***
— Сын, нужно поговорить, — отец вошёл в мою комнату и, не дожидаясь ответа, захлопнул энциклопедию, которую я штудировал последний час. — Что? — устало спросил я и потёр глаза, — ещё же не поздно. Я бросил быстрый взгляд на настенные часы. Было только десять вечера. Очень рано. Ведь засиживаться до поздна — обычное дело. Бывало, мама или отец насильно заставляли меня идти спать. Они беспокоились, хотя и считали меня взрослым и самостоятельным. После войны (хотелось вычеркнуть из памяти это время), наши отношения стали теплее. Особенно с отцом. Если раньше мы могли повздорить, то сейчас были не разлей вода. Оба влюблённые в медицину и оба трудоголики. Папа от природы, а я от безысходности. — Не поздно, — согласился отец. — Тогда в чем дело? — Лёш, не думал, что скажу это, но ты слишком много учишься. — А ты слишком много работаешь, — я усмехнулся и ответил в тон отцу. Но всё же встал из-за стола и уселся на кровать. Тело приятно отозвалось на смену сидячего пожелания, по затекшим ногами побежали мурашки. — Это я сейчас много работаю, а в студенческие годы. Ух! — отец улыбнулся, вспоминая пошлое. Он часто рассказывал о своих похождениях. Был тем ещё гулякой и дамским угодником, — я все успевал! И за твоей мамой бегать, и сессии сдавать. — Хочешь, чтобы я пошел по твоим стопам? — Хочу, чтобы ты не только учился, но и отдыхал. Твои конспекты никуда не денутся, а шанс найти новых друзей можешь упустить. — Это тонкий намёк, что мне пора привести в дом невесту? — я усмехнулся, а отец разразился хохотом. — С невестой повременим. Я ещё слишком молод, чтобы становиться дедом. Я тебе о друзьях толкую. О том, что жизнь — это не только учёба. Вот когда ты в последний раз гулял? Я проигнорировал вопрос, потому что прогулок в моем расписании не было. Хотя если прогулки в соседний корпус, библиотеку или в столовую считались, то я был тем ещё гулякой. Каждый день, по несколько раз. Стабильно. — У меня есть друзья. — Да? И кто же? — отец сел рядом на кровать и начал наигранно осматривать комнату, — не вижу ни одного друга. Мне оставалось только громко фыркнуть: — Вот мои друзья, — я махнул рукой в сторону стопки писем от Ритки, — мне хватает. — Что ты заладил со своей Риткой? Она далеко, а ты здесь. Лёш, ты не подумай. Мы с мамой счастливы, что тебе так нравится учеба. Но так нельзя. — Можно. Я стоял на своем, хотя прекрасно понимал, что отец прав. Жизнь проходила мимо меня. Она была пустой и неинтересной. Но кроме учёбы у меня ничего не было. Всё осталось в деревне: Женя, наши разговоры, планы, мечты, близость. Он забрал в Ленинград лучшую часть меня, а в Москве осталась худшая: необщительная и помешанная на учёбе. — Ну, если тебе не нужны новые друзья, то, может, нужно возобновить общение со старыми? — Что? — глупо переспросил я и зевнул. Всё-таки усталость брала свое, — какие старые друзья? — Сын, ты меня пугаешь, — отец заглянул мне в глаза и недовольно покачал головой, — совсем себя загнал. Я же тебе на днях говорил. — Мм? — вопросительно протянул я, пытаясь вспомнить, что говорил папа. Дни сплелись в нечто однообразное и цельное. Бывало, что я путался в датах. Ориентировался только благодаря университетскому расписанию и чуду. А чудес в моей жизни, увы, было немного. — Света твоя вернулась в Москву. Заходила к нам на днях и спрашивала о тебе. Ты на учебе как раз был. — Что? Света? — от таких новостей я подскочил на кровати. Не верилось. Мы потеряли связь после сорок третьего года. Подруга не ответила на мое последнее письмо. Но родители заверили меня, что с ней все хорошо и она уехала в другой город. Деталей никто не озвучивал, но мне этого было достаточно. Я знал (надеялся), что подруга жива и это успокаивало. Признаться честно, я не думал, что жизнь ещё раз нас сведёт. Но сейчас она была в Москве. Совсем рядом. — Почему ты не сказал раньше? — Вообще-то я говорил, — отец снял очки и потёр переносицу, — но, видимо, ты был так занят своей учебой, что не обратил внимание. — Да? — я нахмурился, припоминая, как постоянно отмахивался и соглашался со всем подряд, чтобы от меня быстрее отстали. — И мы с мамой за ужином это обсуждали. Но ты же настолько занят, что не вылезаешь из своих книжек. Когда мы в последний раз ужинали все вместе? — в голосе отца послышался упрек, ведь в последнее время я ел исключительно у себя в комнате. Так было удобнее. Я не хотел тратить время даже на приемы пищи. Учеба, учеба, учеба… Только она спасала меня от мыслей о Жене. — Так Света в Москве? — А я о чем тебе толкую? Ты бы сходил к ней в гости. Вы же столько лет дружили. Пообщаетесь, а ты отвлечешься. Сын, ты не подумай. Я рад, что медицина — это твое и тебе нравится учиться. Это похвально. Мы с мамой гордимся тобой, но мы хотим, чтобы ты жил полноценной жизнью. Понимаешь? — Понимаю, — я отвёл взгляд в сторону и обхватил себя руками. «Как мне жить без человека, который делал меня счастливым? Как мне жить без Жени?» — Война закончилась. — Да… — я кивнул, а на лице появилась грустная улыбка. Тема войны у нас в семье поднималась редко. Никто не любил вспоминать то страшное время. Нужно было смотреть в мирное будущее, а не в кровавое прошлое. — Нужно жить. Поэтому пообщайся со Светой, сходи куда-нибудь с одногруппниками. Хорошо? — Хорошо, — согласился я. — Вот и молодец, — отец обрадовался моему ответу и похлопал по плечу, — и, сын, ты у нас самый лучший. — Спасибо, па. — И сегодня ложись спать пораньше, ладно? Я не стал спорить, потому что действительно устал. От всего. Через полчаса я отложил конспекты, залез под одеяло и закрыл глаза. В голове был бесконечный поток мыслей: «Не думай о Жене» «Я так скучаю» «Женя, я люблю тебя…» Больно. Невыносимо. Этот год никогда не закончится.***
Отрываться от привычного образа жизни было сложно. Я сросся с бесконечной зубрежкой и привык, что ни с кем не общаюсь и никуда не хожу. Но разговор с отцом заставил меня задуматься. Поэтому я решил, что нужно менять привычный уклад жизни. Тем более Света — не новый человек, а старая подруга. Нам было что обсудить. Я петлял по дворам и вспоминал школьные годы. Это было в прошлой жизни. Того Лёши больше не было. Он остался где-то там, в далёком сорок первом году. До деревни, до войны, до Жени. Я изменился. Интересно, Света тоже? В моей памяти она осталась скромной, тихой девочкой с косичками. Подругой, которая всегда выслушает и поругает за хулиганство. Чем ближе я подходил к дому Светы, тем сильнее разгорался интерес. Я ускорил шаг и вбежал в знакомый подъезд. Ступенька, ступенька, лестничный пролёт, ступенька. Я остановился у двери. На секунду замер, но тут же отбросил сомнения и постучал. — Кто? — я сразу узнал голос подруги и не смог сдержать улыбку. От предвкушения сердце ускорило ритм. Я нетерпеливо потоптался у двери, подёргал ручку и громко сказал: «Открывай, это я. Лёша». Дверь открылась и меня втянули в квартиру. Я не успел опомниться, как Света бросилась мне на шею и повисла на мне. Это было неожиданно. Я обомлел, но тут же обнял в ответ. — Не думал, что ты так по мне скучала. — Заткнись, а? — слышать грубость из уст подруги было непривычно. Но я не обратил на это внимание, наслаждаясь моментом. Мы не виделись целую вечность, но по-прежнему были друзьями. От этого осознания стало тепло. Частица прежней жизни вернулась на свое законное место. Когда Света разомкнула объятия, у меня появился шанс её рассмотреть. Сначала я не поверил глазам. И чем больше смотрел, тем больше не узнавал подругу. Света изменилась. Выросла. Передо мной стояла не девочка подросток, с которой я прощался перед отъездом в деревню, а молодая женщина. — Ты изменился, — сказала Света, а я только кивнул, мол, ты тоже. Она была другой и выглядела… Необычно. Я не мог подобрать подходящие слова. У Жени бы получилось лучше. У него все получалось лучше, чем у меня: принимать решения, быть героем и… И… «Не думай о Жене!» Света была одета в костюм с мужского плеча. Закатанные рукава белоснежной рубашки оголяли тонкие женские запястья. В этой бесформенной одежде она казалась ещё меньше. Когда-то длинные косы сменила короткая стрижка. Волосы едва доставали до плеч и непослушным вихрем спадали на густо накрашенные глаза. Света выглядела странно, словно не подходила этому месту, а, может, и времени. — Ну? Ты чего здесь застыл? Проходи, — Света махнула рукой, приглашая меня в квартиру. Она пошлепала босыми ногами по полу, а я пошел следом. Меня сковала неловкость, но я отогнал эти мысли. Я знал Свету очень давно. Не было смысла переживать. Пускай в прошлой жизни, но мы были друзьями. — Как ты? — я спросил первое, что пришло в голову, усаживаясь на диван, а Света с ногами забралась на кресло. Мой взгляд бегал по квартире. Все было не таким, как я помнил. Комната, словно потеряла уют, превратилась в коробку с голыми стенами и мебелью. Пахло не цветами и едой, а пылью и дымом. — Да никак, — Света невесело усмехнулась и покрутила часы на запястье. Кажется, очень дорогие, — жива, здорова. — Как твои родители? — Отец умер, — подруга замолчала, а потом добавила, — война. Сам понимаешь. А мать. А мать — неважно. Ты лучше расскажи, сам как? — Да вот учусь, — я неопределенно пожал плечами, не зная, что рассказать еще. Света не выглядела заинтересованной. Честно говоря, она вообще не выглядела Светой. В прошлом яркая, теплая девочка, которая полностью оправдывала свое имя, превратилась в кого-то другого. Возможно, подруга то же самое думала и обо мне. Но мои изменения не были настолько разительны и не бросались в глаза. — Знаю, на врача. Твой отец рассказал, когда я к вам заходила. Ты тогда был на учёбе, и мы немного о тебе посплетничали. Как в старые добрые времена. — Мне стоит беспокоиться? Отец выдал все мои секреты? — улыбнулся я. — Сдал тебя с потрохами! — Так и думал, — я наигранно скривился, а потом добавил, — ну, а если серьезно, то у меня ничего не происходит. Я сейчас много учусь. — По тебе видно, — Света помахал рукой возле лица, — выглядишь не очень. Но ничего, я это быстро исправлю. — Ну спасибо, — усмехнулся я, — а сама? Учишься где-то? — Где-то учусь. — Где? — Буду «великим» журналистом, — подруга хмыкнула и полезла в карман брюк, доставая оттуда портсигар, — будешь? — С каких пор ты куришь? — С таких, — Света закатила глаза и протянула мне сигарету, — так ты будешь? — Давай, — я не курил, но сейчас не смог отказаться. Вспомнил, как курил Женя. Глупо, но мне показалось, что так я буду немного ближе к нему. Света прикурила две сигареты спичками. В квартире запахло гарью. — Ну так вот. Буду писать статейки в газеты. Как выращивать помидоры, как растить детей и тому подобное. Сука смертная. — Скука. — Нет, Лёш. Сука, — Света сделала затяжку и выдохнула дым в потолок. Я таращился на подругу и не мог поверить ни ушам, ни глазам. Раньше Света никогда не ругалась и не курила. Что с ней произошло? Передо мной сидел другой человек. Я не знал, что ответить, поэтому тоже начал курить. Дым окутывал лёгкие, а мысли воспоминания: — Жень, дай попробую сделать затяжку, — я перехватил его руку, пытаясь поймать сигарету губами. — Нет. Тебе не надо. — А тебе значит надо, да? — Да, — Женя быстро докурил сигарету, словно я мог её отобрать и поцеловал меня. На губах чувствовался вкус никотина и сладость Жениных губ. После поцелуя желание пристраститься к вредным привычкам отпало. Тогда Женя добился своего. Но сейчас его здесь не было. Я пускал дым по телу и думал: «Тебя нет рядом, чтобы остановить меня. Я сам решаю, что делать» — … Так расскажешь? — А? — я встряхнул головой, возвращаясь в настоящее время, — прости, задумался. — Да я так и поняла, — Света склонила голову на бок, словно пыталась понять, о чем я думал. Она прищурила подведенные черным глаза, а мне стало не по себе. Взгляд был острым и пытливым, как на допросе, — говорю, расскажи, как там в деревне было. Ты писал, что новую подружку себе нашёл. — А ты ревнуешь? — Разбежалась, — Света закинула босые ноги на журнальный столик. Мой взгляд зацепился за тонкую щиколотку и расслабленную позу. Когда мы учились в школе, подруга всегда и везде сидела, как примерная ученица. А сейчас она вела себя свободно. Даже слишком. — Ритка… Она, — я задумался. Свете бы она понравилась? Прежней Свете — нет. А новой? Да, наверное? Я не знал, но уверенно выпалил, — вы бы подружились. — Вот как. — А то! — Ну, кое-что общее у нас есть. Мы обе дружим с тобой. А ты своей Ритке тоже в свое время нравился? — Свет… — я вспомнил нелепое признание в любви и поцелуй до моего отъезда. Стало неловко. Я ведь знал, что нравлюсь подруге, но игнорировал и предпочитал делать вид, что не замечаю. — Да брось, Лёш. Я шучу. Это было сто лет назад. Сейчас мы просто друзья, — Света поднесла сигарету к губам и сделала медленную затяжку. Она курила, словно никуда не спешила. Медленно, со вкусом, наслаждаясь. А Женя наоборот. Быстро. Не ради удовольствия, а чтобы успокоить нервы. «Не думай о Жене» — У тебя, наверное, сейчас много друзей. — Хм, а разве похоже? — Не знаю, — честно ответил я. Новая Света была для меня загадкой. Я не знал, чем она жила последние годы, но собирался узнать. У меня было слишком мало друзей, чтобы ими разбрасываться. — То-то же. Но теперь я знаю, что ты в Москве. Поэтому, Лёш, ты никуда от меня не денешься. — Ты ставишь перед фактом, да? — Ага, — Света встала с кресла, уселась рядом со мной на диван и закинула на меня ноги. Это было странно, но я не возражал. Пускай. Лишь подумал, что я постоянно окружал себя удивительными людьми. Хитрая, самоуверенная Ритка. Грубоватая и беспардонная новая Света. С одной стороны очень разные. Но сейчас я замечал едва уловимые сходства. И Света, и Ритка были свободными и не зависели от мнения общества, и ни одна из них не была похожа на Женю. Подруги были его полной противоположностью. Как чёрное и белое, хорошее и плохое. Но несмотря ни на что, Женя оставался единственным, до скрежета зубов правильным и любимым. Моим.***
Следующие полгода прошли лучше. Света скрасила мое одиночество, наполняя серую жизнь красками. Не яркими, нет. Это было не про неё. Её оттенки — вино-бордовый и тёмно-синий в цвет мужских костюмов. Мрачная, скрытная и саркастичная. Подруга притягивала, а я с головой окунался в новую Свету и старался не думать о Жене. Наше общение было терпким, как сигаретный дым. Но я подсел и тянулся к её цинизму. — Свет, как думаешь, я буду хорошим врачом? — однажды спросил я. Мечты о будущей карьере заставляли не опускать руки. У меня была цель. Я хотел помогать людям и быть как отец. Ради этого я вставал по утрам и ходил на лекции в любую погоду. — Будешь, — ответила подруга, но тут же добавила, — если поймёшь, что всех спасти невозможно. У тебя на руках будут умирать люди. И чем раньше ты осознаешь, что ты в этом не виноват, тем лучше. Ты не несёшь ответственность за чужую жизнь. — Но я должен сделать все возможное, чтобы помочь. — Да, но ты не сможешь совершить чудо. Оторванную голову не пришить на место. Ну, ты можешь попытаться, — Света брезгливо фыркнула, — но толку от этого не будет. Слова подруги заставили задуматься. Но поток мыслей привёл меня снова к Жене. Как предсказуемо. Меня пугало, что наши отношения, как эта метафорическая оторванная голова. Да, мы встретимся через год (уже намного скорее), но как раньше уже не будет. Как сказала Света, я был не в силах сотворить чудо. Особенно, если Женя не хотел этого. «Ему не нужна моя любовь. Он меня давно забыл и живёт своей жизнью» Страхи тяготили. Но со Светой было легче справляться. Дурные мысли отступали. Ведь встречи после пар, одна сигарета, выкуренная на двоих, и грубые шутки отвлекали от ожидания лета и поездки в деревню. Будни больше не были пустыми, а я перестал ощущать себя потерянным. Успокоились даже родители. Они были счастливы, что я перестал учиться до дрожащих рук и лопнувших капилляров. Да я и сам был рад. Общение пошло мне на пользу. Жизнь приобрела очертания нормальности. Но с приближением заветной даты, эта нормальность начала плыть и искажаться. Мне было страшно. Предстоящая встреча с Женей занимала все мои мысли. Я представлял, как увижу его, услышу, прикоснусь и… И меня бросало то в жар, то в холод. «Вдруг Женя не приедет?» «А если он меня разлюбил?» Год — это миг в масштабах истории, но приличный отрезок в жизни человека. А у Жени была жена (будь она неладна) и совершенно непонятные мне принципы. Но вопреки всем сомнениям, я трепетно обводил числа в календаре. Ждал нашу встречу и возможность сказать лично: «Я по-прежнему тебя люблю».***
У меня не было сил ждать. Все тело ныло и подрагивало от предстоящей встречи. «Господи, я скоро увижу Женю!» Счёт шёл на недели. Три недели, две… Ожидание было пыткой. Я норовил сорваться в деревню прямо сейчас, но боролся с этим желанием. Пусть и безуспешно. Я не выдержал и поехал раньше. Родителей удивило мое незапланированное путешествие, ведь по сути, меня там никто не ждал. Баба Тоня умерла полгода назад, а больше никого и не было. Но меня было не переубедить. Я заверил отца и маму, что все хорошо, и я скоро вернусь. Мол, соскучился по Ритке и хочу отдохнуть от городской суматохи. Отговаривать никто не стал. Деревня встретила меня знакомыми улицами и чистым воздухом. Я прогуливался по забытым дорожкам и вспоминал прошлое. Здесь остались подростковые годы, первый поцелуй и первая любовь. Все было родным, но в то же время далёким и чужим. За год я отвык от размеренного темпа жизни и мне было тесно. Однако Ритка заставила почувствовать меня себя, как дома. Мы долго обнимались и не могли поверить, что наконец-то встретились. Письма не могли заменить живого общения. Глядя на подругу, я непроизвольно улыбался и делился всем, что было на душе. Я рассказал про учебу, Москву, Свету. Выворачивал наизнанку свою жизнь и мысли. Было уютно, словно с нашей последней встречи прошёл не год, а несколько дней. Мы проговорили целую ночь и заснули, когда утренние лучи заглянули в окно. Я проводил с Риткой все своё время, не отходя ни на шаг. Вцепился в подругу, как в единственную стабильность. Потому что страшно. Потому что до встречи с Женей оставался один день. Мне до безумия хотелось пойти в наш сарай. Но я ждал ночи и оттягивал момент. Смаковал предвкушение и покорно ждал. Время пришло. Ноги дрожали, сердце выпрыгивало из груди. Когда я зашёл в сарай, стены и половицы встретили меня тихим скрипом. Я осмотрелся. Это место словно замерло в пространстве и времени. Все было точно так же, как тогда, когда мы с Женей дали друг другу обещание встретиться через год. Только появилось больше пыли. Но это ерунда. Вместе мы вернём сараю обжитый вид. Каждый угол отбрасывал меня в воспоминания. На губах появилась улыбка. Здесь мы с Женей любили друг друга, здесь читали книжки и ели спелые яблоки. В сарае существовали только мы и любовь. Это было наше место с нашими секретами. Я аккуратно сел на старый матрас, провел рукой по ткани и улыбнулся. Нужно было подождать. Женя мог появиться через час или позже. Мне было все равно. Я был готов ждать, целый день, ведь это ничтожно мало по сравнению с годом. Я ждал… У меня вспотели руки, я не мог найти себе места от предвкушения. Я ждал… От нетерпения я расхаживал по сараю и мысленно придумывал наш диалог. — Жень, я так скучал. — Я сильнее. — Жень, я рад, что ты приехал. — Как же я мог не приехать? Я же люблю тебя. — Жень, я по прежнему тебя люблю. — Я тоже, Леша. Сотни вариантов, но ни один мне не нравился. Хотелось сказать что-то особенное и личное, чтобы Женя понял — все как раньше. Я ждал… Было уже очень поздно. На меня навалилась усталость. Я позвонил себе лечь на матрас и заснуть. Ведь чем быстрее наступит утро, тем быстрее я увижу Женю. Но следующий день принёс горькое разочарование. Женя до сих пор не приехал. Но почему? Может, он задержался или перепутал даты? Должно же быть какое-то объяснение! Но чем дольше я ждал, тем сильнее разочаровывался. Наступил вечер. Но в сарае нас по прежнему было двое — я и жгучая обида. Она потрошила меня изнутри, заставляя терять веру в любовь. Женя меня не любил. Оказывается, эта встреча была нужна только мне. Женя жил счастливую жизнь с Любой и стал правильным. Без изьянов и глупой влюблённости в мальчишку. Я хотел злиться, хотел кричать, но сломался. Женя выбрал жить дальше. Без меня. Одиночество ощущалось острее, прошивая меня насквозь черными нитками. Я снова почувствовал себя школьником. Брошенный, потерянный и влюбленный в учителя. Безответно. Женя был далеко. За год я стал для него чужим. Но у меня была родная Ритка. Она никогда бы не оттолкнула и не бросила. Подруга всегда была рядом. Я цеплялся за эту мысль, как за единственное спасение. Когда я появился у нее на пороге, подруга впустила в дом и ничего не спрашивала. Мне было нечего сказать, но можно было молчать. Рита понимала без слов. — Хочешь шо-то выпить? — я кивнул, Ритка поставила на стол две чашки и разлила домашнее вино. Бордовая жидкость окрашивала фарфор и приятно щекотала нос. Я сделал первый глоток. Внутри стало теплее, — Лёш, так шо? Шо тебе так испортило настроение? — Да все нормально, — я отвёл взгляд в сторону. Врать не хотелось, но я не мог рассказать Ритке про Женю. Точно не сейчас. Мне нужно было отвлечься, а не проваливаться в обиду и боль. Жизнь продолжалась. Я прожил без Жени год, смогу жить и дальше. Смогу! Я пытался себя убедить, но что-то нестерпимо жгло в груди. — Ага, вижу, шо ненормально. Шо это ты? Плохие воспоминания али шо? — Да. Мне было тяжело. Ведь плохих воспоминаний не было. Были только хорошие, которые остались позади. А будущих никогда не будет. Женя все решил за меня. Он одним махом обрубил все мосты, оставляя прошлое в прошлом. Для него это было правильное решение. У Жени семья. А я… А я глупая ошибка молодости и пятно на безупречной репутации. — Рит, знаешь. Я очень по тебе скучал. — Я тоже, — подруга подсела ближе, укладывая голову на моем плече. Я её приобнял и начал гладить по спине. Ритка прижалась ближе, а я был только рад поделиться теплом с человеком, который был готов это оценить. Мы пили. Разговоры становились откровеннее, я — отчаяннее. Хотелось выпотрошить все секреты и тайны, но Женя был запретной темой. Я хотел рассказать, но не мог, потому что знал, Женя бы не одобрил. А я и сейчас делал то, что он хотел. Внутри тлела обида. — Рит, ты счастлива? — спросил я, а сам задумался. Что такое счастье? У меня были родители, друзья, дом, учеба и мечта стать врачом. Но почему мне было так паршиво? Без Жени все казалось неважным. Но ведь это неправильно, да? Счастье не может зависеть от одного человека? Или может? — А шо, похоже? — подруга вздохнула, — Лёш, я так устала. Эта деревня, эти люди. Я… Я здесь лишняя. Когда ты был рядом, мне было не так тошно. Но ты уехал, и шо у меня осталось? — Прости. — Да брось, шо ты такое говоришь. Ты же не виноват, шо уехал. Я все понимаю. Сама бы уехала, ежели было куда. Но мне некуда. Можно, конечно, все бросить и поехать, куда глаза глядят, но мне… Мне страшно, Лёш. — Тебе? Страшно? Не верю. — Правду говорю, — Ритка посмотрела мне в глаза. Она была так близко: родная, открытая, всегда рядом. У подруги был непростой характер, проблемы с доверием, но она впустила меня в свой мир и разрешила увидеть себя настоящую. Я это ценил, — Лёш, ты мой единственный друг. И… И я могу поделиться только с тобой. Мне… Мне нужно кое-шо рассказать. — Что? — я пытался ухватиться за откровение подруги и не спугнуть. Рита сомневалась. — Тише, — девичьи пальцы коснулись моих губ, заставляя замолчать, — я знаю, шо ты поймёшь и не будешь осуждать. Просто… Это личное. Но я… От тебя у меня нет секретов. Сам знаешь. — Рит, — я перехватил руку подруги, погладил выпирающую косточку на запястье. Нежно. Правильно. Поддался порыву и поцеловал тыльную сторону ладони. — Лёш, ты шо? — Ничего, — прошептал я, — ты… Ты всегда рядом, когда мне нужно. Рита растерялась, но кивнула, соглашаясь: — Ну а как иначе? — Никак. Вот именно! Без Ритки было никак. У меня осталась только она. Я отпустил себя. Потратил миг на принятие решения и накрыл губы Риты своими. Я целовал настойчиво и требовательно. Мне хотелось чувствовать близость с человеком, который никогда меня не предавал. Ритка отвечала, обнимая меня за шею. Этот поцелуй — не месть Жене, а человечная потребность быть нужным. Женя Александрович от меня отказался, а Рита хотела быть ближе. Я выбрал быть желанным и любимым. — Лёш? Ты шо это опять удумал? Как тогда на свадьбе? — Тебе не нравится? — Нравится, — я улыбнулся Рите в губы и потянул на себя. Подруга уселась ко мне на колени и бесстыдно поерзала. Меня бросило в жар, тело отвечало на прикосновения. Мысли выветрились. Осталось только желание трогать и чувствовать. Я сжимал мягкие, округлые бедра и целовал шею. Руки блуждали по тонкой талии и оглаживали выгнутую поясницу. Нужно. Нужно. Мне нужна Рита. — Пойдем в спальню? — не отрываясь друг от друга, мы дошли до Риткиной комнаты и завались на кровать. Пружины скрипнули под весом тел, но мы не обратили на это внимание. Я навис сверху, а подруга доверчиво смотрела и ждала продолжения, — ты же знаешь, что я тебя не обижу, как твои предыдущие дураки? — Знаю, — Рита выдохнула и принялась развязывать пояс на платье, — я тебе доверяю. — Хорошо, — я снова поцеловал, помогая снять одежду. Рита не стеснялась наготы, а я жадно смотрел на женское тело. С девушкой я был впервые, и мне это нравилось. Хотелось исследовать и наблюдать, как Рита реагирует на разные прикосновения. Поцелуй на внутренней стороне бедра и отпечатки пальцев на ягодицах. У подруги было красивое, мягкое тело, с точеными изгибами. Я целовал, трогал пышную грудь и слышал тихие стоны. — Лёш, не сдерживай себя. Я скажу, если шо-то не так, — Рита говорила, как и где ей приятно. Я слушал и прислушивался. Хотелось оправдать доверие подруги и сделать все, чтобы она не пожалела. Мокрые поцелуи на шее, на животе. Откровенно. Правильно. Мужчина и женщина. Все, как говорил Евгений Александрович. Я забывался в объятиях, пытаясь вытравить воспоминания о Жене. Ритка — не он. Это было к лучшему.***
Рита лежала на моей груди и бесцельно водила пальцем по коже. Нам было хорошо вместе. Спокойно. В голове было пусто. Говорить не хотелось, но подруга нарушила тишину тихим вопросом: — И зачем мы это сделали? Я хотел ответить что-то вразумительное, но я и сам не знал. Мы нуждались друг в друге. Этого было достаточно. Два поломанных человека нашли отдушину и поддались эмоциям. Так бывает. — Ты жалеешь? — я погладил Риту по обнажённому плечу. В темноте её кожа казалась прозрачной. Прикоснешься — исчезнет. — Не жалею. Но ты уедешь, а я останусь здесь. — А поехали со мной в Москву? Мое предложение было внезапным, но искренним. Я хотел забрать Ритку с собой. Мне нужен был близкий человек рядом. Во мне разгоралось эгоистичное желание присвоить и не отпускать. Женя не был моим, а Рита — да. — Ты шутишь? — Нет. Ритка уселась на кровати, прикрываясь одеялом. Она недоверчиво на меня посмотрела, осмысливая предложение. На её лице мелькало сомнение. — Зачем тебе это? — Хочу, чтобы ты была рядом, — искренне ответил я, — мне тебя не хватало, и я скучал. Если хочешь, можем пожениться. Мне было нечего терять. Женя хотел, чтобы я был нормальным. Пожалуйста! Женюсь на лучшей подруге, буду прекрасно жить. Свадьба, работа. Все как у всех. А любовь… Ну её! От чувств одни проблемы. Любовь к Жене причиняла мне только боль. «Неправда» «Правда. Правда! Правда!!!» — Шо? Ты сдурел? Я же знаю, шо ты меня не любишь. — Люблю, — возразил я. — Как подругу. — И что? Разве этого не достаточно? И ты тоже меня не любишь. Можешь не отрицать, — я безразлично пожал плечами, — но это ведь не главное, да? Ты прежде всего моя подруга, а о друзьях заботятся. Это жён могут бить и издеваться. А друзей никогда. И сегодня нам было хорошо вместе. Мне понравилось. — Это был твой первый раз? — Нет, Рит. Не первый, — в горле встал ком. Я еле сглотнул подкатывающую дурноту. Думать о первом опыте не хотелось. Но перед глазами уже появился Женя. Красивый, любимый, с приоткрытым от удовольствия ртом. «Не думай о нем!» — Лёш. Рита хотела что-то сказать, но я её перебил: — Мои родители будут не против. Они поддержат, — я потянулся к Ритке, оставляя поцелуй на шее и ниже, — ну что? Ты согласна? Сделаем все, как ты хочешь. Будешь жить со мной в Москве. Сама же говорила, что хочешь уехать отсюда. Ну и уедешь. Точнее, уедем вместе. «Рит, не бросай меня. Ты нужна мне» — Я должна тебе шо-то сказать, — подруга закусила губы и обняла себя. Ей было неловко, — если бы это был не ты, я бы не говорила, а вывернула всё в свою пользу. Но я не могу тебя обманывать. Хотела сказать тебе ещё до этого. Но закрутилось. В общем, Лёш, я… — Что? — я взял Риту за руку, переплетая пальцы, — ты можешь мне рассказать. Ты же знаешь, что я всегда буду на твоей стороне. — Я… Я беременная. — Как? — глупо переспросил я. — Вот так. Я замолчал, не зная, что сказать. В голове было слишком много мыслей. Они сбились в кучу и мешали здраво оценивать ситуацию. — Шо? Уже передумал на мне жениться? — Ритка горько усмехнулась. — Нет, — упрямо повторил я, хотя чувствовал себя растерянным. У Риты будет ребенок. Как это возможно? — Лёш, я не хочу этого ребёнка. Может, можно шо-то сделать… Я не знаю. Как в тот раз? Я же тогда не родила. Точнее родила, но… — Ты тогда чуть не умерла, — резко перебил я. — Но не умерла же. Бабы же шо-то делают, шобы не рожать. Я хочу избавиться от него. Ты мне поможешь? Пожалуйста. — Какой месяц? — Третий. — Рит, нет. Ты же сама понимаешь, что можешь не выдержать. Это опасно. В тот раз я думал, что сойду с ума. Тебе нужно родить. — А вдруг я не смогу его полюбить? — Ритка вернулась ко мне в объятия и уткнулась носом в шею. — Все любят своих детей. И я помогу тебе. Хочешь? Моим родителям скажем, что это мой ребенок. Они его примут и тебя тоже. Они у меня хорошие. Будем вместе воспитывать. — Зачем? — Потому что ты мой самый близкий человек, и я хочу тебе помочь. Ритка скептически хмыкнула: — Готов воспитывать чужого ребенка? — Да. Я не был готов, но не видел другого выхода. Больше всего я боялся потерять и Ритку. У меня не получилось удержать Женю, он исчез из моей жизни. Но за подругу я был готов бороться. — И даже не поинтересуешься, кто отец? Мне было все равно, но всё-таки я спросил: — И кто же? — Данила. — Кто? — не понял я. Имя было знакомым, но оно стёрлось от времени, оставляя только едва заметный отголосок в сознании. — Деревенский сумасшедший, который постоянно ошивается рядом с церковью. — Что? Как? В голове не укладывалось! Да, Данила был хорош собой, но он был не в себе. Ребенок, запертый в теле взрослого мужчины. Я пытался представить подругу с ним, но не получалось. Противоестественно и дико. — Осуждаешь? — Нет, нет, — я поцеловал Ритку в макушку, пытаясь убедить, что все нормально, — просто хочу понять… — Не знаю, шо тебе сказать. Я знала, шо он меня не обидит, как это могли сделать другие мужики. Ну и вот. А беременность… это случайно вышло. Я не хотела. Дура я. Точно ничего нельзя сделать? Я могу тяжести потаскать али ещё шо-то. Лёш, я не хочу. — Придется. Я буду рядом и помогу тебе. Ты мне веришь? — Да. Только тебе и верю. — Хорошо. Тогда послезавтра поедем в Москву. — Уже? — Нам здесь больше нечего делать. Я закрыл глаза, прощаясь с этим днём и прошлой жизнью. Мне нужно было двигаться вперёд и забыть прошлое. Но как это возможно? Если я по-прежнему любил Женю?