Здоровые отношения

Билли поднимает глаза и видит следующее: Старлайт, вся сжавшись, набирает световой мощи в свои тонкие ручки, чтобы убить Хьюи. Что было дальше, он помнит смутно. Что-то про мудня в красно-синем костюме, террориста с супер-силами и бешенную Кимико. И не совсем лёгкое тело Хью, которое он тащил до фургона. * Сейчас Билли нервно подёргивает правой ногой, сидя перед спящим Кэмпбеллом-младшим. Что-то точно не так. Что-то абсолютно точно, блять, не так. Хочется взять гранатомёт и разломить здание Воут на две части. «Да, ага. И потом смотреть в грустные глаза Хьюи, оплакивающие эту мразоту солнечную?», — как-то приглушенно подсказывает подсознание. Билли закатывает глаза. Нет, он так не поступит. Во всяком случае, не сегодня. Поднимая глаза на часы, он мысленно считает время. Французик обрабатывал раны, пока Билли делал перевязки. Но это было ещё вчера, когда он просидел около Хьюи где-то… Весь день с перерывом на трехчасовой сон. — Билли? Бутчер отмирает и опускает взгляд на лицо Хьюи. Последний разговаривает шёпотом, интенсивно облизывая губы. — Ты в порядке, Бутчер? «Да уж. Тебе, мудень, я должен такие вопросы задавать, а не наоборот». — Чего молчишь? Я тут сколько пролежал? Часов пять, не меньше. Кэмпбелл жмурит глаза. Правая рука все ещё, видимо, болит, поэтому левой он нащупывает телефон и смотрит время. Утро, 8:25. Потом он замечает дату. — Я что… День в отключке провалялся? А почему ступня перевязана? Сломана, да? Ты как, Билли? Где все? — Спят. — А, ну я тогда по-тихому в туалет, а то я писить хочу очень… Мне уже под конец озеро снилось: думал в луже проснусь. Билли, ты чего не отвечаешь? У тебя всё хорошо? А то мне кажется, что ты до сих пор во вчерашней одежде. — Не переоделся. Хьюи пытается встать, но жмурится от боли и неаккуратно ложится обратно на диван. Пару раз ойкает, а потом неожиданно улыбается во все 34 и смотрит на Мясника. — Я пока тут полежу тогда, потерплю. А то там ММ спит, наверное. Билли делает глубокий вдох и встаёт со стула. Он протягивает ладонь и помогает Хьюи сесть. — Ты со мной, что ли, пойдёшь? Нет, я всё понимаю, мы мужики и всё такое, но я стесняюсь тебя немного и, знаешь… — Хьюи, заглохни. Ты только встал, а уши уже болят. Хьюи затыкается и убирает улыбку. «Стыдно тебе, да? Хорошо, я так и хотел», — предательски нашёптывает голос разума. — Прости. Я в порядке. Сейчас переоденусь. Пошли в туалет. Лицо Хью вытягивается в удивление, медленно перерабатывая информацию. Так. Значит, Бутчер извинился. Сказал, что в порядке. Сейчас переоденется. И пойдёт в туалет. Фактически, конечно, Хьюи пойдёт в туалет, а Билли в туалет не пойдёт, потому что… Так. Стоп. Он что… Извинился сейчас? Мясник замечает застывшее выражение лица пацана и поэтому продолжает: — Хьюи, я… Ты не виноват, ладно? Я зол, что она причинила тебе вред и я хочу её отмудохать так, чтобы она не встала никогда больше на свои ножки худючие… Э, я не буду этого делать, — «в ближайшие дни точно не буду», — но я очень сильно этого хочу. Ты сказал, что я могу тебе это говорить, поэтому говорю. Ты до сих пор хочешь писить? Нет. Хьюи уже не хочет писить. Хьюи хочет просидеть вот так с вылупленными глазами и открытым ртом ещё минут 15-20 уж точно. — Всё, не надо вот тут актёра включать. Ты сам начал эту хуйню со здоровыми отношениями, ясно? — Нет… То есть, да. То есть, всё в порядке, я тебя понимаю. Просто так неожиданно… — Так мы идём в туалет или нет? — Нет, знаешь, я тут посижу ещё, наверное… — Мне уйти? Хочешь остаться один? — Нет, стой, сиди. То есть, просто сиди. Всё нормально. «Сидим, как два дурака, честное слово», — думает Билли. А Хьюи ничего не думает. Он терпит физиологический позыв, чтобы не разрушить атмосферу.