__________________
Тео дежурил у двери, следя за тем, чтобы все платили деньги и не вошел какой-нибудь придурок. Это относилось почти исключительно к Бретту Талботу. Тео получил огромное удовольствие, когда сказал ему: — Иди куда шел, ублюдок. В основном к ним приходили игроки в лакросс со своими друзьями, поскольку общежития всей команды находились на одном этаже здания. Другую половину составляли люди, желающие сфотографироваться в джакузи в комнате общежития. Если Тео услышит обсуждение еще одной дерьмовой подписи в Instagram, его мозг может сгнить в ушах. Лиам, всегда развлекающий публику, суетился вокруг в своей яхтенной шляпе капитана-Недоумка и лаймово-зеленых шортах, из пояса которых торчали деньги — чаевые за коктейли, которые он взбивал. Спасибо одолженному блендеру. В их общежитии, как всегда, звучала музыка, быстрый пульсирующий ритм, заставляющий басы гудеть. Не лучший вариант, по мнению Тео, но ладно. Они зарабатывали неплохие деньги, так что он не жаловался. За исключением одного. В виде Нолана, Как Бы Там Ни Была Его Фамилия, стоящего в дверях. — Рад тебя видеть, Тео, — дружелюбно поприветствовал он, но его жесткое выражение лица говорило об обратном, — Могу я войти? — он все еще был зол из-за всего этого «поднятия и вышвыривания голой задницы». Честно говоря, Бейкон-Хиллс был полон недовольных, наверное, поэтому все они были такими заносчивыми ханжами. — 40 баксов плюс чаевые за выпивку, — Тео постучал костяшками пальцев по никудышной табличке, которую Лиам нацарапал и повесил на дверь. — Для меня 40 баксов? —Нолан сделал прищуренный взгляд, как будто Тео плюнул ему в лицо. — Поговори с Лиамом, я уверен, что он скажет тебе впустить меня бесплатно. Тео скрестил руки и прислонился к дверной раме. — Вообще-то, для тебя сотня, — сказал он холодно, вместо того чтобы совершить несколько преступлений, приходящих ему на ум. — Ты понимаешь, что ты вроде как должен мне, — блондин вошёл в пространство Тео, пристально глядя на него. — Я все еще могу выдвинуть обвинения, понимаешь? Теперь Тео действительно дрожал. Умоляю. Он мог чихнуть в сторону Нолана и отбросить его так далеко назад, что парню понадобился бы паспорт к моменту приземления. — Ты думаешь, у тебя есть на меня компромат, Хэтуэй? Нолан оглядел Тео с ног до головы, примерно так же угрожающе, как воспитанник детского сада. — Если ты хочешь это так назвать. И я Холлоуэй. Подумаешь, воспитанник детского сада был более пугающим. — Я не думаю, что ты хочешь называть это так, — Тео сказал спокойно, не веря, что этот ребенок с таким же духом, как у падающей в обморок козы, пытался его запугать. — Ты знаешь, что случается с теми, кто так поступает? Нолан заметно сглотнул и покачал головой. Тео наклонился, глядя кончиком носа на нервную испарину, выступившую на лбу Нолана. — Никто не знает. Они как будто исчезают. В одну секунду они здесь, а в следующую… их больше не видно, — его слова были иносказательными, как будто Тео рассказывал историю о призраке. — Забавно, но, похоже, это случается только с теми, у кого есть на меня компромат. Поэтому я спрошу еще раз, Хэтуэй, ты один из них? Дрожащий выдох сорвался с губ Нолана. Затем, трясясь как садовые грабли, он позволил словам вырваться из него: — Нет! Нет, конечно, нет. Никакой грязи. По-моему, ты выглядишь безупречно чистым. Тео положил руку ему на плечо, без всякой силы, но Нолан все равно вздрогнул. — Это то, что мне нравится слышать, — он быстро похлопал Нолана по щеке, слишком сильно. — А теперь отвали, цветочек. Тео смотрел, как Нолан выбегает из здания общежития так быстро, как только могли нести его длинные ноги. Лиам появился рядом, с солнцезащитными очками на его капитанской фуражке и горстью денег, которые он достал из своего импровизированного банка для чаевых (он же внутренняя часть его шорт). — Тебе обязательно было это делать? Тео поднял одно плечо и небрежно опустил его. Его голый бицепс соприкоснулся с бицепсом Лиама. — Я не позволю такому проныре, как Нолан, надуть меня. Ты тоже не должен. Бездумно пересчитывая пачку денег, Лиам равнодушно поджал губы. — В этом нет необходимости. У него на тебя ничего нет. Я все видел, а ты его не трогал. Тео наполовину фыркнул, наполовину рассмеялся при мысли о том, что «свидетель обвинения» Лиам будет препятствовать копам. — Из тебя еще может получиться отщепенец из Вест-Сайда, Данбар. Лиам посмотрел на Тео, на его губах играла довольная ухмылка, в глазах светился восторг, когда он протянул руку для удара кулаком. Тео сдержал желание ущипнуть себя за переносицу. — Не заставляй меня жалеть о том, что я это сказал. Лиам убрал свой отвергнутый кулак и ударил Тео по руке, а затем вернулся обратно в комнату. Тео позаботился о том, чтобы бесцельно отбить удар и попасть Лиаму в голень. Еще пара часов ушла на то, чтобы дежурить у дверей, собирать деньги за вход и выпроваживать людей, когда истекали их полчаса. Карманы Тео чувствовали себя вполне удовлетворенными. День шел к концу, и он уже готов был сам прыгнуть в джакузи, но тут появился неожиданный последний клиент. Тео посмотрел вниз на девушку, стоящую перед ним, точнее, на ее очень растянутый, очень беременный живот, выпирающий из бикини. — Если ты высрешь своего ребенка в моей горячей ванне, я продам его на черном рынке. Она натянула зубастую улыбку, приняв угрозу Тео за шутку, и заманчиво подмигнула ему. — Сколько с меня за плюс-один? Тео чуть было не отказался от аванса… но потом подумал… — Ты можешь забрать Данбара за 5 баксов. — Эй! — возмущенно крикнул Лиам из комнаты. — 5 гребаных баксов, серьезно? Девушка заглянула через плечо Тео, рассматривая Лиама, а затем ее взгляд одобрительно вернулся к Тео. — Как насчёт двух по цене одного? Она была настойчива. — Ладно. 60 баксов и мы присоединимся к тебе на полчаса, — предложил Тео, а потом, просто чтобы быть мудаком, добавил: — Данбар может сделать массаж ног. Из-за спины Тео раздался недовольный голос Лиама: — Хватит меня продавать, Рэйкен!__________________
Сидение в горячей ванне и наблюдение за тем, как Лиам растирает ноги случайной беременной девушки, по мнению Тео, прошло слишком быстро. Лиам был не согласен, если судить по тому, сколько раз он произнес «Я тебя ненавижу», «Я задушу тебя во сне сегодня ночью» и несколько других приятных слов в адрес Тео. Теперь в джакузи были только Тео и Лиам, а также бóльшая часть друзей Лиама, Трейси и Эрика. Лиам что-то говорил о том, что друзья могут попасть бесплатно. Смешно. Тео все равно взял с них деньги неофициально. Оглядываясь назад, он бы сделал им скидку, если бы знал, что они предоставляют развлечения. Сейчас перед ним разворачивалось интригующее, очень причудливое шоу с таким количеством сюжетных дыр, что Тео точно пропустил несколько серий. Мейсон обнял Кори, одарив Тео злобным взглядом — очевидно, они все еще были расстроены инцидентом с «использованием лица Кори в качестве посадочной полосы». В любом случае, они не были главным номером этого гребаного цирка, эта честь досталась Хейден. Хейден и девушке, сидящей сейчас у нее на коленях, они с Гвен крутили роман, блаженно не подозревая об этом в своем парижском пузыре. Хотя Тео мог поклясться, что видел, как Хейден строила глазки Трейси, но вечно скучающая девушка рядом с ним, казалось, ничего не замечала и не беспокоилась, так что Тео, должно быть, привиделось то, что странно напоминало попытку заставить кого-то ревновать. Трейси, вероятно, все еще злилась, что Хейден так и не поблагодарила ее за ту ночь после вечеринки и не извинилась за то, что ее вырвало на заднее сиденье. Тем временем Лиам был в своем собственном мире. Откинувшись назад, закрыв лицо солнцезащитными очками и капитанской фуражкой, с лакруа в руке, он кивал под какую-то песню, читая рэп о «горячей девушке лета». Его не интересовало, как в двух шагах от него развлекалась его подружка. В этом не было ничего странного, подумал Тео, ведь Лиам сказал, что они с Хейден только переспали, без всяких обязательств. Тео было все равно, с кем встречаются Трейси, Эрика или кто бы то ни был из его прошлых любовниц. Хотя он не мог сказать, что такое случалось, когда он был на расстоянии вытянутой руки. Кем бы ни были друзья Лиама, они не имели ничего общего с настоящим остросюжетным триллером, скорее мусорным реалити-шоу, от которого Тео не мог оторвать глаз. — Полегче, Scissor Sisters, — фыркнул Тео, когда поцелуи Хейден в шею Гвен стали напоминать сцену из «Дракулы». Все еще прилипшая к Гвен, как пиявка, Хейден небрежно показала Тео средний палец. Гвен захихикала, как будто ее кровь не высасывали, как пустой пакетик из-под «Капри Сан». Хейден отцепилась, пока у Гвен еще оставалось несколько пинт, вероятно, приберегая закуску на потом. Мейсон тяжело вздохнул, и Тео, оглянувшись, увидел, что он заметно раздражен, как будто Тео только что не спас жизнь. — Мы просто притворимся, что он не использует гомофобный закодированный язык? Тео потягивал свое пиво, ради которого он отказался от всех изысканных коктейлей. — Отдай мне свои яйца, — сказал он без обиняков. Все синхронно повернули головы в его сторону. — Что? — спросил Мейсон. Не иначе как для того, чтобы разозлить половину присутствующих, Тео сказал: — Ты потерял привилегию называть себя мужчиной. Как по команде, последовала ответная серия насмешек, презрительных взглядов, слово «мудак» летало вокруг, и Тео был уверен, что кто-то топнул ногой под водой. — В том, что ты сейчас сказал, столько всего неправильного, — Мейсон потер виски. Лиам пренебрежительным жестом указал в сторону Тео. — Не обращай внимания на Пещерного человека, он будет на следующем семинаре по социальной чувствительности, — когда Тео открыл рот, чтобы возразить, Лиам указал на свою дурацкую шляпу. — Приказ капитана. Тео обсудит это позже. — Разве это не требование для студентов из Вест-Бейкона как бы? — спросил Кори. Трейси слабо улыбнулась, передразнивая Кори: — Нет, это как бы не так, — затем она устремила острый взгляд на Тео. — Как идут ваши делишки? — Тео был явно не впечатлен и ничего не делал, чтобы скрыть это. Лиам оживился, ухмыляясь Эрике. — Теперь мы легальны. Благодаря нашему новому партнеру, акуле Рейес, — блондинка отразила его выражение лица, на ее красных губах заиграла лукавая улыбка. — Забудьте о бизнесе, эта девушка — чертов магнат. Лиам был прав. Для Эрики было почти слишком просто создать прикрытие для организации, держа своих щедрых спонсоров в неведении о том, что они на самом деле финансируют. Опять же, Лиам был прав, у них уже была большая поддержка. Дети из трастового фонда хотели потратить свои деньги на благое дело, и Тео с радостью ухватился за это. Мейсон провел рукой по лицу, соревнуясь с невыразительным взглядом Трейси. — Вы основали фальшивую организацию по борьбе с насилием, которая… на самом деле люди платят вам за то, чтобы вы выбивали дерьмо из других людей. Это как 10 видов теней. Как сказал Тео, не бывает плюсов без минусов, Рим не был построен без того, чтобы не скормить нескольких младенцев львам, или как там говорится. — Даже не знаю, — Хейден положила подбородок на обнаженное плечо Гвен. — То, как в большинстве колледжей рассматриваются дела о сексуальных домогательствах, — полная чушь. Вся эта история со «средством от анархии» — довольно смелое новаторство. Гвен издала утвердительный звук: — Охрана тоже надежная. Девушки из футбольной команды хотят ходить только на те вечеринки, на которых работают Тео и Лиам. — Они делают что-то хорошее и зарабатывают на этом неплохие деньги, — Хейден прижалась к Гвен, и Тео мог поклясться, что ее взгляд снова переместился на Трейси, которая слегка замерла рядом с ним, — Я ваша фанатка. Неожиданный поворот, но Хейден и ее птичка оказались единственными сообразительными из всех. Мейсон в недоумении закрыл глаза, очевидно, он не разбирался в ведении законного-незаконного бизнеса. Тео мягко сказал: — За сучку, мечтающую о Калифорнии, — он расслабился на краю джакузи и поднял свою бутылку пива, чтобы чокнуться с мартини Эрики и банкой лакруа Лиама. Трейси закатила глаза, безразлично относясь ко всему этому, но все равно чокнулась своим Манхэттеном со стаканом Эрики. На губах блондинки, похожих на ядовитые яблоки, заиграла ухмылка. — Все, что нам нужно, — это угловой офис с чертовски красивым видом. — И название, — вклинился Лиам, спустив очки на нос, глядя на них жаждущими голубыми глазами, — Как насчет «Стая выживает»? Знаете, когда мы вместе, добыча становится хищником, совершая какое-то самосудное правосудие, — он заговорщически подвигал бровями. Эрика нейтрально улыбнулась, не зная, серьезно ли он говорит (если верить Тео, то да), и ответила: — Отложим это на потом. Лиам раздумывал меньше секунды, удовлетворенный ответом, и надвинул очки на глаза.__________________
Ночь сгущалась, пока только Тео и Лиам не остались бездельничать в горячей ванне, струи были выключены, а над водой поднималась дымка тумана. Это творило чудеса с уставшими мышцами Тео. Да, они имели полное право болеть, несмотря на утверждение Лиама, что последние две недели Тео лежал, как домашний кот. Они препирались по этому поводу, пока успокаивающие чары джакузи не вернули их в мирную атмосферу. Из динамика лилась блюзовая музыка, обветренные голоса в сопровождении мощных гитар и ровного пульса барабана. Сигарета была зажата между губ Тео, дым поднимался вверх и смешивался с водяным паром. Лиам наконец-то снял солнцезащитные очки и нелепую шляпу, его волосы завивались на лбу от влаги, пропитавшей комнату. Перегнувшись через бортик ванны, Лиам вытянул руку с грацией новорожденного жирафа, чтобы достать пиво из мини-холодильника. Он приложил кольцо к крышке, открутил ее и передал Тео, заметив, что пустая бутылка запотела в его руке. Тео взял ее, слегка кивнув. — Рабочий день окончен, Бейбифейс, — пробормотал он, зажав сигарету между губами. В глазах Лиама промелькнула целая серия эмоций, прежде чем он понял намёк и погрузился в самодовольное веселье. — Думал, что я Диллинджер, значит, ты — Бейбифейс. Тео зажал фильтр своей сигареты и передал ее Лиаму. — Звучит как враги народа номер один, — то есть, гнусные личности, опасные для общества, разыскиваемые властями. В двух словах о них двоих. Лиам приподнял одну сторону рта в полуухмылке, обхватив губами остаток сигареты Тео, угли которой светились малиновым светом, когда он затягивался. — Я должен вернуть эту штуку до того, как то место откроется утром, — он выпустил тяжелое облако дыма, часть которого отразилась на скулах Тео. — До сих пор не понимаю, как тебе это удалось, — размышлял вслух Тео, делая горький глоток прохладного пива. На губах Лиама появилась ухмылка. — Это коммерческая тайна. Тео покачал головой, сдерживая улыбку, которая натянула уголок его рта, как бы… удивляясь своему соседу по комнате. Тому, кто крадет блендеры и джакузи, кто никогда не убирает ногу с газа, кто придумывает безумные схемы и подставляет Тео, кто просто настолько интересен, что это чертовски бесит. Шансы каждого из целой команды по лакроссу стать его соседом были равны, но Тео каким-то образом достался единственный человек-тессеракт из всей кучки. — Что? — спросил Лиам после того, как Тео надолго застыл на месте. Тео откинулся на спинку, стукнул пивом о край джакузи и неохотно признал: — Неплохо, Данбар. Лиам погрузился в воду еще глубже, пока над поверхностью не остались только его глаза и лоб, и придвинулся ближе, подбираясь к Тео, как крокодил. Это зрелище вселяло страх в сердце: рептилия-убийца в ярких зелёных шортах, с большими голубыми глазами и ресницами, как у куклы. О ужас. Лиам остановился, приблизившись, но не загораживая Тео пространство. Он поднялся из воды, затем потянулся за пивом Тео и поднес бутылку к губам, сделав несколько больших глотков. Его голова была откинута назад, и Тео следил глазами за капельками воды, которые скользили по гладкому изгибу его обнаженной шеи, прослеживали контуры груди, легкие впадины ключиц. Итак, совместное употребление пива и сигарет было добавлено в список дел «не-друзей». Отмечено. — Не волнуйся. Сегодня я не принимал никакой особой дури, — насмешливо сказал Лиам, возвращая бутылку в руку Тео. Он был достаточно близко, чтобы Тео мог различить стройную фигуру его тела даже сквозь искажение воды. — Только обычную? — голос Тео прозвучал странно низко. Лиам легко ухмыльнулся, его губы разошлись настолько, что Тео смог разглядеть небольшую щель между зубами. — Как раз достаточно, чтобы пара бокалов свалила меня с ног. Тео почувствовал, что у него перехватило дыхание по неизвестной причине. Возможно, он винил в этом то, что весь день был окружен полуголыми девушками — не говоря уже о нахальной гитаре и грязном, знойном голосе, доносящемся из динамика и умоляющем согреть одинокое тело. В этом был смысл. Тео не пришлось долго размышлять над этим, потому что на его лицо внезапно хлынул поток воды прямо изо рта Лиама. Тео брызнул ему в ответ. — Придурок, — это было полусерьезное оскорбление, и Тео, возможно, был бы раздражен, если бы ему действительно не нужно было вынырнуть из своих мыслей. Лиам озорно хмыкнул и отошел на другую сторону. Тео сделал несколько длинных глотков пива, и когда его мысли задержались на том, что губы Лиама тоже были на ободке, он прикурил еще одну, очень, очень, очень нужную сигарету. — На этот раз хотя бы возьми ключи, вместо того чтобы заводить мой грузовик, — сказал он, выдыхая дым. Лиам сделал поклоняющийся жест, потревожив воду. — Твое желание для меня… — Даже не говори этого, — Тео остановил его, в его голосе не было злобы, просто он действительно не мог слышать, как Лиам закончит это предложение. Не сейчас. — Хорошо, я заткнусь, — Лиам поднял руки, подозрительно быстро уступая. — Но раз уж я достал эту джакузи, как ты и просил, ты должен ответить мне на один вопрос. Нет, это была не та философия, которую Тео применил бы к этой ситуации, да и к любой другой, но они подчинялись логике Лиама, где единственным правилом было отсутствие логики. Затем он кивнул «давай», хотя уже жалел об этом. Очевидно, что где-то на этом пути Тео неосознанно подчинился беспринципным стандартам Лиама. Вместо того чтобы отреагировать на согласие Тео, как обычно реагировал Лиам, он бросил на Тео задумчивый взгляд, и его глаза на мгновение задержались на Тео. — Почему ты перевелся из Вест-Бейкона? — был главный вопрос, и Тео предположил, что могло быть и хуже. — Меня выгнали, — это было очевидно. — За что? — спросил Лиам. По-видимому, последующие вопросы относились к одному вопросу, на который согласился Тео. Опять логика Лиама. — Избил нескольких парней из братства, — туманно ответил Тео, не вдаваясь в подробности выкручивания рук, ломания костей и разбивания лиц. Лиам уловил его нежелание и спросил нерешительно: — Они были, ну, знаешь, как те парни, с которыми мы имеем дело сейчас? Тео зажал сигарету между губами и пробормотал: — Что-то вроде этого, — даже если они не были такими, все они были такими в представлении Тео. Титулованные парни из студенческого братства, особенно из Вест-Бейкона, были для Тео все на одно лицо. — Твоя сестра тоже училась в том колледже, верно? Тео слегка кивнул головой, удивительным образом не отгородившись от окружающих при упоминании Тары. — Так что то, что ты сказал о… — Лиам тщательно подбирал слова. — Это случилось там, не так ли? Тео проигнорировал горечь, закравшуюся в его душу. Его преследовало множество прошлых разговоров, которые переросли в споры с сестрой. Он никогда не хотел, чтобы она училась в этой школе, а она не хотела принимать его «грязные деньги» ни за что, даже за оплату обучения в лучшем университете. Вроде того, в котором действительно была надёжная полиция кампуса. А может быть, просто другого, подальше от того, что с ней случилось, от человека, который с ней случился, и, возможно, она все ещё была бы жива. Тео ничего не сказал, и, судя по выражению лица Лиама, это само по себе было ответом. Мысли заметно вращались в глазах Лиама, как будто он хотел узнать больше, но ясно чувствовал, что Тео не предлагал ничего сверх этого. Лиам вздохнул, уходя от мертвой темы. — И еще кое-что, — его голос вернулся к своему обычному самодовольству. — Ты сказал, что у тебя нет «друзей». А как насчет Трейси? Тео все еще не любил такие вопросы, но небольшое переключение передач было лучше. Может быть, поэтому он не стал упираться, как обычно. А может, дело было в блюзовой музыке, смешанной с закатом, проникающим в комнату, слишком манящим, чтобы от него спрятаться. А может, это был какой-то странный фокус-покус с этой горячей ванной, расслабляющей его мышцы и язык. — Трейси — семья. Лиам застыл, на его лице было легкое замешательство и беспокойство. — Но… разве вы с Трейси не трах… — Мы не родственники, урод, — вклинился Тео, — Но все же мы семья, в некотором смысле. — Дисфункциональном, — Лиам нагло ухмыльнулся. Тео не знал, хотел ли он стереть улыбку Лиама с его лица или улыбнуться вместе с ним. — Это означает кое-что другое там, откуда мы родом. — Да? Например? —Лиам вызывающе наклонил подбородок. По какой-то причине Тео поощрял этот бессмысленный спор. — Типа, связь. Прикрывание друг друга. — Звучит как дружба, — игриво возразил Лиам. Тео затянулся сигаретой до самого фильтра. — Разница в том, что со всем этим дерьмом относительно «друзей» можно покончить в любой момент, но семья есть семья. От этого не уйдешь. Все просто, — серьезно, какое заклинание правды наложила на него эта горячая ванна? Лиам замолчал на мгновение, позволяя своим рукам плыть над мягкой рябью струй, его глаза искали глаза Тео. Затем он заговорил задумчиво, не пытаясь раззадорить Тео, а словно пробуя воду. — Даже твой отец? В голове Тео вдруг пронеслись мысли об отце… о том, что бы он сказал, если бы узнал, что Тео находится один в джакузи с другим парнем. Вспышки поднятых кулаков и угроз, извергающихся из заспиртованного рта. Мучительные мысли о том, что он сделает с Тео, о том, что он сделает с Лиамом. И вот так заклинание изливающего душу сердца в горячей ванне было разрушено. — У тебя был один вопрос, а не час честности, — Тео стряхнул с себя чувство переполненности, поднимавшееся в груди, и потянулся к бортику, чтобы затушить сигарету, капли воды паром усеяли его руку. На лице Лиама было выражение, которое говорило о том, что он определенно хотел разворошить осиное гнездо, но в конце концов отступил. Он покачал головой, улыбаясь с легким оттенком недовольства, точно так же, как в тот вечер в закусочной, когда он назвал Тео невозможным. На этот раз он не стал ничего говорить, опустился в воду и вытянул ноги. Тео последовал его примеру, чувствуя, как ровный гул журчащих струй проходит сквозь него, как тепло воды снимает все напряжение, накопившееся в нем за последнее время. Через динамик Реддинг пел о том, как он сидит на причале залива и коротает время под вечерним солнцем. Лиам подпевал ему, и Тео закрыл глаза, не готовый к тому, что этот несбыточный день закончится. Затем Лиам открыл рот и разрушил все мечты Тео. — Наслаждайся этим, пока можешь, Двадцать Два. Адская неделя начинается завтра.__________________
Возьми на заметку, Рэйкен: в следующий раз, когда тебе придется играть в команде по лакроссу с Лиамом Данбаром в качестве капитана, блядь, не делай этого. Тео не знал, какое высшее существо отвечало за проектирование самой глубокой, самой низшей ямы в седьмом круге Ада, но Лиам был подходящим человеком для этой работы. У него был идеальный маршрут для бесконечного хаоса в вечном проклятии. Все изнурительные тренировки, которыми они занимались до сих пор, были кусочком ангельского торта на святых небесах по сравнению с тем, что Лиам считал адской неделей. Возможно, Тео немного преувеличивал — очень, очень немного — но Лиам вел себя так жестко, потому что у команды была вендетта против школы, с которой они играли на той неделе. Предыстория была такой: две команды, обе одинаково достойные, в прекрасной Калифорнии, где произошла эта сцена… на часах оставалось ровно 8 секунд, счет был равным, и Лиам бежал быстрее ветра, чтобы забить победный гол, но тут «не-хороший-клятвопреступник-грязный-гнилой-Гаррет» подставил Лиаму подножку своей клюшкой для лакросса, они потерпели поражение, после чего лакросс Бейкон-Хиллс никогда не был прежним. Что-то в этом роде. Тео с трудом вспоминал подробности, поскольку Лиам рассказывал эту историю всего сотню раз. С тех пор Лиам жаждал «божественного искупления» и целый год боролся с «Гадюками», или, как Лиам их называл, «дворниками», по его определению: Подтиральщики задниц (существительное): 1. Люди, которые настолько глупы и бесполезны, что их можно использовать для того, чтобы буквально подтирать задницы. Синонимы: Дерьмовые пятна, маленькие сучки, туалетные сучки, сучки Лиама, тормозные следы, с дерьмом по рукава. Тео отсчитывал секунды до конца недели, он мог потерять рассудок, если бы ему пришлось еще раз услышать, как Лиам произносит эту гребаную фразу из фильма… — Черт возьми, Данбар, может хватит цитировать Гладиатора? Тео бросил раздраженный взгляд на Лиама через весь зал, опустив гантели по бокам. Лиам фыркнул, не обращая внимания на то, что Тео на него огрызается. — Тренер всегда цитирует «День независимости» перед большой игрой, так что я тоже должен найти свой фильм, — объяснил он, лежа на скамье для жима и поднимая штангу. — Я должен начать практиковать предматчевые речи. Если я не стану профессионалом и не буду играть за «Красные когти», то стану тренером… и чертовым учителем истории. Тео закатил глаза, продолжая разминать бицепс. — И ты думаешь, что Финсток — пример для подражания? У него, возможно, только две мозговые клетки, которые он не поджарил гелем для волос. — Эх, надо же с чего-то начинать, — Лиам напрягся, сделав еще несколько повторений. Не с психушки. Тео не сказал этого вслух, предпочитая не получить по голове увесистой пластиной. Лиам подошел к своему телефону, прибавил громкость на динамике, включил Arctic Monkeys и несколько раз подпрыгнул под барабанный бой. Глаза Тео следили за движением: бицепсы и пресс Лиама были выставлены напоказ, потому что этот ублюдок никогда не носил рубашку. Нет, на Тео сейчас тоже не было рубашки, но он не был невосприимчив к ним так, как явно был Лиам. Тео отвел взгляд, покачал головой и крепче сжал металл в руке. — Опоздаю на автобус сегодня днем, капитан Недоумок, — это была выездная игра, и Тео не хотелось провести два часа в тесном помещении со своими прекрасными товарищами по команде. — Что? — Лиам повернулся, выглядя оскорбленным, как будто Тео только что засунул палку ему в задницу. — Разве ты не знаешь, как это важно? Игра всех игр, наше божественное искупление, Рэйкен. Не время для тебя стоять с членом в руке. Тео подождал, пока он закончит свою тысячную тираду о «всемогущем дне мести» за неделю. — У меня последняя встреча с моим надзирателем. В Лиаме словно щелкнул переключатель, и он превратился из сержанта по строевой подготовке в… волнующегося за Тео? — У тебя закончился испытательный срок? — Если я дотяну до 3 часов дня и никого не убью, — остался всего час. Звучит просто, но Лиам и его адская неделя в последнее время действительно усложнили задачу. — Придурок, — Лиам одобрительно посмотрел. — Сколько уже прошло? — Шесть лет, — вернее, от одного до шести. Где-то в промежутке между ними Тео прошел путь от подростка, запертого в клетке своего отца и привязанного к поводку Питера на пути прямо в ад, до выгоревшего человека, по иронии судьбы пережившего свою мертвую сестру, пытаясь сделать все то, что она так и не успела. Начиная с окончания колледжа, на что у него был последний шанс, поскольку он уже все испортил в университете Вест-Бейкона. Сокращать все это до двух маленьких слов было нелепо, но Тео все равно это сделал. — Черт, — глаза Лиама немного расширились. — Думаю, на этот раз это достаточное оправдание, сосед. — Не называй меня так. Лиам начал бегать на месте, потные локоны волос падали ему на лоб. — Как же мне тогда тебя называть? — насмехался он, — Заключенный? Сокамерник? Вроде как подходит. — Конечно, — глаз Тео раздраженно дернулся. — Я могу заколоть тебя и все такое. Полный тюремный опыт. — Не кисни, — Лиам нахмурил губы, — С твоим послужным списком, я уверен, ты провел много времени в тюрьме, тюремщик. Тео закатил глаза. — Я никогда не был в тюрьме, ты, задница. — Так почему ты на испытательном сроке? — спросил Лиам, вращаясь в паре кругов, где он все еще бегал на месте. — Попал под обвинение, когда был подростком, — Тео дал достаточно краткий ответ, чтобы удовлетворить любопытство (бестактную любознательность) Лиама. — Пару раз сидел в колонии. Полная остановка, Лиам замер на месте, один из редких случаев, когда он стоял неподвижно, глядя на Тео. — Ты хочешь сказать, что ты ходишь везде и ведешь себя абсолютно как Лицо со шрамом, но ты был только в детской колонии? — Ха. А ты настоящий бунтарь, — отшутился Тео. — Я не веду себя как кто-либо другой. Ты и твои друзья из первого класса просто думаете, что все жители Вест-Сайда — какие-то бандиты. — Не все, — возразил Лиам, его самодовольный вид вернулся, когда он возобновил бег на месте. — У меня есть подозрения только насчёт тебя. — Ну, допрос окончен. Мне пора, — Тео положил гантели обратно на стойку. Он протянул руки запястьями вверх в сторону Лиама, изображая, что на него надели наручники. — Если только ты не хочешь арестовать меня за что-нибудь, офицер Долбоеб? Лиам издал короткий смешок. — Ты свободен, — подражая сарказму Тео, он предупредил: — На сегодня, ходячая проблема. Тео не сдерживал — повторяю, не сдерживал — улыбки, когда выходил из спортзала.__________________
Когда Тео в последний раз покидал здание своего надзирателя, он от всего сердца сказал мистеру Дугласу самое глубокое, самое искреннее, самое громкое, самое длинное, самое содержательное «ПОШЁЛ ТЫ!». Черт, это было лучше, чем освобождение от дерьмового испытательного срока. Он опоздал всего на пару минут, и как только Тео вошел в дурацкий причудливый чартерный автобус, Лиам усадил его на сиденье рядом с собой. Попытки Тео сбежать были тщетны, и Лиам каким-то образом пересадил Тео на место у окна, а сам устроился на сиденье у прохода, заключив Тео в клетку. Затем Лиам спросил: — Каково это — быть свободным человеком, Вест-Сайд? — на что Тео отмахнулся от него, но Лиам лишь мимолетно улыбнулся в ответ. Часть Тео была рада, что Лиам не прокричал об этом на весь автобус и не начал звонить в Колокол Свободы или что-то в этом роде. Маленькая, маленькая, практически несуществующая часть Тео была рада, что кто-то рад за него, (не то, чтобы ему это было важно). Поездка в автобусе была похожа на роль второстепенного персонажа в центре явно малобюджетного, но довольно занимательного фильма. Лиам произнес предматчевую речь, которая, честно говоря, звучала так, будто они отправились на третью мировую войну, а не на игру по лакроссу в колледже. Завершая свой боевой митинг с поднятым вверх кулаком, Лиам с мелодраматическим благоговением сказал: — И мы отомстим, господа, в этой жизни или следующей. Если Тео придется услышать эту цитату еще раз, он поклянется Богом… В полном соответствии с модой «расхлябанного братства», остальные парни сбились в кучу и обнялись. Если не считать всего остального, Лиам, несомненно, был восхитительным капитаном — для некоторых, не для Тео, определенно не для него. Затем, поскольку Тео официально жил внутри дешевой мелодрамы, Лиам достал свою гитару, казалось бы, из ниоткуда. Он подпрыгнул, сел на сиденья впереди их ряда и начал перебирать аккорды Mr. Brightside* с помощью портативного усилителя, в то время как вся команда просто подхватывала, прыгая вокруг, почти раскачивая автобус прямо на шоссе. Все выкрикивали слова песен, и Тео мог поклясться, что слышал, как кто-то играл на гребаных электрических барабанах где-то сзади. Голос Лиама возвышался над остальными, потому что, конечно, его сосед по комнате, который казался раздражающе способным на все (возможно, ходить по воде, Тео не исключал этого), мог также и прилично петь. Так что это был выездной ритуал команды. Тео выбрал бы что-нибудь другое, но Лиам сидел перед ним, бренчал на гитаре, изредка бросая взгляд в его сторону, но при этом умудрялся сохранять свою фирменную ухмылку даже во время беззаботного пения, и… Мистер Брайтсайд был не так уж и ужасен.__________________
Божественное искупление, клятвенный день мести Гадюкам, прошел не так, как планировалось. Их задницы варили, запекали, кипятили, тушили, жарили и подавали им на серебряном блюдце с дерьмом. Судьи принимали дерьмовые решения или вообще не принимали их. Это был фарс, когда «Бейкон-Хиллс» просто наебали. Тео играл слишком агрессивно, потому что был зол на то, что его обложили, но Лиам был в ярости. Признаться, он играл жестче, чем Тео видел раньше. Лиам не был сосредоточен на своей обычной акробатической рутине для толпы, а просто пытался победить. Тео сумел обвести пару защитников, сам проделал довольно причудливую работу ногами, кружась вокруг себя, чтобы забрать мяч. Он посмотрел на поле, где Лиам был широко открыт, и бросился вперед, чтобы сделать пас. У него не получилось. Примерно через два шага его снес бульдозером другой защитник, потому что, очевидно, в команде «Гадюк» играл гребаный Годзилла. Тео был полностью подброшен в воздух, сделав сальто вперед, после чего приземлился на землю в тяжелой, кратерообразной куче. Он услышал и почувствовал, как его лодыжка с силой хрустнула, и понял, что он в заднице до конца игры. Тео испустил бурю болезненных проклятий, держась за ногу, в то время как толпа всколыхнулась. Игроки Бейкон-Хиллс вместе с тренером Финстоком были в ярости от того, что судьи не назначили пенальти Гадюке, который ударил Тео. В частности, Лиам, который сорвал с себя шлем, кипя от злости. — Где этот чертов флаг, судья? Неужели для того, чтобы назначить пенальти, нужно, чтобы кого-то сломали пополам? Ты серьезно? За это Лиам получил желтую карточку, что вызвало еще одну волну возмущения вокруг. После этого Тео не мог сосредоточиться, боль затуманила его разум, пока Кори и тренер Финсток тащили его с поля.__________________
Они проиграли. Тео не застал конец игры, он был занят, лежа в травмпункте раздевалки, растянутая лодыжка была обмотана льдом. Но он понял это по разочарованным сердитым голосам команды, когда они вернулись в раздевалку. Они собрали свое снаряжение, несколько человек заглянули внутрь, чтобы проверить Тео. Кори и Талбот, из всех людей, предложили помочь ему забраться в автобус. На что Тео ответил: — Нет. У меня новая блестящая пара ног, — указывая на костыли, которые ему дал школьный медик. Затем звуки стихли, раздевалка опустела, когда команда направилась к автобусу, и Тео воспринял это как сигнал к тому, чтобы тоже идти. Он регулировал высоту костылей — очевидно, до него они принадлежали динозавру, — когда услышал громкий, повторяющийся металлический стук, словно что-то билось о шкафчики. Тео застонал и отпихнул костыли в сторону, выскочил на одной ноге из травмпункта и оглядел раздевалку, откуда доносился звук. И тут он увидел Лиама с выражением безудержной ярости на лице, который бил по шкафчику снова и снова, так безжалостно, что Тео видел, как пот стекает с его кожи, а кровь течет с костяшек пальцев во вмятины, которые он пробивал в металле. — Какого черта ты делаешь, Данбар? — Тео бросился к нему так быстро, как только мог, ковыляя. — Ты сломаешь свои гребаные руки. Лиам, казалось, не заметил Тео, кроме того, что толкнул его в грудь, чтобы сбить с пути, и продолжил набрасываться на шкафчики. Звук, с которым его окровавленные кулаки соприкасались с металлом, был зверским, от которого у Тео свело живот, а все тело съежилось. — Успокойся! — Тео протиснулся между Лиамом и шкафчиком, оказавшись на стороне непрекращающихся буйств Лиама. Он выдержал несколько ударов, прежде чем толкнуть Лиама, отчего тот попятился назад. Во время этой короткой паузы Тео увидел, что в глазах Лиама нет ничего, кроме ярости. Затем его осенило, что Лиам, возможно, отключился. Тео знал из дерьмовых уроков по управлению гневом, которые ему пришлось пройти в колонии, что такое может случиться. Неконтролируемый приступ ярости. Тео рванулся вперед, боль пронзила его лодыжку, когда он схватил Лиама. Они все еще были в своей громоздкой экипировке для лакросса, но ему удалось схватить Лиама сзади, зафиксировав руки парня по бокам. Это неимоверно разозлило Лиама. Он яростно боролся с захватом, и лодыжка Тео заныла от боли, но он не отпустил его. Тео попытался вспомнить что-нибудь из этих дурацких уроков, но не имел ни малейшего понятия, что делать. Единственное, о чем он мог думать, это о той ночи, когда Лиаму каким-то образом удалось его успокоить. Тео был так далеко, а Лиам вернул его обратно. Как он это сделал? Думай, Рэйкен, соберись, блядь, и думай. — Черт… Просто… просто постарайся сосредоточиться на счете до десяти, хорошо? — Тео задыхался, изо всех сил стараясь не отпустить Лиама. Тот снова бросился к шкафчикам, грубо таща Тео, который все еще держался за него. — Один, — прошипел Лиам, резко ударив по металлу. — Два, — еще один удар. — Три… Тео оттащил его назад. — НЕ так. Затем Лиам одним движением вырвался из захвата Тео, уперся ладонями ему в грудь, схватил за майку и рванул вперед. Из-за травмированной лодыжки Тео не мог поставить ноги так, чтобы устоять на них. Лиам отогнал его до самой стены душевой и грубо ударил об нее. Воздух выбило из легких Тео, болезненный стон прорвался сквозь него, но он не отпустил Лиама. Они боролись, пока Тео снова не обхватил Лиама сзади, не обращая внимания на жгучую боль в лодыжке, и опустился на пол, потянув их обоих вниз. Холодный кран душа задрожал от их потасовки. Ледяная вода обрушилась на них дождем, казалось, шокируя Лиама до полубессознательного состояния. Тео порылся в своих мыслях, пытаясь вспомнить что-нибудь, хоть что-нибудь, хоть одну чертову технику, которой он научился за все эти долбаные часы, проведенные перед столом психолога, чтобы научиться сдерживать свой гнев. Единственное, о чем он мог думать, это как отвлечься. Он огляделся вокруг, ища буквально все, на чем можно было бы сосредоточить внимание Лиама. Его взгляд метнулся туда, где окровавленные руки Лиама впивались в его кожу, пытаясь вырваться из хватки Тео. Только его мизинцы были накрашены: один красный, а другой белый — вероятно, для дня игры, язвительно подумал Тео, — и оба они были в багровых пятнах. — Почему ты никогда не красишь все ногти? — выпалил Тео, как полный идиот, надеясь, что Лиам сосредоточится на ответе. Это не сработало. — Отпусти меня! — Лиам почти прорычал, вырываясь из рук Тео с такой силой, что его дернуло вперед и ударило спиной о кафельную стену. — Прекрати пытаться причинить себе гребаную боль, и я сделаю это, Лиам… — дыхание Тео перехватило в горле, и ему захотелось закричать. В ту ночь Лиам успокоил его так легко, словно точно знал, что делать. Он был таким уверенным и собранным, говорил нужные вещи, чтобы успокоить Тео. Сейчас Тео чувствовал себя таким же бесполезным, как и тогда, не понимая, что происходит и как это контролировать. Как Лиам делал это раньше? Тео помнил, что чувствовал себя загнанным в клетку и подавленным, и Лиам не давил на него так, как Тео давил на Лиама сейчас, но он должен был не дать Лиаму проломить себе голову, верно? Тео попытался вспомнить ту ночь в точности, представляя, как он каким-то образом смог придти в себя. Там был счет, и дыхание, и музыка… — Что это была за дурацкая песня? — Тео напрягся, по его телу пробежали мурашки от ледяного душа, мышцы горели от усилий сдержать Лиама, —Ты сказал, что это была первая песня, которую ты разучил на гитаре. Это была какая-то эстрадная попсовая чепуха о небесах, и Лиам сказал, что это лекарство для души или что-то столь же простодушное и наивное… и Лиам научился играть это вместо Wonderwall, как все остальные, потому что он был Лиамом и… Думай, Рэйкен, соберись и подумай… — Отстань от меня! — Лиам сердито зарычал, дергаясь против руки Тео. — Ты спел ее для меня той ночью, — Тео зарычал, стараясь сохранить голос нейтральным и спокойным, как у Лиама, вспоминая, как он тихонько напевал под музыку, под эту чертову песню, которую Тео не мог вспомнить до конца. Тео сжал Лиама невероятно крепко, как будто это могло как-то оживить его память. Очевидно, так оно и было. — Рай на земле? — он произнес слова, вернее, неуверенно спросил их, с трудом выговаривая, словно вырывая зубы. — Разве ты не знаешь… что это что-то значит, милый…? Ангел…? С таким же успехом Тео мог бы надеть чертов красный нос и клоунские туфли за то, каким абсолютным дураком он себя чувствовал. — Какого черта, Тео! — крикнул Лиам, скорее раздраженно, чем злобно, и Тео воспринял это как знак того, что Лиам, по крайней мере, стал больше понимать, больше быть самим собой. С неохотой закрыв глаза, Тео попытался говорить успокаивающе. — Они говорят: вначале любовь на небесах, — процедил он сквозь зубы. Тогда Лиам прохрипел: — Вначале любовь приходит на небесах. Это работало. Глупые мыльные пузыри и бабочки, летний сахарный мусор действительно работал, выводя Лиама из неистового, адского, насильственного буйства. Конечно, так и было. Тео хотелось кричать. Громко. Пока его легкие не разрушатся и он не умрет. — Господи, Лиам. Помоги мне вытащить тебя из этого, — Тео немного ослабил хватку Лиама, и тот больше не пытался вырваться. Затем, в одной из самых странных ситуаций, в которых Тео когда-либо оказывался, он почувствовал себя совершенно нелепо и уже пожалел об этом моменте на неопределенный срок. Они начали вместе бормотать слова песни. Сидя в душе, с дрожащими от холодной воды губами, мокрыми волосами и полным снаряжением для лакросса, прилипшими к ним, в синяках, крови и переломах, наполовину напевали, наполовину бормотали жалкую версию песни о влюбленных, создающих свой собственный рай на земле. Если подумать, то это была самая странная ситуация, в которой Тео когда-либо оказывался, с большим отрывом, вне конкуренции. С учетом исторического дерьмового шторма в жизни Тео, это о чем-то говорит. Лиам успокаивался. Тео чувствовал, как его тело ослабевает, прижимаясь к нему. Его дыхание выровнялось, он больше не пытался освободиться из рук Тео, его ладони начали дрожать от боли в разбитых костяшках, когда адреналин рассеялся. Пару раз они спотыкались на припеве, делая усталые вдохи и путаясь в словах, но Лиам постепенно приходил в себя. Тео поднял руку, чтобы выключить кран душа, затем снова обнял Лиама, не так крепко, но и не отпуская до конца, прижимая Лиама к себе, все еще опасаясь, что тот попытается пробить кулаком стену. Это не была скамейка в парке и пара тускло зажженных сигарет, пропитанные дымом слова, бесцельно блуждающие в ночи, но это соперничало с тем воспоминанием. Затем Лиам сказал что-то, что не было рифмой из поп-песни о рае: — Я кусал их. Тео нахмурил брови. — А? — Мои ногти. Вот почему я начал их красить, — пробормотал Лиам, его губы слегка дрожали от того, что одежда все еще была влажной. — Я боялся красить их все, потому что не хотел, чтобы меня дразнили, а потом мне просто стало нравиться, как это выглядит. Тео ничего не сказал. Для его разума было слишком сложно составить точную картину того, как он оказался на полу душевой, слушая признания человека, рядом с которым он едва мог находиться несколько недель назад. — Черт, твоя лодыжка, — Лиам пошевелился в объятиях Тео, оба заметили влажную марлю, обернутую вокруг ноги Тео, и боль вернулась резким толчком. — Я не хотел… — разочарованно пробормотал Лиам. — Ты в порядке, Тео? Тео слегка кивнул, прижавшись подбородком к плечу Лиама. — Все в порядке, — пробормотал он, скрывая боль в своем голосе. — Теперь ты можешь отпустить меня, — тихо сказал Лиам через мгновение, что прозвучало несколько стыдливо. — Я больше не буду… этого делать. Тео почувствовал, как что-то сжалось в его груди от чувства вины в голосе Лиама, но он сглотнул. В тот момент он заметил, что и сам все еще перехватывает свое дыхание. Спина Лиама прижималась к нему, становясь все ближе с каждым глубоким вдохом. Постепенно Тео осознал, как они с Лиамом лежали. По сути, он держал Лиама у себя на коленях, обхватив парня руками за талию, в то время как тот устроился на бедрах Тео, немного соскользнув между ними. — Тео? — тихо спросил Лиам через некоторое время. Он быстро отпустил Лиама, понимая, что потерял себя в этом моменте, позволив ему затянуться слишком надолго. Очевидно, Лиам был не единственным, кому нужно было взять себя в руки. Лиам разжал ладони, морщась от повреждений. — Спасибо за… за это, — его голос был тихим и измученным, в нем не было и следа его обычной беззаботной бодрости. В голосе все еще звучал стыд, как будто он не хотел, чтобы Тео был свидетелем… чего бы это ни было. У Тео возникло ощущение, что он может связать пару точек зрения о том, почему Лиама усыпили в те первые несколько дней в начале семестра. У него также было ощущение, что это не было единичным случаем, как то, что случилось с Тео после его кошмара. О котором Лиам никому не сказал ни слова, а Тео так и не поблагодарил его за это. Помрачнев, Тео попытался заверить Лиама единственным известным ему способом, негромко предупредив: — Не упоминай об этом, — он надеялся, что Лиам понял, что он хотел сказать. — Если упомянешь, — пожалуйста, пойми. — Я буду отрицать это, — этого никогда не было. Я обещаю. Каким-то образом, даже с красными от злости костяшками пальцев и губами, синими, как глаза после купания в ледяной воде, Лиам все же сумел улыбнуться, коротко, но улыбнулся. И Тео знал, что он все понял. — Давай, хоппер, пока автобус не уехал без нас, — он поднялся на ноги и потащил Тео за собой. Застонав от боли в ноге, Тео обхватил Лиама за плечи для равновесия, а рука Лиама сжала его бедро, чтобы поддержать вес Тео. — Знаешь, было бы проще, если бы я просто нес тебя… — Отвали. Они ковыляли к автобусу, ловя растерянные взгляды от остальных членов команды, вероятно, больше из-за их нынешней растрепанности и сырости, чем из-за того, что они опоздали. Они заняли свои места, мокрая одежда неудобно скользила по коже, любопытные глаза товарищей по команде следили за каждым их хлюпающим движением. Кровь просачивалась сквозь марлю, которой были обмотаны руки Лиама. На Тео был только один промокший кроссовок, а на его предплечьях виднелись огненно-красные царапины, словно он столкнулся с медведем. Или с несколькими медведями. Его костыли лежали у них на коленях и звенели, когда автобус слишком сильно наезжал на колею. Тео посмотрел на Лиама. Вода капала с него, как из протекающего крана, волосы свисали на лоб, как тающие сосульки, струйки стекали по изгибу носа. Когда он снова посмотрел на Тео, его глаза были пустыми и просто… не похожими на Лиама. Тео отвернулся. Под их сиденьями образовались лужи, как будто туда ворвалась пара ураганов по имени Тео и Лиам. Это было официально. Они становились профессионалами в том, чтобы оказаться в эпицентре полного выебанного мозгами хаоса. Вся обратная дорога прошла в молчании. Никаких возгласов, никаких речей, никакой гитары, никаких светлых сторон, которые можно было бы найти, все дулись из-за проигранной игры. Даже Лиам, который всегда обладал своим собственным светом, был тих и неподвижен, словно его внутренний огонек перегорел, но Тео… Тео снова задался вопросом — возможно, в миллионный раз с тех пор, как он вошел в свое общежитие в тот первый день с Лиамом, блядь, Данбаром, — что, черт возьми, только что произошло.