Пианист: Инверсия

      Помятая ложка, видавшая виды, зачерпнула немного сероватой водянистой каши — эта каша хоть и была из мелкозернистой крупы, но выглядела... совершенно мерзко, отбивая какой-либо аппетит. Однако из-за того, что больному организму нужно питаться, чтобы выздороветь, приходилось вкушать это «яство»...       Шисуи сморщился, едва боря в себе приступ рвоты — рукой, дергающейся в мелкой дрожи, перевернул ложку ребром, позволяя каше неприятной «каплей» плюхнуться обратно в тарелку.       Учиха тяжело выдохнул, кривя губы и немного поправляя марлевую повязку на лбу: сколько дней подряд на завтрак давали эту парашу? Пятнадцать? После того, как пришел в сознание...       Темные глаза скользнули по просторной столовой реабилитационного центра Нью-Йорка: вокруг такие же многочисленные пациенты, как и сам Шисуи: правда, у всех разные случаи, но одинаково критичные. У кого-то физические отклонения после полученных травм — едва граничащих в жизнью, — а у кого-то психические... Но... тогда уместно задастся вопросом — почему все «варятся в одной кастрюле»? Ведь не лучше ли отделить зерна от плевел?.. Психов — влево, а физически ограниченных — вправо. Или наоборот.       Вообще, все это учреждение было похоже на тюрьму — надзиратели в белых халатах всегда и всюду не спускали своих взоров: Шисуи едва оглянулся, задержавшись на его личной медсестре, стоящей сейчас немного поодаль — мексиканке Исабелле Фернандес... Девушке, которую ее подопечный — Учиха — волновал во вторую очередь. В первую же — все внимание жгучей смуглой темноволосой кареглазой бестии занимал не менее привлекательный мексиканец — медбрат Паоло Кастельс: собственно, она увлекала его тоже. Шисуи не помнил, откуда знал такие слова на испанском — но, слыша разговоры этих двух сотрудников на языке, известным, как они думали, только им двоим, почему-то понимал, где и когда у этой мексиканской пары произойдет соитие самого жаркого сексуального характера, которое только может быть...       Действительно, откуда Учиха мог знать все эти слова?       Шисуи по возможности украдкой разглядывал медсестру, что была приставлена к нему лечащим врачом — Кабуто. И терялся в догадках, почему эта незнакомая ему девушка, не говорящая по-японски, а изъясняющаяся с ним исключительно на английском — к счастью, на седьмой день собственный простреленный мозг начинал выдавать нужную выученную когда-то лингвистическую информацию — так сильно напоминала ему кого-то.       Даже имя той другой особы в голове всплывало само собой — Минамото Долорес...       К слову, и не только имя: шумное томное дыхание этой Долорес иногда приходило Шисуи во снах вместе с ее обнаженной красивой пышной грудью, которую Учиха так темпераментно ласкал в своей больной фантазии. Да так, что даже слышал пошлые стоны брюнетки, совершенно теряясь в том, явь ли это сновидение...       — Да-а... — кричала девушка, выгибаясь навстречу покачивающимся движениям таза скрипача, жмуря от удовольствия свои глаза... скрашены интересным разрезом — не то европейским, не то азиатским... — Еще... глубже... А-а-ргх...              Но большего Шисуи почти не помнил — вернее, память возвращалась к нему неторопливо и фрагментарно. Но воспоминания ли это? Может... это фантазия изголодавшегося по сексу мужского организма, сформированная под впечатлением пошлых разговорчиков парочки мексиканцев? Учиха не знал наверняка...       Но и поразмышлять обо всем ему не дали!       Внезапно, массивная фигура беловолосого и бородатого темнокожего мужчины, практически постоянно хаотично двигающего руками, отбросила тень на скрипача — заставила тут же обратить на себя внимание.       — Йо! — изрек человек. — Сегодня хмурый Хэдшот ест кашу и пьет компот, — Киллер Би. Вернее, психопат, который так себя именовал и убеждал всех, что он — брат главврача этого реабилитационного центра. Однако сам Эй отрицал всякое родство с этим критически неуравновешенным пациентом.       Шисуи выдохнул. Едва оглянулся, ловя взглядом самую ожидаемую картину: Исабелла уже воркует со стоящим рядом с ней Паоло — медбратом Киллера Би.       Теперь было ясно, почему этот психопат Би и по совместительству любитель пометаться ножами — наверное, именно поэтому он и «Киллер» — оказался сейчас без необходимого присмотра Кастельса.       — Поправь, Хэдшот, повязку, — чернокожий мужчина плюхнулся на свободное место напротив Шисуи, — ты получил от пули ласку. Вся красная, в крови она; хорошо, что не с говн...       Хотелось повешаться от всей этой глубокой поэзии.