Фазовый переход

      Наутро после Хэллоуина Блейз чувствовал себя побито. Не из-за похмелья или головной боли, скорее от бессонницы. Похоже, за прошедший месяц его мозг привык к усиленной работе перед сном, и даже несмотря на тот факт, что обдумывать мелкие детали праздника больше было не нужно, это не мешало ему проворочаться ещё два часа после того, как он вернулся.              Утром на завтраке Блейз почти с сочувствием наблюдал за отдельными неудачниками, которые вчера явно перебрали. Пока младшие наслаждались едой и делились впечатлениями о вечере, большая половина старшекурсников проводила время, сверля рассеянным взглядом кофейники. В Большом зале были все еще заметны следы прошедшего праздника: фиолетовый шатёр, наполовину разобранный, располагался в том же углу, что и вчера; на полу тут и там встречались блестки, осыпавшиеся со студентов, решивших все же пройти под котлом, который мастерила Луна. Признаться честно, эти блестки были повсюду, в каждом уголке, на который падал взгляд, можно было заметить хоть маленькое, но все же переливающееся пятно. Блейз с сочувствием относился к смельчакам, которые вчера то ли под действием алкоголя, то ли по собственной глупости решили проделать этот нелепый ритуал с осыпаниями блестящими частицами. Вероятнее всего, им придётся вымываться еще с месяц, чтобы избавиться от них.              Блейз, попивая кофе, отметил, что преподавательский стол, выглядел не лучше. Слизнорт отсутствовал, так же, как и Трелони, явно накануне перебравшая с хересом, Флитвик вместе с Хагридом не отлипали от чашек с кофе, образуя комичный дуэт, и даже МакГонагалл вела себя подозрительно тихо. Блейз вернулся взглядом к столу Рейвенкло. Он еще раз прошёлся взглядом по студентах в поисках белых волос, пока наконец-то не наткнулся на знакомые, широко распахнутые глаза. Луна приподняла брови в немом вопросе, и Блейз лишь ухмыльнулся и покачал головой — мол, нет не поймали.              Эта молчаливая беседа и улыбка Луны выбивали почву из-под ног. И Блейз слишком отчетливо поймал себя на этой мысли. Он схватился за неё, и все то время, пока Луна не отвела взгляд, прокручивал ее в паникующем мозгу. Это было похоже на важное открытие, а он всего лишь сидел в Большом зале и жевал немного остывший омлет, когда осознание пронзило его с ног до головы. Ему нравилась Луна Лавгуд.              Она и раньше ему нравилась, но скорее, как человек. С ней было приятно проводить время и подстраиваться под ее особый стиль ведения беседы, при котором можно было одновременно обсуждать учебу и цветочные принты в одежде. В отличие от остальных людей, Луна дарила эти краткие минуты расслабленности, когда не нужно было обдумывать каждое слово, прежде чем сказать какую-то глупость. Совокупность всех приятных факторов как будто наложились друг на друга, освещая все его воспоминания о ней в совсем другом свете. Блейз опустил мутную голову на стол, чувствуя себя тринадцатилеткой.              — Ты что, перебрал?              Пэнси возникла прямо над ним, держа в руках свой альбом. В первую секунду Блейз вздрогнул от неожиданности, чуть не разбив себе лоб.              — Да нет. Не выспался, — коротко бросил он.              Подруга переступила скамейку и присела напротив, подтягивая чашечку с чаем. Похмелье не коснулось ее, но Блейз отчетливо видел ее шатающееся состояние, затуманенные глаза и даже почувствовал тонкий аромат травки, стоило девушке наклониться чуть ближе.              — Так хорошо провёл вечер, что он плавно перешёл в ночь…              — Ты что, накурилась с самого утра?              Они заговорили одновременно, но стоило Блейзу договорить, как озорной блеск в глазах Пэнси исчез вместе с ленивой улыбкой на ее губах.              — Пэнси, блин, — почти прошептал он, — совсем с ума сошла?              — Не нуди, Блейз, — попыталась успокоить его она. — Никто даже не заметит.              Она слишком громко звякнула вилкой, задев тарелку, но лишь закатила на это глаза. К своему стыду, Блейз признал, что совсем потерял ее из виду прошлой ночью. Она мелькала пару раз на горизонте и ещё один раз они встретились у стола с напитками, когда пришло ее время дежурить, но на этом все.              — Где Тео и Драко? — спросила Пэнси, перекатывая яблоко в руке.              — Отсыпаются. Они вчера знатно развлеклись. Ещё полночи в гостиной сидели с бутылкой, — покачал головой Блейз.              — Так что насчёт моего вопроса? — дернула бровями девушка. — Ты хорошо провёл вечер?              Блейз отметил ее вялые движения, то, как она откусила совсем крошечный кусок от яблока, будто не могла заставить челюсти работать, и начала медленно жевать.              — Да, совсем неплохо, — он нашёл взглядом сладкие пироги, содержащие в себе достаточно калорий, чтобы хоть немного привести Пэнси в порядок. — Как прошёл твой вечер?              Блейз потянулся к тарелке, позабыв о собственном завтраке.              — Было неплохо. Люблю твои вечеринки, знаешь ли, — с интересом наблюдая за его движениями, ответила она. — Что ты делаешь?              — Буду тебя кормить, — невозмутимо ответил он, наполняя ее бокал тыквенным соком. — Если Слизнорт поймает тебя в таком состоянии, беды не миновать. Так что давай-ка прибегнем к помощи быстрых углеводов.              Что странно, Пэнси не стала спорить. Она откусила от пирога довольно большой кусок, сразу же безмолвно прикрывая глаза. Блейз мог представить степень удовольствия, которую та сейчас испытывала. Сладкие и хорошо пропитанные пироги после того как накуришься приобретали совсем новую ценность. Блейз почти почувствовал этот прилив удовольствия от сладости на языке и сглотнул мигом набежавшую слюну.              К тому времени, как Пэнси закончила, большинство студентов уже покинули свои места, направляясь на уроки. Блейз со вздохом поднялся со скамьи.              — Пойдём, Зелья скоро начнутся, — поторопил он.              — Блейз, ты такой зануда, — закатила глаза Пэнси. Она выглядела совсем не лучше, да и вела себя соответственно, порождая глубоко внутри него глухое чувство беспомощности. — Когда ты успел им стать?              — Приблизительно тогда же, когда все вокруг начали творить всякую херню, — раздраженно бросил он. — Например, обкуриваться, только открыв глаза.              — Не злись, — совсем мягко прильнула к его боку девушка, пока они спускались по лестнице в подземелья.              Она была на той стадии расслабленности, за которую потом ей будет стыдно. А у Пэнси, которой стыдно, вместо языка вырастало жало, наносящее урон всем окружающим ее людям. Обычная Пэнси — жесткая и саркастичная, которой не желательно было класть палец в рот без желания его лишиться — затоптала бы эту мягкотелую, но чертовски милую Пэнси. Блейз искренне желал ей в будущем достичь этого невесомого баланса между двумя крайностями ее личности.              Он ещё раз покачал головой, пропуская Пэнси в класс, наполненный студентами. Возле его парты Пэнси остановилась и весьма изящно развернулась, учитывая ее состояние.              — Вместо того, чтобы меня раздражать, приходи лучше вечером в класс, — дернула она бровями.              Честно говоря, последнее, чего ему хотелось, это обкуриться на пару с Паркинсон, но в этой ситуации он не дал себе подумать пару лишних секунд.              — Ладно, я приду. А теперь пойди к своей парте и спрячься за учебниками. И не отсвечивай своими покрасневшими глазами, ради Мерлина.              Пэнси помахала ему своими пальцами на прощание, словно маленький ребёнок, тут же поймав приступ смеха. Но все же, на радость Блейза, сразу же после этого она скользнула к своей парте, где довольно тихо провела весь урок, сосредоточенно смотря в учебник. Бросая на неё обеспокоенные взгляды время от времени, он сам рассеянно следил за тем, что вещал Слизнорт. Ухватиться за смысл в его словах было почти непосильной задачей. Он все время отвлекался от строчек, а монотонный голос профессора вводил его в лёгкую полудрему.              Драко и Тео так и не объявились, вероятно, все ещё находясь в собственных постелях, где Блейз оставил их утром. Ночью они умудрились разбудить его, когда ввалились в спальню в нетрезвом виде. Спросонья Блейз чуть не проклял их: одно из худших ощущений, испытываемых им за всю жизнь — это пробуждение во время видения, когда разум практически оторван от тела. Накатывающая при этом тошнота и головокружение выдернули его из сна на добрых полтора часа, так что теперь Блейз был очень зол на своих друзей.              Когда они появись на обеде, он все еще чувствовал раздражение от одного их вида. Блейз принципиально обращал внимание исключительно на немного сонную, но уже вменяемую Пэнси. На прожигающий взгляд Драко, с которым они вчера так и не успели поговорить нормально, он лишь упрямо приподнял брови и невозмутимо отщипнул от ещё тёплого хлеба кусочек, отправляя его в рот.              Блейз знал этот взгляд. Он видел, как в голове Малфоя множились вопросы при взгляде на него. Среди них большими сияющими буквами, заслоняя все остальное, выделялось: «Луна Лавгуд?». И хотя Блейз не жалел, что ничего не сказал накануне, теперь разбираться с вопросами совсем не желал.              Терпения Драко хватило до Нумерологии. Внутри Блейза уже разливалось предвкушающее ощущение маленькой победы, ведь до конца последнего урока, после которого он мог бы просто скрыться с глаз, оставалось десять минут, когда Драко, временами все ещё бросающий на него говорящие взгляды, повернулся к нему и приглушённым голосом спросил:              — Луна Лавгуд?              И хотя Блейз видел торжество в глазах Малфоя, уже предвкушающего новую тему для обсуждения, он чувствовал себя спокойно. После целого дня мысленного возвращения к прошлой ночи, Блейз перестал отгонять от себя ненужные мысли. Он все ещё ощущал лёгкое давление в области всех двенадцати пар ребер, как будто кто-то затянул их тугой повязкой, но оправдываться из-за этого уж точно не собирался. Поэтому невозмутимо оторвав глаза от пергамента, Блейз взглянул прямо в глаза Драко. С каждой прошедшей секундой, видя замешательство Малфоя, его губы расплывались в усмешке все шире и шире.              — Гермиона Грейнджер? — произнёс он, смакуя вмиг застывшее выражение лица друга.              Блейз всегда считал напускное равнодушие Драко той чертой, которая выдавала все его потаённые мысли. Лицо Малфоя всегда было до безобразия подвижным: он ярко выражал пренебрежение приподнятой верхней губой, а злость — сжатыми челюстями; когда Драко был доволен, он слегка прищуривал глаза, а когда ему было весело — он смеялся. Но эта бездушная маска, в свое время перенятая у Люциуса, выдавала его с потрохами. Может, кто-нибудь, не знакомый с Драко настолько близко, и воспринимал это за чистую монету, но на самом деле он был ужасным лгуном. Ему не хватало уверенности в собственных словах, как у Пэнси, или безалаберности Тео, который маскировал ложь под слоями отвлекающей информации, и однозначно ему не хватало уроков от матери Блейза, главная фишка которых заключалась в естественности.              — Ещё хочешь задать мне пару вопросов, Драко? — не разрывая зрительного контакта, поинтересовался он. После долгой секунды молчания, Блейз кивнул. — Вот и отлично.              

***

             В пустом классе было тихо. Пэнси с ногами устроилась на парте возле стены, пока Блейз улёгся на соседней вдоль, свесив ноги с края.              Потолок перед глазами плыл вслед за перемещающимся взглядом, отставая на секунду размытым пятном. Блейз затянулся ещё раз, уже наполовину выкурив вторую самокрутку. В голове вяло промелькнула мысль о том, что она была явно лишней. Он согласился на неё из чистого упрямства, продолжая держать в голове понимание, что чем больше он заберёт себе, тем меньше останется Пэнси. Ее запасы не могли быть вечны, рано или поздно они все равно закончатся.              Вот только пребывая в пространственном состоянии, чувствуя вместо холодной твёрдой поверхности стола невесомость, он думал совершенно о другом. Становилось абсурдным как часто за последних двадцать четыре часа в его голове всплывал силуэт с длинными светлыми волосами и серебристо-серыми глазами.              По правде говоря, Блейз не смог вспомнить момент, когда успел сболтнуть об этом Пэнси, но к его удивлению вместо жёсткой насмешки она лишь невесомо покачала головой и расплылась в улыбке.       — Это все ты виновата, — бросил Блейз, в очередной раз затягиваясь. Он повернул голову в сторону подруги, видя все под углом. — Все эти твои намёки и непонятные улыбочки, когда ты говорила о ней.              Почему-то говорить это Пэнси было совсем не сложно. Блейз не был уверен, виной тому травка или же та маленькая тайна, которая уже объединяла их, но то сытое удовлетворение, которое распространялось вниз по его гортани после каждого произнесённого слова, приносило ему успокоение.              Пэнси на его монолог рассмеялась, явно не чувствуя за собой и капли вины. Ее глаза сверкали от накопившейся от смеха влаги, пока она чуть не сложилась пополам на столе, подтянув под себя ноги. Он ещё раз удивился той легкости, которой она достигала только в нетрезвом виде. Сама мысль, что она может быть такой всегда, тяготила его сердце. Пэнси вряд ли смогла бы достигнуть уровня спокойствия Луны, но Блейз был бы рад если бы темнота, которая пряталась в тени Паркинсон, исчезла.              — Может она меня опоила? — вновь заговорил он, сфокусировав взгляд на перевёрнутой подруге. — Не бывает же такого, что в одну секунду тебе вдруг с такой силой начинает нравиться человек.              — Вы, мужчины, бываете ужасными идиотами, — махнула Пэнси рукой с самокруткой. Ее каре забавно растрепалось, но, кажется она не волновалась по этому поводу. — Дорогой, возможно я открою тебе сейчас глаза, но ты должен это понять. Луна Лавгуд нравится тебе намного дольше, чем ты думаешь. Я ставлю примерно на то время, когда вы вместе ходили на отработки, а это, блин, полтора месяца назад. То, что ты только сейчас признался себе в этом, и вызвало такую бурную реакцию твоего организма. Гормоны, все дела.              Блейзу было совершенно нечем возразить. Он заткнулся и прикрыл глаза, в голове рассеянно перерабатывая поступившую информацию.              — И что мне делать? — наконец спросил он.              Пэнси пожала плечами.              — Смотря чего ты хочешь. Можешь трахнуть ее.              Внутри немедленно поднялась волна негодования. Блейз слишком резко принял сидячее положение, от чего его голова закрутилась, а в глазах потемнело. Окурок в руке тлел последними угольками, и он поспешил его потушить, чуть не обжегшись.              — Я не хочу ее трахать, — возразил он. Пэнси выглядела довольно скептически. — Ну, в смысле, наверное, хочу... Но я не об этом думал, Пэнс.              На самом деле, Луне совсем не подходило такое ужасно грубое слово, как «трахать». Искренность, удовольствие и близость намного больше описывало ее, раскрывая лучше, чем любая пошлость. Она ощущалась как тёплое сияние солнца весной, а не знойные послеобеденные июньские лучи, хотя никогда раньше он не замечал за собой интереса к первому, предпочитая скорее второе.              — Ну, тогда пригласи ее на свидание, — Пэнси прыснула, вероятно заметив нелепость своих слов.              — Понятия не имею, что делают на свиданиях, — душный воздух класса творил с его мозгами что-то невообразимое. Все плыло, с правой стороны стена почему-то казалась красной, Блейз даже приподнял руку и провёл по мерцающему цвету длинную дугу. Все движения выходили какими-то заторможенными и почти мерцающими в полумраке. — Черт, я обкурился.              — В этом и смысл, — нараспев сообщила Пэнси.              Она откинула голову на стену, невесомо раскачиваясь под неведомый ритм. На какую-то долю секунды Блейзу померещился ее вчерашний образ. В полумраке Пэнси выглядела такой же прозрачной, как и вчера, а тёмные круги под ее глазами в этом свете казались синяками. Все веселье, ещё секунду назад переполнявшее его, лопнуло словно воздушный шарик. От такого резкого перепада даже температура в классе как будто упала. Рассеянным взглядом наблюдая за мурашками на своих руках, приподнимающих волоски, Блейз чувствовал сухость во рту. Ему было давно известно, что в те моменты, когда под травкой ты не чувствуешь чрезмерной радости и веселья, скорее всего уныние будет придавливать тебя к полу железной рукой.              — Почему ты проводишь свои вечера так, Пэнси?              — Осуждаешь? — девушка поправила волосы. Ее весёлость судя по всему тоже понемногу утихала, возвращая в черты усталость. — Помнится, пару недель назад ты тоже проводил так свои вечера.              — Проблема в том, что у нас с тобой совершенно разные причины, — вздохнул он. Блейз ощущал сгущающиеся тучи над головой, жалея, что вообще начал говорить. Перед глазами все ещё плыло, плюс к этому добавилась еще и усталость, близкая к сонливости.              — Разве?              Ядовитость ответа заставила его поёжиться. Теперь вместо расслабленной позы Пэнси напряжённо сжимала край стола, на котором сидела, в ее глазах сверкало явное предупреждение: не лезь — убьёт. Блейз чувствовал глухое раздражение внутри. Почему каждый их разговор сводился к ругани?              — Ну, я курил, потому что это помогало от головной боли. И к тому же, это действительно было весело, — вполне мирно объяснил он.              Пэнси даже не пыталась сделать вид, что ее причины были похожими. Она горько поджала губы, в следующую секунду расплывшись в убийственно-остром оскале.              — Нет, Блейз. Ты курил, потому что трусливо пытался сбежать от видений. А теперь у тебя появился новый способ отвлечения, в лице Луны Лавгуд, вот ты и забросил. Как я и говорила, мужчины — ужасные идиоты.              Это было грубо. И било точным ударом куда-то под челюсть. Блейз почти физически ощущал боль, когда сжал зубы. Все-таки, Пэнси умела быть той ещё сукой. Она размытым вихрем пролетела к выходу из класса и, громко хлопнув дверью, оставила его одного, рассерженного и, блин, чертовски обкуренного.              

***

             Следующая неделя выдалась довольно напряженной. В начале, обидевшись, уже на следующий день Пэнси поменяла тактику: она сделала вид, что ничего не произошло, но на контакт не шла. Та холодность, излучаемая ею, вместо вины или сожаления, почему-то начала вызывать в нем раздражение. Драко, видимо, следуя примеру Паркинсон, вообще старался с ним лишний раз не заговаривать.              Избегая Пэнси и Драко, Блейз проводил все свое время с Тео. Тот в маниакальной стадии своего изобретательного запоя был, конечно, не лучшей компанией, но, по крайней мере, не бросал на него взгляды, провоцирующие спектр негативных эмоций. В компании Нотта, Блейз попытался нормально заняться учебой, которую не смогли спасти даже две дополнительные оценки от МакГонагалл.              Каждый раз, пролистывая книгу за книгой в попытке доделать домашние задания, он столкнулся с большой проблемой. За гулом собственных мыслей Блейз совершенно не мог сосредоточиться. Спустя жалких пару строчек, он замечал, что совершенно не помнит, о чем читал мгновение назад. Ради эксперимента он даже сбежал в наиболее тихое место в библиотеке, со всех сторон окружённое книгами, но отсутствие людей не помогло ему настроиться, и он все время провёл, нервно дёргая ногой под столом, рассматривая картинки ингредиентов для зелий.              Хоть немного голову прочищали полёты. После назначения игры между Гриффиндором и Слизерином на вторые выходные декабря, Блейз все чаще проводил время на поле. Иногда он занимался с Эммой даже без команды, ещё реже в одиночестве, в перерывах между тренировками других команд. В один из таких дней, возвращаясь обратно в замок после часа в воздухе, Блейз встретил Луну.              Она стояла на опушке Запретного Леса, затерявшись среди первых деревьев. Если бы не блеск ее светлых волос, он бы ее и не увидел. На самом деле, соблазн оставить все как есть, развернуться и уйти был велик. Все это время в течение последних пары дней, когда они сталкивались в коридорах или людных классах, не имея даже возможности нормально сказать друг другу «привет», его одолевали вполне разумные волнения об их общении. Мысли с каждым днём все больше и больше тяготили, но делая первый шаг в сторону леса, Блейз впервые за неделю смог сконцентрироваться только на чем-то одном.              — Почему ты здесь? — вырвалось сразу же после того, как он подошёл. Луна он неожиданности дернулась. — Прости, не хотел тебя пугать.              — Ничего, — повернулась она к нему. Даже несмотря на довольно прохладный день, девушка была одета довольно легко. Она засучила рукава мягкой ярко-желтой водолазки под коричневым вельветовым комбинезоном. Блейз приподнял брови в удивлении, когда увидел в ее руке небольшие куски мяса, поблескивающие в свете уходящего солнца влажными боками. — Я провожу исследование по Уходу. Хагрид даже наблюдает за мной. Говорит, что нельзя ходить по лесу одной.              Луна мягко закатила глаза. Полувеликан действительно перебирал большой ящик с какой-то живностью возле своей хижины. С его места именно этот участок леса был хорошо виден. Периодически Хагрид поглядывал в их сторону и его, видимо, успокоил факт присутствия Блейза настолько, что он поднял ящик и понёс его за хижину.              — И какая же у тебе тема?              — Волшебные птицы. В особенности воро́ны, — Луна указала рукой с мясом куда-то вверх, где на ветке высоко дерева сидела угольно-чёрная птица, подозрительно похожая на уже знакомую Блейзу.              — А твой интерес случайно не связан с вороном, охраняющим вход в гостиную Рейвенкло? — приподнял брови он.              — Вполне возможно, — пожала плечами она, усмехнувшись.              — И что же ты узнала?              — Ну, несмотря на то, что вороны очень умные, уровнем интеллекта они все равно не дотягивают до ворона Рейвенкло, — Луна принялась ходить по небольшому участку поляны, полностью укрытому опавшими листьями. Она приподняла голову и нашла взглядом птицу, за которой следила ранее. — Волшебные вороны отличаются от не волшебных тем, что умеют разговаривать. Магглы даже думают, что вороны могут говорить, если научить их, но на самом деле им просто иногда попадаются говорящие волшебные особи, которые забрели на маггловскую территорию, — девушка задумалась, осматривая куски мяса у себя в руке. — Они всеядны, но предпочитают питаться падалью. Так что я решила подкупить этого ворона. Может он мне что-нибудь расскажет.       В этом и заключалась прелесть Луны. Любой другой студент после выбора темы для исследования по Уходу за магическими существами пошёл бы в библиотеку, где выписал все главные особенности определенного животного и не волновался бы о написанном, но она стояла посреди Запретного Леса, с кусками мяса в руке, с этим своим почти восторженным взглядом, который так и норовил вернуться к нескольким пергаментам, лежащим на большом высоком пне с ровным срезом, удобным для того, чтобы делать на нем записи.              А Блейз с каждым брошенным на неё взглядом все больше и больше чувствовал себя идиотом, потому что Пэнси была чертовски права.