Фазовый переход

      Пэнси ушла, а немного погодя и Берк не выдержал. Они остались вдвоём, и полностью расслабленная Лукреция наконец-то поднялась со своего места. Она ровной походкой прошлась к его месту на диване, с бокалом вина в руке, и жестом велела дать ей место.              Блейз послушался сразу же — приподнял голову, а когда мама с удобством устроилась, опустил ее ей на колени. Если бы ему могли сниться сны, то эти редкие моменты являлись бы ему в них.              — Как ты, дорогой? — она вплела пальцы ему в волосы и принялась перебирать их.              Когда Блейз был помладше, они были длиннее, и тогда мама плела ему миниатюрные смешные косички, которые подбешивали его.              — Не знаю, — тихо ответил он. Спроси его кто-нибудь другой — Блейз бы соврал. Сказал бы «все хорошо» или «да нормально». — Я устал.              Касалось ли это исключительно этого вечера или его состояния в общем — он не был уверен. Мама не уточняла.              Где-то полчаса назад Блейз перестал пить, так как уровень опьянения достиг предела, но сейчас он был бы не против опрокинуть ещё одну порцию алкоголя. Он приоткрыл глаза как раз в тот момент, когда мама сделала очередной глоток вина. Это его всегда удивляло: она могла выпить, наверное, бочку, и, достигнув определённой кондиции, дальше совсем не пьянеть.              В обеденной зале было тихо. Блюда с пищей уже исчезли, а елка все ещё светилась рождественскими огнями. Тут было пусто. Но он не стал рисковать.              — Зачем тебе Берк? — родной итальянский теперь казался каким-то чужеродным, будто язык забыл, как издавать нужные немного картавые и звучные слова.              Мама молчала долго. Но когда заговорила — тоже по-итальянски — ее голос звучал совсем по-другому. Чувствовалось, насколько родной язык придавал ей уверенности в своих словах — даже легкого налёта жесткости и стойкости.              — Уильям Берк, хоть и был совладельцем «Горбин и Беркс», пошёл намного дальше простого магазинчика в Лютном переулке, — она сделала очередной глоток и объяснила: — Поехал по миру и создал собственную коллекцию, большую часть которой составляют книги. Очень ценные книги.              Блейз прикрыл глаза. Это шутка какая-то. Внутри разлилось раздражение на пару с отчаянием.              — Ты, блять, издеваешься, — гаркнул он. О, ругаться на итальянском было прекрасно. — Ты серьезно выскочила замуж, чтобы найти какие-то книги?              — Язык, Блейз, — мать дернула его за волосы, возвращая на место голову, которую он приподнял. — Не какие-то. Не какие-то, — сказала она жестко.              О, черт. Она все искала информацию о ясновидении, осознал он.              Вместо того, чтобы вновь взвиться, Блейз наоборот расслабил тело и попросил:              — Оставь это. Пожалуйста, ты ничего не найдёшь.              За эти полгода учебы что-то неуловимо изменилось в самом его мышлении. Теперь он не питал надежды, что это можно прекратить и просто плыл по течению. К тому же, он, наверное, от безысходности, начал замечать в этом некоторые плюсы. Особенно теперь, когда ему начали сниться сны с Луной. Он даже перестал делать такие долгие перерывы для сна, и теперь ложился в кровать не с такой сильной опаской. Особенно после того, как Тео отдал ему Маховик, греющий ему карман третий день к ряду.              — А он оказался не так-то прост, знаешь? — хмыкнула вдруг мама. Она с расчётливым блеском в глазах долила себе вина, сосредоточив все свое внимание на бокале. — Я почти уверена, что смерть Горбина это его рук дело. И меня он замуж позвал не просто так, — Лукреция ухмыльнулась, а Блейзу хотелось удушиться от отчаяния. Она опять это делала — сильно рисковала и крутилась среди опасности, будто это нормальная среда обитания. — Он интересуется источником.              Яд в ее голосе был убийственным.              — Источником жидкости? — нахмурился он. Одно из колец матери зацепилось за его волосы, и он зашипел.              — Так обрадовался, когда стало понятно, что Рождество будем праздновать здесь. Расспрашивал.              — Откуда он знает о нем?              — Понятия не имею, — пожала плечами она. — Но я узнаю, дорогой. Тебе не стоит об этом переживать.              Ага, как же.              Но Блейз не стал спорить. Он устал от сегодняшнего дня, но было ещё одно дело на вечер — Маховик. И сделать это нужно было после того, как мать уснёт. Рассказывать об этом Блейз не собирался. Тем более, что все почти закончилось.              — Что насчёт видений и школы? — из голоса матери исчезли все жестокие нотки.              Он не хотел говорить о будущем, а вот о кое-чем другом…              — Я… — неуверенно начал Блейз. Это было неловко. — Вроде как кое с кем встречаюсь.              Он поморщился в ожидании, может быть, даже насмешки.              — Пэнси? — мама, видимо, решила уколоть его словами.              — Мерлин упаси, — дернулся он в ее руках. — Мы с Пэнси только дружим.       — Не удивляйся так, — весело хмыкнула вдруг она. — Ты привозишь ее домой, даришь личные подарки и это я уже молчу о той книге, которую она подарила тебе в ответ. — Блейз закатил глаза. — Ладно, расскажи мне.              Он вздохнул. Это было чем-то новеньким. Раньше у него не было даже чего-то отдаленно похожего на их отношения с Луной, так что и говорить было не о чем. Но даже несмотря на это было как-то неловко признаваться в подобном матери, тем более матери, которая не слишком ценила отношения в паре.              — Ее зовут Луна и она бы тебе совершенно не понравилась, — хмыкнул он. — Немного не от мира сего, знаешь? Но, черт… — у него дернулось сердце в груди, а щеки начали наливаться тёплом. — Я даже видел будущее с ней.              — И как?              — Настолько сладко вылизанное, что аж не верится, — признался он, чувствуя облегчение, что наконец-то сказал это. — Так не бывает, правда? Она…              Блейз проглотил «удивительная», но мама, кажется, и так все поняла. Она вдруг совсем мягко усмехнулась и нажала пальцем ему на висок, немного поворачивая его голову.              — Так бывает, дорогой, — кивнула она, впервые за разговор совершенно трезво взглянув вниз, прямо ему в глаза.              Они долго молчали после, будто подведя невидимую черту последней фразой, и большего и не требовалось. Блейз окончательно расслабился под ее руками и прикрыл глаза, находясь почти что в полусонном состоянии.              — Я так скучаю по твоему отцу, — тихо прошептала мама спустя время, заставив его открыть глаза. Она смотрела прямо перед собой невидящим взглядом. Может и не стоило заводить разговор о личном, запоздало подумал он. — Ты с каждым годом все больше на него похож.              Блейз ничего не ответил.