нёс в руках бумажную коробку, а Чимин гордо потряс контейнером с шашлыком из кафе.       — Я… — сердце Чона почти выпрыгивало из груди, было так сложно дышать. — Он привез мне свой телефон.       Чонгук наконец взглянул на смартфон, зажатый в ладони.       — Ого, быстро сплетни разлетаются, — парни втиснулись в дверь и деловито стали размещаться в доме.       Войдя следом, хозяин надежно запер дверь. Снова вернувшись к телефону, он нажал кнопку блокировки, пароля не было. Голубая, стандартная заставка, пустая галерея, пустые аудио и видео.       — О! Интересно как, это точно его телефон? — Ёндже приподнял телефон, разглядывая чехол.       — А что?       — На чехле знак, похожий на родовой, но он точно не принадлежит его семье. Помнишь, мы же с тобой видели на фото — круг с переплетенными лозами?       На синем чехле действительно был выгравирован золотом знак — два наконечника стрелы, словно летящие навстречу друг другу. Один заполненный поталью целиком, второй лишь по контуру.       — Это же…       — Что?       — Он был нарисован на гильзе. Коряво, но это точно он! — сердце Чонгука дрогнуло.       — А ведь, и правда, похож, — Ёндже напрягся. — Но у Тэхена было алиби, в ночь убийства Ли Ян, вы же были вместе.       — Да… да, — Чонгук закивал головой.