***
Разумеется, на танцы мы пошли не сразу. Ритке нужно было переодеться и навести красоту. — Лёш, а, Лёш. Ты шо думаешь, я пойду на танцы в этом? — подруга цокнула и одернула подол платья. — Эм, да? — Нет! — Почему? — Потому! — Ладно… Я не стал углубляться в детали и спрашивать, чем ей не угодило симпатичное серое платье. Надо переодеться — значит надо. Отец мне всегда говорил, что женщин лучше не торопить и не критиковать выбор наряда. Поэтому я решил последовать его совету. Ему виднее. Он у меня был настоящим дамским угодником. С самого детства учил меня хорошо относиться к женскому полу: защищать, уважать и лелеять. Маме с ним повезло. А я пытался быть хорошим мужчиной, под стать отцу. Пока Ритка возилась в своей комнате, я уплетал конфеты и болтал с Аркашей о школе. Он жаловался на трудовика, физрука, математичку и тяжёлую участь школьника. Что ж, я с ним искренне соглашался. Ученическая солидарность. Ни дать ни взять. — Слушай, шо я у тебя спросить хотел, — Аркаша почесал затылок и осмотрелся по сторонам, словно пытался собрать мысли в кучу, — о тебе шо-то не слышно в школе. Неужто заделался примерным учеником? — Я? Не смеши. До хорошего поведения мне было далеко. Но учителя как будто сговорились и начали меня хвалить. А всего-то стоило начать вести себя не ужасно, а просто плохо. В любом случае, прогресс был на лицо. — Так я это. Не смешу. Мне это твои дружбаны сказали. — Кто? — не понял я. Ведь друзей в школе у меня не было. Кроме Жени Александровича, разумеется. Прошло совсем мало времени, но я уже привык к нашей дружбе. — Шо это значит — кто? У тебя шо, друзей много? Матвей и Ваня, кто же ещё! — Они мне не друзья. — Да? А шо, вы уже успели шо-то не поделить? Я промолчал, решая не посвящать Аркашу в наш конфликт. После случая с разбитым окном я свёл наше с ними общение на нет. Ваня и Матвей подставили меня, а это было равносильно предательству. Подло, мерзко и несправедливо. Чтобы не нарваться на драку (а кулаки у меня чесались уже давно), я их избегал и отсиживался в кабинете Жени. — Так что ты хотел сказать? — А? — Аркаша хихикнул и задумался, словно потерял мысль. — Ты начал рассказывать про Матвея и Ваню, — напомнил я, с каждой секундой теряя уверенность, что добьюсь от Аркаши чего-то вразумительного. — Точно-точно. Вот, шо я хотел сказать. Я же это. Знаю, шо они окно разбили, а хотели на тебя свалить. И шо ты думаешь. Они, видать, думают, шо я вообще дурной. Хотели, шоб я им помог. Ну, не помог, а сам разбил и на тебя настучал. — Так, — я кивнул, пытаясь собрать несвязную речь Аркаши в кучу, — и что ты сделал? — А шо я мог сделать? Сказал, шобы они шли лесом. Ты же это. С сеструхой моей дружишь. Считай, шо мы родные. — Ну, спасибо. От души! — Так это же не всё. Они и сегодня хотели меня завербовать. — В смысле? — подсознательно я начал догадываться о чем-то неладном. Было ожидаемо, что Матвей и Ваня так просто от меня не останут. Не в их характере. — В коромысле! Я такой иду, иду и тут они. Говорят, шо помощь нужна. А я же помогать люблю — только попроси. Но оказалось, шо им не это нужно. Хотели, шоб я опять какую-нибудь гадость сделал и на тебя настучал. Ну, а я настучал. Но только не на тебя, а тебе! Ишь, как получилось. Аркаша самодовольно усмехнулся и постучал кулаком по груди. Видите ли, он герой нашего времени и стоит на страже порядка и справедливости. Мне не нравилась эта ситуация. Если Матвей и Ваня снова захотели меня подставить, то жди беды. С окном мне повезло. Но где гарантия, что Женя Александрович поверит мне снова? Мысли о том, что учитель будет думать обо мне плохо, укололи сознание. Нужно было задать Аркаше ещё много вопросов. Допытаться, разузнать все в деталях, но на кухне появилась Ритка. — Шо вы тут, мальчики? — она цвела: улыбчивая, румяная и счастливая. Как только Аркаша увидел сестру, он присвистнул: — Ну, сеструха! Ну, хороша! — Спасибо, спасибо, — Ритка разулыбалась ещё сильнее и начала крутиться. Её голубое платье в белый горох идеально сидело по фигуре и подчеркивало формы. Подруга выглядела, как кукла: волосок к волоску, яркие губы и горящие глаза. — А я шо тебе говорила? А ты начал нудить, шо и серое хорошее. Вот хорошее платье, а то тряпка, — я кивнул, решая не спорить. Ведь спор о шмотье я бы заведомо проиграл. — Так шо, вы уже уходите? — спросил Аркаша. — Ага, а ты шоб был дома и ничего не натворил. А то я тебе знаешь, шо сделаю? — И шо ты сделаешь? — Голову тебе откручу! Понял?! — Не понял. — Ну, шо ты скажешь? — Ритка раздосадованно покачала головой, — Лёш, за шо мне это? — За все хорошее, — ответил за меня Аркаша, — люблю тебя, сеструха! — Тьфу на тебя! — Ритка фыркнула, но все же потрепала брата по голове и поцеловала в макушку, — ладно, только не хулигань. Лёш, так шо? Идём? — Идем, — я встал со стула и подал Ритке руку. Сегодня мне захотелось побыть джентльменом.***
Как только мы вошли в деревенский дом культуры, нас встретила музыка. Зал был украшен цветами в честь наступившей весны. Везде мелькали знакомые лица. Сегодня здесь были все. Люди смеялись, танцевали и веселились. Женихи Ритки тут же окружили её, норовя украсть первый танец. Но она вежливо отказывалась. — Лёш, пойдём, — прошептала подруга. Я скорее понял её интуитивно, чем услышал и позволил ей вытащить меня в центр толпы. Мы закружились в танце. Стало жарко. Сердце отбивало ритм музыки, а ноги начали приятно гудеть. В голову ударило веселье. С каждой секундой мы все больше входили во вкус. Пускай я и не умел танцевать, но старания компенсировали кривые ноги. — Твои женихи меня проклянут! — Да ну тебя! — Точно тебе говорю! — громко ответил я, пытаясь перекричать музыку. — А шо делать, ежели я хочу танцевать только с тобой? — Танцевать со мной. Ритка ещё сильнее вцепилась в мою руку, словно боялась, что я уйду. Наверное, со мной ей было спокойнее. Ведь после ситуации с Пашкой подруга начала избегать навязчивых мужчин и их внимания. Когда заиграла медленная музыка, все парочки начали обниматься и ворковать. На секунду я растерялся. Мне стало неловко в этом окружении, словно я и Ритка были лишними. Закадычные друзья в кругу женатиков, не иначе. Такой танец казался чем-то интимным и значимым. Мне захотелось уйти. Но Ритка заметила моё смущение и подмигнула: — Положи мне руки на талию. — Ладно, — я сделал, как попросила подруга. Под пальцами почувствовалась холодная гладкая ткань платья и изгибы женского тела. — Лёш, чего ты? Подойди ближе, — Ритка обняла меня за шею, заставляя подстроиться под её движения. Хотя движениями это было назвать сложно. Мы топтались на месте под музыку, — только не говори, шо никогда так не танцевал? — горячее дыхание опалило шею. Если бы это была не Ритка, а кто-то другой, я бы смутился и залился краской. — Танцевал. Просто все смотрят, — я окинул помещение взглядом, замечая Пашку, Степана, парочку одноклассников и ещё несколько знакомых людей. И Женю. На самом деле, его я заметил сразу, когда пришёл. Он стоял в стороне и о чем-то разговаривал с Любой. Не Татьяной. Мне тут же захотелось помахать и прокричать: «Здрасьте, Женя Александрович». Но я себя остановил. — А кто мне говорил, шо плевать, шо скажут люди? — Я. — Ну вот. Мы просто танцуем. — Да, — согласился я, не понимая, почему так отреагировал. С Риткой было комфортно и дело было точно не в ней, — ты видела Женю? Он пришел с Любой, а не с Татьяной. Наверное, она и правда из другой деревни. — Чего уж там, видела и сейчас вижу. Они смотрят на нас. — Да? — Да, — от осознания, что за нами наблюдают, я покачнулся и наступил Ритке на ногу. Подруга прошипела нечто похожее на: «Ну, ты и медведь, Леша», но быстро забыла мою неуклюжесть, и мы продолжили танец. — Они все ещё смотрят? — Да, Женя смотрит, — Ритке не нужно было отвечать. Я и так знал. Чувствовал. От чужого взгляда по позвонкам бегали мурашки, — и шо ему надо? Это он на меня пялится или за твоей нравственностью следит? Коли пришел с убогой, то пусть на неё и смотрит. Шо ему от нас надо? — Не знаю. Мне хотелось обернуться, встретиться с Женей взглядом, обменяться улыбками. Но, наверное, не стоило. Он был не один, а с Любой. И кто знает, может, скоро здесь объявится загадочная Татьяна. Я бы ничему не удивился. Быстрая, заводная музыка сменялась на медленную и наоборот. Мы устали, но не собирались уходить. Медленные танцы позволяли немного отдышаться и вновь врываться в ритм. Я хватал воздух ртом и смотрел на румяную и растрёпанную Ритку. — Все, это последний танец! — подруга облизнула губы и отбросила волосы от лица, — устала. — Давай ещё! — подначивал я, и она соглашалась. Казалось, что это будет длиться бесконечно. Музыка подстраивалась под тело, а не наоборот. Мы танцевали и веселились, пока кто-то не схватил меня за локоть и почти силой оттащил от Ритки. — Алексей… Лёша, можно тебя на минуту? — на лице Жени застыла неловкость. Он смотрел в пол, избегая прямого взгляда. Мне захотелось ответить какую-то колкость по типу: «А Любовь Матвеевна или Ваша Татьяна будет не против?» Но я сдержался и только кивнул. — Рит, я скоро вернусь, — пообещал я подруге и пошёл за Женей. Мы вышли на улицу. Было прохладно и тихо. До нас лишь отдаленно доносилась музыка и смех людей. Не зная, что сказать, я стоял и смотрел на вечернее небо. — Вы меня сюда привели, потому что опять решили следить за моей нравственностью? — спросил я, нарушая тишину, — говорил же, мы с Ритой друзья. — Друзья себя так не ведут. — Да с чего ты… Вы взяли?! Вот мы с Вами друзья и тоже могли бы так танцевать. То есть… Не так, как с Риткой. Не как девушка с парнем. Мы же оба, ну, мужчины. В общем, Вы меня поняли. Я начал нести какой-то бред. Почему-то щеки вспыхнули. Меня обдало жаром от смущения и неправильности сказанного. Но я постарался сохранить невозмутимый вид. Мне не хотелось показывать Жене настоящие эмоции. — Понял, — совсем неуверенно согласился Женя. Чтобы уменьшить неловкость, я быстро перевёл тему. На куда более важную, чем моя дружба с Риткой: — Почему Вы пришли с Любой, а не с Татьяной? — Леша, — Женя мягко улыбнулся, — ты так и не понял? — Не понял. Я… Мне… Мне интересно, кто это. И почему она Вам нравится? Мы же друзья, почему Вы не можете мне рассказать? — Она самая лучшая девушка. — Ммм, — промычал я, — понятно. Она хоть не косая? — Что?! — Что слышали! Ритка сказала, что у нас в деревне есть только одна Танька, которая годится Вам в невесты, и она косая! Женя начал смеяться. Сначала тихо, а потом громко и заливисто. Казалось, я физически чувствовал его смех: мягкий и обволакивающий. — Вы надо мной смеётесь, да?! За дурачка меня держите? — Леша, Леша, — я не понимал, что происходит, а Женю забавляла эта ситуация, — я даже не думал, что ты так заитересуешься моей любимой Татьяной. — Вашей… Любимой. Ясно всё. Я недовольно закусил губу и принципиально смотрел куда угодно, но не на Женю. На свои ботинки, кусок грязи возле дороги, фонарь на другом конце деревни и… Женю. Как бы я ни хотел, мой взгляд возвращался к нему. — Придёшь ко мне в кабинет, и я Вас познакомлю. — Что? — Да, да. Познакомлю, — я чувствовал себя самым глупым человеком на свете. Что происходит? Женя так меня запутал, что я ничего не понимал, — она живёт на книжной полке. И если бы кто-то читал литературу, то понял бы, о какой Татьяне я говорю. — Вы сейчас серьезно?! — Более чем. — Ну, Женя Александрович! — я недовольно взмахнул рукой. Идиотом быть не хотелось, но сейчас я был именно им. Всё это время я думал о книжной героине, а не о настоящей девушке. А это значит, что… — значит, Вам никто не нравится? — Да. — Да — нравится или да — не нравится? — допытывался я. Почему-то для меня это было важно. — Лёш. — Ладно, Женя Александрович, забудем. — Лёша, — повторил Женя и положил руку мне на плечо. Несмотря на то, что я был в пальто, я почувствовал тепло. Наверное, это просто воображение… — А… Вы… Если, — слова вязали язык. Мне было страшно спрашивать. Рука Жени на моем плече отвлекала и не давала сосредоточиться. Но я выпалил быстрее, чем подумал, — и всё-таки. Какие девушки Вам нравятся? Если бы я был девушкой, я бы Вам понравился? Женя непонимающе на меня уставился. Я не мог считать его взгляд. Мне стало неловко от такого дурацкого вопроса. Я не нашел ничего лучше, чем сбежать обратно в толпу. К Ритке. Подальше от Жени и странных ощущений в грудной клетке. Я задыхался, но в то же время дышал полной грудью. Парадокс. Перед тем, как вернуться к Ритке и забыться в танце, я решил заскочить в уборную. Хотелось умыться. До одури. Щёки горели, меня бросало в жар. Казалось, меня может остудить только холодная вода. Я представил, как мочу руки под сильным напором и прикладываю их к шее и лицу. Вдох-выдох. Вдох-выдох. «Лёша, ничего не случилось. Все нормально». Я пытался убедить сам себя. Ведь действительно! Все хорошо. Или всё-таки нет? «Все хорошо. Хо-ро-шо», — подсказывало сознание, и я сдался. Стало немного легче. Ко мне начало возвращаться самообладание. Я блуждал по коридору, пытаясь проветрить мозги. Мысли о Жене я беспощадно гнал. Нельзя о нём думать. Нельзя! Я и так был полным дураком. Сначала вцепился в Татьяну, потом начал задавать странные вопросы. Хватит. А то бог знает, что подумает Женя Александрович. Мы ведь только начали с ним дружить. Нам было интересно вместе. Мы смеялись, шутили… Нам было хорошо. Хватит. Хватит. Хватит! Я потряс головой, словно хотел избавиться от навязчивых образов. Вытряхнуть мысли на пол и начать безжалостно давить ногами. Я так увлекся внутренними терзаниями, что не заметил Ваню и Матвея. Они нагнали меня прямо возле уборной. — Какие люди! — в один голос протянули одноклассники. — А мы тебя повсюду ищем, — мерзко хихикнул Матвей, — уже подумали, что ты куда-то ушел. Я медленно обернулся и безразлично окинул их взглядом. Одноклассники выглядели совсем недружелюбно: растрёпанные, потные, с ухмылками на лицах. Рукава мятых рубашек были закатаны по локоть, словно намекали, что драка неизбежна. — Идите, куда шли. Мне было не до них. Я устал от постоянных разборок и хотел, чтобы меня оставили в покое. Особенно сейчас. Я был не в состоянии выяснять отношения. — Царевич, а я смотрю, ты ещё больше зазнался. Разве ты не понял, что окно — это только начало? — Да, да. Только начало, — Ваня повторил за другом. — А ты можешь только поддакивать? — уколол я. Я и раньше понимал, что Матвей в их дуэте главный. Но Ваня только и делал, что соглашался и говорил словами друга. Подпевала несчастный! — Эй! — И вам никто не поверил. Же… Евгений Александрович знает, что это не я окно разбил. Все в школе знают. А вы два дурака, настолько тупые, что ничего не можете сделать сами. Даже разбить дурацкое окно! Скажете, что нет? Я знаю, что вы пытались подговорить Аркашу. — И что? Что ты сделаешь? — Ничего я не собираюсь делать! Просто оставьте меня в покое, ясно? — мой голос отскочил от пустынных стен коридора. Мы были здесь одни. Лишь вдалеке слышалась музыка, танцы и чужая болтовня. — Это вряд ли, — покачал головой, Матвей. — Уж постарайтесь, — я пропустил угрозу мимо ушей. Смысла разговаривать не было, поэтому я решил избежать стычки. Женя Александрович бы гордился моим благоразумным решением. Я хотел вернуться к Ритке, но Матвей и Ваня загородили мне проход: — Куда это ты собрался? — Дайте пройти! — рявкнул я и попытался отпихнуть одноклассников, — мне больше нечего вам сказать. — Вот как. — Да! Я не успел среагировать. Матвей кивнул Ване, и тот набросился на меня, словно по команде. Злая, цепная псина! Конечно, я был быстрее и проворнее. Но мне не хватило пространства для маневра. Ваня прижал меня к стене, отрезая путь к отступлению. Я был беспомощен против его внушительных габаритов. — Да отпусти ты меня! — я постарался сбросить чужие руки с тела, но Ваня держал крепко. — И что ты сейчас скажешь? А, Царевич? — Матвей подошёл ближе и посмотрел мне в глаза. На его лице застыла гадкая усмешка. — Да, Царевич. Что ты скажешь? — раздался голос Вани из-за спины. Но я его проигнорировал. — Скажу, что ты все делаешь чужими руками! — Да? — Да! Я решил действовать. Давать себя в обиду — не в моих правилах. Пусть мои руки держал Ваня, но кто сказал, что бить можно только ими. Я поддался вперёд и со всей силы боднул Матвея в нос. От удара затрещал череп. Я почувствовал пульсирующая боль, словно мозг пытался выпрыгнуть из черепной коробки. За секунду в голове промелькнули все симптомы сотрясения мозга. Тошнота, головокружение, потеря сознания… Матвей, чёрт его возьми, дубовая бошка! Я подумал, что ему все нипочём, но у одноклассника из носа хлынула кровь. — Ах ты ж! — защипел Матвей, щупая подбитый нос, — ты ещё за это заплатишь! Матвей замахнулся и врезал мне кулаком в челюсть. Лицо заныло. Я приготовился получать ещё и ещё, но эти драчуны вдруг пустились в бега. До меня долетал их топот и обрывки фраз. — Трусы! Вы жалкие трусы! Я приоткрыл рот, пытаясь оценить ушиб. Что-то хрустнуло. Но, кажется, челюсть была целой. Оставалось надеяться, что мне повезло отделаться синяком. Но это ерунда. Житейское дело. После драки настроение было испорчено. Чтобы не портить его и Ритке, я решил не возвращаться на танцы. Хватит на сегодня впечатлений. Я зашёл в гардероб, забрал пальто и вышел на улицу. Свежий воздух окончательно привёл меня в чувство. Я прогуливался по деревне, заглядывая в окна знакомых. Кто-то ужинал, кто-то читал книги. Все были заняты своими делами и жизнью. Казалось, что в этой деревне время идёт по-другому. В Москве все было быстро и стремительно, а здесь события медленно сменяли друг друга. День перетекал в день, месяц в месяц. Но я начал привыкать. Ритка помогала справиться с тоской по дому. А теперь ещё и Женя. Сам того не понимая, я пришёл к дому Жени Александровича. Кажется, там никого не было. Несколько минут я потоптался рядом и решил его подождать. Я уселся прямо на крыльцо, обхватывая колени руками. Время шло, но Женя так и не появился. Неужели он пошел домой к Любе? Ну, нет. Это было исключено. Он честный. Ожидание убивало. От холода я начал дрожать. Пальто не спасало от пронизывающего ветра. Но я решил, что не сдвинусь с места. Мне нужно было поговорить с Женей Александровичем. Не знаю, что я хотел ему сказать. Наверное, я бы снова наговорил несвязный бред. Но терять было нечего. Вскоре я заметил знакомый силуэт. Женя был далеко. Но, наверное, он меня увидел и ускорил шаг. — Лёша, что случилось? — обеспокоенно спросил учитель, усаживаясь на крыльцо рядом со мной очень близко. Мы касались друг друга коленями. Ничего особенного, но это заставило меня улыбнуться. — Ничего не случилось, — я избегал его взгляда, чтобы не нарваться на сотню вопросов про ушибленную челюсть и расцветающий синяк. — Лёша, посмотри на меня. — Нет. Я же сказал, что все хорошо. — Леша, — позвал Женя, — Лёша. Боковым зрением я заметил, что Женя протянул ко мне руку. Но он не решился прикоснуться, словно между нами была невидимая стена. — Я сам разберусь. — Конечно, разберёшься, — Женя выдохнул. Я подумал, что он сейчас встанет с крыльца и пройдет в дом. Но он сделал то, чего я не ожидал. Холодные пальцы Жени прикоснулись к моей щёке, заставляя повернуть голову на него. От его прикосновений кожа вспыхнула. Я замер. Даже не дышал. — Что Вы?.. — «делаете» растворилось на языке. В груди что-то ёкнуло. Обеспокоенный взгляд Жени, кожа к коже. Слишком много ощущений и эмоций. Мы смотрели друг на друга, не решаясь пошевелиться. — Ты замёрз, — прошептал Женя, прогоняя навождение и одергивая руку. Он испуганно подскочил на ноги и начал отряхивать одежду. Нам было неловко. Но ведь ничего такого не произошло. Правда? — пойдем в дом. — Что? — не понял я. — Пойдем в дом, — Женя протянул мне руку. Мой взгляд пробежался по раскрытой ладони. Сотни мыслей взорвались в сознании. Я замешкался, но всё-таки кивнул и позволил мне помочь подняться. Принимать помощь от Жени было приятно. Потому что это был… Женя.