Связанные болью

      Промозглый сквозняк ощутимо холодил каменный пол и шевелил шерстку на ступнях, когда Сэм подходил вплотную к решетке. Разглядеть что-то дальше нее не представлялось возможным — лестница вела круто вниз, а слабое дрожащее пламя настенного светильника выхватывало из тьмы только пару верхних ступеней. Пахло оттуда отвратительно — тянуло гнилью и еще чем-то мерзким, но эти запахи странно будоражили Сэма, словно он точно знал, что там, в подземелье, разрешатся все терзающие его сомнения. В нетерпении, хоббит оглянулся по сторонам, и, не обнаружив никого, засунул руки в карманы, наклоняясь к кованому замку, весьма изящному, но внушающему надежность.       — Заждался меня, Сэмуайз? Хоббит поспешно отстранился, словно его поймали за взломом, а не за чем-то безобидным, вроде простого любопытства. Обернувшись через плечо на звук голоса, Сэм обнаружил улыбающегося Арагорна, направляющегося в его сторону легким прогулочным шагом. На следопыте по-прежнему была длинная мягкая туника, которую он не снимал с Совета, но на поясе теперь болталась увесистая связка ключей, так что хоббит без труда догадался, что именно Странник будет сопровождать его в подземелье.       — Как я погляжу, тебе больше по душе быть следопытом, чем королём. — Шумно выдохнув, Сэм неловко бросил взгляд на мужчину, пытаясь понять, уместны ли будут подобные поддевки для того, кого он раньше считал обычным бродягой, но, к облегчению хоббита, Арагорн широко улыбнулся.       — Ты прав, Сэм. Бродяжничество у меня в крови, и не так-то просто избавиться от старых привычек, особенно, если они пригождаются тебе куда чаще, чем навыки правителя. Извини, если напугал. Вижу, тебе не терпится познакомиться с нашим гостем. — Шагнув к решетке, следопыт достал ключ и, спустя мгновение, отворил протяжно скрипнувшую дверь. — Гэндальф просил меня стать твоим провожатым сегодня. Надеюсь, не против моей компании?       — Если уж говорить начистоту, я этому рад, — Сэм в смущении почесал нос, стараясь точнее изложить свою мысль. — Я думал, лорд Элронд отведет мне в спутники эльфа, а они, если позволишь заметить, хоть и прекрасны с виду, очень уж бесстрастны, и толковать с ними мне неловко.       — Что ж, полагаю, у тебя накопилось много вопросов, — Арагорн серьезно кивнул и взмахнул рукой, предлагая хоббиту первым ступить на лестницу в подземелье. — Что же, я постараюсь удовлетворить твое любопытство, насколько смогу. Железная решетка со скрежетом захлопнулась, масляный фонарь тревожно затрепетал, и хоббит впервые испытал беспокойство, вглядываясь в светлые полосы ступеней, теряющихся во мгле. Пока Арагорн гремел цепью, навешивая замок, Сэм глубоко вздохнул, набираясь смелости перед спуском, а заодно и перед тем, как задать вопрос — может статься, ответ на него он получит такой, что придется несладко.       — Так что же… сложно было поймать это существо? — Сэм не смог заставить себя начать с того, что действительно его тревожит, и зашел издалека. — На что оно похоже?       — Тебя и впрямь такое интересует? — Арагорн повесил ключи на пояс, удивленно глянув на хоббита и, пожав плечами, снял со стены светильник. — Оно само пришло под стены Обители в поисках Кольца, так что нет, не сложно — только уж больно верткая тварь, так что тоже будь осторожен, хоть она теперь и в темнице. На что он похож, сам суди, но ты слышал — Гендальф сказал, что это один из вас, полуросликов.       — Вот уж враки, — Сэм нахохлился, стараясь сохранять тепло и присутствие духа, по мере того, как спускался все глубже под земной свод, вслед за своим провожатым. — Чтобы хоббит вдруг стал как дикий зверь шнырять по лесам, незнамо в какой дали от дома… Быть такого не может.       — Мне стоит напомнить, где и в каком состоянии я нашел тебя и твоего хозяина? — Невинно поинтересовался следопыт, изгибая бровь и оглядываясь на хоббита. Тот насупился еще сильнее, так что Арагорн едва сдержал улыбку, поспешив заверить Сэма, что это всего лишь шутка. — Прости меня, достойный Сэмуайз, я вовсе не хотел тебя обидеть. И ты, и Фродо, даже отдаленно не походите на эту тварь. На самом деле, это оно мало на кого похоже. Сколько я скитаюсь по пустошам и лесам, подобное существо вижу впервые.       Становилось холоднее, хотя они спустились всего на пару пролетов вниз. Проход изгибался, блестя влажными шершавыми стенами в темноте, как ящерица, замершая на свету. Сэм молчал, переваривая крупицы сведений, полученных от следопыта, но вопрос, прижигавший ему язык, уже был готов сорваться, и хоббит понимал, что тянуть дальше нет смысла.       — Ты же не думаешь, что Фродо может стать таким же? Голос хоббита гулко разнесся по узкому коридору, хоть Сэму и казалось, что он говорил вполголоса. Арагорн остановился, плечи его поникли, как если бы он глубоко вздохнул.       — Какой ответ ты хочешь услышать от меня, Сэмуайз? И Фродо, и Голлума, в Имладрис привело одно и то же — сила Кольца. Твой хозяин продолжает бороться, но даже лорд Элронд не может точно сказать, что ждет в будущем всех Хранителей — и тебя в том числе. Если, спускаясь в подземелье, ты хочешь найти ответ на этот вопрос — нам лучше вернуться.       — Но почему? — Сэм стиснул пальцы в кулак, стараясь не давать волю отчаянию, и заговорил умоляюще, словно следопыт был тем самым человеком, от которого зависело его будущее. — Ведь кому, как не этому существу знать ответы? И — если он и впрямь хоббит — неужто он откажет в помощи своим собратьям? Тени на низком потолке и стенах взметнулись и описали круг, когда следопыт развернулся, перехватывая лампу в левую руку. Хоббит не успел ничего понять, как теплая ладонь оказалась у него на макушке — одновременно ласковая и покровительственная.       — Добрый друг, я боюсь, что это существо уже и само позабыло, кем было когда-то. Мне не хотелось бы, чтобы ты ушел отсюда в горьком разочаровании, поэтому еще раз предостерегаю — не питай ложных надежд. Это существо не даст тебе ответов, оно полно жажды и не помнит ничего, кроме желания обладать Кольцом.       — Спасибо, Арагорн, — Сэм серьезно кивнул, признательный за поддержку, и шумно вдохнул, чтобы перебить предательское щипание в носу и набраться решимости продолжить путь. — И все-таки попытка не пытка, иначе сам себе не прощу, что упустил такой случай.       — Ну что же, я здесь не для того, чтобы отговаривать или останавливать тебя. — Отступив в сторону, следопыт открыл путь в небольшую залу, в глубине которой матово поблескивала железная решетка, улавливая свет живого огня. — Мы пришли. Я подожду тебя у предыдущего пролета: если будешь в опасности — кричи, я тебя услышу. Голлум не очень-то жалует людей и эльфов, так что не буду мешать вашей беседе, иначе, боюсь, он и вовсе не покажется на свет. Удачи.       Похлопав хоббита по плечу, Арагорн повесил лампу на один из вбитых в стену крюков, и начал подниматься, эхом рассыпая шорох шагов, постепенно затихающих в вышине. Сэм сглотнул, вытерев потные ладони о штаны, и, подавив в себе постыдное желание сбежать следом, сделал несколько крохотных шагов по холодному необработанному полу и замер, оглядываясь кругом.       — Моя прелесть…       То ли плачь, то ли стон донесся из темной камеры в конце пещеры, исполненный такой смертной тоски, что маленькому хоббиту из солнечной страны еще не приходилось слышать: в нем смешались боль утраты и бесконечная скорбь по самому дорогому, что было в жизни. Сэму понадобилось время, чтобы взять себя в руки и заговорить: хоббит не пасовал перед призраками, так с какой стати ему пугаться этого слабого существа, запертого в клетке? И все же, вопреки доводам разума, горло садовника оставалось скованным до тех пор, пока тварь сама не приблизилась, обхватив прутья решетки длинными узловатыми пальцами.       — Кто ты? Что тебе нужно, горлм? Два влажно блеснувших глаза вынырнули из темноты, уставившись на Сэма в упор, и хоббит невольно отшатнулся. Следом показалось хилое изможденное тело, весьма подвижное и гибкое, но со следами таких явных истязаний, что хоббит разозлился на самого себя за столь малодушный испуг.       — Я хоббит из Шира, больше тебе знать не надобно, — Сэм усилием воли заставил свой голос звучать грозно, — а ты что такое? Зачем пришел сюда? Судя по виду, ты верткая тварь, неужто так запросто попался эльфам?       — Я — кто? — вопросом на вопрос ответил Голлум, как-то странно съежился, помрачнел и пополз обратно вглубь своей темницы. — Не спрашивай не к месту.       — Эй, постой! — Сэм в отчаянии схватился за прутья руками, когда понял, что существо может больше не появиться. — Ты за Ним сюда явился, не так ли? Ты смекаешь, о Чем я? Обернувшись через плечо, Сэм окинул взглядом лестницу, но оттуда не доносилось ни звука. Прижавшись грудью к решетке, хоббит до боли в глазах всмотрелся в густую темноту, пытаясь понять, куда делось это странное существо и насколько глубока его темница.       — Слушай, мне нужно знать, сколько Оно было у тебя, до тех пор, как… Как ты стал таким, как сейчас. Это Оно с тобой сотворило или ты всегда таким был? — Сэм сделал долгий выдох в ожидании ответа, и его дыхание клубами пара проникло внутрь камеры и исчезло в темноте. — Я… Я носил Его, немного. Вроде бы ничего такого не почуял, но мой хозяин… Мой друг стал желать него. Я хочу узнать, что можно сделать… Щеку обжег холод металла, когда Сэм прижался к прутьям лицом, пытаясь прозреть непроглядный мрак. Из камеры не слышалось ни звука, только звон капель воды где-то в глубине.       — Так ты гадкий Бэггинс, воришка? Шипение раздалось неожиданно близко, и Сэм не успел среагировать. Костлявые пальцы неожиданно крепко вцепились в его запястья, удерживая руки на прутьях решетки — не дернуться ни на дюйм. Когда искаженное злобой лицо возникло напротив, садовник позвал на помощь, но звук голоса прозвучал задушено и еле слышно.       — Нееет, ты не Бэггинс. Ты не жаждешь Его — я вижу это по твоим глазам. Это твой хозяин, не так ли, горлм? Так ему и надо. Как только он покусился на мою Прелесть, я сразу понял — он такой же как я. Теперь то, что ждет его — моя участь. Посмотри. Посмотри! Сэм задушено пискнул, когда короткие грязные ногти твари впились в его кожу, а два бледных, бесцветных глаза приблизились к лицу. Пахнуло гнилью — тем самым мерзким душком — протухшей рыбой и вонью немытого тела.       — Я питаюсь и сплю только для того, чтобы иметь силы искать Его, чтобы снова сделать Его моим! Я ищу его очень давно — несколько десятков лет, и каждый день без него больнее, чем плети орков. Скажи мне, где Оно? Я заберу Его себе, избавлю твоего хозяина от проклятия.       — Нельзя! — Голос Сэма от волнения сорвался на высокую ноту, и садовник взмолился, чтобы Арагорн услышал его, потому что продолжить смог только хриплым шепотом. — Как тебе невдомек? Оно тебя с ума свело и разрушит все Средиземье, ежели Его не уничтожить!       — Плевать, — самозабвенно протянул Голлум, и хоббит почувствовал, как затряслись его руки, — если даже весь мир погибнет, будь Оно со мной — я и сам готов сгореть заживо! Чувство ужаса и омерзения было столь велико, что хоббит отшатнулся, как от живого огня или бешеного животного. Ногти Голлума содрали с запястий садовника тонкие полосы кожи, побледневшие, но быстро налившиеся кровью. Хоббит прижал руки к груди, трясясь мелкой дрожью, и врезался спиной в Арагорна.       — Ты в порядке? — Воин придержал хоббита за плечи, когда тот дернулся в сторону, взвинченный до предела. — Я слышал твой крик и пришел проверить, все ли нормально. Ты закончил?       — Думаю, с меня довольно, — едва слышно пролепетал Сэм, стараясь унять бьющееся в горле сердце. — С этой тварью разговоры вести — зря время терять. Он, похоже, вконец спятил. Исполненные едкой безысходностью, слова почти ощутимо горчили на вкус, но хоббит заставил себя поднять голову, чтобы бросить последний взгляд в сторону камеры. За решеткой клубилась пустота, наполненная только слабым эхом его собственного голоса, но Сэм был уверен, что Голлум по-прежнему здесь — прячется неподалеку, слушает и сверлит их своим водянистым взглядом. На мгновение хоббиту даже показалось, что он видит фосфорический отблеск зрачков, как у кошки, и он тут же встряхнул головой, чтобы отогнать от себя наваждение.       — Не стоило нам сюда идти, приятель, — следопыт приобнял хоббита за плечо, мягко уводя его прочь, к лестничному пролету. — Ты и так через многое прошел, это время в доме Элронда должно укрепить тебя и подарить надежду, а не лишать сил и ввергать в отчаяние.       — Иногда отчаяние отмеряет столько силы, сколько ни одна надежда дать не сможет, — пробормотал Сэм, и, внезапно для самого себя, нашел ответы на все терзавшие его сомнения. — Пусть это и страшно, но теперь-то я знаю, что мне надобно делать.