Не люби меня

***

      Разбудила непривычная тишина. Ни отголосков непогоды, ни скребущихся по стенам веток, ни обычных домашних шорохов вроде скрипа досок, тарахтящего холодильника или шума в трубах.       Винс несколько минут лениво ворочается в постели, пытаясь провалиться обратно в прерванный сон. Не получается. Вместо дрёмы на мозги наваливаются предстоящие дела. Надо проехаться в город: найти банк, открыть новый счёт — для бара. Потом затариться продуктами в супермаркете, на одной пицце с лазаньей долго не протянешь. Сегодня суббота, так что обзванивать клининговые службы нет смысла, большинство офисов закрыты. Зато можно выбрать парочку подходящих в интернете и оставить заявку. Заодно сориентироваться насчёт компаний по найму. В понедельник перезвонят, и там уже решать.       Норма, правда, оставила список тех, кто работал здесь до закрытия, но идея звать их к себе не кажется Винсу блестящей, учитывая его репутацию. Чем чёрт ни шутит… В конце концов, новости в маленьких городах разносятся быстро. Завтра к вечеру весь Флёдстен будет в курсе, что «Чёрный клён» снова работает. Кто захочет, сам к нему обратится. На первое время много работников не понадобится: повар и бармен на вечер, посудомойщик и пара официанток из тех, кто готов помогать на кухне, а не только бегать с подносом. С утренними заказами справится сам, если они вообще будут. Кофе и пончики проще купить в «Тобис», а парочку тостов с омлетом Винс в состоянии приготовить не хуже.       Надо будет продумать меню. Соревноваться с местными закусочными как стрелять себе в яйца: больно и бестолково. А значит, он должен предложить местным то, чего ни в каком «Тобис» им не светит. Что-то, ради чего стоит переться на берег Атабаски. И лучше, если посетители потянутся не с утра пораньше, а где-нибудь к обеду или позже.       Под натиском мыслей сон окончательно пропадает. Винс сдаётся, садится на кровати, лезет к тумбочке за мобильником.       На часах — начало десятого. Надо же. Он не подозревал, что может быть так поздно: за окном едва брезжит рассвет. Но хотя бы метель закончилась, и, судя по отсутствию туч, день обещает быть солнечным, однако вряд ли тёплым. Ебучая зима. На побережье Датского Лейфланда не бывает сильных морозов, в отличие от Скрелингланда. Ещё одно обстоятельство, к которому предстоит привыкнуть в новой честной жизни. Но для начала — купить много тёплых вещей. Свитеров, брюк, носков… И блядскую шапку. Термобельё тоже лишним не будет.       Внизу холодно и темно. Барная стойка едва угадывается в утренних сумерках, столы и диванчики тонут в полумраке, а в самой дальней от окна части зала вообще непроглядная темень. Винс запахивает полы зимней куртки, нащупывает молнию, застёгивает до самого верха. Интересно, сколько сейчас градусов?       Снаружи не намного холоднее, но гораздо светлее. Главное отличие — снег. Его так много, что Винс на миг замирает в проёме. О скорой вылазке в центр можно забыть: нехилый внедорожник «Рам» с трудом угадывается в куче снега, выезд с парковки на дорогу тоже засыпало. Промахнёшься на полметра и окажешься к херам в кювете. Оттуда только буксировщик вытянет, а его ещё надо дождаться.       Рисковать желания нет. Значит, банк подождёт до понедельника. Насчёт своих возможностей Винс не питает иллюзий: чтобы расчистить здесь всё, ему понадобится часа полтора. Даже больше. К тому времени все отделения уже закроются. Ладно. Тогда сначала уборка, затем супермаркет, потом остальное. Заодно где-нибудь в городе спокойно перекусит.       Матерясь, он с трудом добирается до конца веранды. Ноги проваливаются по колено, вязнут в ебучем снегу, как в трясине. Джинсы, нихуя не предназначенные для таких прогулок, мгновенно намокают и липнут к коже. Даже курить не хочется. Щёки с непривычки покалывает, глаза слезятся, изо рта вырывается пар. Винс набрасывает капюшон, ёжится, прячет озябшие пальцы в рукава, суёт те в карманы куртки. Тридцать три удовольствия, блядь.       Из плюсов — шикарный вид на Атабаску. Широкое русло, вальяжно раскинувшееся между заросших ельником берегов, почти полностью замёрзло. Только в самой середине тонкой змейкой извивается лазурная вода, убегает к горизонту, теряясь в горах.       Наверняка много лет назад на этом же самом месте стоял отец и тоже, как он сейчас, любовался закованной в лёд зимней рекой. А потом ему пришлось бросить всё и уехать. Вряд ли тогда он думал, что однажды во Флёдстен вернётся его сын. Вряд ли в этом провинциальном болотце кто-нибудь о таком думал.       Винс, подпрыгивая на месте, чтобы согреться, поворачивается лицом к бару. В рассветных сумерках двухэтажная рублёная избушка с покатой крышей выглядит миленько. Чем-то напоминает охотничий домик в Новой Дании, где пришлось ненадолго зависнуть прошлым летом.       Ладно, хватит киснуть. Пора браться за дело.       Винс придирчиво оглядывает навес над верандой. Кажется, начинать придётся с крыши. Снега там собралось немерено, того и гляди, рухнет на парковку и похоронит под собой машину с концами.       Чтобы попасть в сарай, приходится в буквальном смысле нырять с веранды в сугроб. Иначе бар не обойти. Если бы умели, джинсы с ботинками покрыли бы его матом. Но они молчат, зато Винс от души матерится.       Минут пять уходит, чтобы обогнуть здание, ещё десять — чтобы найти лестницу и подходящую лопату. Винс выбирает ту, что побольше — с широким полотном и двойной ручкой. Еле продирается сквозь снег обратно — поближе к дому. Приставляет к стене стремянку, трясёт, чтобы убедиться в её устойчивости. Чувствуя себя участником грёбаного реалити-шоу, лезет наверх с лопатой в руках. Намокшие подошвы скользят по узким металлическим ступенькам, не шибко помогая сохранять равновесие, закоченевшие пальцы — и того хуже. Наконец, получается подняться достаточно высоко.       Винс подтягивает к себе лопату. Замахивается, чтобы захватить побольше снега справа от себя. Ударяет со всей дури по крыше и тащит его вниз. Довольно улыбается, любуясь «откушенным куском». Для первого раза — отлично. Ещё парочка таких, и долго возиться не придётся.       Раньше, чем он успевает хоть что-нибудь сделать, видит, как оставшаяся снежная масса ползёт на него, сбивает с ног, скидывая со стремянки и роняя в сугроб. Лопата с лестницей приземляются где-то рядом — Винсу не до них. У него не получается сосредоточиться даже на сбитом от удара дыхании — сверху накрывает лавиной с головой.       Кажется, время остановилось, а снег всё продолжает валиться. Проникает за шиворот, набивается в обувь, лезет в штаны, в рот, в глаза, неумолимо и капитально придавливает под собой.       А потом всё неожиданно заканчивается и сменяется оглушительной тишиной.       Несколько секунд Винс просто дышит, прислушиваясь к себе и боясь шевелиться. Вот будет охуенно, если он, как поц, умудрился сломать себе ногу и не сможет самостоятельно выбраться.       Звонкий хохот распугивает дурные мысли. Через мгновение кто-то разгребает над его головой снег. Первое, что видит Винс, протянутую в варежке руку. Следом — улыбающееся девичье лицо в веснушках, обрамлённое огромным меховым капюшоном.       — Цел?       — Вроде. — Винс колеблется, но всё же хватается за её ладонь. И даже с такой помощью с трудом выбирается из снега — сначала приходится встать раком, а уж потом принимать вертикальное положение.       — Извини, это было очень смешно, — девица заразительно хохочет, наблюдая за ним.       В других обстоятельствах он бы тоже поржал. Сейчас ощущает себя конченым дебилом.       — Зачем ты туда полез?       — Крышу хотел почистить. — Винс злится, но из последних сил сдерживается, чтобы не сорвать зло на ней. Симпатичная девчонка точно не виновата в его приключениях. Что она вообще здесь забыла?       — Этим? — она насмешливо кивает на черенок лопаты, торчащей из сугроба.       — Ну да.       — Это же скрепер.       Слово ничего не говорит Винсу, поэтому он пожимает плечами.       — Крышу чистят не так. Я покажу. Потом. — Девчонка оглядывает его с ног до головы. Перестаёт улыбаться. Снова кивает, на этот раз явно приглашая следовать за собой. — Пошли.       — Куда? — недоумевает Винс.       — Тебе стоит переодеться. Ты же весь промок. Я пока сделаю нам кофе. — Она вдруг останавливается и резко оборачивается, снова протягивая ему руку, теперь уже без варежки. — Я Дениз. Племянница Нормы. Младшая.       Сложно чувствовать себя идиотом сильнее, чем в данный момент.       — Ясно. — Он пожимает хрупкую ладошку, замечая на безымянном пальце помолвочное кольцо с огромным изумрудом в окантовке из крохотных бриллиантов. — У вас дома розыгрыш на лучшую племянницу или что?       — В смысле?       — Вчера сюда приходила твоя сестра. Сегодня ты. Или во Флёдстене неделя милосердия к заблудшим путникам на дороге жизни?       — Ты не похож на заблудшего путника. И ты заболеешь, если не сменишь одежду, — заявляет Дениз. Развернувшись, уверенно топает на веранду.       — И на кого же я похож? — шагая за ней след в след, зачем-то уточняет Винс.       — На упавшего с крыши пижона. Потрёпан, но всё ещё харизматичен, — она останавливается у лестницы, бросает на него через плечо небрежный взгляд. — Наверное, нелегко начинать честную жизнь?       — Пока не знаю. У меня это в первый раз. — Винс силится определить, зачем она явилась с утра пораньше. На искреннюю заботу не похоже и, в отличие от старшей племянницы, младшая явно не пытается заискивать. Он переводит взгляд на дорогу и только теперь замечает синий внедорожник на обочине около дома. Дорогая игрушка, как и сама девица. Холёная, упакованная, язык подвязан. — Тебя прислала Норма?       — Можно и так сказать, — отвечает Дениз, подхватывая оставленную на ступеньках серую дорожную сумку и поднимаясь.       — Зачем?       — Помочь тебе освоиться.       — Я отлично справляюсь, — Винс послушно ступает за ней, одновременно поражаясь, как ловко ей удаётся пробираться сквозь снег.       — Ага, я видела.       Оправдываться за падение тупо, доказывать, что это нелепая случайность — тем более, поэтому Винс молчит.       — Я люблю этот бар, — говорит Дениз, когда оба входят внутрь, и Винс захлопывает за ними дверь. — Норма не рассказывала?       Она сдёргивает с головы капюшон, уверенно идёт к стойке, опускает на неё сумку. Наклоняется, щёлкает выключателями, и зал выныривает из полумрака.       — Мы гуляли здесь на девичнике моей сестры. Не Стефф, второй. А через год справляли уже мою свадьбу. А ещё я тут частенько работала, когда нужна была наличка. На сигареты и шмаль… По мелочи. Ну, до того, как вышла замуж. И вообще у него богатая история. Было грустно смотреть, когда он закрылся. Я даже хотела его выкупить. Убедила мужа. Ему и так половина Флёдстена принадлежит, баром больше, баром меньше. Но Норма нас опередила. Мы хотели с ней договориться. Но потом появился ты.       — Извини, что испортил ваши с мужем планы, — скрыть в тоне сарказм не получается.       — Не испортил. Подкорректировал, — Дениз задорно смеётся, обводя помещение глазами. Смотрит на Винса: — Зато теперь я возьму над тобой шефство.       — Спасибо, обойдусь.       — Со мной бесполезно спорить, всё равно будет по-моему.       Винс и не собирается спорить. Разводит руками:       — Что бы это ни значило.       — Мне нравится чудесное переплетение раздражения и облегчения в твоём голосе. Давай я сэкономлю нам обоим время и силы.       В первую секунду хочется выставить непрошенную гостью из бара. Но Винс понимает: это глупее, чем свалиться с крыши. Пока ему предлагают помощь, отказываться тупо. Во всяком случае стоит хотя бы выслушать. Всё-таки перед ним не лысый хер с горы, а племянница Нормы.       — Кстати, — Дениз подходит к сумке, вытаскивает оттуда бумажный пакет. По виду — тяжёлый. С усилием опускает его на стойку, придвигает остальное к Винсу. — Тёплая одежда. Тебе. Новая, не беспокойся.       — Всем городом собирали? Или грабанула комиссионный?       Дениз игнорирует его язвительный тон. Невозмутимо качает головой:       — Вот ещё. Сама вязала.       Она, что? Заранее готовилась? Неужели была уверена, что он приедет?       — Специально для меня?       — Размечтался, — насмешливо фыркает Дениз. — Нет, конечно. Просто так. Мне было скучно. Постельный режим, никакой физической нагрузки перед родами. Зато теперь в моих свитерах пол-Флёдстена ходит. — На лице Дениз опять появляется обескураживающая улыбка. — Держи. Переоденься и всё обсудим. Лоренсен подойдёт попозже.       Винс колеблется, но всё-таки забирает сумку.       — Лоренсен это?.. — уточняет он. На всякий грёбаный случай.       — Мой муж. Бьёрн Лоренсен. Не бойся, вы поладите, — доносится Винсу в спину, когда он уже поднимается по лестнице в комнату. — С ним все ладят.