Незабываемое

Горло болело. Глотать было мучительно, и Тони не мог понять причину. Но если честно, он не многое мог сейчас понять. Боже, и голова болела. Желудок скрутило, и он конвульсивно сглотнул, успокаивая его, пытаясь снова обрести контроль над своим телом. Мысли бежали галопом, Тони пытался вспомнить, что случилось, что он делал… Скруллы. Рид. Прибор. Он резко открыл глаза, зажмурился от яркого света, бьющего сверху, и решил пока так и оставаться. Что-то, связанное с лампами, смутно смущало его, что-то было не совсем так; но он проигнорировал эти подозрения, сконцентрировавшись на том, чтобы понять, что произошло. — Рид? — спросил Тони, морщась от того, как это короткое слово потревожило его сухое горло. — Тише, ты, — ответили неприветливо. На его затылок скользнула рука, придержала голову, чтобы он мог отпить из поднесенной к губам чашки. Тони заставил себя делать медленные глотки, а не хватать воду большими порциями, но чашку убрали все же слишком быстро. Тони закашлялся, отчаянно моргая, чтобы прояснить взгляд. Это не лаборатория Рида, понял он, как только открыл глаза. Так где же он, черт побери? Оглядевшись вокруг, по кускам металла у дальней стены и сварочному оборудованию, а также рабочему столу, Тони пришел к выводу, что он в какой-то мастерской. Мастерская выглядела странно знакомой, хотя он был уверен, что никогда раньше ее не видел. Это определенно не одна из его лабораторий, слишком архаичное оборудование. Вглядевшись, он увидел пачки металлических пластин, коробки с частями каких-то механизмов, паяльную установку, еще какие-то столы с разбросанными по ним инструментами и наполовину законченными приборами, чертежную доску со схемами… Внезапно он понял, что самая продвинутая вещь в этом месте находится в соседней комнате – компьютер. Что-то подсказывало, что тот был в другом помещении, потому что занимал слишком много места, но Тони пока отложил эту мысль. Его мозг отчаянно работал. Тони поморщился, рефлекторно поднимая руку к груди и отстраненно потирая репульсор. Мощность целой звезды, в сто раз больше энергии, чем в норме получает человеческий мозг - и такой нулевой результат от всего этого. — Что ж… Ты, конечно, выглядишь как Тони, но эта штука в груди тебя выдает, — произнес тот же голос, что и ранее, и Тони, перестав двигать пальцами, посмотрел вверх. На лицо, которое было ему знакомо… и не знакомо. — Джарвис? — спросил он недоверчиво, не переставая пялиться. Незнакомец выглядел как Джарвис. То же лицо, то же телосложение, те же глаза… но больше волос на голове, больше мускулов, чем Тони когда-либо у него видел. И было что-то еще, какая-то особенная уверенность, проглядывающая в его чертах. Одежда цвета хаки, похожая на униформу, мельком напомнила Тони об Индиане Джонсе. Мужчина моргнул, откровенно пытаясь скрыть собственное удивление. — Так меня зовут, — ответил он осторожно — Не то чтобы это было секретом, так что тот факт, что ты знаешь меня по имени, ничего не доказывает. Тони открыл рот для ответа, но понял, что ему не хватает слов, и снова его закрыл, молча глядя на человека, который выглядел до ужаса похожим на того, кого он считал почти отцом. После нескольких мгновений напряженной тишины, в голове Тони что-то щелкнуло и встало на место. — О Боже, — простонал он, прикрывая глаза ладонью. — Да вы издеваетесь. Тони почувствовал удивленный, раздраженный взгляд… Джарвиса и громко вздохнул. — Я тебя знаю. Не знаю, как так получилось, потому что мы никогда раньше не встречались, но ты мне знаком. И хотя ты уже нацелился просверлить мне взглядом дырку в голове, я знаю, на самом деле ты никогда ничего мне не сделаешь, потому что ты вырастил меня. Его. Другого меня. Твоего меня. Черт, все это странно. Уж после всех приключений можно было бы подумать, что я и привыкну обнаруживать воспоминания другого себя, но очевидно, это не так. Он взглянул на Джарвиса сквозь пальцы и наткнулся на сузившиеся глаза и сцепленные руки. — Ух ты, я и не думал раньше, что бакенбарды могут быть пугающими, — сказал Тони в пространство. Джарвис фыркнул, но промолчал. Тони сел, только теперь осознав, что он все еще полуголый. Не удивительно, что Джарвиса настолько поразила его грудь. Репульсор, должно быть, выглядел чертовски шокирующее для… Он застонал от внезапного осознания и схватился за голову, когда ее охватила пульсирующая боль. — Черт. Через секунду Тони открыл глаза и по-новому взглянул на мастерскую. Он знал эту комнату, как знал чертежи Особняка Мстителей. Да, вот главный рабочий стол, и станция для зарядки репульсоров, и что-то, похожее на полусобранный гидролокатор дальнего действия, и… броня. Губы Тони изогнулись в полуулыбке. Некоторые вещи не меняются. Возможно, это успокаивало больше, чем должно было, учитывая скрытый смысл присутствия брони. Игнорируя Джарвиса, Тони осторожно встал (головная боль становилась тем слабее, чем дольше он бодрствовал), обогнул стул и пересек комнату, с трепетом глядя на броню в углу. Она была огромна. Даже более громоздкая и тяжелая, чем Марк I, а это что-то да значило. Примитивная, и одному Богу известно, каков ее источник энергии, но в то же время… броня была красивой. Отполированная сталь, поблескивающая под лампами, никаких примесей или краски, отвлекающих от ее смертоносного силуэта. Тони медленно потянулся, провел пальцами по доведенной до глянца лицевой пластине, слегка задерживаясь у выбоины, которая не была заделана, и выдохнул. Он никогда раньше не видел эту броню, но знал ее. Знал ее, словно был с ней непосредственно связан. Он сомкнул на мгновение ресницы и вспомнил, как обдумывал и изучал чертежи с Джарвисом, спорил об энергоресурсах, процентных соотношениях и проблемах проводки; вспомнил долгие ночи, проведенные с паяльником и паяльной лампой; вспомнил приятную тяжесть, когда он впервые надел этот костюм. — Я помню, что ты спорил со мной по поводу мотоцикла, — сказал Тони бездумно, продолжая восхищаться чистыми линиями и изгибами металла. Его неожиданно схватили за плечо и развернули – пришлось облокотиться на броню. Он смотрел прямо в разгневанное лицо Джарвиса. — Кто ты, черт возьми, и как ты это узнал? Почему ты выглядишь, как Тони? — прорычал мужчина, и впервые Тони осознал, что злой Джарвис может быть пугающим. Несмотря на внутреннюю убежденность, что Джарвис не причинит ему вреда — и откуда, черт побери, это взялось вообще? — что-то еще подсказало ему: эта ситуация совершенно новая, и неизвестно, что может произойти. Аккуратно подняв руку, настолько миролюбиво, насколько это возможно, он указал на себя — свое лицо, свою грудь — широким движением. — Я — Тони. Не твой Тони, — торопливо добавил он, видя, как брови Джарвиса все больше сдвигаются, и продолжил. — Можно сказать, я из другого мира. Я… Я не совсем уверен в том, как сюда попал, хотя у меня есть некоторые идеи, но я действительно Тони. Энтони Эдвард Старк. Моей матерью была Мария, а отцом — Говард. Тони отчетливо слышал горечь в своем голосе. — Они погибли в автодорожной катастрофе, когда я был еще подростком. И ты — ну, мой Джарвис — можно так сказать, растил меня после. Ну, и до этого тоже, так как у них не хватало времени на меня, — не мог не добавить он. — И ты думаешь, я в это поверю? — выпалил Джарвис. Губы Тони изогнулись, но он остановил себя до того, как успел полноценно улыбнуться. Это не поможет исправить то, что тот думает, будто Тони его обманывает. Другие воспоминания — от этого другого Тони, наверное — подсказали ему, что это обычный для Джарвиса тон, когда тот был пойман врасплох, но уже начинает успокаиваться. — Нет. По крайней мере, я не ожидаю этого от разумного человека. Но это правда. Что бы ни случилось, как бы это ни произошло, не сомневаюсь, что могу это исправить, могу поменять нас назад. Я почти уверен, что твой Тони оказался в моем мире, а я заперт в его, и все, что нам нужно — некоторое время на создание эквивалента прибора скруллов, который стал причиной этого, и потом определенное решение числовых задач большого объема, чтобы все правильно запрограммировать… — его голос затих, потому что снова всплыла мысль-воспоминание. — О, мой Бог, — он уставился на Джарвиса с безнадежным ужасом. — Тут же нет компьютеров. Я застрял в 1940-х! — Ты в 1941 году, если быть точным, — поправил Джарвис. — Но что значит «нет компьютеров»? Конечно, у нас есть компьютеры! У тебя — у Тони — самый мощный компьютер в мире. Не то чтобы ты это афишировал перед военными, конечно, - добавил он напряженно. Тони закатил глаза. — Да, конечно. Если можно назвать компьютером то, что занимает целую комнату. У меня вот язык не повернется. Мне нужно что-то пригодное для программирования, а не куча электронно-лучевых трубок, которая не годится ни для чего более сложного, чем игра «соедини точки на перфокарте». Оглянувшись вокруг, Тони с особенной ясностью осознал, где они находится. Это была не просто лаборатория — это была его лаборатория. Лаборатория «другого его». Лампы дневного света под потолком казались до неприличия яркими, и он сделал мысленную пометку исправить это, как можно быстрее, потому что нереально что-то сделать, если у него будет постоянная головная боль от этих чертовых штук. Обернувшись, чтобы снова посмотреть на броню, он вздохнул, а потом легко улыбнулся. — Полагаю, электронно-лучевые трубки и перфорированные карты подойдут. Не то чтобы у меня имелся какой-то выбор. Даже если бы я хотел остаться здесь на столько, чтобы успеть спроектировать и создать работающий микропроцессор, такие технологии просто еще не существуют в 1941 году. Даже для твоего Тони Старка. Он снова оглядел комнату и со смешком покачал головой. — Никогда не думал, что у меня будет уважительная причина сказать так… но это будет похоже на сдирание шкуры каменным ножом. Ироничные слова вызвали только удивленный взгляд Джарвиса. — Но я справлюсь. Должен справиться, — добавил он про себя, более хмурым тоном, чем смел произнести вслух. Ему нельзя здесь оставаться, и одному Богу известно, что за беспорядок творится дома, где слоняется потерянный во времени другой Тони. Есть надежда, что Рид смог уговорить Стива иметь с ним дело. Внутри что-то болезненно сжалось от этой мысли, и Тони несколько секунд пялился на броню, пытаясь вернуть контроль над своим лицом). Он почувствовал на себе оценивающий взгляд Джарвиса и медленно повернулся, хотя еще не был уверен, как иметь дело с Джарвисом, настолько отличающимся от человека, к которому он привык с раннего детства. — Ты определенно Тони Старк, — губы Джарвиса изогнулись. — Даже лучшие трюкачи нацистов не смогли бы обмануть меня, так что ты, должно быть, тот, кем, по собственному утверждению, являешься. Это очевидно. Как и то, что ты не отсюда. Ты говоришь, какой-то прибор… скруллов сделал это. Я не знаю, что такое скруллы, но я знаю, что он не просто поменял вас местами. Ты многое помнишь – меня, лабораторию, броню. Как? Проведя рукой по волосам и растрепав их еще больше, Тони вдохнул. — Реально, о скруллах я могу сказать только то, что это инопланетная раса, и вы должны быть чертовски рады, что с ними не знакомы. Есть надежда, что твой мир никогда их не узнает. Они причинили достаточно вреда в моем. Он снова потянулся к броне, опуская руку на полированный металл. — Впрочем, забавно. Вот это, кажется, никогда не меняется. В каждой Вселенной, что мы видели, есть Железный Человек. Сделав паузу, Тони взвесил эти слова. Как бы прибор скруллов это ни сделал, он живо помнил жизнь другого Тони, его эмоции, его знания. Он помнил, как разрабатывал броню, помнил, как использовал ее, чтобы спасти жизнь Пеппер. Он помнил одиночество и страх. Этот Тони, кажется, был очень похож на него — до того, как ему в грудь вживили репульсор, до всего, что он забыл — в ранние годы, когда образовались Мстители. Единственное, чего, вроде бы, не хватало - вины, которая тяготила его и тянула вниз. Тони в этом мире не подводил людей, не становился причиной их гибели, не создавал ситуаций, почти уничтоживших мир. — В каждой Вселенной? — спросил Джарвис, гораздо мягче, чем раньше. Тони знал, что если он повернется взглянуть на него, то увидит беспокойство, хорошо знакомое ему как по собственным воспоминаниям, так и по воспоминаниям этого другого Тони. — Называй это… другими мирами. Не думаю, что у вас уже появилась теория множественных вселенных или параллельных реальностей, так проще думать об этом в таком ключе, — предложил Тони, избегая незаданных вопросов. — Продолжай. — У меня было несколько путешествий между измерениями. Я перемещался, и другие люди попадали в мой мир. Мне такое до странности знакомо, если честно. — Тони быстро улыбнулся. – Это же, впрочем… Это что-то новое. Мы экспериментировали с прибором, являющимся частью инопланетных технологий, пытались заставить его работать. Говоря простым языком, скруллы — это очень уродливые люди-ящерицы с большим количеством морщин. Они использовали подмену, чтобы просочиться в наши ряды, и одна из вещей, которая им в этом помогала, — прибор для переноса памяти. Он оценил выражение лица Джарвиса и ухмыльнулся. — Знаю, знаю. Звучит как сюжет второсортного фантастического фильма. Иногда я сам удивляюсь, но это фантастически обыденный случай в моем мире. Как бы там ни было, мы с Ридом смогли запустить прибор, но чтобы добиться этого, нам пришлось подключить его ко мне. Джарвис наклонил голову, и Тони махнул рукой у груди. — Эта штука. Репульсор. Она… действительно сложная. Но по сути своей это большая батарейка. Она сохраняет мне жизнь, но еще вырабатывает столько дополнительной энергии, что это просто возмутительно. Так что я решил, что если ничего больше не работает… почему бы и нет? — Действительно, — лицо Джарвиса было лишено выражения, но в его тоне промелькнул сарказм. — Незнакомая технология — чего бы не подключить ее прямо к своему телу? В конце концов, какие тут могут быть проблемы? Тони вздохнул, опуская плечи. — Ну, да. Я, может, и гений, но никто и никогда не мог обвинить меня в наличии здравого смысла. И казалось, оно того стоило. Ладно, в любом случае, эта штука определенно сработала — я помню множество событий, которые со мной никогда не происходили, которые могу признать только воспоминаниями твоего Старка. А это значит, что у него мои, — подумал Тони и обнаружил, что задается вопросом, так ли плох этот Тони в том, что касается эмоций, как и он сам; если он расскажет о некоторых этих воспоминаниях неправильным людям… Что ж. Может быть, остаться здесь окажется в конце концов не такой уж и плохой идеей. — Перемещение между мирами было всего лишь неожиданным побочным эффектом. Не здорово, что это вызвано сочетанием технологии скруллов и моего репульсора, — он снова указал на грудь. — И я не знаю, как мне воспроизвести это здесь, с этими технологиями. Бросив взгляд на лицо Джарвиса, он понял, что его попытки сохранить свои чувства при себе провалились. — Ну… У меня самого есть некоторые познания в инженерном деле, — сказал Джарвис, подходя к станции зарядки репульсоров. — Не обещаю понимания того, что ты делаешь, но по крайней мере, могу предложить пару надежных рук. — Спасибо, — Тони надеялся, что его искренность была видна. — Но сначала… Как думаешь, можно раздобыть для меня рубашку? Я несколько приметный в таком виде. * * * Иногда Стив понимал, почему Фьюри всегда принуждал людей приходить к нему. В конце концов, пока он оставался на хелликарьере, его невозможно было втянуть в дела, в которых он не хотел участвовать. Однако Стив не был Ником Фьюри, и поэтому теперь он стоял в главном холле Башни Мстителей, глядя на Пеппер и отчаянно желая, чтобы он перенес еженедельную встречу с Марией на другой день. — Ты должен вмешаться, Стив, — настоятельно сказала Пеппер; ее жестикуляция была довольно скупой, но нетерпеливой. — Все закончится катастрофой, если ты это не остановишь. Стив инстинктивно потянулся, чтобы скинуть капюшон, который не был надет, и неловко попытался скрыть это движение, в расстройстве пробежав пальцами по волосам. Надо же было просить его именно об этом, а ведь планировался рутинный визит в Башню, чтобы убедиться, что все хорошо… — Пеппер, я… — он остановился, постарался собраться с мыслями и начал снова. — Слушай, я знаю, это для тебя тяжело, но я не представляю, чего ты от меня ждешь. Я не могу контролировать его, и я не могу его запереть. — Ты можешь хотя бы пойти туда и поговорить с ним, — выпалила она со свирепыми глазами. В этот момент Стив отчетливо понимал, почему Тони боялся Пеппер так же сильно, как уважал. — Не думай, будто я упускаю из виду тот факт, что ты всю неделю избегаешь его. Он одинок, Стив, и совсем потерян, и он с ума сойдет без компании, а все остальные избегают его, потому что у них уже было достаточно проблем от попыток иметь дело с нашим Тони, и если ты не остановишь его порывы разобрать кофеварку, я пойду туда и задушу его собственными руками. Выпалив это с сузившимися сверкающими глазами, она развернулась и зашагала по холлу к лифту. Ее каблуки ожесточенно стучали по элегантным плиткам пола. Пристально глядя на дверь, ощущая себя до странности беспомощным, Стив боролся с самим собой. Он не хотел входить туда и видеть… не-Тони. Как бы они ни решили называть его. Стив изо всех сил пытался не встречаться с этим человеком. Видеть улыбающегося, счастливого, целеустремленного Тони, желающего получить максимум из текущей ситуации, но столь же абсолютно настроенного вернуться домой, было… тяжело. И он даже не знал толком, почему. Ну… Ладно, это не совсем правда. Было тяжело смотреть на этого другого Тони, ведь вопреки тому, что Стив замечал все сходства, все то, что его Тони и этот другой Тони имели общего, он также видел и различия. И главным казалось это внутреннее счастье. Другого Тони нельзя было назвать безмятежно счастливым человеком, но имелась в нем какая-то глубинная удовлетворенность, подчеркнутое ощущение гармонии внутри себя и с самим собой, которых просто не было у Тони. Стив не знал, что случилось с этим другим Старком, что дало ему это центральное качество, но это причиняло боль. Это заставляло его обращать внимание на то, каким несчастным был его Тони, и был всегда. Даже в самые счастливые времена он не обладал такой уверенностью в себе, как этот другой. И Стива отчасти пугало то, что это его вина. Не то чтобы он мог вычленить конкретную причину этого чувства, но Стив волновался, что где-то по ходу дела он Тони подвел. Он пытался отмахнуться от воспоминаний времен их гражданской войны; он признал месяцы назад, что эта ситуация была спровоцирована ими обоими — им самим и Тони — равно как и внешним воздействием. До этого, до того, как Тони пересек столько черт, что Стив больше не мог смотреть на это сквозь пальцы, они всегда могли поговорить, вне зависимости от того, насколько были не согласны друг с другом. Для него это являлось единственным спасением, в той же мере, как и для Тони. А у того было так мало поддержки, что потерять ее часть было бы — стало, напомнил он себе с некоторой горечью — невероятно травмирующим. Глубоко вздохнув, Стив постарался собрать всю свою решимость, отметая смущающие беспорядочные мысли, которые почти постоянно сопровождали его с того момента, как он узнал, сколько из своей жизни Тони больше не помнил. Стив поднял глаза, взглянул на дверь в кухню. Обычная, скромная дверь. Никаких намеков на скрывающиеся там ужасы, никакого странного свечения, даже взрывов не слышно. Насколько там могло быть все плохо? Он поднял руку и толкнул дверь. — Стив! — оттенок восторга в голосе не-Тони был безошибочным, и Стив удивился этому. Они едва ли общались после того первого дня, когда Стив привез его в Башню и представил остальным, а потом вернулся к себе домой. И оставался там, где он мог безопасно избегать двойника старинного друга. Но опять же, тот сказал, что в результате манипуляций с приборами скруллов у него появились воспоминания Тони. Конечно, они включали воспоминания об их дружбе. И конечно, будучи запертым в подобном месте, он станет скучать по другу, который (как утверждала половина его воспоминаний) у него есть. От этой мысли внутри поднялась волна вины; кому как не ему было знать, сколь тяжело быть заключенным в новом странном мире, вне своего собственного времени и места. А он отверг другого Тони, потому что в его присутствии ему было некомфортно, при этом зная, что никто больше в Башне не захочет отнестись к нему по-дружески. Все это, и отчасти дискомфорт, стало причиной того, что он в свою очередь душевно откликнулся на приветствие. Остановившись у двери, Стив взглянул на место действия, подняв брови. Сам он в это время пытался взять себя в руки и утихомирить странно смешанное из вины и нежности чувство, наполнявшее его. Небольшой обеденный стол был на привычном месте, стулья стояли вокруг него в организованном порядке. Электрические приборы, радовавшие чистотой, тихонько гудели, на поверхностях не было странных механизмов…. даже никаких грязных тарелок в раковине. В общем, все выглядело как идеально нормальное утро в кухне Башни. Кроме не-Тони. И отвертки в его руке. И сотен металлических деталей и не распознаваемых частей, разбросанных по столу, на краю которого стоял кофейник. Ухмылка на лице Тони тоже была обычной, как его собственная раздраженная, но смиренная реакция. Он выдвинул ближайший к Тони стул и сел. — Что ты делаешь? — даже самому Стиву показалось, что голос звучит напряженно, но Тони предпочел это проигнорировать. — Учу, что могу, об этой абсолютно восхитительной технике, которую используют в твоем мире. Ну… Что могу и что смогу использовать дома, по крайней мере, — пожав плечами, Тони откинулся на стуле и прокрутил отвертку в пальцах. — Тут столько всего, что я мог бы выучить, используя ваши компьютеры и воспоминания другого-меня, но забрать все эти знания домой и понимать, что все это не будет полезным - полагаю, слишком для меня. Стив подозревал, что на его лице отразилось смущение. Косой взгляд и внезапная беспечная улыбка, которую Стив распознал как часть публичной личины Тони, только подтвердили это. — У меня воспоминания твоего Тони, но они не дают мне его понимания, — объяснил тот. — Мои броня и комплект для путешествий — лучшие в мире, но вещи, которые вы принимаете как должное, даже эти повседневные приборы, показывают удивительное понимание того, как все это работает. И ничего этого у меня нет. Он махнул рукой в сторону мешанины из деталей на столе. — У нас это еще не изобрели, хотя я всегда мечтал о чем-то подобном. Удивительно, что вы можете запихнуть в такой маленький корпус. Я надеюсь адаптировать кое-что для собственных изобретений, когда вернусь домой, — сказал он, и в голосе явно послышалось возбуждение. — Это не только позволит сделать броню лучше, я смогу использовать эти знания для модернизации своего оборудования для путешествий. — Так, получается… Разбирание кофеварки помогает тебе учиться? — сухо спросил Стив. Определенно, все версии Тони имели подозрительную склонность к тому, чтобы скатываться к техно-болтовне. Тони пожал плечами, уже вертя в руках другую деталь прибора, без которого, Стив готов был в этом поклясться, человек не мог жить. — Это великолепный пример использования технологий в повседневной жизни, — ответил Тони. Внезапно он отпустил отвертку и деталь, которые держал, и откинулся на стуле так, что тот теперь ненадежно балансировал на задних ножках, скрестил руки на груди и посмотрел на Стива. — Но тебе нет дела до всего этого, даже если в свое время это поражало тебя так же, как меня сейчас, и примерно по тем же причинам. Вне места и времени, и все такое. Схожесть с собственными мыслями, посетившими его всего несколько мгновений назад, заставила Стива вздрогнуть, но Тони продолжал. — Полагаю, Пеппер велела тебе прийти сюда, потому что я ее игнорировал, а это радует вашу Пеппер примерно так же, как мою. Стив увидел, как уголки губ Тони дернулись вверх. — И честно говоря, мне действительно интересно, почему ты избегал меня. Я понимаю, тебе должно быть тяжело, учитывая то, что я выгляжу, как твой Тони, но им не являюсь. Но это не может быть единственной причиной. Я знаю, что вы и раньше сталкивались с альтернативными Вселенными, — он пожал плечами. — Ты можешь, по крайней мере, быть уверен, что у меня нет намерений убить кого-нибудь с целью сбежать назад в свой мир. Должно быть, он сложил воедино комментарий Джеймса в первую ночь и воспоминания Тони, подумал Стив отстраненно, отдавая себе отчет в том, что Тони буквально сверлил его пронзительно голубыми глазами. Он заставил себя моргнуть, стараясь выглядеть обыденно, а не так, будто пристально пялился на собеседника несколько минут. — Я был занят. Это несколько затратно по времени – управлять Мстителями, как ты знаешь… — он внезапно остановился, напоминая себе, что этот Тони не знает. Тони пожал плечами, улыбка все еще играла на его губах. — Я знаю. Ну, в некотором смысле. Стив молча взглянул на него, и улыбка стала шире. — Я же говорил тебе, я помню. В конце концов, прибор скруллов сработал блестяще. Просто у него были… некоторые дополнительные побочные эффекты, которые мы не предвидели. — Тони замолчал и слегка поморщился. — Которые твой Тони не предвидел. Бросив еще один взгляд на Стива, он сказал со спокойным лицом: — Прости. Иногда трудно разделить воспоминания. Словно я помню не чью-то еще жизнь, а… новую часть своей. — Стив молча кивнул, впервые услышав нотки неуверенности и одиночества в голосе Тони. Будто стремясь замять этот промах, Тони потянулся и снова взял в руки отвертку, опуская взгляд на стол. Пеппер была права. Как всегда. Его настолько захватили собственные путаные эмоции по поводу сложившейся ситуации, что он даже не подумал о человеке, оказавшемся в самом центре всей этой истории. Он наклонился вперед и дотянулся до свободной руки Тони, пытаясь его ободрить. — Слушай… Прости. Ты прав. Я избегал тебя. Но… — слова изменили ему, и он замолчал, собираясь с мыслями, не уверенный, что хочет сказать дальше. Тони перевернул руку, чтобы она лежала ладонью вверх, и переплел их пальцы. Он поднял голову, и поглядел на Стива из-под ресниц, впрочем, не встречаясь с ним глазами. Прикосновение, кажется, помогло Стиву собраться, и он смотрел на их сцепленные руки, давая волю словам, тихим и грустным. — Эти несколько лет были непростыми для всех, но он… Я думал, что знаю Тони. Он мой лучший друг. Но я… — он в расстройстве покачал головой. — Я не он, — сказал Тони тихо. Стив кивнул, почему-то в его горле встал комок. Улыбка Тони, кажется, начала выражать смутные сожаления. — Я хотел бы… Хотел бы, чтобы у меня такое было. Это. Дома. Стив поднял брови, не уверенный, что это значило. Тони тихо рассмеялся. — Ты даже этого не видишь, да? — он склонил голову, изучая Стива, и это вызывало в нем нехарактерное смущение. Тони вздохнул, и звук вышел таким знакомым — все оттенки нежности и раздражения, и невысказанное «я умнее тебя, но постараюсь объяснить достаточно простыми словами, чтобы ты понял» — что Стив ему улыбнулся. У тебя есть все эти люди и эта башня, и ты знаешь, что можешь на них всех рассчитывать. Черт побери, приятель, я думаю, у тебя может быть больше этих Мстителей, чем у меня работников, учитывая, сколько имен меня вывалили на меня за эту неделю. Глядя на Тони, Стив признался самому себе, что скучал по этому. Просто иметь возможность сидеть с Тони и говорить с ним, о важных делах или незначительных, не важно. Просто быть рядом с ним, слушать, как он говорит, видеть его улыбку… — Стив? – взволнованный вопрос вернул Стива на землю, и он выпрямился, откидываясь, но не настолько, чтобы их руки разъединились. — Прости. Я просто задумался, — сказал он запинаясь. Тони задумчиво посмотрел на него, но решил не развивать тему. — Я имею в виду, что у вас здесь есть большая поддержка. Товарищи по команде, друзья... Просто удивительно, сколько вам довелось пережить вместе. На фоне этого некоторые мои приключения выглядят как детские рассказы. Тони усмехнулся и покачал головой, а потом посмотрел прямо на Стива с серьезным выражением лица. — Я знаю, что ваш Тони сейчас тут не самый популярный персонаж, но... Он бы и не мечтал сказать тебе об этом, но ты должен знать. Может быть, я помогу тебе снова понять его. Он чуть-чуть пожал плечами, в глазах мелькнуло серьезное выражение под полуигривой маской, и у Стива практически перехватило дыхание, пока он ждал продолжения. — Он всегда знал, что может рассчитывать на тебя, даже тогда, когда он не мог рассчитывать ни на кого другого... включая себя самого. У Стива сжалось горло. Он хотел начать спорить, сказать, что были ситуации, в которых он разворачивался к Тони спиной и уходил... В эти дни ему редко снились кошмары, но теперь к ним добавился еще один: Тони, с остановившимся взглядом на покрытом синяками и кровью лице, без шлема, в помятой броне, покорно смотрит на него, пока он поднимает свой щит, чтобы нанести решающий удар. То, как Тони на него смотрел, говорило о том, что тот знал, о чем Стив думает, и ему было все равно. Но опять же, Тони теперь не помнил их гражданскую войну, не говоря уже о последней битве, и по отношению к этому Тони он ничего такого не делал, так зачем все отрицать? Следующие слова собеседника подтвердили, что Стив был прав. — Не важно, что ты думаешь, Стив, твой Тони всегда на тебя рассчитывал. Даже когда вы ссорились, он знал, что может рассчитывать на то, что ты будешь делать то, что посчитаешь правильным, будешь делать то, что должен. Это очень важно для него. Немногие люди брали на себя такие обязательства. Задумавшись, Тони слегка откинулся назад, и Стив понял, что он выбирает слова для следующего предложения. — А самое важное, он всегда знал, что может положиться на тебя, в личном плане. Не важно, насколько плохо могло все стать, он всегда знал, что в конце концов ты останешься рядом с ним. Дрожь пробежала по телу Стива. Он сидел и просто пялился на собеседника. Если Тони — его Тони — действительно думал, что... что тогда их война сделала с ним? Что смерть Стива сделала с ним? Если он столько значил для друга, что делал Тони, когда его больше не было рядом? Стив закрыл глаза и с болью подумал: "Я знаю, что он сделал. Он пытался сделать слишком много. И пытался убить себя. Ему почти удалось. В некотором важном смысле — удалось». — Стив? — голос Тони приблизился, и когда Стив открыл глаза, он почти не был удивлен увидеть Тони всего в нескольких дюймах от себя. В его глазах горел какой-то странно знакомый огонек. В глазах Тони... Но не его Тони. Стив знал, что ему нужно отодвинуться или просто сказать что-нибудь, чтобы разрушить напряжение, растущее между ними. Но вместо этого он просто смотрел на Тони (другого Тони — напомнил он себе), как тот придвигается еще ближе, сжимая пальцы сильнее, и скользит губами по его губам. Вздох, в котором угадывается его имя, достигает его ушей – и затем Тони отодвигается, внимательно на него глядя. Стив не нашелся, что сказать. Он должен был расстроиться из-за поцелуя, он должен был злиться, потому что этот Тони, который не был его Тони, пытался им манипулировать; он должен был ощущать себя предателем из-за отношений с Шэрон. Должен. Но не был. Глядя в молчании на собеседника, он думал только об одном: «Интересно, губы Тони такие же на вкус?» Наконец, Тони прервал молчание, которое становилось напряженным. — Я не собираюсь извиняться. Он как будто защищался, и Стив задумался о том, что подсказывают ему воспоминания Тони. Что Тони никогда не говорил ему. — Нет-нет. Мне не стоило этого делать, потому что я знаю, что ты с Шэрон, и твой Тони никогда бы даже не подума... — Привет, ребята! А где кофейник? — Человек-Паук бодро вклинился в небольшое пространство между ними, и Тони отодвинулся, при его появлении аккуратно вынимая пальцы из ладони Стива. — Привет, Паучок, — сказал Тони, и его голос был совсем чуть-чуть напряженным. — Привет, Тони! — Человек-Паук сделал паузу, и Стив буквально кожей ощутил его оценивающий взгляд. — Ох. Эм... Я имею в виду... — Все в порядке. Меня тоже зовут Тони, — ухмыльнулся пришелец. Стив почти физически ощущал, как он снова облачается в свою броню. Тони — это Тони, не важно, из какого он мира. Стив с удивлением обнаружил, что глядя на Тони, он тоже начинает улыбаться. Паучок пожал плечами, и Стив подумал, что должно быть, он немного смущен, по крайней мере, на это указывало неловкое подергивание его пальцев. — Прости. Так это... кофейник? Стив молча отыскал стеклянную емкость и передал Человеку-Пауку. Тот принял его, задумчиво склонив голову на бок. Тони снова улыбнулся. — Ладно. Кофейник нашелся. А кофеварка? — спросил он жалобно, прижимая кофейник к груди в защитном жесте. Тони махнул рукой над столом: — Боюсь, она была принесена в жертву ради великой цели. Стив прикусил губу, чтобы не рассмеяться. — Чт... Что?! — Человек-Паук в ужасе уставился на стол. — Принесена в жертву? Ты... Ты ее разобрал?! Ужас, сквозивший в его голосе, заставил Стива ухмыльнуться шире. Он попытался скрыть это покашливанием. — Не волнуйся. Я соберу назад. И обещаю, она будет даже лучше, чем раньше. Если кто и знает, каким должен быть на вкус настоящий колумбийский кофе, так это я, - пообещал Тони. - Я был там как минимум трижды за последние несколько лет. Охотился за экзотическими сокровищами и прелестными женщинами, знаешь ли. Человек-Паук продолжал пялиться, опустив плечи. — Лучше. Да. Я это уже где-то слышал, — пробормотал он, аккуратно опуская кофейник на кухонный стол. — Я... эм... просто пойду куплю себе эспрессо, наверное. До встречи, Стив.