Конфликт за советы и ориентацию

      Мур, закусив губу, наблюдал за объектом своих воздыханий. Уже много лет своей службы советником, да чего греха таить, ещё на учебе с маленьким сыном на руках он влюбился в этого гомофобного альфу, который презирал его так открыто. Он знал об альфе многое, что тот пьет чай с двумя ложками сахара и долькой лимона, и никогда не пьет кофе, что альфа не любит сладкое, но обожает яблочные пироги с добавление манки.Из того что знал Эмиль, многое не понимал, но принимал того полностью. Не смотря на обидные слова, на открытую неприязнь, на разные слухи, что ходят среди придворных, он не обижался на альфу и стойко принимал все, впитывая, выплескивая боль позже со слезами на подушку глубокой ночью.       Тони же понимал отца. Он знал, что тот особенный, что необычный и поддерживал. Он не лез в его душу, но каждому доказывал, что его папа хороший, смалчивая о его ориентации. Несколько раз даже ругал дядю-коллегу-папы-Джонатана Веста привселюдно, чтобы тот не смел его обижать, тогда Эмиль ласково звал малыша своим защитником. Омега тогда краснел и смущался садясь на колени папы в поиске ласки. Всегда получал её сполна.       Джонатан не принимал Мура совсем, но признавал, что в работе тот хорош. Во время совместной работы он вел себя достойно, изредка конечно кидал язвительные комментарии, но большего не позволял. — Вот так, — сказал Мур, ставя печать в документах. — Кирю, вот это сюда и все. Странно, что документация закончилась так быстро. Ещё вчера мы не успевали она оставалась, а сейчас всё, — обратился он к Императору, что позволял и даже приказал тем, на едине звать его по имени. Хотя никто и не собирался звать его по титулу, ведь всегда они были в первую очередь друзьями. — Вот как… Значит на сегодня все свободны. Хей, Натан, у тебя все хорошо? Грустный какой-то сегодня, — заметил Кирю, после чего Мур поднял взгляд на второго советника, поправляя рукава своей рубашки. — Генри странно себя ведёт. Молчит, ничего мне не рассказывает. Раньше всё рассказывал, а сейчас молчит и я не понимаю, что произошло… — откровенничал альфа, устало прикрыв глаза. — Знаешь, попробуй мягко поинтересоваться у него, — посоветовал Мур. Альфа с уверенностью мог сказать, что Натан вряд ли его послушает. — Дети в таких случаях могут думать, что ты его не поймёшь, поэтому молчит. Он просто не знает как тебе сказать. Не знает, что ты скажешь. Не хочет разочаровывать… — А тебе откуда знать, а недо-альфа? — язвительно спросил Джонатан, понимая, что тот в чем-то прав. — У него десятилетий сын, Умник, — напомнил Император, сцепив руки в замок на столе. — Тебе то сын, что не хотел рассказывать? — он откинулся назад, прижимаясь спиной к спинке стула. — Он как-то уезжал, помните? — те лишь кивнули. Хотя Вест и понятия не имел о какой поездке речь. Он не следил за семьёй Мур. Ни за младшим, ни за старшим. Вот ещё. Делать ему нечего? — Он ездил к дальней родственнице, жил на свежем воздухе и встретил там необычного омегу. Тот целовал другую омегу и он не знал, что это… Спросить боялся, думал, что я не приму его точку зрения. Он не считает это чем-то плохим. Я лишь поддержал его и все стало хорошо, теперь он не боится рассказывать и объяснять что-то доказывая мне свою точку зрения, — задумчиво смотря на кучу документов ответил Эмиль, прекрасно понимая, что сейчас будет. — Это не правильно. Как это может быть не чем-то плохим, а? Вот как? Как ты мог позволить ребёнку так думать? Да и поддерживал его? — взревел альфа. — О, понятно… Может ты из этих? Нравится когда… — Остынь, — велел Император и тот сжал кулаки промолчав. Тот был сильно зол. Он не принимал таких Альф, ненавидел, презирал всю сознательную жизнь и когда такой экземпляр ходит рядом не мог сдержать язык за зубами. — Иди, нам с Эмилем стоит кое-что обсудить. — До встречи. — Итак бал будет в конце недели, нам нужно… — только и услышал Вест, выходя в каридор.

***

      Джонатан неуверенно постучал в комнату сына и аккуратно вошёл. Сын сидел за столом и что-то черкал в тетради, сморщив носик. Его волосы были растрепаны в разные стороны, а лицо было в шоколаде. Ничего хорошего это не предвещало. Сын опять раздобыл конфеты и лазил не пойми где весь день. — Хей, привет. Как дела? — спросил альфа, держа спину ровно и уверенно как и всегда. Хотя у самого коленки трусились. Генри окинул его скептическим взглядом, отворачиваясь к тетради. — Нормально. — Рири, я вижу, что что-то не так. Расскажи мне. Я помогу тебе… — попытался тот, но был жестоко перебит. От слов сына руки стали дрожать, а глаза бегать по фигуре сына. — Не поможешь, — вскакивает ребёнок, ранняя стул на пол. — Ты… Ты этого не поймёшь. Из-за тебя мы поругались. Ты… Ты… Я не хочу с тобой говорить и делится. Не хочу. Ты мыслишь неправильно и вообще… — пытаясь успокоится ребёнок, садится за стол, поднимая стул и вытрая с лица шоколад. — Я… Я… — альфа растерянно смотрел на нелепые движения сына руками и пытался собраться с мыслями. — С кем ты поругался? — С Тони, — тихо ответил Генри, всхлипывая в рукав своей рубашки. Старший альфа не знал никого с таким именем и всё-таки уточнил. — С кем? — С Энтони Муром, — огрызается рёбенок. — Почему? — Из-за тебя. Ты виноват. Больше я тебе ничего не скажу, — бросил ребёнок, беря в руки новую модель перьевой ручки. — Пап, мне нужно учится. — К… конечно, — растерялся альфа от напора сына. Что он сделал? Что такого он не хочет говорить?

***

      Всю неделю он призраком ходил по коридорам дворца. Сын всё также не хотел с ним говорить, да и заявил, что не хочет его видеть. Многое он даже не запомнил, но основное принял слишком близко к сердцу. Сын не хотел с ним говорить, такое с послушным, но вредным Генри впервые. Что-то крепко его зацепило. Сердце альфы разрывалось от чувств к сыну, а лицо продолжало отображать холод. Может он и правда сделал что-то не так? Или может сказал что-то? Думает не так? Говорит не то?       Да и причем тут сын Мура он не понимал. Он давно не смотрел на омег, забывая, что сын не он. Генри вполне мог влюбиться в глупого в любовных делах омегу, названный Энтони Муром с необычным, редким, прекрасным отцом геем Эмилем Муром. О, Генри понимал коллегу отца и даже втайне мечтал, чтобы у него был такой папа как Эмиль. Тот был улыбчивым, дружелюбным, не судил по одежде, уму или гендеру. Помогал всем и относился он ко всем нормально.        Не то, чтобы его папа был злым и чёрствым, но был достаточно холоден и безразличен. Конечно с ним он не такой, но ему хотелось, чтобы все знали его папу таким. Ведь за глаза отца, дворянские дети называют его сыном ледяного короля. Многие дети боялись его отца и убегали от него самого. Слухи об его отце от старших детей, заставляли их боятся и не играть с ним. И Тони обиделся, ведь тот якобы обижает его папу, за которого тот горой.

***

      К концу недели на балу, Джонатан Вест следил за всеми мрачным взглядом. Его взгляд зацепил улыбчивый первый советник, что неожиданно слегка заправил свои пряди волос в незамысловатую, аккуратную прическу. Пусть не были они длинными, но вполне реальны, для нехитрых укладок. Это придавало тому, нотку сексуальности. Хотя альфа отбил все свои мысли об альфе с прической подальше, замечая грустного сына в конце зала, который печально наблюдал за танцующим с детьми Тони. — Кажется, вы друзья. Ты сильно привязался к этому омеге. Ох… Стоит разобраться. Как же…? О, — альфа сложил руки на груди, прислоняясь спиной к столбу, но сразу же отпрянув, выходя на балкон. Стало лишь хуже. Воспоминания с одного рокового бала прошли перед глазами.       Перед глазами военные, что убивали. Они были беззащитны. Они убили его мать у него на глазах и лучшего друга. Ему было всего пять и его не было видно за шторой, которая к концу беспредела загорелась и упала на него. Его едва спасли, но тот вечер, тот бал оставил свой след на его лопатке. Там остался след от ожога. Было больно, было страшно. Он ничего не понимал. Люди вокруг всегда на таких мероприятиях мерещились ему в крови. Он даже испугался увидев в таком амплуа недо-альфа коллегу. Чего он вдруг за него переживает?       Кажется тот тоже многое прошел в своей жизни. Тоже было детство в войне. Только они разные, хоть и прошли похожие пути. Он не понимал этого различия никогда. Не понимал, что с ним происходит и почему он так не хочет видеть этого Мура на балах? Разве он не мечтает, чтобы тот пропал, исчез, а? Разве не этого хочет?

***

— Мистер Мур, — зовёт Вест, первого советника Императора, через весь двор. — Вы можете мне помочь?