5
Дела следующего утра действительно приобретают более интересные моменты. Моменты сбора, выбора одежды, частых взглядов на часы и особенно ожидания других. Нет, дело не в троих подчинённых, которые в два счёта подготовятся к элементарной прогулке и будут терпеливо стоять рядом, а… в Агате. О, чёрт бы побрал девушек, любящих собираться по несколько часов, крутясь около зеркала! Признаться, эту «особенность» в ней Маргарет особенно недолюбливает. «Господи, ты же не на свидание идёшь, а… Стоп. Там всё равно Ренато будет. Ох, неужели только из-за этого…», — и каждый раз, наблюдая за этим процессом, желание сделать фейспалм взрастает со страшной силой, и сама она вспоминает, почему предпочитает гулять либо с Паолой, либо с другими телохранителями. В таком случае, Марго, собрав последние силы, убеждает в том, что то светлое платье на кровати идеально подойдёт и для променада в парке. Весьма успешно. Однако… несмотря на торопливый обед, принцесса выглядит обеспокоенной. Сидя на заднем сидении, она нервно покусывает губу и мысленно извиняется за будущее опоздание. Не на час, а на несколько минут, значение которых приносит ужас. Остаётся в чате предупредить, чувствуя себя не в своей тарелке. Для кого-то это может показаться банальщиной, а для кого-то, увы, нет. Несоблюдение пунктуальности — это, пожалуй, грубое нарушение этикета. Даже тех прошедших десять минут, что показались пустяком. Подойдя к месту встречи и завидев знакомый силуэт, все тревоги мигом рассыпаются, освобождая путь для спокойствия и собранности, ибо представить людей друг другу ох как надо. Выпрямившись, слегка подняв голову и шагнув вперёд, Марго вежливым тоном представляет каждого. Никаких претензий. Все выглядят дружелюбными, милыми. И отчего-то ей становится совсем легко, пока яркая, полная разговоров прогулка только начинается. На сей раз принцесса больше слушает, нежели говорит без умолку, как это было день назад. Больше всех говорит Агата, а остальные добавляют пару предложений. Марго совершенно прекрасно себя чувствует, правда. Отсутствие тревог и навязчивых мыслей этому истинное подтверждение. Она смотрит на радостные лица близких и улыбается сама, мысленно отмечая, что летний денёк надолго оставит след в памяти. Она смотрит по сторонам, случайно натыкается на то, как кто-то гуляет с собакой и лукаво вздыхает, вспомнив о своём. Неужто ли тоже был домашний питомец? Ответ на вопрос лучше всех знала Агата, от которой не ускользнуло переменчивое настроение. — Хомяка вспомнила, да? — обратив взгляд на неё, одаривает мягкой, понимающей улыбкой. — Кого же ещё, — закатив глаза по привычке, не могла не вернуть прежнюю улыбку и согласиться. На вопросительный взгляд Беатрис, она рассказывает о случае поподробнее. Воображение вырисовывает картину: то, как два года назад ещё пятнадцатилетняя счастливая принцесса твёрдо решила завести домашнего любимца. Выбор был велик, она долго не могла определиться, но в итоге… Ко всеобщему удивлению, на следующий день в спальне, на столике стояла синяя клетка, внутри которой находился хомяк. Такой, светлого оттенка, с тёмными пятнышками на спине. Такой крошечный, он вызвал у девушки умиление и ответственность. С последним она знакома давно и поэтому неплохо заботилась о зверушке, позабыв о том, что матери об этом до сих пор ничего не известно. Зато Агата отнеслась к новому жильцу также, как и Марго, и была только рада за сестру. Всё было прекраснее некуда, вопреки тому, что по ночам порой доносился шум из клетки. Они жили нормально, пока однажды в спальню не вошла Её Величество и не обнаружила на столе грызуна. Хорошо, что Маргарет была поблизости и встала рядом с клеткой, готовясь оправдываться, как вне себя. Отреагировала мать на это вообще никак. Ни грозовых туч над головой, ни страшного гнева… Даже бровью не повела. Только, скрестив руки и сверкнув фиалковыми глазами, ровным голосом вопрос задала: — Ну? Как звать его? — Э-эм… Его… зовут Пухля, — потупила взгляд и смутилась дочь, припомнив, что назвала это чудо, вдохновившись мультсериалом Гравити Фолз и главной героиней. — Как по-детски, — на имя лишь закатили глаза — теперь ясно, у кого могли перенять привычку — приблизились к клетке, чтобы разглядеть Пухлю, который встал на задние лапы, весь замер и уставился то ли на корону, то ли на глаза суровой женщины с немецкими корнями. — Ладно. Это не самое худшее, что могло произойти здесь. Главное, чтобы он не сбежал из клетки и не погрыз чего-нибудь. Уж этого я не потерплю, — и на этом она грациозно ушла из спальни, высказав чёткое мнение и закрыв дверь за собой. Послышался облегчённый вздох, а после — звук из клетки, он не мог не привлечь внимание и очень удивить. Перепуганный хомяк упал на спину и не шевелился. Он… — Вот и всё. Он умер от страха, от пронзительного и изучающего взгляда, — возвращается к реальности и заканчивает принцесса, в глубине души жалея животное за нелепую смерть, пока все смеялись над историей. — О, получается, это насколько могущественная аура у моей матери! Настолько, что хомяки от обращённого взгляда подыхают, вот ведь… Я долгое время не могла поверить в этот нонсенс. — И почему ты не рассказала нам об этом раньше? — интересуется Паола, поправив фиолетовый ободок. — Наверное, из-за неловкости? — она сама не знает причину и неуверенно улыбается. — К тому же, ты знаешь мою мать. Она весьма непредсказуемый человек и тоже может примерить несколько ролей. Порой она — королева, забывающая, что она мать. А порой — мать, забывающая, что она королева. Второе, безусловно, больше мне по душе. Вдоволь передохнув, все продолжают прогулку по цветущему городскому парку. Идя по дорожке, Марго ловит себя на мысли о том, что её компания — все такие разные, яркие, со своей историей и взглядами на жизнь — они, несмотря на предначертанные роли, выглядят как обычные молодые люди со своими проблемами и новостями, радостями и печалями. Это не мешает дружить, быть собой и кажется… трогательным? Параллельно слушая разговоры, Марго машинально проверяет время и с горечью приходит к выводу о том, что прогулка подходит к концу. Несколько часов показались очень короткими. Местами она порывалась сказать от себя многое, но… Нет, не то это кино. «Думаю… Лучше провести оставшиеся деньки вдвоём. Только так я буду чувствовать себя… Свободнее?». Свободнее. Вот оно как. Оказывается, компания волшебным образом подавляет её общительность. Или, возможно, у неё есть вещи, которые не следует говорить даже им. — Что ж, теперь ты знаешь, что мою повседневность разбавляют эти милые люди, — ловит момент и полушепотом говорит она, заметно нервничая, — И… Ты же не будешь против, если в следующий раз я приду снова одна? Как вчера? — и поддавшись странному желанию узнать возможные новые факты, провести время наедине, а не с несколькими персонами. И красивый смех напротив становится ответом на неловкий вопрос, прежде чем вся компания увезёт принцессу домой.6
В конце концов, следующие дни пролетают мимо как по маслу. Чего только не успела сделать Марго, примерив на себя роль экскурсовода. Успела показать многие места, в том числе и свои любимые: и музеи, и парки, и укромные кафешки, и лодки, и особенно безлюдные улицы. Последнее было особенно важным, ибо она могла не скрывать лицо капюшоном и не бояться, что её узнают. Она рассказала об элитной школе, что находится неподалёку от города. Рассказала всё, что знала и могла вспомнить спонтанно. Почему? Потому что… собеседница такая оптимистичная, яркая, как само солнце. Или даже как магнит, то и дело притягивает к себе, вызывает желание общаться, а не стоять в стороне молчаливо, и сильно… дружить. Дружить, ведь так? Именно об этом понятии в последний совместный день задумываются всё глубже. Беатрис уже можно считать подругой, а не просто приятной собеседницей и туристом, верно? А что насчёт самой принцессы? Кем считают её теперь? Какая она в её глазах? Не скучная ли? М-да, со скукой-то тут «хорошо» придумано… Экскурсии, вроде как, прошли достаточно весело и познавательно. Ох, если бы у неё было достаточно смелости, чтобы спросить о волнующих вещах… Но что в них такого, казалось бы? Рядом с ней сейчас не мать, а кто-то получше! (нашла с кем сравнить…) «Ничего в этом нет. Просто давно у меня такого пылкого интереса к человеку не наблюдалось. Да и вообще! Она относится ко мне как к обычной девушке, а не как к божеству. А то знаю я этих фанатов…», — сидя на лавочке в полупустом парке и уставившись на закат, сейчас Маргарет будто бы пытается оправдать неконтролируемые мысли, эмоции. Успех вызывает надежда, но ненадолго — попытки прерывает простая просьба с вечной улыбкой на лице. — О, можешь сказать что-нибудь на голландском? (или на нидерландском? Вполне, разницы нет) — Ах, это… — та удивляется просьбе и не отказывает. Как вообще можно отказать столь выразительным глазам? — Хорошо. Je bent het meest aantrekkelijke meisje dat ik ooit heb ontmoet, — особо не задумываясь, выдаёт первое попавшееся и никак не реагирует. Не до этого ей. Головой она в другом месте, где-то в пушистых облаках. Мысли неспешно плывут по оранжевому безмятежному небу, как и те, что над ними. — Интересно звучит! — Отдалённо немецкий напоминает, знаю. Я в нём тоже хороша. — И что же ты сказала сейчас? — Что сказала… — хмыкает девушка, мысленно повторив сказанное. А когда осознаёт значение — непроизвольно вздрагивает. Губы приоткрываются, глаза чуть округляются, на бледноватых щеках вспыхивает несвойственный румянец. О… сказала она весьма неожиданную и правдивую вещь! Вещь, о которой задумывалась в глубине души и словно боялась произнести вслух, попробовать на вкус… чисто для себя. Теперь-то она её смакует и принимает к сведению, не пряча стыдливость. — Сказала… Р-разумеется, это не едкое оскорбление! Говорить плохое приятным людям — это далеко не про меня. А если плохие и есть, то мой рот на замке. В ином случае это, считай, тоже грех. Я принцесса или кто? — она недолго мнётся и от подступивших эмоций кладёт руку на другую, лежавшую на лавочке, — Поверь уж на слово. Мои слова несли в себе только хорошее, хах… — и как можно осторожнее убирает, до конца не понимая, что сподвигло на такой жест. Жест как жест, и что того? Она сделала это, чтобы убедить в правильном. Потому что… постеснялась сказать перевод? Против воли девушка отмечает, что рука рядом тёплая, в отличие от её, холодноватой. Без зазрения совести отмечает то, что сердцу хочется ощутить его, вот только путём объятий. Надо же. От собственных нужд успешно не убежишь, горе-принцесса. «Успокойся, всё нормально. Этому есть логичное объяснение. Это последняя прогулка», — как-никак, это действительно последняя встреча. Завтра утром не будет той приятной атмосферы, приветливой улыбки поблизости и испанского акцента, попросту не будет. Интернет — хорошая вещь, но реальность, те ощущения… Сердце тоскливо ноет в груди под давлением осознания, чёрные губы плотно сжимаются в тонкую линию, пока ноги ведут к выходу из парка. Краем уха она слушает голос и сильнее запутывается в мыслях, в будущем и… «В себе? — подойдя к ограждению и району, оглушает в голове последнее и озадачивает пуще прежнего. Глаза цепляются за чёрную машину и узнают внутри неё телохранителя. — Ну всё. Пора», — не зная, куда себя деть, куда смотреть, Марго нервно теребит пальцами край толстовки, и вся съёживается от взгляда взрослого человека. Да, взрослого. По сравнению с Беатрис, она тот ещё замкнутый подросток с комплексами и эмоциональными переживаниями. И разве эта маленькая преграда должна мешать общению? Конечно нет, принцесса не какая-то там глупая девочка, только и желающая поскорее выйти замуж! Она умна и проницательна, и пока что верит, что всегда может рассчитывать на понимание. Поэтому с маленькими паузами начинает первая: — Кажется, за мной уже приехали и вот, всё завершается, к сожалению. И… по моим наблюдениям, тебе очень понравился Амстердам, ведь так? Я этому очень рада. Возможно, ты даже приедешь сюда снова… Когда-нибудь. А в целом, я не против поддерживать связь и всяких там… звонков, — и закончив монолог на приятной ноте и поддавшись томительному желанию, обнимает при этом ощутив ароматный запах духов. Марго обнимает понравившегося человека и запоминает мгновение лучше остальных. Кто знает, когда теперь им выпадет шанс увидеться вновь? — А может… Теперь пришло время мне посетить твою страну? — нехотя отстранившись, с нотками радости и с надеждой в глазах лепечет она, позабыв о времени. — На каникулах, наверняка! — Извините, что отвлекаю, принцесса, но нам уже пора ехать, — напоминает Ренато невовремя. Марго в ответ от досады бормочет что-то на другом языке, возможно, на немецком, становится задумчивой и потом резко решительной. — Я обязательно придумаю что-нибудь и не стану говорить неуверенное: «Пока». Я скажу: «До следующей встречи», — давно её слова не шли из самого сердца и не произносились так искренне, тепло. Всё потому, что она верит в это также свято, как когда-то верила в детстве в существование других миров, в волшебство. Верит и мило машет рукой, не сводя взгляда и сдерживая очередной порыв — подойти поближе и… скрепя сердце, попросить задержаться ещё на пару деньков? О Боже, остановите эти мысли, иначе принцесса посчитает себя настоящей нахалкой! «Совсем уже? Подумай головой, у неё там работа, друзья, много чего. Она приехала сюда не одна», — вот-вот, не одна, а с названным младшим братом, которого Марго за все эти дни не увидела. За всеми поспевающими мыслями, девушка чувствует то, как машина трогается с места, видит, как отдаляется фигура. И повторяет собственное обещание, а сердце поневоле до краёв наполняется странной тоской…7
Проходит ровно три недели с того момента. Жаркий август давно наступил и казалось бы, всё мирно. У каждого есть планы на день, мысли, побуждения. Марго также продолжает гулять по городу без телохранителя, уже которую неделю. И знаете что? Ей совершенно нормально гулять в одиночестве. Совсем одна смело шастается по тем памятным местам и вспоминает экскурсии, полюбившейся красный цвет и запахи, что окружали тогда. Одиночество морально не давит, нет. Только открывает возможность окунуться в приятные воспоминания и лучше понять себя, ибо последнее не очень нравилось… К счастью, то интернет-общение оказалось не таким уж и страшным и мучительным, каким представляли раньше. Особенно частые голосовые убеждали в этом, особенно их принцесса любила и любит получать, чего греха таить. Она любит слушать приятный голос, помогающий не забыть и вырисовывающий в воображении образ, те дни, которые довелось провести. Сама Маргарет тоже нередко записывает голосовые, потому что… Ей хочется. В конце августа она хранит в галерее множество сделанных фоток. Надо ведь продолжать показывать другие красоты! Девушка не против присылать их и тем более саму себя. О, ещё как! Помнится, как после десятого числа она впервые сделала селфи и, игнорируя подрагивающие руки, прислала в чат. Ответная реакция того стоила. «И незабываемые комплименты того стоили, — не без лукавой улыбки возвращается к воспоминанию. А ещё она обрела новое хобби — стихотворчество. Совсем не удивилась этому, ибо и так была довольно-таки начитанной. Стихи, вроде как, помогают временами не обращать внимания на то, что из-за воспоминаний сердце каждый раз начинает биться быстрее. — Ко мне относятся как к обычной девушке. Как тут не обрадоваться комплименту?», — бесцеремонно убеждает в одном и том же, скрываясь от колкой правды. Такими темпами, боюсь, что недолго продлятся смешные попытки, недолго она безвылазно просидит в «безопасном» холодном месте. Убеждения попадают под тотальную угрозу к началу сентября, к начавшейся осенней поре. Принцесса нехотя возвращается в элитную школу, уже в выпускной класс, и всё становится на круги своя: нудная учёба, толпа людей, равнодушные взгляды таких же богатых сверстниц, среди которых были и принцессы, и помощь — причём не требующую денег взамен! — в домашнем задании от единственной… Не сказать, что от подруги… Скорее, просто от приятной и понимающей собеседницы, с кем можно поговорить, понять ту или иную тему на уроке. Она дочь какого-то вице-президента, умная и наивная брюнетка, которую зовут Виолетта, но нам не до этого. Адский круг продолжается из года в год, из класса в класс. В этом году появляется одно важное и светлое место в кругу — прижившееся интернет-общение. Оно мастерски разбавляет смертную скуку в кабинете алгебры, в столовой, в вечно шумном коридоре и переключает плохое настроение на хорошее, мечтательное. Несмотря на школьный запрет, Марго то и дело продолжает писать иногда первой, делиться происходящим и порой выговариваться о наболевшем. И плевать, что вечное нарушение правил будет дальше всячески раздражать мать. Будние дни постепенно превращаются почти в праздничные, а сами выходные — в домашние атмосферные посиделки у гостевого камина с чашечкой зелёного чая. Новый круг продолжается вплоть до самого октября, который, признаться, совсем не любят. Перечитывая недавнюю переписку, она плюет на все невзгоды, на тяжёлый месяц и лениво лежит на кровати. Напрочь устав от безделья спустя добрых полчаса, девушка встаёт и выходит из комнаты, чтобы прогуляться по замку и погрузиться в долгие размышления. Шаги едва слышны, и она, пройдя мимо нескольких спален, слышит знакомый смех, что доносится из покоев старшей сестры. Ради вспыхнувшего интереса доходит до приоткрытой узорчатой двери и видит её в компании своего телохранителя. «Кого ещё я ожидала увидеть? Здесь только слепые влюблённые придурки. И когда это закончится…», — качает головой, совершено не понимая, и продолжает прогулку, ощутив, как кольнуло сердце. Она поднимается выше, к выходу на балкон, проводит рукой по старым стенам и задаётся вопросом, как раньше предки жили здесь, сколько столетий пролетело незаметно и в каком веке хотелось бы застрять. Интересная тема для размышлений, правда? И вряд ли позитивная — мысли могут принять оттенки пессимизма и безысходности. «Наверное, в девятнадцатом…», — некоторое время бессмысленно смотрит то на картины, то на окно. И почему в девятнадцатом? От чего именно? Может, это связано с тем, что в том времени люди были другими, совсем другими. Или нет? Как бы то ни было, Марго отчётливо представляет себя в образе призрака, скитающегося по целому замку днями и ночами, по тому саду, что напротив, по всем тайным местам, что знала. Представляет посиделки на самой крыше и какой бы одинокой она была. Представляет то, в каком красивом викторианском платье спускается по лестнице, едва касаясь ногами пола, и наблюдает за жильцами замка. Не испытывая никакой зависти, она будто давно смирилась с вечными переменами и их постоянным течением. Жизнь не стоит на месте, и это ясно каждому. Вот только в её случае, в замке она заперта на веки вечные, потому что ничего не может изменить, никто её не увидит. Она обречена на одиночество и потерю рассудка… На этой несчастной ноте сотканная прекрасная картина исчезает из поля зрения. «Нет, это уж слишком драматично получается. Хоть и красиво». Балкон весьма просторный, с узорчатым ограждением и открывает вид на территорию, на сад, что снизу. Осень сделала дело, окрасив листву темно-багровыми и оранжевыми красками. Из сада пахнет землёй, сырой хвоей и листьями. Ни одного постороннего звука, здесь вообще никого нет. В небе появляется огромная яркая луна, и мир для девушки приобретает волшебный вид. Ветер уносит призрачный образ далеко-далеко, и она возвращается к мыслям о Беатрис. В последнее время общение чуточку не такое частое, и это вселяло тоску. Как она там живёт? Что нового у нее? Должно быть ей там весело в окружении близких друзей! Ах, как бы принцесса хотела оказаться среди них тоже или… Быть может стать ещё ближе, чем все они? — Боже… — чуть ли не роняет телефон и сжимает задрожавшие ладони. Походу, совсем от тоски у кого-то крыша поехала! И на стенку забраться очень хочется… Принцесса пока что забралась на балкон и вынесла для себя безутешное откровение. Всё это время она испытывала жгучую тоску по тем моментам, прокручивала светлый образ, фотографии, что присылали от времени, и в конечном счёте, не заметила того, как сама привязалась. «Привязалась, да. И неужто ли влюб… Эй, что это за слово? Я его знать не желаю! — она отшатывается из-за возможного предположения так резко, что чуть ли не ударяется головой об стену. Так сильно, что сердце заметно ускоряет бег и готово сбежать от слепых отрицаний, безжалостно превратив в Снежную Королеву. Ему ничего не прикажешь, а душу не укротишь. — Чего это я? У меня тут тоска разыгралась не на шутку, вот и всё! Прекрати пугаться глупых вещей, идиотка…». Устремившись к выходу, она напоследок бросает растерянный взгляд на пейзаж, на луну, на звёзды и в спешке позорно возвращается внутрь замка, к огромной мягкой кровати и позволяет усталости взять вверх, чтобы насовсем не смириться с приевшейся вещью так быстро…8
(эта часть немного пугающе-тревожная, но так надо :0) Скоро наступает середина октября, а вместе с ней пробирающие до мозга костей холода, гнилые листья на земле и лавандовый раф, который взяли несколько минут назад, спонтанно зайдя в кофейню. Это Маргарет в очередной выходной прогуливается по улице, пустым взглядом смотря под ноги, а не на деревья, машины, дома, прохожих. Поверх светло-синей рубашки и чёрных штанов накинуто пальто, развевающееся на ветру. Чёрная шляпа и круглые солнцезащитные очки очень кстати скрывают то ли чересчур хмурое, то ли растерянное выражение лица, но только не поджатые розовые губы. Она всё ходит, зло стуча каблуками, по несправедливому миру, воображая себя потерянным ребёнком, который не знает, как быть дальше, как забыть то, с чем столкнулся один на один беззаботным вечером. Лёгким движением руки подносит стакан к губам, делая последний глоток напитка, и бросает прямиком в урну, не взглянув. Ветер ни капли не волнует, её волосы, собранные в низкий пучок, не испортятся. Ей наплевать на прохожих, оглядывающих с ног до головы элегантную и смутно знакомую личность, одетую как раз по погоде, настроению. Наплевать и на происходящее, потерявшее всякий смысл, ибо мысли вновь возвысились к облакам… к серым, грозным облакам, таящих в себе нехорошую суть. Или, вернее сказать по состоянию, упали в чёрную пучину октябрьской меланхолии? О, она не настигла, если бы не один случай, приключившийся с ней… Чересчур запутанная в себе принцесса, порывалась поделиться опасениями с кем-то из близких людей. Уж настолько сильно сердце охватывало щемящее чувство, что оно готово было разорваться прямо в груди. Скитаясь по коридору и подходя ближе к спальне сестры, она взвесила все «за» и «против» и поняла, что готова рассказать, но из-за приоткрытой дверцы ей довелось услышать разговор людей, которые часто проводили время вместе. Кто бы мог подумать, что разговор зашёл о самой Маргарет! — Я не знаю, что с ней такое в последнее время… Она стала чрезмерно задумчивой, молчаливой. Стала будто бы потихоньку отдаляться от всех нас, — со слышимыми нотками волнения сказал Ренато. — Ах, это… действительно волнующее состояние, — ответил мягкий голос Агаты. Последовала небольшая пауза, что заставила слегка напрячься. — Может она всего-то влюбилась, понимаешь? — Что?! — едва не вскрикнув, резко отпрянула от двери глубоко поражённая принцесса и, неподдельный шок накрыл её с головы до ног. Влюбилась — ей не послышалось? Всего-то влюбилась — это прозвучало так легко и просто из её уст, что захотелось всеми силами опровергнуть лишние доводы. Но та не смогла, отступив, и понеслась прочь от проклятого коридора, тех дверей. Образ сестры в сознании стал трескаться и рассыпался на мелкие кусочки, затуманиваясь мутной пеленой, из образовавшегося хаоса выделялось новое отношение — ядовитое разочарование, которое заставляло страдать, едва ненавидеть, отчаянно бить кулаками подушку… — Да на себя, блять, посмотри, дура! Который год не можешь сказать три слова тому, кто хотя бы рядом, а не за тысячи километров! — не помогло. Теперь ненависть наступила с удвоенной силой, стерев остатки благоразумия. Теперь она сверлила взглядом подушку, рука потянулась к телефону, чтобы открыть заметки, где хранился десяток стихов. Не будет больше всей этой бессмыслицы, ни одна душа не прочтёт и строчки! Особенно она. Никогда. — Сдохните, сдохните, СДОХНИТЕ ВЫ ВСЕ!!! — не следя за словами, горе-принцесса продолжила совершать ошибки. На этот раз она зашла в галерею и удалила все фотографии, все её фотографии… А зачем они? Это лишнее напоминание о том идиотском доводе Агаты! Лишнее напоминание о своих потаённых мечтах… — Что-то здесь не то, совсем не то… — глотая слёзы, уставилась в экран телефона и надолго замолчала. Листая переписку, девушка так отчаянно порывалась удалить и её, но… Это было бы слишком. Она не настолько жестокая по отношению к воспоминаниям. Что же здесь не так? Что ещё принялось царапать сердце острыми когтями, заставляя корчиться от боли и ненависти? Какой монстр на сей раз поселился внутри? Возможно, эмоции слишком хорошо видно всем, и это вовсе не утешительный прогноз. — Вот оно что — эмоции. Теперь всё со всеми ясно. Надо исправляться, — смотря в окно потемневшими от злости глазами, она надела на себя другую маску и надёжно спрятала излишнюю эмоциональность от греха подальше, от жалких людишек. Если получится запутать их сильнее — самое то. И у неё получается. После неприятного разочарования и всплеска прочих эмоций, та самая бездонная, мрачная пучина окончательно затягивает в себя и меняет поведение. Уже несколько дней Маргарет ведёт себя не как обычно, думает не так позитивно… и тем более не одевается в светлые тона. Чёрный — это отражение отношения ко всем. Новый способ говорить без слов и объясняться только взглядом. О, да наша принцесса сама на себя не похожа! Раздражающаяся от любых разговоров, ледяным тоном она отталкивает друзей от себя, желая скорее остаться в одиночестве. — Может… мне пойти с тобой? Я не думаю, что сейчас самое время, чтобы… — Я, что, блять, твоё мнение спрашивала?! Отвали! Ругающаяся порой на немецком, она смело грубит телохранителю, особенно сестре, прожигает взглядом в ответ одноклассниц и почти не заходит в важный чат, прекрасно осознавая, что с ней станет, если ответит на недавние сообщения и вновь окунётся в омут болезненных и в то же время приятных чувств… — Ненавижу… — повторяет и дальше, когда замечает новое уведомление — пришедшее сообщение насчёт самочувствия. — Не-на-ви-жу! — повторяет снова, с ядовитыми нотками, не понимая, кому это больше адресовано: ни в чем не виноватой девушке или самой себе? Это всё она — Маргарет, которая портит настроение навязчивыми мыслями, задыхается от эмоций и нехватки воздуха, вцепившись пальцами в волосы. Приступ нового гнева испаряется, когда в дверь неожиданно стучат и входят в комнату — это опечаленный Ренато. — Извините за беспокойство, принцесса, но Вас ожидает ужин, — бедолага настолько опечаленный и растерянный из-за поведения, что переходит на «вы», боясь сказать не то и разозлить. Взгляд опущен, губы сжаты. Одна ошибка — и это закончится почти катастрофой. — Ну, не умирать же мне с голоду… — встаёт с кровати и следует за ним молча. — Позвольте добавить. Также Вас ожидает разговор с королевой, — добавляет ещё одну «лёгкую» задачку. Приплыли, называется. — Кажется, я догадываюсь о чём, — обреченно вздыхает, устав слышать это каждый год, каждую осень, октябрь. «М-да, опять сейчас буду терпеть присутствие дражайшей сестрицы», — в столовой она садится подальше от всех, не забыв взять с собой тарелку, и с недовольной миной поедает ужин, чувствуя на себе серьёзный взгляд матери и желая уйти отсюда как можно скорее. — Будь добра, убери это озлобленное выражение лица, — едва не приказывает мать, оценив полноту её странного состояния. — О, надо же. Простите, Ваше Величество, но я не могу этого сделать, когда за одним столом со мной сидит не человек, а ходячее воплощение разочарования. Так тошно становится, ей-Богу! — Немедленно прекрати свои подростковые выходки! — больно уж предупреждающим голосом отвечает мать, плавно откладывая столовые приборы и выпрямившись. Наверняка, подумала, что это адресовано ей! — С превеликим удовольствием продолжу их в своей любимой спальне! — с вызовом бросает подросток, встав со стула и устремившись к дверям. — Маргарет! — строго доносится до неё собственное имя. — Я помню, как меня зовут! И поняла, о чём ты хотела сообщить — о завтрашнем светском мероприятии, которое будет проводиться в нашем бальном зале, — коснувшись дверной ручки, оборачивается и замечает растерянность в вечно невозмутимом лице матери, пока алые губы беззвучно открылись. — Гости из других стран, танцы… прилежное поведение. Не переживай так о последнем, оно будет. Иначе поступать мне запрещено. А жаль, — завершив краткий монолог, принцесса хлопает дверью и не желает думать ни о чем. Ночью мысли не утихают и приводят к тому мероприятию, где всегда не знали, чем себя занять… Лучи осеннего солнца совсем не стирают недовольное лицо с утра пораньше. Она начинает терзаться сомнениями. А надо ли ей всё это? Почему бы не нарушить все законы, отправившись в свободный полёт и не зная, что ждёт впереди? Как бы слова сказочно ни звучали… Это невозможно. — В воскресенье совсем не дают поспать… — ворчит принцесса, перевернувшаяся на живот, и забавно прячет голову под подушку. Дайте хотя бы моральных сил набраться! — Сегодня важный день. Времени в обрез, — кратко поясняет Паола, открыв большой шкаф, и вытаскивает повседневное платье. — Боюсь, что тебе придётся носить светлую одежду, а не чёрную. Чего уж говорить о мероприятии, к которому нужно подготовиться, уложить волосы, одеть тиару и платье попышнее. — Ага, и с дурацким корсетом. Спасибо. Вот же мероприятие… Всё портит, — по привычке садится на край кровати. Паола и так знает, что делать дальше. Тем более, Маргарет совершенно лень переодеваться, так что… Всё, что ей требуется, это окончательно проснуться и постараться не выйти из себя. После завтрака в голове начинает проясняться. Подобно киноленте проносятся воспоминания вчерашнего всплеска гнева и сообщение, которое осталось без ответа. Да уж, совсем некультурно и эгоистично — надолго оставлять без ответа человека. Формально произошедшее — результат её острой реакции и хандры, но кто мог ожидать, что это будет так внезапно? Ах, поэтому Марго ненавидит октябрь! Вечная стена недопониманий, которую она сама же строит который год и не может проломить гневом, поскольку действие и хорошее отношение отныне важнее собственных желаний. «Посмотрим, что можно сделать с этим…», — так как из замка выходить нельзя — она выбирает другое укромное место, а именно гостиную, где пока что никого нет. Сев на мягкий роскошный диван со множеством подушек, достаёт телефон, читает последнее сообщение и раздумывает над ответом, который должен быть предельно честным и в то же время осторожным.Здравствуй. Извини, что заставила поволноваться и долго не отвечала. Осень и моё настроение оставляют желать лучшего. От этого никуда не убежишь, как бы мне не хотелось. Вдобавок, сегодня вечером у меня намечается мероприятие. Иными словами — до жути скучный сбор влиятельных людей, ну, сама понимаешь. В их список входят не только другие королевства. Будем надеяться, что я не умру от ужасной скуки и оттоптанных ног. В любом случае, у тебя обстоятельства гораздо легче, чем у меня, и это не может не радовать. 10:10
Ответ приходит спустя три минуты, судя по тому, что Марго мысленно считала секунды. Прочитав ответ, на душе становится теплее, беспокойные мысли временно затуманиваются. И всё-таки не зря она пересилила хандру и написала ответ! На доли секунды появляется желание — а что если поделиться с тем острым разочарованием, что появляется каждый раз, когда она пересекается с Агатой? Но… вспомнив горький смысл тех слов, вся дёргается и мотает головой. Ещё чего! Она не станет рыть себе могилу заблаговременно… Это слишком рискованная тема. «Не могу-у!», — протяжно воет внутренний голос, вселяя неуверенность и панический страх. Страх — чувство, что невольно становится зацепкой сестринских доводов, которые давно копошатся в голове. Панический страх — он открывает то, что не хотелось замечать. Он не просто часть жизни, а более того, часто возникает и превращается в главную причину проблем. Настроение снова меняется на отрицательное, не настолько опасное. Впереди нудный вечер, сотни новых и старых лиц, классическая музыка и… «Балкон и изысканные деликатесы. Хоть что-то хорошее», — заканчивается мысль на приятном, пока принцесса переводит дух. Краткая беседа за столом даёт понять, что заварушка начнётся ближе к шести вечера, когда небо будет стремительно темнеть. Зная чуть больше, чем надо, она припоминает, что некоторые могут прибыть гораздо раньше. Скажем так, на час. «Сто процентов там будут сверстники. Без них то никак, — очередная безутешная вещь, которую придётся принять на себя. Если так подумать… — А как в прошлом году было? Чем я занимала себя от скуки?». Шестнадцатилетняя Марго, сидя в гостиной, спряталась от суеты и спокойно вела переписку, мельком рассказывая про скучную заварушку и утаивая роскошную правду. Затем — она вернулась в покои, взяла вовсе не классическую литературу и убежала в пустой прохладный сад, где можно было вдохнуть сухой осенний воздух, послушать тишину и почитать книжку. Никакого хаоса, семейного конфликта — ничего из этого не было. Только тоска и скитание по саду. «Да, я определённо знаю, что делать со всем этим, — мельком смотрит на телефон. — Делиться с происходящим с ней будет совсем не страшно. Она знает обо мне больше, чем все они. Это разбавит скуку и заодно меня могут… понять?».Это какой-то кошмар, а не день. Обычное двадцать второе октября, казалось бы, а я не знаю, чем себя занять из-за каких-то гостей, каждые из которых будут приезжать в разное время! В город не съездишь — Ренато и Наоми явно заняты. Паола водить не умеет, про сестрицу я вообще молчу. Мне с ней вообще неприятно до сих пор находится из-за её… мыслей. Книги читать надоело, сочинять что-либо — нет вдохновения. Так и хочется взвыть от бессилия… Может мне стоит попробовать уснуть? А то утро у меня совсем не задалось. 10:33
Последовав своему совету, она падает спиной на кровать и расслабляется. Если вечер обещает быть важным, то ей потребуется энергия и моральные силы. — Марго, — но недолго длится покой — Паола второй раз за день становится личным будильником. — Ещё раз извиняюсь за беспокойство, но тебе пора на обед, — мягким голосом сообщает она, печально смотря на проснувшуюся подругу, на длинные светлые локоны, рассыпавшиеся по всей подушке. Выглядит красиво и так беззащитно. Так по-обычному. — Вот ведь напасть такая… А мне такой хороший сон снился, эх… Я держала в руках двоих котят и наслаждалась их мурчанием, — бурчит девушка, но не отказывается от обеда. — Отдалённо помню свои эмоции там. Радость, умиление, покой. Может, это был своеобразный антистресс? — Всё это звучит мило и имеет право быть антистрессом. — Ох, телефон забыла… — поздно спохватывается Марго, войдя в помещение, — Ладно, обойдусь без него, — и садится за стол, параллельно задаваясь вопросом о том, во сколько именно начнётся нашествие ада. В три? В четыре? Кто знает, когда гостям взбредёт голову прийти в их величественный замок. «Ближе к пяти», — выясняет девушка, когда в полчетвёртого Паола находит её и просит пройти в спальню, чтобы привести в порядок, волосы уложить. Пролетает мгновенье — она стоит перед зеркалом и терпит корсет, который туго затягивает талию. Немного неудобно, но не смертельно. Она терпит драгоценные украшения, которые теперь ассоциировались у неё с Беатрис, и шпильки в волосах. Их решают оставить распущенными и слегка подвить, при убрав пару прядей назад. Легко, изящно и воздушно. Фиалковые глаза смотрят на зеркало и задерживаются то на раскрашенном лице, то на одеянии. Сморгнув, она видит не некогда взбунтовавшегося подростка, а аристократку, выглядевшую на все двадцать. Светло-синее пышное платьице с открытыми плечами, едва доходящее до пола, сидит как подобает, корсет подчёркивает без того тонкую талию, белые перчатки радуют глаз, а голубые туфельки случайно и глупо напоминают о Золушке. На шее — блестящее и дорогущее ожерелье, на голове — тиара, которую в последний раз чуть ли не бессовестно потеряли. «Не девятнадцатый век на дворе, но… почему бы и нет?», — она, довольная результатом, раздумывает над тем, чтобы попросить Паолу сфотографировать её, но не решается из-за страха подозрений. — Тогда… Селфи вполне хватит, — тихо бормочет та, стоило подруге уйти в конец спальни, чтобы повесить лишние платья, и ждёт момента, когда никого не будет рядом. Или… — Эм… Можешь ненадолго выйти? Мне надо кое-что сделать. — Могу и насовсем. Тебе всё равно вниз пора идти, — пожимает плечами и будто бы знает, что она задумала. Марго удаётся себя сфотографировать. Ощущая неловкость, она смело отправляет фотку в чат и, засунув телефон в секретный карман (допустим) отправляется в прихожую, где замечает и мать, и сестру, и только-только вошедших в замок трёх незнакомых людей, среди которых была девушка-подросток. Интересно, она королевской крови или так, сильно блатная? «У меня странное предчувствие, — первое впечатление у всех бывает разным. Глядя на горделивое лицо, острый подбородок и на насмешливый взгляд янтарных глаз, Маргарет старается не думать, что эта выскочка имеет самый скверный характер, цели… но голос матери, намекает в оставшееся свободное время показать названной Лилибет замок. Как оказывается, принцессой дамочка не является. — Теперь у меня странное облегчение. Она не капризная принцесса, ха-ха», — спрятав руки за спину, нервно ухмыляется Марго, не знает, с чего начать разговор, но знает, где можно бездумно пройтись — в саду. Там хотя бы лавочки есть. — Здесь весьма спокойно, — разговор с молчаливой русоволосой совсем не клеится, хоть убейся об стенку. — Гхм… Можешь присесть на ту, что напротив. Всё равно до начала ада ещё тридцать минут, — её брови поднимаются, когда девица, усевшись, достаёт телефон и начинает что-то печатать. «Это лучше, чем напряжённые гляделки. В современном мире живём!», — достав свой гаджет, она тоже убивает время. Холод терпимый, они не умрут. Кругом расслабляющая тишина, никто из взрослых не нервирует, а солнце садится за горизонт. Что может быть ещё лучше! Если такой исход событий продлиться весь вечер, то обе девушки будут премного благодарны. — Вот Вы где! — слышится голос Ренато. — Надо же, совсем не занят. Что, потерял нас? Вот мы, в целости и сохранности. — Я пришёл сказать, что Вам двоим пора в зал. Всё уже началось. — Так быстро? — не верит та и смотрит на время. 18:10. — Оу, как быстро время пролетело! Ну что ж, немая собеседница, придётся нам пойти туда и разойтись по своим делам, — и лепеча непонятное, доходит в бальный зал, потеряв из виду гостью. Кругом и так туча народу.В зале так душно, просто кошмар… 18:18
Оставив недовольное сообщение, девушка скользит взглядом по лицам, бокалам шампанского, не слушая гомон. Атмосфера почти такая же, как в прошлом году, темы для разговоров — точно угнетающие. Маргарет спиной к стенке и устало вздыхает, ощущая чужой взгляд. Как бы ни старалась проявить интерес — всё тщетно. Впрочем, на это, похоже, и рассчитывали. «Ничего, сейчас попробую выйти из зала, а не то… М?», — а не то вселенная обязательно подкинет ситуацию, и всё испортит. Лёгкое касание пальцев к голому плечу сбивает с толку. Рядом появляется девушка, а если конкретнее — жгучая шатенка с аккуратной причёской, в изумрудном пышном платье. Незнакомка кокетливо смотрит прямо в фиалковые глаза, а та автоматически — или от нервов? — переводит взгляд на её тиару с драгоценным камнем посредине. «Принцесса? Что-то я впервые вижу её здесь. Или меня подводит память?», — всё глазеет на подозрительную улыбку и искорки в подкрашенных зелёных глазах. — Хэй! Одна тут скучаешь, да? «Это что за начало неудачного флирта? Я чем-то зацепила её? Надеюсь, мои мысли не оправдаются», — медленно сжав руку в кулак, она не знает, как разумно ответить. Казалось бы, такой простой выход — сказать, что она не настроена на беседу и знакомство, и сбежать, но вместо этого — сдержалась и ответила: — Возможно да, возможно нет. Зависит от самовнушения. Не сочти за неуважение, но я тебя впервые здесь вижу. — А ты забавная! Чего тут скрывать? Я и правда здесь впервые за свои шестнадцать лет. Зовут Мелисса, и я — принцесса Шотландии, — звонко представляется она и снова накручивает локон волос на палец. «Нервничает? Слышала, что это признак того, что ты понравился человеку не просто так. А ещё этот кокетливый взгляд и искры… Так, хватит с меня опасений», — раздражается от собственной глупости, выбирая разные варианты ответа. — Угу. А я Маргарет. Торчу в замке почти восемнадцать лет. Приятно познакомиться, — сухо и кратко бросает она и отводит взгляд. Дурное предчувствие насчёт новенькой не сходит. Этого тут не хватало… Она мгновенно подавляет желание написать о маленькой «проблеме». Не стоит раздувать из мухи слона! Будто бы своей «проблемы» нет! Потеряв всякий смысл разговора, она приглядывается к интерьеру помещения — золотистые огни исходят из громадных люстр, стены с узорами. Сам зал не имеет ни одной опоры для перекрытия, и это усиливает ощущение простора и света. Окна, занимающие всю ширину дворца, выходят только в одну сторону. Сочетание белого с золотым будто переносят в прошлое, и только благодаря нарядам гостей напоминает о двадцать первом веке. В самом конце находятся массивные золотые двери, ведущие в прихожую с парадной лестницей и к выходу. «Спина начинает побаливать, голова... Здравствуйте, новые мучения, — настолько наскучило, что неудобства из-за корсета вовсе вылетели пулей из головы. Ах, а как же лепечущий голосок и глупые попытки флирта рядом? Сквозь толпу удаётся разглядеть Агату и Ренато, окруженными гостями. — Хочется узнать, им взаправду так приятно проводить время среди них, или тоже скучно? — отыскав фуршет, берёт бокал шампанского и бездумно выпивает содержимое лишь одним глотком. — Ой, я это зря!», — помассировав виски, возвращается к полюбившемуся месту и гонит прочь желание присесть на пол. Вместо этого она совершает другое.Пьют ли принцессы шампанское, спросите Вы? Конечно, мы же тоже люди! Настолько наскучила атмосфера, что мыслю совсем иначе. А ещё, кажется, ко мне клеится принцесса Шотландии. Веская причина для головной боли. 19:19
Настроение её поднимается. И плевать на всех, на плывущие мысли, на сменившуюся мелодию! — Ну нет, я пас, — в примирительном жесте поднимает руки, когда Мелисса протягивает свою для танца. — Я выпила немного. Понимаешь? — А я что? Хуже? — игриво прищурившись, зелёные глаза вспыхивают загадочным огнём. — Тоже успела пригубить бокальчик и ничего! Стою смирно, не шатаюсь из стороны в сторону. — Меня многое не устраивает. Духота, головокружение и люди. Видишь среди них таких же, как и мы? Вот и я не вижу, — танцевальные движения удивительным образом убирают подступившее раздражение и приводят к мыслям о другом. С расцветшей улыбкой гадает о том, чтобы сделала она, оказавшись тут. Может, опять что-нибудь украла? Может устроила бы настоящий и запоминающийся фурор? А быть может всё было бы наоборот — роскошный вид зала и окружение принесли бы жуткую неловкость и рассеянность? Фантазировать можно вечно, но Марго точно знает, что она в разы улучшила бы обстановку в своей манере и была бы рядом с принцессой, заставляя щеки гореть румянцем вовсе не от духоты или игристого шампанского. «Я не…», — ноги подкашиваются, ладонь нервно проводит по волосам, а народ плавно кружится в вальсе. Марго, тяжко дыша, неотрывно смотрит на случайную пару, которую воображение тотчас исправляет. Зачем ей джентльмен, сошедший из сказок, когда сердце отдано взрослой девушке, навсегда оставившую там след? Той, которая в потаённых грёзах обнимает и кружит в танце, пока губы не сокращают дистанцию, чтобы… О нет! «Этого не должно было случиться со мной!», — чуть ли не вскрикнув вслух, шарахается от наплыва сугубо тяжелого осознания принцесса, стараясь сохранить рассудок, стереть до боли желанную картину… Сердце гулко отбивает стук, а земля готова провалиться под ногами. Собственный голос нашептывает о страшной догадке, которую пытались выдать за сильное чувство привязанности, влечения, тактильного голода, за что угодно, но только не за… это. Пожалуй, это куда мощнее тоски и дружбы. Принцесса не представляет себе, как же слабо и жалко выглядит сейчас. Всё, что остаётся — пуститься во внеплановое бегство, издав что-то наподобие громкого всхлипа и спрятав мертвецки бледное лицо ладонями. — Ты куда?! — ни черта не понимает надоевшая гостья, но не двигается с места. Совесть подсказывает, что несчастную Маргарет трогать, а уж тем более, догонять самой, вообще не следует. Но так нельзя — смотреть равнодушно на зарождающуюся проблему… Тогда придётся поднять её близких на уши, пока не стало слишком поздно. А Маргарет всё задыхается, бежит и роняет слёзы, по пути теряет надоевшие туфли, пока в ушах свистит промозглый ветер. Бежит от фантазий, от замка, от недружеских чувств, которые и так догоняют, охватывают удачно, и что самое важное — от себя самой. Бежит туда, где нет никого — в небольшой лес, где заросли не так густы, как летом, а под ногами шуршит оранжевая листва. Где обитает тишина, свежий воздух и кочки-ловушки, на одну из которых слепо попадаются, резко упав на землю. Острая боль в груди, ладонях и коленях смешивается с душевной в одно целое, которое стискивает так, что у неё остаётся никаких сил. Разве что… на рыдания? Коснувшись ладонями твёрдой земли, она пытается встать, но, на половине пути из-за задрожавших ног, безнадёжно падает, ударившись спиной о ствол дерева. Подняв голову и выпустив пар, девушка видит луну и позволяет себе плюхнуться на землю, местами усыпанную листьями. Луна начинает темнеть, и это пугает. Дело в тучных облаках или… «В глазах темнеет? — охнув от резкого головокружения, панически думает принцесса, не готовая к тому, что мир сейчас пропадёт, и всё, здравствуй обморок, а не одинокие посиделки посреди леса. Нырнув рукой в карман, она не обнаруживает драгоценного телефона. — Нет-нет-нет… Где же ты?!» — словно забыв, как дышать, из последних сил ищет гаджет рядом с собой и вдруг замечает слабый свет. Он затерялся в копне листвы. Немедленно взяв находку, девушка тупо смотрит на входящий звонок и обморок делает дело, дрожащие руки роняют телефон. Кругом темнота, сознание временно отключается, и в последние секунды ей хочется признаться хотя бы самой себе в том, что это было бессмысленно — упорно отрицать самые светлые и сильные чувства, которые она когда-либо испытывала к живой душе…