__________________
Лиам отвез их в закусочную — после обсуждения 5 других мест, наконец решив, когда Тео пригрозил выброситься из движущегося автомобиля. Автомобиля Лиама, который Тео продолжал называть походным джипом, а Лиам каждый раз отвечал: — Это Range Rover, придурок. Черная обивка была немного изношена, но Лиам все еще ругал Тео за то, что на сиденьях была его кровь, кровь, которая все еще была бы внутри Тео, если бы Лиам не выбил ее из него. Поэтому они спорили о том, как вернуть кровь обратно в Тео. — Перестань наклонять голову… — Не трогай меня за… — Наклонись вперед и зажми нос салфеткой… Зажми нос, Рэйкен, я сказал… Господи, просто дай мне. Рука Лиама дернулась, пытаясь ухватиться за салфетку, которую Тео прижимал к своему носу, в то время как он смотрел туда-сюда на дорогу. — Ты ведешь машину, придурок, — Тео отшвырнул его руку. — Вот, дай мне… Просто позволь мне это сделать! Тео бросил отбиваться от атак клешней Лиама, и пальцы парня сомкнулись вокруг окровавленной ткани, зажимая нос Тео. Примерно через пять минут, пока Лиам вел одной рукой машину и сжимал нос Тео — не слишком нежно, — кровотечение остановилось, и они въехали на парковку закусочной. С названием: «Реликвия». Это был бар, так что место больше походило на забегаловку, но еда была не просто дерьмовыми закусками, которые можно было запить пинтой пива. Повсюду были неоновые вывески и безвкусные сувениры с калифорнийскими медведями, висевшие криво. В сравнении с остальной частью шикарного Бейкон-Хиллс, тут было очень убого. Тео взял пиво, точнее, пару, а Лиам все время воровал прохладные бутылки, чтобы прижать к лицу, залечивая потемневший фиолетовый синяк на скуле. Они выглядели чертовски ужасно и привлекли несколько любопытных взглядов, когда вошли — вернее, заковыляли и захромали. На одежде Тео были капли крови, и он был уверен, что на его ухе остались следы от зубов, а может быть, и от укуса. У Лиама был красный порез на губе, засохшая кровь на джинсовой куртке и в волосах, размазанная по рубашке цвета яркого неба, а лицо покрывали царапины и синяки. Потускневшие голубые глаза сидели напротив Тео. — О, привет, Мейс! — неожиданно воскликнул Лиам. Тео проследил за его взглядом. Мейсон и Кори вошли внутрь, официантка подвела их к столику. — Как дела, Кори? Как вы, ребята… Пара оценила состояние Тео и Лиама, на их лицах были написаны замешательство и ужас. Мейсон полностью остановился и взял Кори за талию. — Нет, — он резко повернулся на пятках и толкнул за собой ошеломленного Кори. — Просто продолжай идти, детка, плохие люди не смогут причинить тебе вреда. — Они… — потрясенно произнес Кори, — Они психи. Мейсон и Кори быстро вышли из ресторана, и Тео мог поклясться, что слышал визг шин, срывающихся с парковки. Можно предположить, что они все еще злились из-за инцидента с использованием Кори в качестве человека-батута. Лиам нахмурился, размышляя о том, что только что произошло, а потом пожал плечами. Тео на секунду напряженно моргнул, чтобы не закатить глаза, и вместо этого сосредоточился на официанте, который принес им еду. Тео смутно узнал его, один из близнецов «расхлябанного братства», без понятия, кто именно. Лиам флиртовал с ним, точно так же, как он флиртовал с барменшей, когда она принесла пиво Тео. Точно так же, то есть Лиам не переключался с девушек на парней, для него все были на одном поле. Тео находил это любопытным, в каком-то странном смысле, не то чтобы он был хоть немного заинтересован. — Серьезно? — Лиам посмотрел на Тео так, словно тот обнаружил на своей тарелке обезглавленную человеческую голову. — Если ты пытаешься убедить людей, что ты не псих… то сейчас ты делаешь все наоборот. Кто ест картошку-фри вилкой? С тем же успехом можно кричать о том, сколько людей ты убил. Тео был сбит с толку — в основном раздражен — не видя связи ни в чем, что только что сказал Лиам. — Что? Я не хочу испачкать кетчупом все руки, как грызун или что-то в этом роде, как ты, — он жестом указал вилкой на Лиама, который был по локоть в своем бургере. Лиам сделал паузу, чтобы засунуть пальцы в рот, слизывая с них соль. Глаза Тео проследили за этим движением, когда Лиам обхватил губами кончик каждого из них. — Вот поэтому нужно класть кетчуп в одно место и макать в него картошку. Ты не можешь просто размазывать его по всему блюду. — Отвали, критик, — Тео продолжал есть свою картошку вилкой, а Лиам покачал головой, как будто это было чистым богохульством. Они ели в относительной тишине. За вычетом разговоров в закусочной, звона стаканов, полируемых за барной стойкой, и какой-то древней песни Синатры, льющейся из музыкального автомата. Лиам доел свой бургер, бесцеремонно вытер руки и выбросил скомканную салфетку рядом со своей тарелкой, а затем достал огромный рулон денег. Тео на секунду поперхнулся пивом, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не обратил внимания на Лиама и его огромную пачку супер сомнительных, супер незаконных денег. Лиама это не волновало, он был занят раскладыванием купюр по отдельным стопкам. Он провел языком по покрасневшей царапине на губе, в итоге подтолкнул одну стопку к Тео, оставив себе 30%. — Плюс, — лукаво сказал он, взяв несколько купюр из стопки Тео. — Бонус 200 баксов, потому что я справился с Придурком-Джейком и тобой. Тео молча смотрел на него, пока Лиам не положил деньги обратно. — Я пришлю тебе остальное, — сказал он, — Некоторые девушки использовали Venmo. Тео снова пришлось сдержать желание закатить глаза. — Эй, — он заставил Лиама внимательно посмотреть на него, — больше никаких приложений. Только наличные. — Почему? — Лиам поднял бровь, набив рот картошкой фри, — Они хорошо заплатили. Насмехаясь, Тео махнул своим пивом в сторону Лиама. — Ты никогда раньше не руководил криминальным предприятием? Лиам наклонил голову и прищурился на Тео. — Не могу сказать, что управлял, Рэйкен. — Ты не можешь использовать банки и приложения, которые можно отследить, — Очевидно, это был курс «101 Преступление» для чайников. — Это должно быть подпольно. Только наличные. Их невозможно отследить. Лиам размышлял над этим полсекунды. — Хорошо, Агент 007. Тео надеялся, что на этом все закончится, и он сможет приложить лед к своим травмам — всему телу, но Лиам подозвал официанта и заказал банановый сплит с дополнительным бананом без кожуры. Тео подумал, что это странно, но это был Лиам, так что никто и глазом не моргнул. Музыкальный автомат потрескивал помехами под бодрый ритм Jailhouse Rock. Тео смотрел, как чудовищное мороженое Лиама доставляют на стол, и воспользовался возможностью заказать еще пива, потому что ему понадобится одно, или шесть, или столько, сколько потребуется, пока он не ослепнет на оба глаза. Лиам копался в своем мороженом. Держа в одной руке наполовину очищенный банан, а в другой — ложку, он попеременно откусывал банан и мороженое, как будто это имело какое-то большее значение, чем то, что они смешивались в миске. Но это Тео был психопатом, конечно. Когда ему принесли пиво, Лиам потянулся за ним. Выражение лица Тео стало сухим, он вспомнил, когда Лиам в последний раз пил алкоголь, — какая была чудесная ночь. Затем Лиам обхватил рукой горлышко бутылки, закрепил крышку на своем серебряном кольце на мизинце, открутил ее и вернул Тео. Должно быть, Лиам заметил, что у Тео были проблемы из-за его ушибленных костяшек. Тео, наверное, должен был поблагодарить его. Но он этого не сделал. — Что с тобой? — спросил он растерянно. — В первый раз, когда мы делали это с Мэттом, ты был похож на бойскаута, который обмочился, пытаясь получить значок «хорошиста»… А теперь ты готов к тому, чтобы мочить сук и калечить людей наугад. Лиам покрутил банановую кожуру в руке, демонстрируя фирменную ухмылку. — Ты сам это сказал. Есть правильный путь, а есть правильный путь для этих парней, — Тео не был впечатлен и подавил в себе всякое чувство гордости. — Значит, я — дурное влияние, которое заманило голубоглазого Данбара на «темную сторону»? — насмехался он. Лиам поднес ложку к своим распухшим губам. — Хм… сомнительная криминальная история, скрытный, таинственный… Да, ты как раз тот парень, о котором меня предупреждала мама. Тео фыркнул. — Нельзя заводить контакты с детьми из Вест-Сайда, они могут испачкать твои оксфорды, — в его голосе прозвучали нотки, которых он не предполагал. Лиам уставился на свое мороженое и пробормотал: — Я не богат, знаешь ли. Тео сильно сомневался в этом, учитывая, что они только что приехали сюда на роскошном автомобиле Лиама, но его интерес разгорелся. — Родители, чем они занимаются? — Мой отчим — врач, — Лиам откусил большой кусок банана. Тео подавил желание прокомментировать, что Лиам бросился головой вперед прямо в его сторону. — А дорогая мамочка? — Дантист, — Лиам медленно жевал, пытаясь прочесть Тео, как будто ожидая, что тот выпустит гильотину, предназначенную для богатых. Вместо этого Тео просто медленно поболтал содержимое своей бутылки. — Доктор и дантист. Да, ты и вправду прозябаешь, малыш. Лиам рассмеялся, рассеянно помахав Тео своим недоеденным бананом. — Он же не доктор Майами или что-то в этом роде. Он хирург-травматолог, — Лиам говорил с ложкой во рту. — У них есть деньги, не у меня. Я никак не мог позволить себе обучение в университете Бейкон-Хиллс без стипендии по лакроссу. Как ты. Вообще-то, нет. Тео мог бы написать целую притчу о том, как не похожи они с Лиамом. — Конечно. Как я. Лиам проигнорировал сарказм и продолжил: — А как насчет твоих родителей? Тео отпил пива, перевернул крышку бутылки на столе между пальцами и долгое время ничего не говорил. — Хорошо… — Лиам почувствовал необходимость задать следующий вопрос, когда не получил ответа. — Разве у тебя нет сестры? Тара, верно? Что насчет нее? Тео тупо уставился на Лиама, ничего не говоря. Он намеренно превратил себя в кирпичную стену. Часть его души надеялась, что Лиам поймет, что это тупик, и развернется, а другая часть надеялась, что Лиам попытается пробить ее головой, чтобы Тео смог оттолкнуть его. Лиам пожал плечами, как бы говоря «да что с того», его ложка звякнула о стеклянную миску. — Отличный разговор. Допивая остатки пива, Тео ждал, пока Лиам доест свою мерзость из мороженого и бананов. В пространстве между ними воцарилась тишина, кроме типичных звуков бара и… о Боже, самая грустная песня из когда-либо написанных играла в музыкальном автомате. Тео поискал автомат, примостившийся в углу, чтобы посмотреть, какой влюбленный клоун решил поставить «Положи голову на мое плечо». Его взгляд остановился на женщине, возвращавшейся к столу со своей семьей, мужем и парой детей. Конечно, она выбрала эту песню. Один из маленьких чертенков — мальчик лет шести, смотрел на Тео раздражающим детским взглядом, немного глуповато. Пристально глядел на двух странных парней в окровавленной одежде, выглядевших так, будто они играли в вышибалы валунами вместо мячей. Тео сузил глаза на мальчика и сжал кулаки. Затем он угрожающе дернул подбородком вперед, подавшись в сторону ребенка. Мальчик вздрогнул и уткнулся лицом в бок матери, больше не глядя на Тео. Удовлетворенный, Тео обернулся. Он обнаружил, что Лиам открыто пялится на него, слегка наклонив голову, глядя снизу вверх острыми глазами, как будто смотрел фильм. У Лиама была такая улыбка на лице. На этот раз без ухмылки, скорее, ему было весело. — Ой? — Лиам скорее растерялся, чем испытал боль. — Что это было? — Какого черта ты смеешься надо мной? Лиам испустил сдавленный вздох. — Я не смеялся над тобой, придурок, я… просто улыбался тебе. Тео заметил явную «просто улыбку» на красных губах Лиама, покрытых синяками. След на его скуле был полностью фиолетовым, волосы взъерошены и беспорядочны, но Лиам выглядел… Тео не закончил эту мысль. — Ну… — голос Тео прозвучал странно тихо. — Не делай этого. Лиам рассмеялся легко, но раздраженно. — Ты невозможен, Вест-Сайд, — он покачал головой, его слишком длинные волосы обрамляли лицо, и вернулся к своему мороженому с большой тупой ложкой и большим тупым бананом, кивая в такт этой заунывной песне, играющей из музыкального автомата.__________________
Во снах Тео всегда было холодно. И она всегда была там. Больничная палата всегда была одинаковой. Резкий запах чистящих средств, слепящий белый свет, холодный кафельный пол и она. Его сестра. Лежащая на больничной койке в глубокой, бесконечной, необратимой коме. Тео был рядом с ней, всегда. Вентилятор жужжал, воздух поступал в трубки, подсоединенные к ее рту, постоянно наполняя и выпуская воздух из ее тела. Подъем и опускание ее туловища были механическими и вегетативными. Не как спелый плод, растущий на виноградной лозе, а как гнилой, который нужно было отрезать. Не признак жизни, а мрачное напоминание о ее отсутствии. Кардиомонитор пищал. Это не успокаивало. Это не обнадеживало. Это не вселяло надежду. Это была навязчивая реальность тела, сведенного к своей самой основной функции — перекачке крови. Не для поддержания жизни человека, а для поддержания жизни органов. От этого звука у Тео заскрипели зубы, по коже поползли мурашки, как от тиканья бомбы замедленного действия. Бип Три. Бип Два. Бип Один. Но взрыва так и не последовало. Это было бы слишком просто. Вместо этого она оставалась в этом аду. И никогда не просыпалась. Кроме этого раза. Тео стоял рядом с ее больничной койкой, глядя на ее бледное лицо. Ее волосы раньше были такими блестящими и каштановыми, а теперь они были вымыты и высохли до костей. Она была сама на себя не похожа. Не было и половины того, кем она была раньше. Тары больше не было. Это было просто пустое тело, подключенное к машине. Затем Тео почувствовал, как что-то обвилось вокруг его запястья. Что-то холодное, такое невыносимо холодное, что обжигало кожу. Он посмотрел вниз, и увидел руку Тары, обхватившую его. Его сердце заколотилось при виде этого, паника пробрала до костей. Затем она заговорила, и Тео не мог дышать. — Тео, — ее голос был сухим и выжженным, совсем не таким, как раньше. — Почему ты не спас меня? Тео открыл рот, чтобы заговорить, отчаянно пытаясь наполнить легкие, но они с болью выталкивали воздух. Он внезапно поднял голову и увидел группу санитаров, спешащих в палату, чтобы отключить аппараты жизнеобеспечения. Тео вдохнул как можно больше воздуха и задыхаясь произнес: — Подождите, стойте! Что вы делаете? Остановитесь! Его мольбы остались без внимания. Они быстро выдернули аппараты из розеток на стенах и вытащили их из комнаты. Глаза Тары распахнулись, дикие и непокорные зеленые глаза стали зеркальным отражением глаз Тео, когда ее пронзительный взгляд остановился на нем. — Ты позволил ему убить меня, — слова прозвучали резко, как удар хлыста. — Ты позволил мне умереть. Кардиомонитора уже не было в комнате, но пронзительный, оглушительный гудок прорезал комнату. Ужас ворвался в Тео, как огненная молния. — Держись, Тара, все хорошо, — он сжал ее холодную, бескровно бледную руку, не обращая внимания на то, как сильно она обжигала его плоть. Резкий звук непоколебимой, необратимой ровной линии заглушил его голос. — Почему ты не спас меня, Тео? — с издевкой прозвучало на ее бесцветных губах. Зеленый цвет ее глаз мучительно медленно переходил в серый, устремленный на Тео, проклиная его. — Мне очень жаль, — извинение было похоже на удар шаровой молнии, пробивший его насквозь, — Тара, мне так жаль. — Тео… Тео… Тео… Тео… — повторяла она снова и снова, мучая его томительным чувством вины. — Тео… Тео! — звучало все громче, раздаваясь снова и снова, пока не стало доноситься из каждого уголка его сознания. Ее голос отдалялся все дальше, пока не стал искаженным. — Тео! Внезапно Тео подскочил, глаза распахнулись, а грудь болезненно вздымалась. — Просто дыши. На этот раз это была не Тара. Тео знал этот голос, но он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме как на том, чтобы втянуть как можно больше воздуха. В его груди словно застрял камень, и чем сильнее он пытался дышать, тем больше он становился, тем больнее было. Ему казалось, что он умирает. — Ты не умираешь, — это снова был тот же голос. Думал ли Тео вслух? Его мысли метались почти так же беспорядочно, как и сердце, сжимавшееся в груди Тео, словно тиски. Что, черт возьми, с ним происходит? Где была его сестра? Что, черт возьми, случилось с Тарой? — Все в порядке. Сделай глубокий вдох. Постарайся задержать его на несколько секунд. Опять этот проклятый голос. Тео попытался глубоко вдохнуть, но вздох застрял у него в горле. Поэтому он неуверенно задержал немного воздуха, как сказал голос. Его уши запульсировали от давления, но через пару секунд, когда Тео выдохнул, он почувствовал небольшое облегчение в груди. — Спокойно… спокойно, — Тео знал этот голос. — Медленно сосчитай в уме до десяти. Тео закрыл глаза, он не мог различить ничего из того, что видел. Сначала ему пришлось вспомнить, как считать до десяти, но цифры медленно появлялись у него в голове, и он повторял их. — Расслабься. Просто сосредоточься на дыхании. Это был Лиам. Голос был Лиама. Тео знал голос Лиама. Поэтому он сфокусировался на дыхании, медленном и глубоком, пока считал, все еще борясь за унцию воздуха. Затем Тео открыл глаза, осознавая, где он находится, осознавая свое окружение, понимая, что он все еще в своей постели. — Ты разбудил меня. Похоже, тебе приснился кошмар, — голос Лиама звучал так далеко, — Ты продолжал повторять имя Тары, спрашивая, что с ней случилось. — Она умерла, — Тео хрипло задышал, легкие напряглись от усилий. Он не собирался говорить это вслух, он пытался разобраться в фактах сам, но Тео слышал, как его собственные слова эхом отдавались в его голове, пока не достигли его ушей. Приступ кашля пронзил его, внутренности скрутило и сдавило, вены пульсировали так сильно, что могли лопнуть. Он не мог вдохнуть. Тео не знал, что с ним происходит, и, блядь, не мог дышать. Затем он почувствовал, как рука, рука Лиама, схватила его за шею и с силой опустила его голову между коленями. Тео сначала сопротивлялся, пораженный резким движением, но в таком положении его дыхательные пути открылись еще больше. Он жадно втянул в себя столько воздуха, сколько смог, глубоко и с облегчением. Тео понемногу приходил в себя. Кожа на его груди и спине была покрыта слоем холодного пота, бисеринками выступившего на затылке и вспотевшего в ладонях; он сжал кулаки так сильно, что ногти впились ему в кожу. Тео заметил, что Лиам упирается одним коленом в кровать, возвышаясь рядом и все еще держа его голову опущенной. Через мгновение или несколько, Тео, наконец, перевел дыхание, все еще прерывистое и судорожное, но его грудь уже не вздымалась так сильно. Он стал лучше осознавать, гипер осознавать все. Каждая точка давления на его тело, простыни, неудобно натянутые на его липкую кожу, рука Лиама, прижимающая его к себе, стены, обрушивающиеся вокруг него, — все это стало слишком ощутимым. Он чувствовал себя как в клетке, и ему отчаянно нужно было выйти, сейчас же. Тео вырвался из объятий Лиама, слегка пошатнулся на неустойчивых ногах, но быстро восстановил контроль над собой. Его руки неуклюже искали на ночном столике сигареты и зажигалку. Тео смутно заметил, как Лиам зовет его по имени позади него, но у Тео была особая цель — выбраться наружу. Он должен был выбраться из этой комнаты, из здания и выйти на улицу. Тео спустился по трем лестничным пролетам, перепрыгивая через несколько за раз, не желая пользоваться тесным лифтом. Когда он наконец вышел за двери и шагнул в ночь, Тео подошел к скамейке возле здания и сел, поставив локти на колени и наклонив голову вниз, упираясь в ладони. Только потом, сделав несколько неровных вдохов, когда свежий ночной воздух охладил каждую капельку пота на его спине, он понял, что забыл надеть рубашку. И обувь тоже — он заметил, что к носкам прилипли травинки. Тео задрожал и потянулся за сигаретами, просунув одну между губами. Он попытался зажечь зажигалку, но его руки так сильно дрожали, что он не мог достаточно крепко ухватиться. Большой палец жалко скользил по колесику, пока зажигалка не выпала из его руки и не упала на тротуар. — Блядь! — выругался Тео, вытаскивая сигарету изо рта и разочарованно проводя рукой по волосам. Затем он почувствовал, что скамейка зашевелилась, и, оглянувшись, увидел Лиама, сидящего рядом с ним. В последнюю секунду Тео заметил, как Лиам что-то бросил в него, и едва успел поймать. Это была бордовая толстовка Лиама для лакросса, с волком университета Бейкон-Хиллс спереди и большой цифрой 9 сзади, под надписью ДАНБАР белыми буквами. Тео надел ее, почувствовав слабый запах одеколона Лиама, но в основном она пахла… просто Лиамом. Он потянулся вниз, чтобы подобрать с тротуара зажигалку, и снова попытался зажечь сигарету, но руки все еще сильно дрожали. — Гребаное дерьмо, — пробормотал он, покачивая сигаретой между губами. Лиам придвинулся ближе, и Тео почувствовал внезапное тепло на своих пальцах. Лиам взял зажигалку, и Тео наклонился вперед, позволяя Лиаму накрыть ладонью кончик сигареты и прикурить ее. Тео затянулся, пока угли не запылали, дым повалил из его носа, а затем отступил назад. Тео хотел поблагодарить Лиама, но слова давались ему с трудом. Успокаивающее действие никотина в крови помогло. Он едва заметил, как Лиам потянулся за пачкой сигарет и зажег одну для себя. Они оба прислонились спиной к скамейке, дым бесцельно вился в воздухе между ними. Тео пару раз кашлянул, все еще сосредоточившись на том, чтобы успокоить свое спорадическое сердцебиение. Затем он почувствовал толчок в руку и посмотрел вниз, чтобы увидеть Лиама, предлагающего ему Airpod. Летняя сирень начала увядать и отламываться на его большом пальце. Тео взял наушник и приложил его к уху. Он бы ожидал услышать Kids Bop, если бы не знал, что у Лиама приличный вкус, судя по музыке, которую он постоянно врубал в их общежитии. Обычно это были группы вроде Killers и Arctic Monkeys. Или в те моменты, когда Лиам не врубал свой усилитель и не рубил тяжелый металл, а лежал на полу и тихонько бренчал на гитаре, иногда подпевая себе негромким голосом, который Тео не возражал слушать во время учебы. Похожий на легкий рок, который звучал в ушах Тео сейчас. Взяв фильтр от сигареты, пока она еще горела, Тео прикурил другую. Его пульс все еще сильно бился во всем теле, но он сосредоточился на дыхании, мысленном счете и слушал ровное звучание гитарных аккордов в каждой новой песне. Некоторые из них он знал, некоторые были настолько старыми, что акустика напоминала ему пластинку, потрескивающий звук, издаваемый стилусом, проходящим по бороздкам. Как старый проигрыватель, который его отец держал в подвале, пока Тео в конце концов не принес его в свою комнату вместе с горсткой потрепанных виниловых пластинок. — Мне нравится старая музыка. Знаешь, достаточно старая, чтобы быть записанной на пластинке, — слова Тео были окутаны дымом. Очевидно, он все еще думал вслух, говорил то, что должен был держать в своем внутреннем монологе. — Да? — тихо спросил Лиам. Тео наклонился вперед, потушил сигарету о тротуар и выдохнул последнюю затяжку дыма. — Да. Просто это то дерьмо, которое было у меня в детстве, — он откинулся на спинку скамейки, наконец почувствовав, что к нему вернулось самообладание. Лиам ничего не сказал, что было нехарактерно для него. Он молчал все это время, действительно молчал, без ерзанья и беспорядочных прыжков. Это было редкостью для Лиама, и Тео испытывал полуискушение задокументировать этот момент, чтобы повесить его где-нибудь в музее. Оглядевшись, Тео увидел, что Лиам опустился на скамейку, откинув голову назад и закрыв глаза. По какой-то причине на нем была толстовка Гарвардского медицинского колледжа, она была ему немного велика, а руки он засунул под низ. Тео подумал, что, возможно, Лиам заснул… Пока ему в ухо не зазвучала какая-то возмутительная попсовая песня. Слишком бодрый голос проворковал: — Милый, знаешь ли ты, что это значит? — Лиам поднял брови, закрыл глаза, покачивая головой в такт тошнотворно сладкой музыке. — Серьезно? Это? — мягко поддразнил Тео, слишком уставший, чтобы действительно высмеивать его. Лиам бросил на Тео обиженный взгляд. — Эта песня — чистое лекарство, Рэйкен. Лечит все, что терзает душу, — его голос перешел в зевоту, — Первая песня, которую я выучил на гитаре. Глаза Лиама закрылись, но он продолжал кивать в такт музыке. Тео покачал головой: конечно же, Лиам выучил этот гимн Candyland, а не Wonderwall, как все остальные засранцы с гитарой в старших классах, потому что это был Лиам. Лиам, который ударил его, придавил всем телом, чуть не сломал ему нос, укусил, ударил коленом по яйцам, потом оседлал, пригласил поесть, назвал его невозможным, «просто улыбнулся» ему, а потом… что бы это ни было… утешил его? И все это в течение 24 часов. Лиам, который выглядел уставшим, с импровизированным швом в виде бабочки над фиолетовым пятном на скуле. Лиам, с которым, как догадывался Тео, он теперь в расчете. Он был слишком измотан, чтобы понять, равно ли переноска Лиама через кампус равнозначна тому, что Лиам помогает ему успокоиться после кошмара. Неважно. Он будет обсуждать это позже. Вместе с тем, что, черт возьми, это был за эпизод, очень не похожий на Тео, когда он пытался дышать, как толстый ребенок-астматик. Пока же Тео опустился на скамейку, засунул руки в толстовку Лиама, уткнулся носом в толстый материал и вдохнул воздух, в основном потому, что ему было холодно. Отчасти — совсем немного — потому что ему нравился запах. Рядом с ним Лиам напевал: — Мм, рай — это место на земле, — а Тео был выжат полностью, устал до костей и чувствовал себя немного несчастным… но теперь ему было тепло.__________________
Впервые за несколько недель Тео не вытащили из постели за лодыжки, как в фильме слэшеров, не окатили лицо водой с приятным добавлением твердого льда, не попытались выкрутить руку, когда тот попытался проигнорировать будильник — в общем, Тео больше не совершал такой ошибки. На этот раз из дремоты Тео вывел приятный запах еды. Он моргнул, прогоняя последние остатки сна, гребень дневного света окутал комнату теплым сиянием. Откуда-то из динамика доносилась тихая музыка. Это был самый поздний подъем за последнее время. Спасибо, что никаких занятий в пятницу и никакой игры в лакросс в тот вечер не было. Огромное спасибо за две недели, свободные от ада, которым были утренние тренировки. Тео зевнул и перекинул ноги через край кровати, позволяя своему носу вести его туда, откуда доносился аромат еды. Его очень болезненному, очень распухшему носу, который, когда он мельком взглянул на себя, расплылся легкими синяками под глазами. Тео прям мачо. Ему не пришлось далеко идти. Прямо там, в его общежитии без кухни, очень домашняя версия Лиама Данбара готовила полноценный завтрак. Тосты поджаривались, фрукты нарезались кубиками, а бекон и яйца шипели на различных приборах, расставленных на столе Тео. Лиам управлялся со всем этим мастерски, как будто у него выросли 5 новых конечностей. Неудивительно, что на нем не было рубашки. Единственное, что было накинуто на его голое плечо, — это чайное полотенце с изображением бокалов для мартини, похожее на то, за которое орда мамаш из Хилл-Сайда могла перетягивать канат в «Bed Barbies and Beyond», или что-то в этом роде. Волосы Лиама потемнели от влаги, капельки воды прилипли к локонам на лбу. Очевидно, после тренировки он купил продукты, перетащил сюда еду и то, что выглядело как весь отдел бытовой техники в «Target», а затем приготовил еду, покрытый дымкой только что принятого душа, его тренировочные штаны висели низко на талии… — Добро пожаловать обратно в мир живых, — Лиам легко ухмыльнулся Тео, взбивая яйца резиновой лопаточкой. — Надеюсь, ты нагулял аппетит, Рэйкен. У нас завтрак для чемпионов. Тео встал и вытянул руки над головой, мышцы тупо болели после их импровизированного смертельного матча прошлой ночью, затёкшие суставы с облегчением хрустнули, а Лиам скривился от этого звука. Тео не был поставлен в тупик этим вопросом. Правила «что делать и чего не делать» для «не-друзей» писались им в данный момент. И это было «делать». Он облокотился на свой стол, ставший теперь импровизированной кухней, и наблюдал за хаосом, который устроил Лиам. Их общежитие было не таким уж маленьким, временами в нем было душно, но этого следовало ожидать, когда твой сосед по комнате был человеческим вихрем, но сейчас оно определенно было на грани. Стаканы, тарелки, настоящая еда, тостер, вафельница, мини-холодильник, и, черт возьми, это было…? — Серьезно? Эспрессо-машина из комнаты отдыха? — спросил Тео, хотя уже знал ответ. Лиам сделал слабую попытку выглядеть бесстрастным. — Просто одолжил ее, — он размешал немного жидких сливок в кружке и протянул ее Тео. Тео сделал глоток. Черт, контрабандный эспрессо был хорош на вкус. — Вафельницу, плиту и мини-холодильник тоже одолжил? Теперь Лиам не скрывал своего лукавого выражения, один уголок его больной губы изогнулся в кривой ухмылке. — Какое тебе дело, десперадо? Тео слегка покачал головой, глядя на этого нелепого, с синяками на щеках, с голой спиной, живого вихря, нелепого ребенка, и почувствовал, как его рот растягивается в улыбке. — Никакого, — очень маленькой, очень короткой, где-то на полсекунды, «просто улыбке». Лиам заметил. Тео понял это по легкому смеху в его голосе, когда он сказал: — Это взаймы… они просто не знают, что одолжили все это мне, — он усмехнулся и посмотрел вниз, переворачивая несколько полосок бекона. — Я купил мини-холодильник сегодня на свою долю за то, что я был крутым Либерманом. Тео понятия не имел, что это значит, и Лиам бросил на него взгляд, когда тот ничего не ответил. — Ты понимаешь? — Лиам нетерпеливо объяснил: — Ты — Каратель, поэтому я вроде как твой Микрочип. Типа дуэт мускулов и мозгов. Нет. Ни в одной операции Лиам никогда не был мозгом, особенно в тех влажных фантазиях ботаника из комиксов, в которых, как думал Лиам, он сейчас живет. Тео не сказал этого вслух, но, должно быть, это было написано у него на лице, потому что Лиам схватил чайное полотенце, перекинутое через плечо, скрутил его в тугой жгут и с размаху хлестнул им Тео, резко зацепив его бедро. — Я привяжу тебя к стулу и заставлю посмотреть все фильмы о супергероях, которые когда-либо были сняты, — он произнёс, возможно, вторую самую странную угрозу, которую Тео когда-либо получал. Первой была… неважно. Тео запрыгнул на стол, движение подчеркнуло болезненность его тела, и наблюдал, как Лиам взбивает тесто, чтобы залить его в техасскую вафельницу. Итак, все было ясно. Они не говорили об этом. ‘Этим’ был кошмар Тео, превратившийся в гипервентиляцию, бегство на улицу посреди ночи и то, что Лиам утешал его, пока Тео курил. Маленькая вспышка. Не то чтобы Тео интересовало все это клише о кровопускании его души. Он не лез в очевидные, многие и многие проблемы Лиама, поэтому ожидал того же. К тому же, это был единичный случай. Иногда ему снилась Тара. В последнее время все чаще, но у Тео было логическое объяснение этому, выслушайте его. Девушки, приходившие к нему за дружеским возмездием, были… девушками. И его сестра тоже была… девушкой. Конечно, его разум связал эти два понятия. Это не было похоже на то, что его совесть была охвачена чувством вины или давила тем сильнее, чем больше он набивал карманы. Не то чтобы он видел частичку Тары в лицах каждой из девушек, или слышал ее в каждой из их историй, или чувствовал глубоко укоренившийся страх внутри себя каждый раз, когда открывал дверь, а там была еще одна… И Тео определенно не чувствовал себя ничтожеством за то, что брал с них деньги. Это было нормально — время от времени видеть кошмары о своей умершей сестре. Ведь так? У него не было приступа паники, он был просто… напуган. Совершенно разные вещи. — С чем ты ешь вафли? Голос Лиама вывел Тео из задумчивости. — А? — он растерянно посмотрел на поднос с различными фруктами, сиропом, орехами и прочим. — По начинке для вафель можно узнать о человеке все, — Лиам протянул Тео тарелку с техасской вафлей идеальной формы. Тео тупо уставился на него и ответил: — Сливочным маслом. — Ты что-то скрываешь, — Лиам мягко повысил голос, пытаясь выведать у Тео правду. Еще одна ухмылка и поднятие бровей, как бы говорящее «как тебе будет угодно», и затем Лиам занялся приготовлением своего завтрака. Он намазал арахисовое масло на техасскую вафлю, положил несколько ломтиков банана и посыпал шоколадной крошкой. Окна были открыты, и Тео не мог не заметить, как солнечный свет отражается в глазах Лиама, голубых, как безоблачное небо. Он слышал, как где-то в колонках играет Iron & Wine. Лиам рассеянно покачивался под бархатистую музыку. Глаза Тео следили за его неспешными движениями, за тем, как они плавно спускались вниз по позвоночнику и ниже, туда, где треники свободно драпировались вокруг рельефной фигуры Лиама. Сонный голос пел: — Нашёл ли я тебя, бескрылую птицу? — в то время как глаза Тео задержались на фиолетовом пятне на боку Лиама, а затем на его бицепсе, где Тео мог различить синяки в форме пальцев, вдавленных в кожу, как будто рука обхватила его руку. Тео знал, что эти следы остались после их драки. И все же где-то очень-очень далеко на задворках сознания, так далеко, что кровь не могла добраться до клеток мозга, чтобы заставить их функционировать, так далеко, что Тео не мог контролировать происходящее там… он подумал, что они похожи на следы секса. Одна эта мысль была достаточно абсурдной, чтобы вывести его из оцепенения, в котором он находился. Чтобы отвлечься, Тео перебрал предложенный Лиамом набор начинок и остановился на взбитых сливках и нескольких половинках клубники, нарезанных как глупые сердечки. — Ну? — он поставил тарелку на колени, ожидая оценки. Лиам с минуту наблюдал за ним, подперев подбородок сиреневым пальцем. — Я все еще на первом месте, но ты близок к… может быть, пятому. Тео усмехнулся. — Что? Лиам использовал свои руки для иллюстрации, держа ладонь на уровне бровей. — В порядке убывания: я, — его рука опустилась, — потом комиксы, — еще ниже, — затем древнегреческая история, — ещё ниже, — Потом «Суперкрошки», — ниже. — Затем собачье дерьмо, — опускается до самого пола, — И ты. Тео потянулся за этим отвратительным безвкусным кухонным полотенцем и ударил им Лиама. Парень засмеялся, уворачиваясь от ударов и убегая из досягаемости Тео. Он все еще смеялся, когда пробормотал: — Ты в порядке, Рэйкен. Тео наблюдал, как тот прислонился к противоположному концу стола, доедая свой завтрак. Лиам постоянно наклонял голову вниз, когда вилка была на полпути к его рту, что придавало его позе изящный изгиб, и мышцы живота напрягались при этом движении. Конечно, ведь этот чертов динамо-машина никогда не прекращал тренировки. Тео не то чтобы смотрел, он едва взглянул. iPad Лиама был прислонен к «одолженному» тостеру, пока тот пролистывал его, вероятно, проверяя, какие говнюки сегодня в расписании. Думать об этом было просто. Просто сбить несколько придурков с ног, возможно, лишить их пары зубов и функционирующих конечностей. Сложнее было думать о том, что они делали, о реальных людях, на которых они влияли, о страхе, который они внушали. Только благодаря этому можно было заработать какие-то деньги, и Тео мог их брать. Он не мог понять, почему ему так трудно просто не обращать внимания. Несколько лет назад он бы сделал это без раздумий. Даже с двойной платой. Господи, когда у Тео появился моральный компас и как, черт возьми, ему от него избавиться? — Слушай, мы не должны зарабатывать деньги на этом дерьме, — Тео засунул руки в передний карман своей — точнее, Лиама — толстовки. — Это очень низко даже для меня. Лиам резко повернул голову, глядя на Тео так, словно тот серьезно слетел с катушек. — Ты же зарабатывал на продаже наркотиков, разрушающих жизнь, или что-то в этом роде, — не сдерживая сарказма. — Ты хочешь подвести черту под тем, что тебе платят за то, чтобы ты избил нескольких подонков? — Это не одно и то же, — раздраженно ответил Тео, — И ты не знаешь, что я продавал, ты, задница. Да, это были наркотики, разрушающие жизнь, но в основном оружие или, скорее, нелегальное оружие. Не то чтобы у Тео был большой выбор в этом вопросе, он был всего лишь ребенком, которого дергал за ниточки Питер Хейл в преступном мире Вест-Бейкона. Лиам определенно не должен был совать свой нос в это дело. — Да, это не то же самое, — Лиам серьезно посмотрел на Тео. — Мы делаем что-то хорошее. Это было не так уж далеко от правды. Они не были теми отморозками, с которыми им приходилось иметь дело, но где-то на пути они превращали все в ценники. Конечно, это не беспокоило Тео раньше и не должно было беспокоить сейчас — он был уверен, что существует хрестоматийное объяснение этого полного пиздеца, но каждый раз, когда он открывал дверь перед другой девушкой с такой же историей, он видел Тару. И Тара не была чертовым ценником. — Девушки, которые приходят к нам… — слова застряли, как гиря, которую он никак не мог вытолкнуть за край. По какой-то причине он подумал о Лиаме, сидящем рядом с ним на той скамейке. Представил, что они все еще там, просто пара тлеющих угольков, светящихся в ночи под завесой сигаретного дыма. Он чувствовал себя в безопасности в этом воспоминании. Тео надавил сильнее. — Послушай, с моей сестрой случилось такое же дерьмо, — еще один толчок. — Хуже. Последний толчок, и не то чтобы открылись шлюзы, но все же было ощущение, что это переломный момент. — Это хреновая ситуация, и мы наживаемся на ней. Кем это делает нас? — Боже, когда он успел стать таким изливающим душу голубем? Лиам молчал, казалось, целую вечность, его глаза задумчиво искали Тео, намереваясь что-то найти. Тео опустил глаза на свою еду, чувствуя себя незащищенным под пристальным взглядом Лиама. Пока, наконец, тот не отвел взгляд, нахмурившись и глубоко задумавшись. Тео практически слышал, как в его голове вращаются шестеренки. Затем что-то щелкнуло. — Так давай действовать легально. Мы создадим частную организацию при университете, разумеется, поддельную. Мы не будем брать денег с девушек, а только принимать пожертвования и плату за охрану в сфере безопасности, — глаза Лиама были яркими и решительными. — У нас уже есть люди, стоящие за этим делом, Эрика могла бы легко найти несколько щедрых спонсоров. Тео на мгновение задумался, изучая решительное выражение лица Лиама, который явно уже принял решение. Тео не слишком много знал о тайных обществах Бейкон-Хиллс, книжных клубах и кружках, или чем они там занимаются, но Лиам был прав. Они могли бы использовать другого партнера, который знал бы, и действовать легально. Или, в некотором роде, легально. «Невозможно дать, не взяв немного, детёныш», — всегда говорил Питер, заставляя Тео быть таким же холодным и расчетливым, как и он сам. — Договорились, — Тео поборол жуткое ощущение прошлого, подкрадывающееся к нему. Это было не то. Это было нечто хорошее… верно? Лиам взволнованно потрясал кулаком, кружась в победном танце, пока Тео не остановил его шествие. — И больше никаких стенографических разговоров, как будто ты принимаешь заказ в дерьмовой закусочной, — Тео передразнил хриплый голос парня: — ‘Одна закуска с ласканием сисек и круговой удар на десерт.’ Ты должен быть более, типа, чутким. Лиам бросил на него убийственный взгляд, но кивнул. — Не думаю, что я это говорил, но договорились, — смягчился он, прислонившись к столу. — Ты тоже мог бы быть более чутким. Ты даже почти не разговариваешь с девушками. Тео проткнул вилкой сердцевину клубники. — Разговоры — это твоя стихия, Микродик. Моя фишка — надирать задницы. Заглушенным полным ртом бананов и вафель, Лиам мягко возразил: — Микрочип, засранец. Тео посмотрел на Лиама, выражение его лица было вполне добродушным, несмотря на багровые пятна на щеке, распухшую губу, ушибленные костяшки пальцев, бок с пятнами, отмеченными винным цветом, и новую идею, бушующую в его глазах, и Тео — осмелится ли он сказать это? Какого черта, он собирался это сказать… Тео подумал, что, может быть, это сработает.