***
Настоящие намерения соседей стали проясняться где-то после пары месяцев сожительства. И первым дал об этом понять Уён. В тот день они с Сонхва, назло просрочившему все дедлайны по проекту Сану, устроили марафон «Шрэка». Скажи Сонхва кто-то, что когда-нибудь в жизни он будет пересматривать упоротый мультфильм почти что в обнимку со своим чрезмерно тактильным соседом, он тактично послал бы этого человека на психологический сеанс к Уёну, который, к слову, уже начинал дремать на его плече. — Спать ещё не хочешь? — поинтересовался Сонхва, убавляя звук на телевизоре. Уён издал какой-то нечленораздельный звук, похожий на мурлыканье, и, потеревшись щекой о чужое плечо, прильнул ближе. Сонхва нервно сглотнул: иногда такие выходки младшего были настолько провокационными, что приходилось под каким-нибудь глупым предлогом ретироваться в ванную и там приходить в себя. — Нет, — буркнул младший. — Тогда почему не смотришь? — Надоело. — Сам же предложил. Уён приподнялся с чужого плеча, сладко потянулся и улёгся, расположив голову на коленях Сонхва. — Назло Сан-и, — ответил младший. — Он сейчас, небось, сидит в комнате над своим тупым рефератом и проклинает нас за то, что мы смотрим его любимого «Шрэка». — Это пытка. Уён хитроумно улыбнулся. — Это мотивация. Не пинал бы хуи всё это время — сейчас сидел бы с нами. — Странная у тебя мотивация. Младший немного поёрзал головой на чужих коленях, заставляя Сонхва ощутить странный прилив неловкости, и, наконец найдя идеальное положение, прикрыл глаза и продолжил вещать: — С Саном только так и работает. Он-то думал, что усвоит мою философию — и будет из меня же верёвки вить, но нет уж! До такого гуру, как я, ему ещё расти и расти. Ты мне теперь, кстати, должен за бесценный совет по манипулированию Сан-и. — Вот уж спасибо, я у тебя ни о каких советах не просил… — усмехнулся Сонхва. — К слову, о твоей философии. Я так толком и не понял, в чём её фишка. Парню показалось, что в резко распахнувшихся глазах Уёна промелькнули адские искорки. Хотя, возможно, так бликовал в линзах очков экран. — О, так тебе рассказать? Старший кивнул: ему порядком надоело смотреть мультфильм. Получив согласие, Уён принял сидячее положение, поставил звук на минимальную громкость и, сняв очки, принялся рассказывать: — На самом деле, моя философия крайне проста. Она вобрала в себя лучшее от всех духовных учений мира и помогает достигнуть просветления сравнительно быстрее, чем многие другие практики. Тебе не нужно пятьдесят лет жить в горах, бубнить мантры и питаться росой, чтобы преисполниться в познании. На трезвую голову всё это звучало не очень-то убедительно. Сонхва нахмурил брови: создавалось впечатление, что Уён сейчас просто потешается в своей фирменной манере. Но тот, казалось, говорил совершенно серьёзно. — И в чём же цель твоей философии? — всё же поинтересовался Сонхва, дабы не расстраивать преисполнившегося энтузиазмом соседа своим скепсисом. — В познании собственного тела и души. Это звучало ещё более подозрительно. Старший уж начал было думать, не заманили ли Уёна в какую-то секту, но за пару месяцев совместной жизни Сонхва мог уверенно судить о вменяемости парня. — Оке-е-ей, и как же, по-твоему, можно достигнуть этого самого познания? — Сейчас покажу. Но только пообещай мне, что не будешь сопротивляться, ладно? Просьба, мягко скажем, настораживала. Сонхва уже хотел было идти на попятную, но ясный взгляд Уёна, уверенного в своей компетентности, и умоляющее «Доверься мне, хён» заставили утвердительно кивнуть. — Чудно, — улыбнулся младший. — Тогда для начала закрой глаза и устройся поудобнее на диване. Сонхва повиновался. — Постарайся максимально расслабиться. Он бы рад, да только когда сбоку послышалось шуршание дивана, а на коленях устроилось чужое тело, ни о каком расслаблении не могло быть и речи. — Думай о чём-то приятном, — продолжал Уён, стаскивая с него футболку и проводя рукой по напрягшимся мышцам живота. Тут-то до Сонхва и дошло, что он попался на крючок. — Я же просил тебя расслабиться, хён. Будь душкой, иначе моя философия не возымеет должного эффекта. О какой такой философии вообще заливал Уён, теснее прижимаясь к паху и легко касаясь губами области шеи, было непонятно. Это больше походило на соблазнение, чем на духовную практику. — Ты что делаешь? — вырвалось у Сонхва, когда чужие губы охватили сосок и легонько прикусили. Он на секунду открыл глаза, чтобы посмотреть в бесстыжие глаза находящегося в опасной близости Уёна, но тот почти сразу прикрыл их ладонью и прошептал в самое ухо: — Не смотри, это отвлекает от ощущений. Попытайся сосредоточиться на том, что хочет твоё тело. Дай ему волю. В этом весь смысл. В том-то и дело, что тело Сонхва сейчас жило своей жизнью и разрешения у пока ещё здравомыслящего мозга не спрашивало. Пока разум твердил, что нельзя принимать ласки Уёна, чей парень находился буквально за стеной, тело отвечало на возобновившиеся прикосновения, ставшие ещё более смелыми, естественной реакцией — эрекцией. — Уже лучше, — ухмыльнулся младший, наверняка почувствовав очевидное возбуждение, и слез с коленей Сонхва. Но не для того, чтобы наконец дать ему прийти в себя, а для более решительного наступления. Чужие руки схватили ткань домашних штанов на бедрах и стянули на пол. За штанами последовало и бельё. Это было финальной точкой, когда мозг ещё мог подавать хоть какие-то сигналы SOS. После того, как мягкие губы обхватили отвердевший член, крышу сорвало окончательно. Кажется, именно об этом была философия Уёна: когда тот работал с членом Сонхва, облизывая и посасывая, мыслей в голове вовсе не осталось. Зато эмоции и ощущения включились на максимум: Сонхва каждой клеточкой тела чувствовал жар и не хотел, чтобы Уён останавливался. Было ли это следствием недотраха или искусной работой чужих губ и языка, но Сонхва хватило пары минут, чтобы кончить, излившись в рот младшего. Томно выдохнув от удовольствия, парень наконец открыл глаза, чтобы посмотреть на Уёна, но первым, кого он увидел, был ухмыляющийся Сан, стоявший в дверном проходе. Точно неясно, видел ли он весь процесс с начала или пришёл к развязке, но вид у него был более чем спокойный для человека, ставшего свидетелем того, как его парень делает минет другому. Это и напрягало. Устрой Сан разборки, набросься на него с кулаками, Сонхва понял бы. Но безучастное, чересчур пристальное наблюдение вызывало в старшем какие-то особые угрызения совести. Потому что ему понравилось и, откровенно говоря, он не прочь был бы повторить. От одной только этой мысли стало гадко, и он поспешил натянуть белье и штаны, схватить футболку и молча скрыться в своей комнате, чтобы уже там рассуждать о позорном предательстве.***
— Что скажешь? — бросил Сан, когда дверь в комнату Сонхва с грохотом закрылась. Уён вытер рот тыльной стороной ладони и довольно, словно происшествие его ни капли не смутило, улыбнулся. — Явно есть, над чем поработать, — заключил он, поудобнее устраиваясь на диване. — Ещё парочка подобных сеансов, чтобы раскрыть нужные чакры, и он будет готов. Сан перемялся с ноги на ноги, будто пытаясь сдерживать нетерпение. — Мне надоело ждать. Я наблюдал и… Уён хитро улыбнулся и довольно протянул: — О-о-о, так ты всё видел? И тебе понравилось? Сан прикрыл глаза и громко вдохнул воздух. — Вы были… такими… я хочу увидеть вас во всей красе. — Я тоже хочу, — младший встал с дивана и, поравнявшись с Саном, прошептал в самые губы. — Скоро он будет наш.