Фазовый переход

      Британское министерство магии, по мнению Блейза, было одним из самых ярких доказательств безвкусицы английской архитектуры. Ему доводилось однажды бывать во Франции, министерству которого в полной мере подходило слово «изящество», даже американский МАКУСА с золотым светом, проникающим из многочисленных витражных окон был не так уж и плох. Но сплошные куски мрачного камня — да, гладко отшлифованного и дорогого, но все равно камня — портили и так не слишком приятное впечатление.              Следуя за невысоким пухлым клерком — мистером Кори Фербом, что был назначен ему в качестве сопровождающего, Блейз не поднимал головы от пола, даже когда его палочку взвешивал еще один министерский работник. Это был его первый допрос без присутствия матери, учитывая, что после совершеннолетия неприятных «происшествий» такого рода с ним не случалось.              Блейз правда пытался держать себя в руках, пока пространство, атмосфера и воздух давили на него, будто пытаясь расплющить. Он, по крайней мере, попытался успокоить себя мыслью, что готовился к этому. Ему просто нужно было качественно отыграть ничего не знающего человека. Но врать Аврору совсем другой вид искусства, к которому, вполне возможно, он все еще не был приспособлен.              Блейз вздрогнул, когда кованые прутья министерского лифта с лязгом вырвали его из собственных мыслей. Спускаться все ниже и ниже вглубь здания в тесной коробке, в окружении назойливых самолетиков и под пытливым взглядом сопровождающего — то еще удовольствие. Так что по прибытии он был рад глотку свежего воздуха, хотя это и означало, что неприятности приближались семимильными шагами.              На втором уровне, который мелодичный механический голос объявил «Отделом магического правопорядка», царила обычная рабочая атмосфера: большое просторное помещение с несколькими дверьми, ведущими в отдельные кабинеты, столы, заваленные многочисленными папками и большая карта Британии во всю южную стену, с мерцающим шлейфом искрящегося заклинания вокруг нее.              — Вам сюда, мистер Забини, — поторопил его Ферб, указывая направление рукой.              Он завел Блейза в скрытый широкий коридор, ведущий, видимо, к допросным, где вдоль стены стояли даже на вид неудобные стулья. На одном из них, под ненавязчивым наблюдением дежурного, что стоял на посту у большой вывески с информацией о чрезвычайных ситуациях, сидела Лукреция.              — Блейз, — она поднялась так быстро, будто только и ждала его все это время, что скорее всего так и было.              Она была в своем траурном черном одеянии. Как иронично.              — Прошу прощения, мадам, — раздался еще один резкий и звучный голос с другой стороны широкого коридора, через несколько дверей от них. — Не положенно.              Блейзу пришлось оторвать взгляд от матери и повернуть голову вправо. Его тело задеревенело еще сильнее. Он даже не смог сосредоточиться на мужчине, что осадил его мать, потому что возле того стоял гребаный Кингсли Бруствер, всем своим видом излучающий влияние.              Это было плохо… наверное. Блейз сглотнул. От волнения кровь прилила к голове, и он почувствовал лёгкое головокружение.              — Я подожду тебя здесь, — тихо, но уверено вернула его внимание к себе Лукреция, что в образовавшейся тишине прозвучало очень даже громко. — Надеюсь, это все же разрешено, господин Аврор.              Мужчина лишь открыл ближайшие к себе наполовину стеклянные двери, безмолвно указывая Блейзу направление. Ему ничего не оставалось, кроме как шаг за шагом преодолеть несколько разделявших их метров. Он не посмел поднять глаз на наблюдающего за ним родственника, но проходя мимо все же бросил:              — Господин Министр.              Блейз, не дожидаясь ответа, прошел внутрь обычного для допросов кабинета: внутри стоял лишь стол и пара стульев. Как он и ожидал, жесткие сидения были супернеудобными, но стоило признать — это держало его в нужном тонусе и не давало слишком расслабиться.              Он наконец-то смог нормально рассмотреть мужчину средних лет — Аврора, напомнил себе Блейз, — что устроился напротив.              У того были жесткие черты лица и смуглая загорелая кожа, короткие волосы ровным срезом лишь подчеркивали резкость скул с двухдневной щетиной, а сквозь форму просматривались весьма большие габариты. Блейз даже удивился: Аврор был похож скорее на опытного бойца из поля, чем на офисного следователя, что проводил допросы свидетелей.              — Согласны ли Вы на запись данных нашей беседы.              Голос у него был хриплый, совсем не как у женщин-следователей, что опрашивали маленького Блейза после очередной смерти отчима. Раньше они всегда посылали для расспросов успокаивающе говорящих мягких женщин, с сожалением подумал он.              — Да.              Пока Аврор доставал блокнот и Самопишущее перо, Блейз продолжил разглядывать его. Мужчина снял верхнюю мантию с красной подкладкой, что еще раз подтвердило блейзову догадку о его физическом состоянии: плечи были намного шире, чем у Блейза, как и мускулы на руках. Он действительно почувствовал себя маленьким подростком, даже со своим высоким ростом и уже совсем не детским лицом. Почему-то подумалось, что Пэнси этот мужик точно запал бы в душу — полностью ее типаж. К тому же не очень старый.              — Я Старший Аврор Эзоф Шарп. Сегодня Ваш допрос буду проводить именно я, — он проследил за тем, как заколдованное перо начало строчить стенограмму. — Отлично. Представьтесь, пожалуйста.              — Блейз Забини, — коротко бросил Блейз.              — Среднее имя?              — У меня нет среднего имени.              — Дата рождения?              Общие вопросы заняли у них добрых пятнадцать минут. Где родился? Кем приходишься? Были ли близки?              — Когда Вы в последний раз видели отчима? — мужчина подобрался, сложив массивные руки на столе перед ними, невольно повторив позу Блейза.              — В последний день зимних каникул. Я приехал из Хогвартса домой и провел с матерью и Берком две недели.              — Вы не замечали ничего подозрительного?              — Он вел себя как обычно, — пожал плечами Блейз. — На Рождество и Новый год мы все выпили, но ничего странного Берк не делал.              Аврора его ответ явно не удовлетворил: он поджал губы и проследил недовольным взглядом за тем, как Перо записывало его последние слова.              — Может быть в другое время Вы заметили что-то необычное? — предпринял тот очередную попытку.              Блейз подавил раздражение, стараясь, чтобы ни одна эмоция не пробилась сквозь налет безразличия.              — Слушайте, — начал он снова, — за две недели я видел Берка где-то четыре раза: по приезду, на Рождество, Новый год и в день отбытия в Хогвартс. До каникул я видел его лишь однажды — в день, когда мы познакомились. На этом все.              Повисла напряженная тишина, прежде чем мужчина вновь заговорил. Его тон стал намного подозрительнее, когда он спросил:              — Вы нервничаете?              Голос Аврора понизился, и Блейз отметил, что это непроизвольно несло в себе пугающую атмосферу. Сам же он нахмурился, пытаясь понять, где прокололся. Лишь когда Шарп опустил взгляд на его трясущиеся руки, Блейз понял, что причина в них. После продолжительной паузы, он все же вытянул руку перед собой.              — Это последствие болезни, — он резко опустил руку на стол, ладонью вниз, но даже полностью прижатая к твердой поверхности, она все равно немного дрожала.              — И давно Вы болеете?              Блейз замешкался: серьезные проблемы со здоровьем начались в ноябре, когда он впервые попал в руки Помфри, но если бы он осмелился об этом сказать, то нетрудно было бы связать свадьбу матери в ноябре с его болезнью. Хотя, на самом-то деле, эти два события в то время и не пересекались.              — С марта прошлого года, — в конце концов выбрал он нейтральный вариант. Это был первый раз, когда похожие симптомы проявились, так что фактически Блейз даже не соврал. — По приезде в школу я обратился к колдомедсестре. Она выписала мне лечение, но дрожь в руках пока убрать не удалось.              — Почему же Вы не обратились с проблемой в Мунго, как только заметили? — колючий блеск в глазах мужчины заставил его напрячься еще сильнее.              — Ответ на этот вопрос как-то повлияет на дело Уильяма Берка? — он приподнял бровь и сам себе ответил: — Нет, я так не думаю.              Это было грубо, и Блейз пожелал забрать свои слова обратно сразу же после того как их произнёс.              — Ваши показания вряд ли каким-либо образом вообще могут повлиять на дело Уильяма Берка. Только в худшую сторону, если вы знаете, что этот человек сделал еще что-то незаконное. За убийство его осудят минимум на пять лет, — отчеканил Аврор.              Блейз лишь откинулся на спинку стула, признавая незримое поражение.              — В Пророке ничего конкретного не написали, и мне так никто ничего и не рассказал, — уже тише попробовал он, опустив подбородок и смотря прямо на стол, чтобы лишний раз не встречаться взглядами.              — У нас на руках имеются воспоминания Берка о том, как он заколдовал один из безобидных артефактов в лавке и подсунул его Горбину.              Мысль о легилименции была первой, появившейся после этих слов, но Аврор продолжил говорить, будто услышав ее:              — Он слил эти воспоминание в Омут, который подарила ему Ваша мать и под действием большого количества алкоголя хвастался своему другу — Салливану Фоули. Тот испугался за собственную шкуру и вызвал отряд Авроров.              На долгое мгновение повисла гнетущая тишина, пока Блейз мысленно пытался найти прореху, в которой просматривалась рука его матери.              — Не думал, что он такой… любитель поговорить по душам, — невнятно пробормотал Блейз.              — Они были очень пьяны, — выделил мужчина. — Начали меряться собственными достоинствами. Фоули тоже задержали за воспоминания, которые он добавил в Омут, но ему грозит лишь полгода за браконьерство и продажу запрещенных ингредиентов. Вы знакомы с Салливаном Фоули?              Блейз лишь покачал головой.              — Есть что-то еще, что Вы хотели бы мне рассказать?              — Нет, — выдохнул он, ощущая минимальное ослабление напряжения.              — Тогда не буду Вас больше задерживать.              Он поднялся, и Блейз последовал его примеру. В коридоре его все так же ждала мама, и немного в отдалении все еще стоял Министр, к которому и отошел Шарп. Они ушли довольно быстро, бросив последний взгляд в их сторону.              — Что он здесь делал? — немного погодя все же спросил Блейз.              — Не имею ни малейшего понятия, — пожала плечами Лукреция. — Когда я прибыла, он уже был в Аврорате. Может у Министра было какое-то неотложное дело тут?              В ее тоне проскользнула та же неуверенность, которая преследовала и его.              — Он тебе ничего не говорил? — спросил Блейз, имея в виду разного вида гадости, которые тот мог бы сказать. Но в ответ получил лишь отрицательный и немного рассеянный кивок. — Ладно, пойдем тогда.              Оставаться в Министерстве больше не хотелось, но прежде чем выйти из Аврората у него оставалось еще одно незаконченное дело. Уже почти на выходе из коридора, который вел в комнату полную Авроров, Блейз остановил мать, мягко схватив ее за локоть.              — Ты должна подать на развод, — непреклонно сказал он.              В помещении возле них никого не было, но ощущение будто за ними наблюдали совсем не исчезло, наоборот, как будто только усилилось. Вот и славно! Он собирался доиграть этот спектакль до конца. И очень надеялся, что мама все же поддержит идею, которую он передал ей по Омуту. Так как ответа он получить не смог, пока что эта игра — сплошная импровизация.              — Но…              — Нет, — резко прервал он. — Я ничего не сказал, когда ты вышла за него, молча принимая новые правила, но теперь ты подашь на развод.              — Я уверена, это можно сделать и попозже, — тихо ответила Лукреция, предостерегающе сжав его руку у локтя — их незаметный жест общения между собой. — Ему уготовили пять лет. Азкабан, даже без дементоров, — ужасно опасное место. Если я еще и дополню сверху новостью о разводе, Уильям сойдет с ума от злости, — она заглянула ему в глаза, стараясь донести суть, которая неуловимо от него ускользала. — Нужно лишь немного подождать, дорогой. Я уверена, со временем все решится.              Блейз нахмурился, задумавшись. Он совсем не знал, как дела обстояли с ее стороны, но попытался разобраться. Со слов матери получалось, что Берк был не осведомлен, что она приложила руку к его аресту, а ей все еще нужно было его расположение. Скорее всего, ради наследства, учитывая, что ее слова об опасности Азкабана были очень красноречивыми — Блейз прекрасно умел читать между строк. Берк не жилец там, маме нужно его наследство, а, соответственно, развод — худший вариант. Блейз отступил от предыдущего сырого плана, продолжая пребывать в задумчивости.              — Ладно, — спокойнее сказал он. — Но когда, — если, подразумевал он, — он выйдет, ты подашь на развод.              — Договорились.              И победный блеск в ее глазах, сказал Блейзу намного больше, чем весь этот разговор: Уильяму Берку не выбраться из Азкабана живым, и когда придет время похорон, Лукреция, любящая его всем сердцем вдова, достигнет своей конечной цели — наследства.              Ужасающе коварная женщина.