__________________
Прогуливаясь по торговому центру и бросив любопытному охраннику дважды ‘пошёл ты’ двумя накрашенными черной краской средними пальцами, Тео решил заглянуть в Target, в то время как Лиам направился в продуктовый магазин. Поскольку Тео покупал вещи, чтобы заполнить дыры, оставшиеся в их стене после того, как Лиам… ну, Тео все еще не был уверен, что это было, что давало еще больше причин, почему ему лучше делать это одному. Итак, он направился в хозяйственный отдел и купил все необходимое, несмотря на то, что какой-то старый хрен налетел на него и чуть не выбил все из рук — ‘Осторожно, придурок, у меня тут свежий маникюр’… Черт возьми, он не может поверить, что это вырвалось у него изо рта. Затем он достал свой телефон, чтобы узнать местоположение Лиама, и пошел по карте под его контактом, который маленький говнюк взломал в его телефоне и по какой-то причине переименовал себя в Динамо, что в конечном итоге привело Тео в отдел бытовой техники. Огибая проход, он наткнулся на Лиама, который (честное слово) сидел в кресле, которое он притащил из другого места в магазине, перекусывая закусками из фуд-корта, в то время как (без шуток) непринужденно смотрел телевизоры, на которых показывали какой-то чертовски раздражающий детский фильм. — Э, Данбар? — Хм? — Не хочешь объяснить, что ты делаешь? Лиам не отрывал глаз от экрана. — Смотрю Шрека. — На телевизорах в центре Target? Лиам небрежно потягивал содовую. — Я решаю, какой из них я хочу украсть. Не выдержав, Тео поднял Лиама с кресла. — Не сегодня, Бейбифейс, давай. Лиам возразил: — Я — Диллинджер, — как будто это самое важное, что здесь нужно отметить. Тео взял его за руку и поднял на ноги. — Кто бы ты ни был, мне не хочется провести с тобой ночь в камере. Пойдем. Подталкивая Лиама, они заглянули в пару магазинов по пути к парковке (да, Лиам зашел в Спортивные товары Дика за мячами для лакросса, и да, он сделал при этом около 99 сексуальных намеков). Когда Лиам был по локоть погружен в свой шуршащий пакет с едой, Тео включил задний ход, проверяя все вокруг, прежде чем выехать назад, но обнаружил, что что-то загораживает ему обзор через заднее стекло и… Пульсируя висками, Тео медленно повернулся к пассажирскому сиденью. — Данбар. — Хм? — Что это? — CornDog, — Лиам пробормотал с набитым ртом, как будто это было очевидно. — Не «CornDog», придурок, а огромный украденный гребаный телевизор в кузове моего грузовика! — ошеломленно проведя рукой по волосам, Тео размышлял вслух: — Как ты… Когда ты… — Это коммерческая тайна, Бейбифейс, — Лиам уничтожающе подмигнул Тео, на мгновение выбив его из орбиты. Затем на его губах появилась боковая улыбка. — Ты чертовски опасен, ты знаешь это? Лиам пожал плечами с коварной ухмылкой, и Тео повернул голову, выезжая с парковки. Возможно, скрывая мельчайший (едва ли достойный упоминания) след симпатии к Лиаму и его Лиамитью, когда Тео снова размышлял о том Списке: 2. Лиам был подлым грязным вором.__________________
— Зачем ты тащишь меня в ад Макмансиона? — Тео хмуро смотрел на окрестности Хиллс-Сайда, теперь дуясь на пассажирском сиденье, поскольку Лиам настоял на том, чтобы везти машину. Этот властный маленький ублюдок все время хватался за руль, чуть не превратив их в гребаный металло-асфальтовый салат. — Есть один дом, который я хочу… ну, знаешь… посетить, — держа одну руку на руле, Лиам озорно приподнял брови. Тео был уверен, что Лиам чертовски хочет поменять свою майку для лакросса на оранжевый комбинезон. — Вместо капитана номер 9 ты хочешь быть заключенным номер 9? Остынь. Мы не будем грабить дом. — Просто заскочим, Рэйкен, — Лиам невозмутимо остановил грузовик перед болезненно пригородным домом с пятью табличками «Соседский дозор». — Господи, не паркуйся прямо… — протест Тео был прерван тем, что Лиам захлопнул дверь и побежал по подъездной дорожке. — Данбар, тащи свою задницу назад… Пораженно пыхтя, Тео отстегнул ремень безопасности и последовал за идиотом, преследуя его, как еще больший идиот, вокруг задней части дома, где Лиам бешено распахивал окно и (буквально) нырял головой внутрь. — Какого черта ты делаешь? — шипел Тео, пытаясь оттащить Лиама назад за его дрыгающиеся ноги, в то время как сигнализация в доме сработала с визгливым стрекотом. — Просто… тьфу, — процедил Лиам, вырываясь из рук Тео и пробираясь внутрь, — Дружеский визит! Расстроенно ворча, Тео забрался внутрь вслед за Лиамом, зацепился рубашкой за защелку, пробив зияющую дыру в боку, и провалился внутрь с сильным стуком. Бормоча проклятия, Тео поднялся и посмотрел на Лиама, который возился с клавиатурой охранной системы на стене кухни. — Данбар, ты сделаешь только ху… — пищащая сигнализация внезапно смолкла. Лиам с вызовом наклонил голову. — Ты что-то сказал? Глаза Тео подозрительно сузились. Он и раньше обманывал множество сигнализаций со сбитыми номерами на клавиатуре, но Лиам взломал код слишком гладко, словно он… уже знал его. Тео оглядел приличных размеров семейную комнату, которая казалась обжитой: белые лабораторные халаты висели рядом с дверью, на кухонном столе лежали нелепые запасы бананов, по телевизору шла игра Красных когтей, а на каминной полке стояли фотографии в рамке. Подойдя ближе, он наткнулся на школьную фотографию, на которой был изображен ребенок с прорехой в улыбке и большими голубыми глазами, которые Тео узнал бы где угодно. Он нехотя повернулся к Лиаму, который прислонился к мраморной столешнице с невыносимо самодовольным выражением лица. Тео изобразил сухой смешок. — Ха. Ха. Иди нахуй. Самодовольство Лиама углубилось. — Эй, я никогда не говорил, что собираюсь ограбить свой собственный дом. — Виноват. Это подразумевалось, когда ты влетел в окно, как чертов ребенок-шпион. — У меня нет ключей, а родители на работе, — Лиам пожал плечами. — Сделал то, что должен был сделать. Стоя здесь в обрывках ткани, которая раньше была рубашкой, и все из-за своего сумасшедшего соседа по комнате, Тео все еще чувствовал, что его губы растягивает веселая улыбка. Он не мог даже раздражаться, он должен был ожидать этого от Лиама, у него был Список, ради всего святого. 3. Куда бы ни пошёл Лиам, за ним следует хаос. Растерянно покачав головой, Тео повернулся к фотографиям. На них были запечатлены типичные семейные каникулы и свадьбы, а также не очень типичные случаи, когда на церемониях присутствовали люди в белых халатах, включая тех, которые, должно быть, были отчимом и мамой Лиама. Подтянутый мужчина с хладнокровными манерами и женщина с уверенной улыбкой в тон своим огненно-рыжим волосам. Тео почувствовал странное тепло, осознав, что у Лиама глаза его мамы, яркий голубой цвет, почти проступающий сквозь фотографию. Затем его внутренний ехидный взгляд отметил, что то, что мама Лиама была рыжей, многое объясняет о маленьком зануде. — Живешь здесь, да? — Тео повернулся лицом к Лиаму и увидел, что тот уже собрал охапку закусок и откинулся на спинку дивана за те две секунды, что Тео смотрел в сторону. — Не совсем башня из слоновой кости, как ты ожидал? — усмехнулся он, щелкая пультом по телевизору, увеличивая громкость, — Не выгляди слишком разочарованным, под этим диваном сплошное золото, — он сунул в рот картофельный чипс, пальцы заблестели от соленого масла, когда он похлопал по дивану рядом с собой. Тео не сразу принял предложение. Хотя не было никакой разницы между этим и теми часами, которые они проводили за просмотром матчей по лакроссу и видеоиграми в общежитии. Делать то же самое в доме Лиама, где жили его родители и где вырос он сам, почему-то казалось разницей во всем мире. — Моя задница предпочитает алмазный трон, но и это сойдет, — Тео решил не придавать этому значения, как ему казалось. Несмотря на то, что места на диване и другой мебели было предостаточно, Тео проскользнул между подлокотником дивана и Лиамом, где было достаточно места, чтобы поместиться. Как раз подошло по размеру, и, возможно, Тео не следовало чувствовать себя так, как будто его место здесь. Никто из них не прокомментировал это. Лиам положил ноги на журнальный столик, прижав свое бедро к бедру Тео, чтобы уравновесить миску с чипсами, стоящую между ними. Через десять минут игры их бока были практически прижаты друг к другу, а руки скользили по рукавам каждый раз, когда один из них тянулся к миске. Никто из них не комментировал и это. Вместо этого Лиам очень громко и оживленно комментировал игру. Обсирая судейские решения и объясняя Тео все нюансы стратегических игр «Красных когтей». После того, как Тео почти швырнул миску с чипсами на пол, когда те забили гол, и где-то между этим и отказом Тео от большинства сладких закусок Лиама, они впали в глупый жаркий спор: — Как ты ненавидишь арахисовое масло? А что еще ты ненавидишь? Счастье? — Расслабься, ладно? Я лишь сказал, что мне не нравится, когда оно застревает на нёбе. — Убирайся. Из. Моего. Дома. И они продолжали в том же духе, делая паузы каждые несколько минут игры, чтобы поговорить ни о чем. Не то чтобы они избегали темы о… о том, что бы, черт возьми, ни произошло за последние несколько дней. Скорее, было негласное соглашение о том, что сейчас об этом можно не говорить. ‘Этим’ было то, что Тео раскопал всю могилу своих секретов, в то время как Лиам, казалось, все еще хранил некоторые вещи на глубине 6 футов, например, что именно вызвало дыры в стене и синяки на костяшках его пальцев, или что привело их к этому лихорадочному сну, в котором они делились чипсами и водой из ванны, и вели светские беседы после сокрушительных признаний в постели. Копаться в прошлом было одно дело, но если взломать очень хрупкую почву, на которой они стояли сейчас, это может привести к тому, что все неопределенности, которые окружали их в последнее время, окажутся под угрозой. В любом случае, Тео был готов подождать, пока Лиам будет готов, он не хотел оказаться в этой яме один. Когда игра подошла к победному концу, Лиам, казалось, успокоился рядом с ним. Пустая миска с крошками от чипсов была брошена на стол, но их бока по-прежнему прижимались друг к другу, хотя в этом больше не было необходимости. Даже постоянное ерзанье Лиама прекратилось, он устроился рядом с Тео, излучая тепло там, где их бедра прижимались друг к другу. Тео пришлось отвлечься, чтобы не поддаться прикосновениям. Он сосредоточился на немного потертой, но все еще приличной мебели, на аналоговых часах, тикающих на стене кухни, на одеяле из Гарвардского медицинского института, задрапированном на кресле, на других семейных фотографиях, стоящих на полках под телевизором. Здесь пахло воскресными вечерами, когда Лиам возвращался из поездки к родителям, сытным ужином, который готовил отчим, любимым банановым пудингом Лиама, который мама всегда готовила для него, и домом. Сердце Тео казалось слишком большим в его груди. Интересно, почему Лиам хотел провести это время, когда они могли делать все, что им заблагорассудится, наконец-то освободившись от бремени последних нескольких дней, просто бездумно смотря телевизор на диване с Тео в его доме. — Так где же ты хранишь этот свой алмазный трон? — раздался голос Лиама над гулом телевизора, — Между семестрами или ночами, когда ты не в общежитии. Куда ты ходишь? Ну, вот и причина. — Ты возвращаешься в свой дом в Вест-Бейконе, к Трейси или в какое-нибудь логово суперзлодеев, о котором я не знаю? — Разве смысл тайного логова не в том, что оно… тайное? — Тео ходил на цыпочках вокруг темы, опасаясь того, во что он может погрузиться, если сделает еще один шаг. — Ты забыл прочитать комиксы, прежде чем дрочить на них? Нога Лиама толкнула его в том месте, где их ноги лежали рядом на столе. — Я показал тебе своё. Тео замолчал на мгновение, не зная, как справиться с тем, что начинало казаться ему тщательно продуманным заговором, который Лиам устроил, чтобы показать ему «мой дом — твой дом». Его глупое сердце было слишком большим и слишком теплым, в то время как что-то более темное и пустое формировалось в его сознании. Что-то еще, к чему он не хотел подходить слишком близко, если признается, что не был в доме отца уже пару лет. — Я накопил достаточно денег, чтобы снять жилье, если захочу, — это не было ответом на вопрос, который задал Лиам, но опять же, Лиам не задал вопрос, который, как они оба знали, он хотел задать. Прежде чем настоящий вопрос успел сформироваться на его губах, Тео отпрянул назад, прижавшись к Лиаму, и встал. — Но ты не показал мне своё. На вопросительный взгляд Лиама Тео указал большим пальцем через плечо на школьную фотографию над камином. — Я еще не видел детскую спальню того зануды из частной школы. Лиам осознал, какую ошибку он совершил, приведя Тео сюда. Затем Тео рванул к лестнице, а Лиам бросился за ним, едва не сорвав с Тео оставшуюся рубашку, что вызвало отчаянную борьбу конечностей, пока он добирался до верха. — Прекрати хватать меня… — Хватит бить меня коленом в… Лиам побежал за ним по коридору, к двери с аляповатым постером супергероя. Тео толкнул ее, но Лиам не остановился, протиснулся мимо него в комнату и бросился на кровать. Он откинулся на подушки, небрежно сложив руки за головой, и оскалился в ухмылке. Тео посмотрел на него, понимая, что Лиаму все равно, увидит ли он комнату, и что тот чуть не сбросил их с карниза перил, просто чтобы побыть задницей. Это заставило Тео показать средний палец, когда он шагнул внутрь четырех стен, которые все кричали о Лиаме. От плакатов групп и фильмов, развешанных повсюду, до наград по лакроссу на книжной полке, доски для серфинга и гитары в углу, до колонки с записью Arctic Monkeys, выставленной позади нее. Странное тепло зашевелилось внутри Тео, когда он подошел к книжной полке, провел пальцем по медалям и трофеям Лиама, увидел фотографии из юношеской лиги, когда он еще только мог поднять клюшку для лакросса. Именно так Тео представлял себе всю жизнь Лиама — в хорошей семье, с хорошим достатком. От воспоминаний о Лиаме, свернувшемся калачиком и тихо плачущем в ванной, у Тео защемило в груди. Лиаме, который всю жизнь был счастлив и удачлив… до Тео. Он отогнал эту мысль, чувствуя на себе слабый взгляд Лиама, когда он пересел за стол. На котором не было ни дюйма свободного места, повсюду валялись комиксы. Тео ткнул пальцем в беспорядочную кучу. — Твой фетиш на супергероев загнобит твой мозг научной фантастикой. — Это называется развлечением, придурок, попробуй как-нибудь. Взгляд Тео метнулся в сторону, и он увидел Лиама, растянувшегося на двухспальной кровати с заложенными за голову пальцами. Он выглядел приятно удивлённым, наблюдая, как Тео бродит по комнате в одной лишь рваной рубашке, разорванной на боку и обнажающей низ живота, отчего по мышцам пробегали мурашки. Странное чувство зашевелилось внутри Тео, и он не знал, как с ним справиться, поэтому просто… без раздумий стащил с себя рваную рубашку. Лиам выглядел немного озадаченным тем, что Тео вдруг оказался полуголым в его детской спальне. Затем самодовольное веселье взяло верх. — Ничего себе, свидание и стриптиз. Настоящий очаровашка, Рэйкен. Он заработал еще один средний палец. — Я порвал свою рубашку из-за тебя, урод. Разве ты не предложишь мне другую? — Предложу, — пожал плечами Лиам, по его телу разлилась беззаботность, которая заставила Тео почувствовать какой-то привкус. Возможно, злость, поскольку Лиам подначивал его: — Если ты наденешь ее очень медленно. Еще один укол тепла — злобного тепла — пронзил Тео. — Я могу сделать тебе кое-что ещё очень медленно. Как только слова покинули его рот, он пожалел, что не может проглотить их обратно. На самом деле, ему хотелось, чтобы чертова выгребная яма пробила пол и проглотила его целиком. Очевидно, Тео имел в виду, что он устроит Лиаму хорошую, затяжную пытку и другие отвратительные действия. Очевидно. Но в глазах Лиама мелькали все идеи о том, чем это «кое-что» может быть, и ни одна из них не относилась к тому типу отвратительных действий, которые Тео имел в виду. — Я имею в виду… — его щеки внезапно потеплели под натянутой ухмылкой Лиама, — Что-то плохое. Я могу делать с тобой плохие вещи очень медленно и жестко… Неважно, отъебись. Его разочарование только раззадорило Лиама, который выглядел таким раздражающе довольным, растянувшись на пледе со сцепленными за головой руками. — Тебе нужно поработать над своими грязными разгов… Разорванные остатки рубашки Тео ударили его по лицу, эффективно заткнув, а также ослепив достаточно надолго, чтобы Тео смог пересечь комнату. Лиам едва успел среагировать, прежде чем Тео уперся коленом в кровать, закинул на него ногу и схватил обе стороны рубашки, закрывавшей лицо Лиама. Удивленный вскрик был заглушен материалом, и Лиам тут же начал извиваться под Тео, пытаясь сбросить его с себя, но Тео использовал свою хватку за рубашку, чтобы прижаться к дурацкой наволочке Супермена. — Как тебе такая грязная игра? — в его голосе прозвучали грубые нотки, которых он не ожидал, что заставило его хватку немного ослабнуть, но достаточно, чтобы понять, что Лиам не так уж сильно пытается вырваться. Вместо того чтобы воспользоваться шансом вылезти, он держался за Тео. И не просто держался, Тео уже чувствовал, как в местах, где Лиам обхватил его бицепсы, образуются синяки в форме кончиков пальцев. — Ты полуголый в моей постели, — слова Лиама были приглушены рубашкой, но Тео практически слышал ухмылку на его лице. — Так кто же здесь победил? Раздражение не было полностью виновато в волнах жара, внезапно пробежавших по голой спине Тео, когда его тело осознало, как он держит Лиама между коленями… блядь, седлает его на нелепых супергеройских простынях, в той самой кровати, которая, вероятно, была создана годами гормонов возбужденного подростка. Что, черт возьми, представляла собой его жизнь? — Я выиграл, потому что я украду одну из твоих дурацких рубашек, — он ослабил хватку, больше не прижимая Лиама к подушке, но когда отстранился, они оба почувствовали, как Лиам на секунду задержался на его руках. Всего на секунду, но достаточно долго, чтобы сердце Тео заколотилось от того, как пальцы Лиама слегка сжались, прежде чем отпустить его. Синяки еще не затянулись, но прикосновения Лиама все еще ощущались на коже Тео, когда он подошел к комоду и стал рыться в ящиках. Наконец, среди множества узоров Лиама он нашел достаточно простую черную толстовку с маленькой пастельной бабочкой слева вверху. Тео легким движением натянул ее на голову, поместив крошечную, глупую и совсем неинтересную бабочку над сердцем. Он знал, что Лиам наблюдает за ним, и, возможно (очень возможно), именно поэтому он затянул движение, двигаясь очень медленно, чувствуя, как его мышцы напрягаются и гудят от тепла. Он задвинул ящик, сжимая в руке легкое покалывание, и… В этот момент он увидел фотографию в рамке над комодом. Моргнув в недоумении, он присмотрелся и увидел, что это была фотография… его… и Лиама. Так далеко, что фигуры были почти размыты, но Тео мог различить светло-голубые плавки с желтыми пятнистыми бананами, стоящие рядом с ним. Снимок был сделан с океана, запечатлев чудовищный утес La Bête, когда они стояли на вершине. Как раз в тот момент, когда Лиам за руку подталкивал его к краю. — Кто… — голос Тео прозвучал негромко, — Кто сделал эту фотографию? Лиам прищурился в ту сторону, куда указывал Тео. — Э-э, Нолан, я думаю. Сквозь туманные воспоминания о серебряной текиле, раздетых одеждах, брошенных в теплый песок, и серфинге над акварелью заката Тео смутно помнил, как пригрозил проныре за ехидное замечание об Instagram. — Видишь склон скалы? Он вырезан, как клыки. Вот почему мы называем его «Зверь», — Лиам понизил голос до слегка дразнящего тона: — Я хотел показать тебе с океана, но ты был слишком напуган, чтобы прыгнуть со мной. Тео помнил, как померкла улыбка Лиама, когда он оставил его на склоне утеса, но также помнил, как сказал неизвестности идти к черту и нырнул с головой в остальное. От вкуса лайма на пропитанной солнцем коже… до ночи на мосту, заключения сделок с дьяволом и встречи с призраками своего прошлого ради Лиама. От надевания костюмов и выставления себя дураком ради Лиама… до открытости и уязвимости ради Лиама. От того, как его тело обнимали и утешали так, как никогда не делали этого раньше… до того, как он обнимал и утешал другое тело так, как Тео никогда не делал этого раньше. Я, блядь, сделал это. Я прыгнул с тобой. Слова четко сложились в голове Тео, в то время как его глаза сфокусировались на окне, рядом с которым висела фотография. Выглянув на задний двор, он увидел нечто, что по сравнению с этим меркло, и все же его слова прозвучали как: — Я все еще могу.__________________
— Данбар, в следующий раз, когда у меня появится настолько глупая идея, что будет звучать так, будто ты ее придумал, — Тео поежился, плотнее натягивая полотенце на плечи. — Ударь меня по гребаному лицу. Вместо этого Лиам ущипнул его за лодыжку в том месте, где находился рядом с ногами Тео на батуте. Да, на батуте на заднем дворе Лиама, где они лежали бок о бок, и босые ноги Лиама с облупленным лаком были рядом с головой Тео. С мокрыми волосами, высыхающими на прохладном воздухе, и мятой одеждой, в которую они завернулись после того, как прыгнули в бассейн Лиама двадцать раз, потому что кто-то настаивал, что это равносильно падению со ста футов — кто? И снова Тео ссылается на пятый пункт. — Обычно ты соглашаешься с моими глупыми идеями, так кто же больший болван? — Лиам ворчал, дрожа в своей джинсовой куртке, поскольку Тео забрал полотенце. — Я должен ударить себя по лицу за то, что позволил тебе убедить меня отморозить себе яйца, только чтобы получить отсрочку за то, что ты зассал в La Bête. Тео поднял голову с батута и посмотрел на Лиама. — Ну, я ведь прыгнул с тобой, не так ли? Лиам приподнялся на локтях, его глаза смягчились до мутно-голубого цвета, и он… просто улыбнулся Тео на мгновение. — Да, прыгнул. Чувствуя, как его грудь тяжелеет под взглядом Лиама и его мягкой улыбкой, Тео тоже пришлось сесть. — Ликуй. Мы оба тупицы. Он провел полотенцем по волосам, роясь в поисках ключей, желая уйти до того, как появятся родители Лиама — само собой разумеется, Тео не любит родителей, — но обнаружил, что в кармане пусто. — Черт, кажется, я уронил ключи в бассейн. Когда Тео начал слезать с батута, Лиам оживился. — О, вот. Забыл, что обшарил твои карманы на диване. Тео посмотрел на ключи в протянутой ладони Лиама. — Чт… ты полон дерьма, — он схватил их и засунул в карман, немного взволнованный мыслью о том, что Лиам как-то незаметно просунул руку в его джинсы. — Иначе откуда бы они у меня взялись? — заметил Лиам, — Или все остальные разы, когда я угонял твой грузовик? Тео подозрительно прищурился. — Ты угонял мой грузовик только дважды. Лиам сложил руки и хитро пожал плечами. — А может, я просто настолько хорош. В изгибе его губ было слишком много уверенности, и Тео этого хватило. — Докажи это. Ограбь меня прямо сейчас. Лиам всегда готов бросить вызов. — Ты уверен? Тебя легко отвлечь. Это раздавит твое самолюбие. С раздраженным взглядом Тео дернулся. — Чертовски сомневаюсь. Внимательно наблюдая за тем, как Лиам скользит рядом с ним на батуте, Тео не был впечатлен. Ни за что на свете, ни за что на этой дерьмовой планете, ни за что на святой проклятой земле Лиам не сможет отвлечь ег… Ох… Ох. Ну, черт возьми, может быть, был один способ. В виде того, как Лиам загибает ноги в сторону, наклоняется и кладет голову прямо на толщу бедер Тео. Конечно, было несколько интригующе видеть бесстыдную самодовольную ухмылку Лиама в дюйме от его коленей, но Тео проигнорировал удивленные движения своего живота. Будь он проклят, если эта глупая маленькая уловка Лиама — приземлиться лицом к его члену — выведет его из себя. — Все в порядке? — Лиам притворился настолько невинным, что практически хлопал ресницами. — Или ты думал, что ты единственный, кто знает, как играть грязно? Тео подыграл ему, покровительственно похлопывая по плечу. — Лиам, мне кажется, ты немного запутался, голубчик. Я сказал «залезть в мои карманы», а не «отсосать мой член». Лиам слегка надул губы. — Тео, я думаю, тебе стоит мечтать о большем, голубчик, — он дразнил в ответ, его полумокрые волосы беспорядочно разметались по джинсам Тео. — Почему бы не о том и о другом? Медленно моргнув, он придвинулся ближе и прижался щекой к его бедру. Живот Тео затрепетал от тепла, как будто, черт возьми, у него были бабочки. — Это все, на что ты способен? Делать вид, что собираешься отсосать у меня? — Тео сохранял ровный голос, несмотря на учащающийся пульс. — Не хочу тебя расстраивать, сладенький, но я на это не куплюсь. Лиам посмотрел на него жеманным голубым взглядом из-под ресниц. — Кто сказал, что это притворство? Может быть, я так и сделаю… рот — идеальный отвлекающий маневр, — его голос потерял всякую невинность. — В нем есть слова, — он говорил низко и протяжно, — И губы, — соблазняя Тео, как заклинанием, — … и язык. Он удовлетворенно прижался к бедру Тео, вызывая мурашки даже в его джинсах, и негромко прошептал: — Я думаю, ты знаешь, что приятная пара губ, с приятным… горячим ртом и приятным… скользким языком может быть так… так хороша не только для разговоров. Тео сглотнул, стараясь не попасть в ловушку, несмотря на то, что кровь прилила ему в уши и мешала сосредоточиться. — Это все, что у тебя есть, принцесса? Потому что я не впечатлен. Глубокий синий блеск в глазах Лиама потемнел, когда он хмыкнул: — Мм… Я знаю, как использовать свой рот так, как тебе и не снилось, — он слегка кивнул, всего лишь слабый намек, от которого тепло запульсировало глубоко внутри Тео. С горячим пульсом Тео сопротивлялся желанию утонуть в голосе Лиама, падающем с его губ, как дымящийся шелк. — Ты даже не представляешь, как я хорош… Как хорош мой рот, — его нос слабо коснулся внутреннего шва между ног Тео, заставляя тепло просачиваться сквозь джинсы. Взгляд Лиама горел синим огнем, словно он хотел, чтобы Тео прочувствовал каждое его слово. Его голос обжигал, таял до шелеста. — Как приятно: тепло и влажно, и весь ты, блядь, Тео. Подавив желание прикусить губу, Тео впился ногтями в батут. Завораживающая смесь мурашек и жара пронеслась по нему, собираясь в животе и пробегая по шее. Гребаная греховная ухмылка сменила застенчивое выражение лица Лиама. Тео прогнал бабочек, которые не имели никакого права порхать внутри него, и отчаянно надеялся, что они не направились на юг, прямо к лицу Лиама. Тео старался не показать Лиаму, что он его раскусил. — Проницательно, — его язык был слишком велик для его рта, — У меня все еще есть ключи, идиот. Лиам напустил на себя самодовольный вид, который смирил бы самого Бога. — У тебя есть и кое-что еще. Глаза Тео метнулись туда, где Лиам с глупой ухмылкой дружески прижимался к его коленям, убеждаясь, что на этот раз его тело не предаст его в обратном направлении, и «даст ему кое-что еще». Удовольствие Лиама только возросло, когда он понял, что Тео проверяет, и покачал головой в сторону бедра Тео — что, спасибо, не помогло в этой ситуации. Каким-то образом его тон стал еще более раздражающе довольным, когда он указал: — Мое кольцо. Брови Тео в замешательстве нахмурились, когда его взгляд переместился на руки Лиама, которые, он мог бы поклясться, совсем не двигались, но заметил, что обычное серебряное кольцо теперь отсутствует. Затем он почувствовал металлическую прохладу вокруг собственного пальца и быстро отдернул руку от того места, где, как он был уверен, ее никто не трогал. Тем не менее, он не мог отрицать, что на мизинце блестит серебряное кольцо. — Как… — Тео быстро оборвал себя, услышав безошибочный щелчок зажигалки. Его взгляд упал на Лиама, который теперь держал зажженную сигарету между ухмыляющихся губ. Почти ошеломленный, потерявший дар речи, Тео смог только прошептать: — Черт возьми, Данбар? Это было в моем заднем кармане. Лиам хитро пробормотал, закуривая сигарету: — Я же говорил тебе, что я хорош. Разрываясь между чувством горького поражения или просто восхищения, Тео покачал головой, как бы изумляясь этому ухмыляющемуся голубоглазому чуду у себя на коленях. Не в первый раз, и, возможно, не в последний, потому что, согласно Списку: 4. Этот парень был ходячим чертовым шоу талантов. Потом момент закончился, и Тео смирился. — Неплохо, маленький динамо, но это моя последняя сигарета. Завязывай. Он потянулся за сигаретой, зажатой между губ парня, но Лиам молниеносно выхватил ее, оставив Тео хвататься за остатки дыма. — Хочешь вернуть? — Лиам насмехался. — Тогда забирай, крутой парень. Тео посмотрел вниз, где, черт возьми, Лиам все еще использовал его бедра в качестве подушки, с раздражающе гордым выражением лица, как будто у него было какое-то преимущество. Поднявшись, рука Тео метнулась туда, где Лиам держал сигарету вне досягаемости. В то же время Лиам дернулся в сторону, а Тео на секунду замешкался, зацепив пальцем горящий конец, и с шипением отпрянул назад. — Оу… — Лиам покровительственно нахмурился. — Слишком медленно, — он просунул сигарету между губами, заставляя угли трепетать, и пробормотал: — Хочешь, я поцелую, где больно, детка? Если Тео и чувствовал, что под его кожей вспыхивают крошечные огоньки, то, очевидно, это был просто гнев в ответ на то, что Лиам назвал его… так. — Давай, она прямо здесь, — Лиам сделал еще одну затяжку, и его слова пронеслись в клубах дыма над лицом Тео, — Как сильно ты этого хочешь? Еще одна (злая) вспышка пронеслась по спине Тео в ответ на игривый блеск, лукаво пляшущий в глазах Лиама. Он снова потянулся за сигаретой, но Лиам плавно отвел ее от своих ухмыляющихся губ, оставив пальцам Тео дымящийся след. Лиам дерзким движением подбородка распустил медленное облако над лицом Тео, и от этого движения у Тео сжались бедра. — Ты так хочешь этого, не так ли… — поддразнил он негромко, — Просто возьми ее, Тео. По шее Тео разлилось леденящее тепло, он не знал, было ли это возбуждающее звучание слов или грязный тон Лиама, сжигающий его изнутри, но он был достаточно возбужден, чтобы не обращать на это внимания. Их руки бегали взад и вперед за сигаретой, роняя пепел на джинсовую куртку Лиама и почти прожегши дыру в рукаве свитера Тео (Лиама) с дурацкой бабочкой. Как бы глупо это ни было, Тео признавался, что иногда упивался этой нелепой соревновательной стороной его личности, которую проявлял Лиам. Однако из-за разлетающихся угольков и неустанных издевательств Лиама он был близок к тому, чтобы действительно, блядь, вспыхнуть. Итак, время игр закончилось. Разгоряченный и взволнованный, он направил свой взгляд на безжалостную дразнилку у себя на коленях. На этот раз, вместо того чтобы потянуться за сигаретой, Тео шокировал их обоих и скользнул рукой прямо к шее Лиама. Легким движением он провел большим пальцем по его щеке и повернул Лиама лицом к себе. Его ладонь впитала тепло тела, а Лиам податливо прижался к нему так, что у Тео загудело в голове. Грудь Лиама задымилась от вдыхаемого им дыма, он смотрел на Тео с трепетом в глазах. Тео видел здесь только один конец, теперь, когда он поймал маленькую угрозу, ласкающую его бедра, практически стонущую о том, как хорош его рот, и осмеливавшуюся взять Тео. В возбужденном сознании пропал всякий разум, когда Тео наклонился, наблюдая, как глаза Лиама темнеют и полуприкрываются по мере того, как он приближается. Взгляд Тео тоже опустился, но он не отводил глаз, стараясь не потерять себя в этих сине-зеленых облаках. Он остановился только тогда, когда его нос столкнулся с носом Лиама, заставив дыхание другого парня слегка сбиться, и слабый след дыма вырвался из носа Лиама. Тео зажмурился от глубокого удовлетворения, зная, что он сейчас заставил Лиама вздрогнуть. Пульс Лиама сильно бился о ладонь Тео от того, как долго он задерживал дыхание, а Тео чувствовал, как его собственное сердце ударяется о ребра, но не обращал на это внимания. Наклонив голову и прижавшись носом к носу Лиама, он почувствовал, как тепло просачивается из удушливого пространства между их ртами. Глаза Лиама затуманились в оцепенении, а большой палец Тео дразняще поглаживал его щеку. Их губы опасно приблизились, когда Тео прошептал: — …дай мне. Глаза Лиама закрылись со слабым гулом, который Тео почти почувствовал. Мучительно медленно туман выплеснулся из приоткрытых губ Лиама и влился в губы Тео. Наполняя его пьянящей смесью теплого дыхания и дыма, прохладного ментола, проникающего в горло и соединяющего слабый вкус сигарет и Лиама. Его глаза закрылись, а в голове закрутились разрозненные помехи. Тео выдохнул дым, и Лиам снова вдохнул его, рассеивая между их ртами. Мешанина из дыма, горячего дыхания и едва ощутимых прикосновений проникала прямо в голову Тео. Он не был уверен, кто из них пошевелился, но почувствовал, как Лиам слегка прикоснулся нижней губой к его губам. Из горла Лиама вырвался придыхательный звук, и Тео почти почувствовал его вкус. Он почувствовал, как тепло бесстыдно приливает к тому месту, где голова Лиама покоилась прямо на его бедрах. Легкая дрожь пронеслась по его телу, и их губы снова едва соприкоснулись. Тео сопротивлялся желанию крепче прижаться к нему, ладонь все еще была горячей на шее Лиама. Он провел большим пальцем по щетине на его челюсти, заставив Лиама в ответ наклонить подбородок. Затем маленький дразнилка потерся носом о нос Тео, парной воздух вырвался из их ртов и смешался вместе. Тео плотнее закрыл глаза, сгорая от почти непреодолимого желания просто впиться губами в губы Лиама. Где-то в горячечном оцепенении своего сознания он понимал, что границы размываются, и не знал, хочет ли он рискнуть зайти так далеко, что не сможет вернуться, и это уже не был просто вызов — черт возьми, а может, и никогда не был. Не в силах сопротивляться своему телу, умоляющему о большем, Тео убедил себя отступить. Только немного, подальше от соблазнительного рта Лиама. Затем он провел носом по щеке Лиама, прокладывая путь к его виску, в то время как другой парень слегка дрожал у него на коленях. Убедившись, что Лиам чувствует ухмылку, промелькнувшую у его уха, Тео поддразнил: — Пошел ты, Данбар. Удовлетворенный, он откинулся назад и посмотрел на редчайшее зрелище, которого никто никогда не видел, Восьмое чудо света: чертовски униженного Лиама Данбара. Тео плавно вырвал горящую сигарету из слабых пальцев Лиама, сделал длинную затяжку и выбросил фильтр в бассейн. Лиам даже не стал протестовать, что ему придется вылавливать его потом, просто сидел с румянцем на скулах. В ошеломленном оцепенении Тео медленно выдохнул, дымное дыхание взметнуло локоны волос, упавшие ему на глаза. Признаться, то, что у него на коленях лежал абсолютно обалдевший парень, вызвало теплый отклик в глубине души Тео и легкое подергивание мышц бедра. Одного этого движения было достаточно, чтобы Лиам вернулся к своему адскому самодовольству, как будто не он был здесь краснолицым неудачником. — Эй, ты должен меня благодарить, — в его голосе прозвучала грубая нотка, от которой у Тео затылок встал дыбом, — По крайней мере, я вернул ее. Насмехаясь, Тео проворчал: — Да, конечно. Наклонись, и я отблагодарю тебя прямо на твоем… — он прервался, увидев злобно-веселое выражение на лице Лиама. Вот тогда-то Тео понял, что облажался. Лиам бесстрастно хмыкнул. — Я слушаю… — Я закончил с этим разговором. Ухмылка стала шире, Лиам слегка рассмеялся. — Нет, подожди, это только что было очень хорошо. — Закончил, — мило, Рэйкен, кто теперь неудачник? Удивительно, но ухмылка Лиама смягчилась до мягкой улыбки, и он смирился, просто сказав: — Хорошо. Это было более заботливо, чем Тео ожидал, и это заставило его слишком остро осознать, что они снова увлеклись друг другом. Лиам не двинулся с места, чтобы поднять голову, но Тео рефлекторно отдернул руку. Не уходя далеко, он опустился к джинсовому воротнику куртки Лиама, рассматривая странное множество заплаток на его груди. Дорожка из вышитых полевых цветов, усеянная случайными вещами. Ломтик арбуза, коронованная цифра 9, крошечный логотип Супермена, греческая молния, синий, розовый и фиолетовый трехцветный флаг, который, вероятно, обозначал что-то, о чем Тео не имел ни малейшего представления. Просто цветок веселых странностей по бокам его груди, и если бы вы сказали Тео, что все это проросло из сердца Лиама, он бы поверил. Его палец не мог удержаться от того, чтобы не провести по крошечному, тупому, но (вроде как) восхитительному детенышу обезьяны, держащему маленький банан. Может быть, дело было в тусклом сиянии дневного света вокруг них, или в теплом алом золоте заката, опускающемся на задний двор, а может быть, просто в мальчике на его коленях, мягко улыбающемся ему… в мальчике, для которого средний палец и сигареты с дробовиком казались такими же интимными, как нежность его обнаженного тела в ванне, но Тео чувствовал, что он может просто чертовски растаять, если не будет осторожен. Поэтому он перестал обводить заплатки, непроизвольно поглаживая грудь Лиама, и вместо этого обратил свой взор на серебряное кольцо, по-прежнему плотно обхватывающее его мизинец. Он снял его и только тогда заметил, что взгляд Лиама стал каким-то… отстраненным. Было ощущение, что что-то изменилось, Лиам словно погрузился в свои мысли, наблюдая, как Тео перекатывает кольцо между пальцами. Легкое изменение настроения было забыто, когда Тео заметил надпись на внутренней стороне. Он присмотрелся, понимая, что ему и в голову не приходило, что кольцо не из обычного серебра. — Это что, — прищурился он, разобрав только слова Ave Maria, написанные курсивом на внутренней стороне кольца, — латынь? Лиам тихо задумчиво произнёс: — Радуйся, Мария, — его голос стал странно задумчивым, — Это молитвенное кольцо. Брови Тео сошлись вместе, он не знал, что его больше смутило — странный тон Лиама или странное осознание. — Не знал, что ты католик. По какой-то причине наступило молчание, которое показалось странным. Тео попытался найти ответ в глазах Лиама, но его взгляд был опущен, когда Лиам произнес в пустоту: — Мой отец был. У Тео заныл желудок, и он понял, что что-то не так. Ему не давало покоя ни то, что подразумевалось под этим словом, ни то, что он давно знал, что у Лиама есть отчим, но так и не удосужился спросить, почему. Стараясь не упасть в яму чрезмерных раздумий, он боролся с чувством вины, уже шевелившимся внутри него. Он проглотил беспокойство. — Все в порядке? Лиам положил голову на колени Тео, чтобы посмотреть на небо, его взгляд был устремлен на тысячу миль вдаль, почти потерянный в дневном сне. — Я думаю, что я… Я не думаю, что я в порядке. Несмотря на то, что Тео все еще не пришел в себя от этой внезапной перемены, он инстинктивно сунул кольцо в карман с глаз долой. — Эй, Лиам, — он перевел взгляд на парня, успокаивая нерешительность в своем тоне, прежде чем заверить его: — Что бы там ни было… ты знаешь, что я здесь, с тобой. В глазах Лиама словно внезапно ожила буря. Как будто она все это время бурлила под поверхностью, а Тео каким-то образом выпустил ее на свободу. — Я не… — Лиам резко вздохнул. — Я не знаю, связано ли это с игрой, или с моим отцом, или я просто позволяю всему этому дерьму проникнуть в мою голову, или это просто… это просто гребаное ИРЛ, но я, блядь, не в порядке, Тео. От потока слов у него перехватило дыхание, его грудь заметно вздымалась и опускалась в поисках воздуха. Тео постарался не потеряться в обрушившейся волне всего, что он только что услышал, и закрепил их обоих простым: — Хорошо, — осторожно он попробовал воду. — Ты сказал, что это… ИРЛ? Лиам закрыл глаза на мгновение, выпуская вздох. — Импульсивное расстройство личности, — он говорил устало, может быть, немного стыдясь, — Мои лекарства в основном усмиряют его, и тонна терапии в средней школе, но это просто как… Вспышки гнева, которые иногда действительно выходят из-под контроля? Тео мог только кивнуть, сосредоточившись на том, чтобы просто принять все, а не пытаться понять, почему Лиам никогда ему не рассказывал. Лиам слишком грубо откинул свои волосы назад, и его голос стал жестче. — Вот что оставил мне отец. Ни прощения, ни единого слова, ни даже паршивого прощального письма. Все, что мне досталось, это его поганые гены и это расстройство, которое я жалею, что он не забрал с собой. Он внезапно сел, оставив колени Тео пустыми, а голова Тео раскалывалась от усилий все это воспринять. — Я просто… Я не люблю жаловаться, потому что, — Лиам резко выдохнул, — потому что я знаю, что моя жизнь была не самой худшей, и все это дерьмо только в моей голове, и когда… — он прервался со смущенным звуком, — иногда, когда я говорю это вслух, это звучит так чертовски глупо и бессмысленно, поэтому я игнорирую это до тех пор, пока это не превращается в ничто. Просто убеждаю себя, что со мной все в порядке, и в большинстве случаев так и есть, но… Его дыхание перехватило, а глаза отчаянно искали глаза Тео, как будто ему нужен был знак уверенности в том, что это не все в его голове. — Спокойно… ты должен дышать, Лиам, — Тео пытался стать тем спасательным кругом, в котором тот нуждался, несмотря на горькое осознание того, почему Лиам так и не сказал ему об этом, мучимый воспоминаниями о двусмысленных словах, которыми он выстрелил в счастливого и везучего Лиама, мать его, Данбара. — Просто… Послушай, это не глупо и не бессмысленно, и никогда не… Тео остановился, прежде чем снова сорваться на крик, чтобы облегчить свою эгоистичную вину. Он смягчил свой тон и пристально посмотрел на Лиама. — Если ты хочешь, просто… поговори со мной, хорошо? Между бровями Лиама образовалась усталая складка, как будто ему нужно было дать себе на мгновение впитать то, что сказал Тео. Затем он тихо признался: — Это был мой отец. Его глаза настороженно смотрели на Тео, словно оценивая реакцию. Тео почувствовал себя бесполезным делать что-либо, кроме как слегка кивнуть, но, похоже, Лиама успокоило то, что он его слушал. — Вот что спровоцировало это. За день до игры, вот почему я не смог играть, — Лиам потревожил батут, подтянув колени к груди, словно ему нужно было что-то, что могло бы его заземлить. Пока Тео пытался укротить жестокий натиск чувства вины за тот день, когда он толкал, толкал и толкал, пока не вывел Лиама за грань. Лиам положил подбородок на колени и продолжил мрачным тоном: — Все, что я помню о своем отце, это то, каким он всегда был злым. Он никогда не был с нами жестоким, но он выходил из себя… — его глаза были погружены в туман мыслей, — Громил дом, ломал мебель, обрушивал своё дерьмо и кричал мне прямо в лицо, когда делал это, а иногда… это было так же плохо. Он поморщился, как бы вздрагивая от воспоминаний. — Стало лучше, когда мама встретила моего отчима… настоящего, который вырастил меня, пока мой так называемый отец тащил маму через ад во время их развода, — он с горечью покачал головой. — Ненавижу говорить это, но он был просто злобным ублюдком, который даже не пытался справиться со своим дерьмом. Он принимал лекарства только потому, что у него была плохая гребаная привычка перебарщивать. Его глаза опустились, голос стал пустым, когда он пробормотал: — В конце концов, однажды он просто принял слишком много, и все. Сердце Тео превратилось в твердый холодный камень, наблюдая, как Лиам пожимает плечами, словно он уже давно исчерпал все свои чувства по этому поводу, и теперь его ничего не беспокоит, кроме того, что должно расстраивать. — В любом случае, это было неожиданно, и я был еще ребенком, — Лиам поднял голову, в его глазах снова вспыхнула бурная синева, — Я не понимал, что он сделал это с собой, и мы никогда не узнаем, имел ли он… имел ли он это в виду, — он прикусил губу, поморщившись, и с опаской признался: — Но я… Каким бы он ни был, он все равно мой отец, поэтому я чувствую, что должен попытаться понять его, потому что я… потому что он похож на меня. Лиам покачал головой, провел рукой по волосам, продолжая: — Всегда тяжело, когда этот день наступает каждый год, но в этот раз, когда все зависело от игры, это было слишком. Я знал, что мне становится плохо, и если бы я… не проспался, это было бы гораздо хуже, чем дырка в стене. Он крепче прижал ноги к груди, выпустив короткий, дрожащий вздох. Увиденное почти выбило воздух из Тео. Наблюдая за тем, как Лиам опустил голову на колени и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, Тео не мог не протянуть руку. Она двинулась прежде, чем Тео успел остановить ее, скользнув ладонью по ноге Лиама, пальцы осторожно обхватили его лодыжку. — Лиам, я… — у Тео перехватило дыхание, когда Лиам поднял голову. Увидев волны беспокойства, едва сдерживаемые за его глазами, Тео захлестнула волна эмоций. Все те низкие удары, которые он наносил Лиаму, потому что был так поглощен своей бурей жалости к себе, как будто он был единственным бедным ублюдком, которому когда-либо было тяжело. Только потому, что Лиам, казалось, плыл по жизни в лучах солнечного света, не давало Тео права считать, что он никогда не касался земли, не спускался в окопы, не проходил через грязь и не пробовал ее, и, Боже, Тео был глубоко неправ. — Мне так чертовски жаль, что тебе пришлось иметь дело с этим, Лиам, я… — слова когтями впились в горло Тео, и он выдавил из себя: — Господи, я не должен был быть таким мудаком по отношению к тебе. Я должен был спросить, как у тебя дела, я хотел бы просто как-то перечеркнуть все это, я… Блядь, в раздевалке, я не должен был… — Нет, Тео, — мягко оборвал его Лиам, — я имею в виду, я знаю, что ты сожалеешь, поверь мне, ты показал мне это, но… — он покачал головой, опустив глаза от стыда, — В тот день… Я солгал тебе, и маме, и всем своим друзьям, потому что… Потому что я должен быть в порядке. Теперь ты понимаешь? Его глаза устремились на Тео, в них плескалось отчаяние, словно он хотел, чтобы тот знал. Под влиянием серьезности ситуации рука Тео ободряюще сжалась вокруг лодыжки Лиама. Лишь это легкое прикосновение заставило Лиама оказаться на грани, слова яростно рвались наружу, словно он больше не мог их сдерживать. — Я не могу винить их за беспокойство, потому что я делал ужасное дерьмо, когда злился, но иногда они все обращаются со мной так, будто я… будто у меня не просто ИРЛ, а будто я и есть ИРЛ для них. Я просто бомба в коробке, с которой они должны быть осторожны, и от этого мне хочется взорваться на хрен. Он резко втянул воздух. — Так что я должен быть в порядке. Ты понимаешь это? — его брови сошлись вместе из-за напряженности, пылающей в его глазах, — Я должен быть в порядке, и я должен верить, что мой отец не сделал бы это с собой специально, потому что если он… Если я похож на него, и он сделал это с собой, тогда что это значит для… Подавленный вздох сорвался с его губ, и он прикусил губу, его глаза опустились в разочаровании. В этот раз Тео не стал отстраняться, а успокаивающе провел большим пальцем по лодыжке Лиама, заставляя его ослабить хватку, в которой тот сжимал колени. Несмотря на то, что его разум едва держался на плаву в потоке излияний Лиама, Тео постепенно обрел ясность во всем этом. В отличие от него, Лиаму не нужно было трусить в темноте, едва ли он мог смотреть себе в лицо, когда проливал свою черную кровь в пустой комнате. Нет, не Лиаму, который прикрывал секреты сладкими отвлекающими маневрами. Чья честность была жестокой, а ложь — медовой. Он так хорошо умел быть «в порядке», что даже убедил себя в собственной глупости. Тео не стал дожидаться, пока он поднимет глаза, и серьезно подчеркнул: — Лиам, я слышу тебя, — он пытался вытащить его из своих мыслей, вывести из темноты, показать, что он не один в пустой комнате. Лиам должен был понять, что это не пустяк, не бессмысленно. Лиаму нужно было знать, что его слышат, и что это, черт возьми, имеет значение. — И… послушай, — медленно Лиам открыл глаза, выпустив приливную волну дикого синего цвета, которая почти вытрясла из него следующие слова Тео, — Ты никогда не должен чувствовать себя так со мной. Лиам глубоко вздохнул, успокаиваясь. — Я знаю, — сказал он на тяжелом выдохе, — Никогда не должен был сомневаться в этом. Он подтянул колени ближе к груди, следя глазами за легким движением батута, как будто там он мог найти нужные слова. — Когда мое ИРЛ выходит из-под контроля, после этого я всегда… как будто смущен, виноват и чувствую себя дерьмово, но ты… Просто сегодня, когда ты не ходишь вокруг меня на цыпочках, как будто я пороховая бочка или что-то в этом роде, это так чертовски помогает. Рука Тео рефлекторно сжалась вокруг лодыжки Лиама. В его голове промелькнула ироничная мысль, что Лиаму не нужно беспокоиться о том, что он будет обращаться с ним, как с лентой предосторожности, потому что Тео ни черта не умеет обращаться с вещами осторожно. — Так что просто, спасибо тебе, хорошо? Потому что я знаю, что могу быть… — Лиам немного пристыженно замялся, — излишним. Это был не первый раз, когда Лиам говорил это, как будто извиняясь за… существование. Тео тут же решил, что ему чертовски не нравится, как это звучит. Лиам напряженно провел пальцами по волосам, все больше раздражаясь на самого себя. — Я так занят, что даже я не успеваю, то есть… Я играю в лакросс и на гитаре как отдушина, и, конечно, мне это нравится, но иногда я делаю это просто потому… Он прервался, его взгляд устремился в небо, а затем снова упал на Тео с пылающей интенсивностью. — Когда мой разум спокоен… я так чертовски боюсь, что он потемнеет, и так чертовски боюсь потерять контроль, что все время чувствую себя как спичка на чертовом минном поле, за исключением тех случаев, когда… От гнева в его голосе у него перехватило дыхание, огонь в глазах потускнел, когда он заговорил с нежной яростью: — Ты словно успокаиваешь меня, Тео, и мне не нужно относиться к себе так, будто я могу разнести все к чертям, потому что… Я доверяю себе, когда я с тобой. Это была та самая поразительная честность, угрожающая разрушить хрупкую почву, на которой они стояли, и столкнуть их с неопределенной реальностью, что бы ни лежало под ними, между ними в последнее время. Тео не думал, что когда-нибудь привыкнет к тому, как это звенело в его нервах. Ему пришлось отдернуть руку от лодыжки Лиама, не в силах выдержать прикосновение, так как его тело сейчас бушевало. Лиам неправильно понял его реакцию и с досадой пожевал губу. — Черт, я не должен был вываливать это на те… — Нет, я… — Тео услышал свои слова прежде, чем понял. — Я хочу, чтобы ты чувствовал… — слова причудливо ложились на язык, срываясь с губ почти без раздумий, словно рот каким-то образом знал, что ему нужно сказать. — Лиам, будь честен со мной, и я… буду честен в ответ. Озадаченное выражение лица Лиама заставило Тео попытаться сдержать свои слова. — Слушай, я ни черта не смыслю в таких вещах, но нам не обязательно просто выливать друг на друга дерьмо, а потом снова его закапывать. Мы можем… поговорить. Одна только мысль об этом погрузилась в желудок Тео, как в яму, но он продолжил: — Мы можем пройти через это, разобраться. Если ты хочешь мне что-то сказать, или спросить, или обсудить… Все, что я сказал прошлой ночью, просто… — он сдержал дрожь, напрягаясь, — я не собираюсь снова тебя выталкивать, ты меня понимаешь? Лиам долго смотрел на него, положив подбородок на колени, с таким глубоким пристальным взглядом, который мог бы содрать кожу Тео до самых костей. Молчаливый взгляд затянулся, пока Тео подавлял желание поднять свою защиту и сопротивляться всему, что он с готовностью предлагал впустить внутрь. Затем, наконец, Лиам заговорил снова: — Я тебя тоже, — простые слова, но Тео почувствовал, как их смысл засел глубоко внутри него, оказавшись в том месте, которое совсем недавно разорвало бы их в клочья. — Значит, это не было… — Тео запнулся, чувствуя себя нуждающимся в том чтобы спросить: — Это не я… вызвал это? — он посмотрел на Лиама, вздрогнув. Наполовину ожидая, что тот будет раздражен, потому что Лиам уже подробно объяснил, что произошло, и нигде не обвинил Тео. Лиам просто наблюдал за ним, его глаза были внимательными, и он признался: — Раньше люди были моим самым сильным раздражителем. Я просто срывался из-за одного неверного слова, поэтому именно над этим мне приходилось работать больше всего, и это было жестоко, но теперь меня это больше не беспокоит, — он рассеянно потер голени, — Нет, то, что ты был мудаком, не помогло, но это не из-за тебя. Когда Лиам продолжил, в груди Тео появилось небольшое облегчение. — В основном, когда я сам себе мешаю, например, когда мы проиграли матч-реванш, я просто свалил все на себя, — пожал он плечами, на них все еще лежала тяжесть, — Я так долго с этим справлялся, что могу почувствовать признаки и обычно знаю, как их подавить. Тео обдумал это, осознав, в скольких безумно стрессовых ситуациях они побывали. Гнусная деятельность, подкуп копов, бесчисленные драки, одна из которых включала чертову стрельбу. Понимая, что, несмотря на то, что Лиам был отъявленным неудачником, он справлялся с этим даже лучше него. Черт, парень наслаждался большинством из них, но с остальным он справлялся. В отличие от Тео, которого мучили приступы паники, прежде чем он мог признать наличие проблемы. Затем он начал заниматься саморазрушением и чуть не унес всех с собой, прежде чем смог признать это. — Я тоже хочу это сделать, — причудливые слова снова сорвались с его губ, и он почти надеялся, что они затерялись в ветре, — Поработать над собой. — Да? — Лиам все равно услышал их, конечно, услышал. — Ты можешь. Он бросил на него мягкий взгляд, который почти горел от смысла, и Тео не мог решить, увядает он или расцветает под его теплом. Затем самодовольство Лиама снова разрослось, как сорняк. — Но для ясности, Рэйкен, несколько лет назад я бы надрал тебе задницу в раздевалке. Несмотря на беззаботный тон, Тео все равно почувствовал укор от напоминания о том, что он обращался с Лиамом как с чертом без всякой причины и почти уничтожил всех на пути своего эмоционального шторма. Лиам, должно быть, заметил это, потому что внезапно поднялся на ноги, словно не мог больше оставаться в этой хандре. Батут наклонился, когда он встал над Тео, протягивая обе руки с простым предложением: — Вычеркнем это? Тео настороженно посмотрел на протянутые руки Лиама, вспоминая, какой беспорядок он устроил, пытаясь вернуться назад и стереть все, что было раньше. Он все равно взял Лиама за руки, уже чувствуя, что на этот раз ему будет легче вынести все это, поскольку он был не один. Лиам потянул его вверх, и Тео удержал равновесие, глядя на руки Лиама, сжимающие его. Изучая крошечный сад нарисованных цветов, прорастающих из голубого луга на ногтях Лиама, он понял, что теперь в этом есть смысл. Он знал, что Лиаму нравилось иметь причуды и случайные странности, которые были достаточно глупыми, чтобы иногда просто улыбаться. Теперь он понимал, почему Лиам окружает себя яркими цветами, нелепыми узорами, громкой музыкой, постоянной суматохой друзей и абсурдным количеством бананов, самых отвратительных из всех фруктов. Легко отвлечься, если понадобится. Еще один шаг к разгадке бесконечно сложного гребаного чуда, которым был Лиам Данбар. Глаза Тео поднялись и снова встретились с глазами Лиама, колеблясь, потому что одна вещь все еще была не понятна. — Так… почему же ты носишь его? Кольцо. Лиам не сразу ответил, все еще держась за руки Тео, пока батут раскачивался под ними. Они словно зависли на краю чего-то, на грани того, чтобы выровняться или снова упасть в пропасть. Тео старался не упасть на самое дно, когда Лиам отпустил его, и его руки, как свинцовые кирпичи, упали по бокам. Он смотрел, как Лиам шаркает по краю батута, и импульсивно потирал контур кольца в кармане, не зная, не назойлив ли он и не перешел ли уже границы, которые они только что установили друг для друга. — Потому что он никогда этого не делал, — ответил Лиам, не оборачиваясь, когда слезал вниз, чтобы взять выброшенный футбольный мяч, лежащий в траве. — Моя мама всегда беспокоилась о нем, даже после развода, — продолжил он слишком небрежно, запрыгивая обратно, — Всегда знала, что ему понадобится последнее чудо, поэтому она дала ему «Радуйся, Мария», чтобы он носил кольцо с собой. Тео с любопытством наблюдал за происходящим, его разум пытался осознать всю серьезность слов Лиама и его непринужденных действий. — Кольца не был на нем, когда его нашли, — пробормотал он, пиная мяч Тео, — Я не читаю молитвы и не верю во все это, но я ношу его для мамы, чтобы она не волновалась за меня слишком сильно. Мяч неуклюже ударился о ногу Тео, и он посмотрел на него, потом на Лиама, который ждал, слегка подпрыгивая, как будто не замечая слоя кожи, который он только что сбросил, сказав суровую правду. Тео сделал вид, что тоже ничего не заметил, и, осторожно подтолкнув мяч носком ботинка, перекатил его Лиаму, который сделал то же самое. Они пинали мяч туда-сюда, и Тео в конце концов сравнялся с Лиамом по энергии, батут подпрыгивал вместе с ними, пока они перемещались. — Жаль, что не все мы можем говорить красивыми стихами, как ты, Рэйкен, — поддразнил Лиам, нелепо грациозно перевернувшись на спину после запуска мяча. Тео проворчал: — Отъебись, я не поэт, — и едва не получил по яйцам, пока взвешивал поэтические достоинства признания в постели, что Лиам — это его «прямо сейчас». — Угу, — с сарказмом хмыкнул Лиам, с легкостью поймав мяч, который Тео направлял ему в голову. Они продолжили, передавая мяч туда-сюда, с некоторыми промахами и несколькими «случайными» ударами в живот Тео. В любом случае, это не было похоже на отвлечение, как будто они пытались чем-то занять себя, чтобы избежать чего-то достаточно долго, чтобы оно само себя похоронило. Они просто… делали это. — Так где сейчас твой отец? — спросил Лиам, вроде бы неожиданно, но прямо, как будто в этом не было ничего необычного. Тео застыл на месте, наблюдая, как Лиам подпрыгивает на колене, балансируя на батуте. Его непринужденная демонстрация каким-то образом сохраняла Тео достаточно ровным, чтобы ответить с такой же легкостью: — Не видел его последние пару лет. Наверное, в этот раз его посадили навсегда… Надеюсь, что он где-нибудь сдох. Тео зажмурился, ожидая, что почувствует урон от жестоких слов, которые как-то плавно вырвались из него, но этого не произошло. Вместо этого он почувствовал, как мяч приземлился у его ног — простой ответ Лиама на это адское откровение. Потому что именно это они и делали. Они не истекали кровью, не выплескивали кишки, не разрывались на части, чтобы впустить друг друга, не страдали от ада, настолько личного, что им пришлось создать собственное священное место, чтобы вынести его. Они просто передавали мяч туда-сюда, просто прыгали на батуте из детства Лиама, просто смотрели, как солнце медленно опускается за линию деревьев, просто… разговаривали. — Ты ничего не говорил о своей маме, — спросил Лиам, небрежно подбрасывая мяч, чтобы поймать его, пока он не проскользнул между металлическими пружинами. Тео проследил за ним взглядом, все еще пытаясь понять, как, несмотря на мрачную тему, у них все так… хорошо. Может быть, это были не два уголька в темноте, не пара сильных рук под проливным дождем, не два нежных тела, переплетенных в неподвижной воде… Может быть, задний двор с парой танцующих теней в лучах заката и не был безопасным убежищем, но Тео чувствовал, что может столкнуться с этой пугающей серой областью, не упав в яму. — Нечего говорить. Меня держали взаперти с детства, так что я даже не знаю достаточно, чтобы беспокоиться, — Тео поймал мяч, который Лиам бросил ему, и посмотрел вниз, перекатывая его между ладонями, — Но я уверен, что жизнь в тюрьме была намного лучше, чем жизнь с нами. Чувствуя себя немного отстраненным, он сосредоточился на том, чтобы бросить мяч и отбить его обратно. — Тара всегда думала, что она взяла на себя вину за то, что сделал мой отец, но… Я думаю, если она хочет сгнить из-за этого куска дерьма, то пусть сгниет, — он равнодушно пожал плечами, — Может, это и хреново, но… Лиам покатал мяч под ногой, повторяя небрежное пожатие плеч Тео, как бы говоря к черту все это. — Может быть, это просто честно. Может быть, безопасным убежищем был только Лиам. Тео был так поражен им, что на мгновение потерял себя, настолько отвлекся, что мяч пролетел мимо него и шлепнулся в бассейн. Выйдя из оцепенения, Тео начал бежать за мячом, но Лиам пронесся мимо, его растрепанные волосы подхватил ветер и разметал по лбу. — Еще кое-что, — он слегка поморщился, и его внезапно ставший нерешительным тон обеспокоил Тео, — Это действительно инвазивно и не мое дело, и я ненавижу себя за то, что вообще хочу спросить, — энергично затараторил он, — Но у меня в голове полный пиздец, поэтому я был гиперфиксирован на этом, и ты можешь надрать мне задницу за это, но… — Блядь, Данбар, — вклинился Тео, пока его желудок не опустился еще ниже, — Прекрати дергаться и спроси. Лиам глубоко вздохнул и закрыл глаза, выдавив из себя: — Когда вы с Лейхи… Когда вы с Айзеком были, эм… вместе… Он… «делал работу»… или ты? Долгое мгновение Тео не мог ни думать, ни моргать, ни даже дышать. Просто смотрел на вздрогнувшее лицо Лиама с волосами, рассыпавшимися по прищуренным векам, пока молчание не затянулось до неловкости. Тогда Лиам неохотно приоткрыл глаз, чтобы посмотреть на пустое выражение лица Тео. Не то чтобы он замкнулся в себе, но пытался понять, как реагировать. Черт, он все еще был в шоке от того, что у Лиама хватило наглости спросить его об этом. То, на что не решились бы даже самые отъявленные отморозки в Вест-Бейконе. И все же, здесь был Лиам Данбар, этот нелепый мальчишка с цветочными ногтями, грозовыми глазами и вихрем причуд, у которого хватило смелости спросить. Спросить об этом Тео, блядь, Рэйкена. Тео наблюдал, как Лиам медленно и с гримасой смотрит на него, выглядя так, будто его может стошнить от того, с каким трудом он глотает слова. Это зрелище заставило губы Тео приподняться вверх, что казалось чужеродным, потому что такое случалось с ним крайне редко в последние дни. Это чувство росло, пока он не стал улыбаться во весь рот, в то время как лицо Лиама исказилось от абсолютного ужаса, и веселье Тео резко возросло. Он обогнул Лиама на батуте, подпрыгнул вверх и распластался в воздухе, приземлившись на спину и раскинув конечности, как звезда. Лиам наблюдал за этим, встревоженный и озадаченный, что вызвало у Тео странный прилив энтузиазма. Он не мог удержаться от того, чтобы не откинуть голову назад, не схватиться рукой за грудь и не рассмеяться так сильно, что закат был лишь кусочком золота между его веками. Это было не смешно. Это действительно, действительно было не смешно. Но к тому времени, как безумный смех Тео утих, он уже почти дрожал. — Да, — вздохнул он, встретившись с растерянным взглядом ужаса Лиама, — ты ебанутый на всю голову, парень. Лицо Лиама сморщилось, и он рухнул рядом с ногами Тео, снова забормотав: — Я знаю, и это был глупый вопрос, который не имеет значения в любом случае, просто вычеркни все, что я сказал, и забудь, что я вообще… — Оба. — …спросил. Лиам вскинул голову и встретился взглядом с Тео, оба они слегка приоткрыли рты, словно ни один из них не мог поверить в то, что только что произошло. Прошла пауза. — А? — Лиам промолчал, затем прикусил губу. — Я имею в виду… в ту же ночь? — он нерешительно надавил: — Твой первый раз с парнем? Тео опустил голову, все еще немного задыхаясь, и ворчливо ответил: — Это была долгая ночь, и знаешь, когда мой отец пригрозил убить нас… это был практически конец моих убитых горем сексуальных контактов с парнями. Он не хотел вдруг показаться пренебрежительным, но его разум все еще не мог понять, как они только что говорили об этом. Вещах, которые, черт возьми, преследовали его долгие годы, и которые он даже не хотел признавать, что произошли меньше дня назад. Как сказал Лиам, он должен знать свои границы, а это чувствовалось, что он приближается к ним. Его вполне устраивал короткий ответ, но Тео хотел оставить все как есть. Лиам, должно быть, как-то почувствовал это. — Понятно, — и не стал продолжать. Тео почувствовал небольшое облегчение, на мгновение закрыв глаза и впитывая последние остатки солнечного света, позволяя ему отпугнуть все, что таилось в темных уголках его сознания. Плотские воспоминания о том, как он врывался и был взломан, от ничего до всего, ощущая себя так, как он никогда не знал, что может чувствовать. Он прогнал их из своей головы, вместе с мыслями о том, что прикосновения Лиама могут заставить его тело снова почувствовать себя новым. Вырвав свои мысли из сточной канавы, он сел и обнаружил, что Лиам делает то же самое, открыто глядя на него с легкой улыбкой и мягким отблеском заката, отражающимся в его глазах. — Пытаешься смотреть достаточно пристально, чтобы увидеть сквозь мою одежду? — пробормотал Тео, немного задыхаясь. Улыбка Лиама была на грани ухмылки. — Нет, мудак, — опустив глаза, дразняще признался он, — я просто… впечатлен. Тео почувствовал, как его лицо пылает от внимания, и сглотнул. — Все еще не уверен, что я чувствую по поводу… всего этого, так что… Лиам постучал босой ногой по руке Тео с простым: — Хорошо. Тео смотрел, как он снова опускается на пол, чувствуя себя немного взволнованным от того, что его сексуальная жизнь находится в центре внимания, а не его соседа по комнате, который весь семестр завоевывал золотые медали в олимпиаде по дверным носкам. — Ты так легко не отделаешься, маленькая постельная грелка. Что насчёт тебя? Лиам слегка пожал плечами, на его губах заиграла невинная улыбка. — Я просто любовник. Закатив глаза, Тео проигнорировал забавную ухмылку в уголке рта и поднялся на ноги. Он слегка толкнул тело Лиама, когда встал, и протянул ему обе руки. — Ну что, любовничек, есть еще что-нибудь, что ты хочешь мне рассказать? Лиам ухватился, позволяя Тео подтянуть его к себе. Несмотря на серьезную подоплеку вопроса, Лиам просто дернул руки Тео в глуповато-ласковой манере, слегка раскачивая батут под ними. — Нет, я просто должен спросить… Ты хочешь смешать бизнес с небольшим удовольствием? — в его голосе прозвучала заманчивая нотка, медленная и сладкая, как мед. — Сегодня вечером у нас наказание в особенном месте. Тео наклонил голову. — Что, хочешь пригласить этого урода на ужин? Надрать ему задницу до или после того, как подадут шампанское? — сухо спросил он, — Нет, спасибо, мне не нравится кататься на заднем сиденье полицейской машины. Не упуская ни секунды, Лиам плавно подхватил: — Похоже, тебе не помешало бы прокатиться на чем-нибудь другом. Тео отпустил руки Лиама и показал средний палец в ответ на этот маленький намек, не зная, должен ли он быть больше раздражён, смущён (слегка возбуждён?) или напуган. Наверное, все четыре… Черт возьми, все три.