Пианист: Инверсия

      «Ведь то... что ты сделал с Итачи — своим родным старшим братом, это... бесчеловечно... И... я не уверен, что ты не поступишь так же со мной».       Хорошо скрываемый легкий мандраж Наруто держал в сердце на протяжении всех тех шагов, которые он делал прочь от Учихи — а это напоминало игру «Догони горизонт», линию, которая будет отдаляться от тебя всегда, как бы ты не старался ее достичь. Узумаки казалось, что ему не скрыться от Саске, точно как догнать горизонт.       То есть — никогда.       А причина этого — простая глупость. Надо же было так неоднозначно сказать эту фразу... Такую, что дает Учихе нетривиальный путь к истине.       Скрывшись за парочкой поворотов и едва не налетев на несколько студентов, блондин вымотанно прислонился к стене. Чуть согнулся, упершись ладонями в колени. Сжал пальцами ткань джинс.       «Мы просто хорошо общались. И точка, — как мантру шептал себе Узумаки на протяжении последних нескольких месяцев. — Саске не может мне нравиться... Этот напыщенный себялюбивый индюк».       Наруто успокаивал себя тем, что он просто путает романтическую эмоцию с простым обыденным чувством душевного комфорта с каким-то определенным человеком, в отношении с котором творилась странная близкая и тесная «магия». Поддержка, отзывчивость, единство... Едва ли не с самой первой встречи. Наверное, именно поэтому им так быстро удалось подружиться.       В копилку также играло и то, что о своей ориентации он начал задумываться только после конкурса пианистов — когда Узумаки едва ли не напрямую столкнулся с тем, что оказывается люди иногда чувствуют что-то к собственному полу. «Быть может, я... гей?..»       Раньше же таких мыслей не возникало? Не возникало.       — И вообще... мне Сакура нравится, — хрипнул себе под нос, тряхнув головой. — И... я сирота...       Человек, что с самого детства едва ли понимает, что есть любовь в здравом понимании этого слова.       — Наверное... я что-то путаю... Собственные чувства... — шепот, скрывающий...       ...затаившийся в глубине души страх, сомнения о том, что... «Саске поступит со мной так же, как и с Итачи, если... он сам и вправду мне... нравится».       Он взял телефон, чтобы глянуть сообщения, но было пусто, и тогда голубые глаза скользнули в угол экрана смартфона — на время. И одна мысль окатила Узумаки холодной водой.       — Черт! Я опаздываю! — встрепенулся Наруто, тут же рванув с места прочь.       Но... опаздывать — его привычная натура. И сейчас бы ни за что не побежал, если бы не... спасительное понимание, что бежит от собственных непонятных чувств и непонимания. Желание выжить огненным чувством самосохранения заставляло его гнать по коридорам и лестницам, поднимаясь все выше и выше — куда угодно, лишь бы подальше от Саске.       В очередной раз. Так же как и летом.       Разница лишь в том, что на каникулах можно было свалить куда подальше, забив на все предметы — ведь осенью можно пересдать!       Он остановился возле двери одного из кабинетов на этаже струнников. Тяжелая одышка — переводил дух некоторое мгновение. Но этого времени ему казалось чертовски мало — и блондин дернул на себя дверь, входя внутрь.       Узумаки проклял всю возможную реальность, сославшись на то, что это гребаная матрица, в которой однозначные сбои — ведь Узумаки... увидел Учиху...       Руки блондина тотчас направились к глазам — парень потер веки, даже встрепенулся и вновь уставился на темноволосого парня...       Облегченно выдохнул — не Саске. Но в то же время... «Дурацкая матрица, подсовывающая одинаковых людей».       Перевел взгляд на препода, сидящего за столом и пишущего что-то в журнале посещений.       — Драстье, — Узумаки сам не понял, почему с его губ сорвался сдавленный смешок: — простите за опоздание. Я не забыл о том, что нужно подойти в это время за программой — я на пересдаче задержался, — голубые глаза скользили по морщинистому лицу мужчины в очках, которого Наруто не то что видел впервые, но даже и не знал как звать. Господин Мацуро? Или Минари? А впрочем... какая разница?..       — Молодой человек, — с легким презрением хрипнул препод, подняв глаза на только что появившегося студента: он, в отличие от Узумаки, слишком хорошо понимал, с кем имеет дело, — зная слухи, которые ходят вокруг Вашей ответственности, я и вовсе думал, что Вы не придете. Но Ваш напарник по концертмейстерскому классу — переведенный к нам из другого вуза Намиказе Менма — слишком нервничал, что не познакомится с Вами, это во-первых. А во-вторых, видимо, так же, как и, наслушавшись отзывов о Вас, забеспокоился, что если не возьмете программу лично от преподавателя, а узнаете ее со слов кого-то другого — то точно ничего учить не будете...       — Что? Я?! — всколыхнулся Узумаки, внезапно гордо вздернув подбородок. — В ансамблях я всегда чувствую ответственность! А все, что обо мне говорят — это наглая ложь! — решительно зыркнул на брюнета-скрипача. Однако по выражению лица того сложно было понять что-то конкретное: то ли этому Менме плевать, то ли он отчаянно скрывает за ледяной маской только лишь одному ему известный трепет. — Усеки это, даттебайо.       Но струнник даже не кивнул — лишь едва вдернул своей аккуратной черной бровью. Правда, Наруто тут убедил себя, что прочел в бледном лице скрипача легкое недоумение.       — Меня не волнуют оправдания, Узумаки, — буркнул препод, возвращая свое внимание к журналу. — Возьмете учить сонату Франка.       Менма...       Этот парень ошибочно-чертовски был похож внешностью на Саске... если не приглядываться: рост примерно такой же, черноволосый, да и юноша сам по себе жилистый... Лишь взгляд его менее надменный и властный, скорее сдержанный, будто бы за «ширмой». Хотя были моменты, когда сквозь эту занавесь проглядывали настоящие эмоции скрипача. Случайно или нет — не понятно.       — Знаешь... — хило улыбнулся Узумаки, когда они стали обмениваться контактами, как вышли из аудитории, — по поводу репетиции: у меня тут дофига долгов скопилось, так что я пока не смогу заняться нашими совместными занятиями еще недели две — в лучшем случае. А если меня отправят на последнюю пересдачу, то... либо мы с тобой вообще не встретимся, либо только через месяц-полтора. Тебя же это не напряжет? Или до чертиков ответственный?..       — Напряжет, — едва сощурился брюнет, оторвавшись от экрана своего смартфона — сохранил номер Узумаки. — Я поступил учиться не для того, чтобы прозябать учебное время.       Едва уловимый акцент в речи... но какой?       — Мне плевать, как ты будешь все вывозить, — взгляд Намиказе с каждым словом становился все строже. — Но мы встретимся с тобой на репетиции через три дня. Разберешь к этому времени первую часть сонаты. Надеюсь, для тебя это не проблема.       — Надеюсь, — скривился Наруто, устраивая клоунаду, передразнивая, — для тебя это не проблема, — недовольно нахмурился, едва ли не топнув ногой. — Да ты кто вообще такой, чтобы тут стоять и командовать?! Слышь...       В ответ лишь самодовольный хмык.       «Такой же, как и у Саске», — блондин сжал кулаки от нарастающей в сердце злости.       Ведь все в очередной раз напоминало об Учихе.       — Взялся непонятно откуда, — рыкнул пианист от негодования на нового напарника да и в целом на мир: все как-то вместе и сразу навалилось, — и начал тут мной командовать! Говорить, что и когда мне надо делать! Ну и раскатал же ты губу!       — Я из Америки, — деловитое уточнение.       — Да хоть из Папуа-Новой Гвинеи! Мне все равно! Пока все не сдам — не пойду ни на какую репетицию, даттебайо!       — Может, кофе выпьем?       — Чего?! Какую чепуху ты городишь! — крикнул блондин, испуганно отшатнувшись: сердце предательски дрогнуло — реплика, напоминающая о больном вопросе об ориентации. Наверняка, это все предательская матрица! — Я не пойду с тобой ни на какое свидание, отморозок!       — Ты больной? — нахмурился скрипач. — Я и не думал про это! Просто... тут почти никого не знаю, но надо с кем-то... как-то это слово по-японски?.. А! Подружиться! Ну, а поскольку нам вместе играть, то пусть это будешь ты. Хотя... — привередливым взглядом окинул пианиста, — ты не самая приятная для меня компания...       — О, может, тогда разойдемся? — кислая улыбка нарисовалась на бледных узумаковских губах. — До того времени, пока я все не пересдам?..       Менма хотел ответить наверняка что-то острое и гнусное, но...       — Наруто? — знакомый веселый возрастной голос, украшенный легкой хрипотцой.       Голос, заставивший блондина оглянуться.       — Джирайя-сенсей? — едва ли успел он это изречь, как ощутил на своей макушке тяжелую пятерню наставника, что тут же взлохматила копну светлых волос.       — Ты чего летом так быстро смотался? — высокий седоволосый старик, лицо которого украшали не особо приятные бородавки, чуть наклонился, с недоверчивым прищуром заглядывая в лицо своего ученика. — Даже не сообщил, что экзамен играть не собираешься. А теперь же тебе его сдавать... Когда придешь на урок? Я должен послушать, насколько ты стал плох перед пересдачей.       — Х-хорошо, сенсей... — парень сам не знал, откуда в нем сверкнула эта неуверенность перед наставником, да такая, что он почти что начал заикаться. Наверное, из-за того, что отвечать на озвученный вопрос совсем не хотелось — даже самому себе...       Ведь настоящая причина того, что он смотался, не сдав сессию, заключается в... обычном страхе перед самим собой.       Нужно было разобраться в себе... Понять собственные чувства, насколько они правдивы и реальны, и решить, что со всем этим делать дальше... И стоит ли вообще.       — Приходи послезавтра, Наруто, — легкая улыбка коснулась лица Джирайи, — заодно и расскажешь, что у тебя стряслось летом... Кстати, твою педагогическую практику заодно обсудим: ты видел, кого тебе дали? Моего ученика — Учиху Кагами! — хитрый, но игривый прищур старика. — Не знаешь, может, это родственник твоего друга Саске?       Холод. Ступор.       «Учиха Кагами?..» — по иронии судьбы Наруто не видел всех возможных списков распределения. Посмотрел лишь один по «Концертмейстерскому классу», а дальше... не допетрил, что его имя может фигурировать еще где-то. Это удивление номер один. Удивление же номер два — это...       Учиха Кагами!       «Да кто это вообще такой?!. И... почему он ученик Джирайи?!.» — удивление номер три.       Столько вопросов. И каждый из них хочется выбросить в лицо своего сенсея, но...       — Он не может послезавтра, — холодный голос Менмы полоснул воздух. — Мы договорились репетировать...       — Чего?! — истошный крик Узумаки тут же затмил собой легкий шум коридора — этот Менма был словно спусковой крючок. — Я же сказал, что не буду репетировать, пока не закрою свои долги! Да и вообще, у меня есть вопросы посерьезнее, чем все, что касается тебя!       — А ты... кто, мальчик? — не обращая внимания на возникший вопль, седовласый в подозрении захлопал глазами — уж больно нечто знакомое было в чертах лица студента, что за собственной спиной держал скрипичный футляр.       — Менма... — брюнет как-то грустно улыбнулся в ответ, — Намиказе.       — А-а-а, — догадливая, но все такая же добрая усмешка скользнула на морщинистом лице. — Значит, ты сын...       — Да, — перебивка, — Намиказе Минато — мой отец, — и взгляд голубых глаз струнника тут же коснулся Наруто из-под черной челки. — Ну так что, пойдешь пить со мной кофе, пианист?