His own philosophy

— Можно? — после короткого, но настойчивого стука в дверной косяк чужой комнаты спросил Сонхва. За дверью послышалось шуршание, после чего она открылась, и на пороге предстал Сан. Опять топлес. Сонхва тяжело вздохнул. Во второй раз за пару дней ему приходилось идти против годами выработанных принципов (от которых, благодаря соседям, и так почти ничего не осталось). Он взглядом попросил пропустить его внутрь. Разговор предстоял не из лёгких, и проводить его в дверях было бы не очень приятно. Сан отступил, впуская старшего в комнату, сел на ближайшую кровать (под плакат какого-то айдола, по которому фанател Уён), после чего спокойным, даже слишком спокойным, тоном поинтересовался: — Ты что-то хотел? Не очень-то Сонхва хотел, честно говоря, но угрызения совести сейчас были сильнее желания забиться в уголок своей комнаты и больше никогда в жизни не пересекаться с соседями, которые переворачивали его жизнь с ног на голову. — Я хотел прояснить вчерашнюю ситуацию. То, что вчера было… я правда не хотел. — А мне кажется, всё было как раз наоборот. Сонхва сглотнул. Сан был прав: отрицать, что вчерашний минет был делом недобровольным, казалось бесполезным и неблагодарным занятием. — Тебе понравилось? — Я… я не… — Ответь на вопрос. Произнести что-либо в ответ не было сил, поэтому Сонхва обошёлся кивком. — Ты хотел бы повторить? — Сан, прекрати… — Что мы говорили про доверие? — Что мы всегда будем честны друг с другом, — с трудом подавив желание закатить глаза, сказал старший. Иногда ему казалось, что их доверительные отношения выходят даже за рамки близкой дружбы. — Правильно, — кивнул Сан. — Теперь скажи мне, ты хотел бы повторить? Сонхва не стал держать долгую драматическую паузу и ответил: — Да… Прости. Он ожидал бурной реакции — ругательств или даже рукоприкладства. Но ничего из этого не последовало. Сан лишь задумчиво кивнул самому себе, будто это признание подтверждало какие-то его мысли, затем поднялся с кровати и поравнялся со старшим. Сонхва окончательно растерялся. Видимо, сейчас-то ему и придётся испытать весь праведный гнев обманутого соседа, которому наставили рога его парень с другом. И хотя Сонхва понимал, что ему достанется за дело, инстинкт самосохранения был сильнее чувства долга, поэтому парень стал медленно пятиться назад. К своей же погибели. — Ложись, — приказал Сан, толкнув старшего в плечо. Болезненного столкновения с полом не последовало: вместо этого Сонхва приземлился на мягкий матрас и выпученными от непонимания глазами продолжил смотреть на возвышавшегося над ним Сана. — Ты чего? Губы Сана расплылись в хитрой лисьей ухмылке, после чего он ловко оседлал бедра Сонхва так же, как вчера это делал Уён. Странное чувство дежавю со вчерашним инцидентом вызвало прилив стыда, но дурманящий запах Сана, наоборот, заставлял забыть об этом грызущем чувстве. Сонхва не знал, что за парфюм использовал младший, но эта смесь лёгких древесных нот, цитрусов и чего-то очень терпкого была пьянящей и до одури знакомой. — Ты разве ещё не понял, какой я собственник? — спросил Сан, впиваясь зубами в кожу чуть ниже ключицы. Сонхва шикнул от боли, и младший тут же прикоснулся губами к укусу, будто пытаясь унять боль. — Никто не смеет прикасаться к тому, что принадлежит мне, — странная манипуляция с укусом и поцелуем повторилась снова, теперь ближе к шее. — Уён это прекрасно знал, поэтому решил меня подразнить. А ещё он знал, что меня это заводит. Он делал это нарочно, понимаешь? Это была очень умелая провокация, и ты поддался на неё. — Сан остановился и, приблизившись к уху Сонхва, тихо прошептал, обжигая кожу горячим дыханием: — То, какими вы были вчера… мне понравилось. Нам понравилось. Тебе тоже, верно? Чужая рука скользнула под резинку боксеров и провела по напрягающемуся члену. Сонхва издал неясный стон, похожий на согласие. — Но было очень некрасиво заниматься этим без меня. Поэтому говорю раз и навсегда: такое больше не повторится, пока ты не подумаешь над своим поведением. — Что… что я должен сделать? — проблеял Сонхва. Он должен был держать себя в руках, но сейчас буквально плавился под губами Сана и едва ли понимал, о чём тот говорит. Рука на его члене сделала пару уверенных движений, после чего пропала, заставляя издать уже вздох недовольства. — Ты должен вымолить позволения трахнуть тебя. Даже сквозь смутную негу накатившего удовольствия Сонхва понимал, что происходящее противоречит здравому смыслу. Какого чёрта произошло вчера между ним и Уёном? О чём ему сейчас толкует Сан? Эти двое совсем озабоченные? — Да пошли вы! — в сердцах выкрикнул Сонхва. С трудом усмирив нахлынувший поток желания, он спихнул с себя Сана, да так, что тот грохнулся с кровати на пол, и вылетел из комнаты с тихим «Извращенцы». Сан, распластавшийся на полу, потёр ушибленный бок и довольно ухмыльнулся.