Истинное лицо

Оби-Вану не нравится, что его учитель напряжён. Единственный вывод, который он может сделать, учитывая, что его учитель, кажется, способен абсолютно на всё, это то, что он напряжён, потому что беспокоится за Оби-Вана. А это значит, что он думает, что Оби-Ван не способен справиться с этой миссией. Оби-Ван прикусывает губу, пытаясь избавиться от боли в груди. «Я могу это сделать. Я могу это сделать», — шепчет он себе. — «Нет нужды. Нет необходимости», декламирует он, — «Есть только то, что должно быть. — Я должен это сделать, — говорит он себе. Он джедай-падаван, и он не собирается подводить своего учителя, во всяком случае, не в их первой настоящей миссии. И вообще никогда. Он не позволит им снова попытаться его отослать. Он напрягается, замирая на месте, слушает, как ещё пара деваронских солдат проходят по коридору над его головой. Его учитель сказал ему идти к командным системам, но это очень большой корабль, и он… он немного заблудился. Оби-Ван делает глубокий вдох и пытается унять тревогу, сосредоточиваясь на том, чтобы открыть свои чувства Силе, позволяя ей направлять себя. Он проделывал это уже несколько раз и уверен, что терпит серьёзную неудачу, потому что, кажется, он движется вниз, а не вперёд, в другой конец корабля, где, как он думает, и находятся системы управления. Хотя он не уверен. Этот корабль модернизирован, и он не знаком с его конструкцией. Должно быть, это деваронский вариант. Внизу много техники. Он слышит механическое жужжание и стук, словно от перерабатывающего завода или текстильной фабрики на Корусанте. Кроме того, ему становится намного холоднее и неприятнее, когда он пробирается дальше вниз, пытаясь следовать как будто за шёпотом. Холодильник для медикаментов? Это имело бы смысл, хотя спайс не требует хранения в таком холоде. Основное условие хранения для спайса заключалось в том, чтобы хранить его в темноте, так как сырой спайс реагировал с фотонами света. С другой стороны, возможно, дешевле было не обогревать эту часть корабля, отсюда и холод. Тем не менее, Оби-Ван благодарен, что на нём комбинезон поверх туники, потому что обшивка из дюрастила абсолютно холодная. Оби-Ван скользит на очередном перекрестке, вздрагивая от громкого удара о переборку, и напрягается в ожидании. Кажется, никто его не замечает, поэтому он медленно продолжает двигаться. Грохот и барабанный бой становятся громче, пока Оби-Ван пробирается вдоль шахты. Он может видеть машины через решётку; большие барабаны с колоннами и какой-то вращающейся камерой внутри. Оби-Ван наблюдает, как рабочие загружают смесь порошков в барабаны, из которых выходят небольшие блоки синтетической смеси, которые забирают другие рабочие. Оби-Ван продолжает ползти, пытаясь понять, что делается с блоками, и видит, как их заворачивают в транспарапласт и упаковывают в большие ящики. Он наблюдает, как один рабочий с трудом поднимает ящик, а деваронец смеётся над ним и щёлкает хлыстом, фактически не ударяя его. Тот вздрагивает и пошатывается под тяжестью ящика. Оби-Ван чувствует, как по его спине пробегает тошнотворный холодок, когда он ещё раз осматривает комнату внизу, но смотрит не на товар, а на рабочих. На рабов. Раб несёт ящик по коридору к лифту, к тележке, ставит его на неё, и возвращается в комнату. Оби-Ван приподнимается на четвереньках, пытаясь развернуться, а решётка под ним — проседает. Оби-Ван успевает только резко вдохнуть, как панель поддаётся. Он падает. *** Бен делает паузу, замирая в нише, когда через Силу на него накатывает резкий приступ паники. — О, падаван, — выдыхает он в ожидании и тянется через Силу. Он чувствует удивление, страх, а затем прилив гнева и знает, что его падаван был обнаружен. Бен отказывается от скрытности. «Падаван, планы меняются. Мы захватываем этот корабль», — набирает он через комм-линк и бежит, доставая световой меч. *** «Я за-займусь э-этим, учитель,» — думает Оби-Ван, пытаясь дышать. Он приземляется на спину на рабочий стол со взрывом мелкого порошка, и когда стопка блоков рассыпается под его весом, весь воздух выбивает из его лёгких. Их сжимает в судорогах, и он задыхаются и задыхаются, а когда он, наконец, выдыхает, то начинает кашлять, захлёбываясь от порошка, который затуманивает воздух и окрашивает рабов вокруг него в тускло-коричневую пыль. Его глаза начинает жечь и щипать от облака пыли, и он нащупывает свой световой меч. Его резко сдёргивают со стола, и лазерный хлыст прорезает пространство, где он только что был. — Спасибо! — хрипит Оби-Ван, сглатывая порошок во рту, берёт наконец меч в руку и откатывается от второй атаки. Он включает голубой клинок, и деваронец усмехается над ним. Может быть. В комнате не так много света, и всё же всё кажется таким… ярким. Таким… плывущим. Это, наверное, нехорошо. Оби-Ван моргает, заставляет себя сосредоточиться, и ореолы света танцуют в сиянии его клинка. Его толкают, и темноволосый человек снова спасает его шкуру, когда щёлкает хлыст. — Джедай! — выплёвывает деваронец. — Ну, почти джедай. Дети не считаются. — Я джедай! — возражает Оби-Ван, качаясь. Или это комната вокруг качается. Он встречает хлыст световым мечом, отводя в сторону следующий удар, и два оружия трещат, сталкиваясь. — Освободи меня! — кричит раб приказным тоном. Так же инстинктивно, как и с его учителем, Оби-Ван реагирует сейчас, разрывая электрические кандалы, связывающие ноги человека, и раскалывает ошейник на нём довольно тупым применением Силы. А затем он пригибается, хлыст щёлкает на волосок от его уха, обжигая ему щёку. Оби-Ван шипит, разворачивается и делает выпад. Мужчина-деваронец отшатывается, и Оби-Ван выхватывает оружие, перерубая рукоять кнута. Когда он разворачивает лезвие, для следующего удара, деваронец достаёт бластер. Оби-Ван дёргается, и рука сзади толкает его вниз, спасая ему жизнь. Темноволосый мужчина хватается за ствол бластера, дёргает его, а затем бьёт кулаком по лицу деваронца. Тот мгновенно падает, потеряв сознание. Оби-Ван тупо моргает, наблюдая, как вращается пол. — Мне нехорошо, — бормочет он. — Ты выше облаков Беспина, джед’ика. Маленький джедай. Его спаситель рычит, сжимая деваронский бластер и ощупывая его тело в поисках выключателя к электрическим ошейникам, которые носят рабы. — Выключи это, — приказывает он, указывая на световой меч. Оби-Ван глупо смотрит на него, а затем медленно нащупывает выключатель. Лезвие мигает, и в отсутствие яркого света вокруг начинают кружиться сине-фиолетовые тени. Краем сознания Оби-Ван замечает, как остальные рабы освобождаются, и нервно переговариваются между собой, наблюдает, как в углах сочится чернота, пока его не хватают за плечи и не трясут. Он испуганно смотрит в золотисто-карие глаза на загорелом лице, тёмные волосы, осыпанные порошком. — Сколько тебе лет? — требовательно спрашивает мужчина. — Три-и-и-и-и-н-цть, — бормочет Оби-Ван и пытается снова: — Три-и-ин-дцать. Тринадцать. Я падаван. — Очевидно, — бормочет мужчина. — Ты слишком молод. — Сколько тебе лет? — спрашивает Оби-Ван. — Достаточно много, — бормочет тот. — Как тебя зовут, падаван? — он будто выплевывает это звание, и Оби-Ван раздражается. — Оби-Ван Кеноби, — говорит он, пытаясь не обращать внимания на то, как золотой цвет глаз мужчины, кажется, начинает кровоточить и сползать по его лицу. — Кто ты?» Мужчина колеблется, вздрагивая. — Зови меня Наасаде. Оби-Ван хихикает. — Я не могу. Это имя моего учителя. Не-Наасаде напряжённо хмурится, изучая лицо Оби-Вана, и, наконец, просто мрачнеет и качает головой. — Фетт, — хмыкает он. — И нам нужно идти. Где твой учитель? — Мы у-угоняем корабль, — говорит Оби-Ван, и его хихиканье переходит в слабую икоту. Он пытается повесить свой световой меч на пояс и недоумевает, почему тот не крепится. Пытается. И пытается снова. Фетт выхватывает меч у него из рук и засовывает в карман на поясе. Без всяких креплений. — Харан ти нер джате’кара бал те джетиизе, — мрачно бормочет Фетт, хватая Оби-Вана за руку. К черту мою удачу и джедаев. — Держись рядом со мной, Кеноби.