...И солнце взойдёт над нами

      Юная львица с интересом разглядывала свое отражение в водной глади водопоя. Ей только-только исполнился год, но она уже явно чувствовала себя взрослой. За последние месяцы она, как и её друзья-львята, сильно подросла. Вытянулись лапы, тело всё больше приобретало пропорции тел взрослых львиц и львов. Конечно, им с друзьями ещё расти и расти, но до чего приятно осознавать, что они уже совсем не те маленькие львята, какими были ещё совсем недавно... Львичка внимательно вгляделась в воду. Пожалуй, лицо могло бы быть поинтереснее. Светло-карие глаза могли бы быть поярче и выразительнее, да и вообще какой-то изюминки во внешности не хватает... Вон из её друзей каждый чем-то отличается. У Екунды озорная чёлка, которой нет у других девочек, мальчишки все разных цветов, с разными хохолками грив и разными глазами, а Кианга... Юная львица тяжело вздохнула. Похоже, Кианге досталось вся красота. Чего только стоят её чёрные полоски на ушах, которых нет больше ни у кого и которые выделяют её среди всех, будто своеобразная корона... А её цвет глаз? Тёмно-зелёные бездонные глаза, точь-в-точь как у самого Короля Кову. Да, она бы дорого отдала за такие глаза... Не то что её собственные, цвет которых имеет большинство львиц прайда. Даже то, что у неё у единственной среди друзей пальцы лап того же цвета, что и остальная шерсть, не придаёт ей уникальности – это тоже черта большинства львиц... Мда, с внешностью ей явно не повезло.       – Бариди! – услышав своё имя, юная львица вздрогнула и обернулась. К водопою подходили её друзья, которых она как раз сейчас и перебирала в памяти. Яркие, разноцветные, уникальные... И они ведь даже не задумываются о том, как им везёт.       – Чего ты сидишь тут совсем одна? Как дела? – подбежав к ней, весело поинтересовалась Екунда.       – Как слониха бела, – буркнула львичка, поднимаясь.       – Что с тобой, Риди? – осторожно спросила Кианга, подходя к подругам, пока трое мальчишек с разбегу плюхались в прозрачную воду, взметая тучу брызг. – Ты сегодня неважно выглядишь.       – Настроения нет, – вздохнула Бариди, размышляя, что бы такого сказать, чтобы они оставили её в покое. – И чувствую себя плохо. Пожалуй, пойду на Скалу, отдохну.       – Конечно, иди, – Екунда и Кианга сочувствующе переглянулись. Бариди нахмурилась, заметив это: слишком уж это сочувствие смахивало на издёвку. Да ещё это «неважно выглядишь»... Она сама знает, что не красавица, но не тыкать же теперь этим в лицо!       – Ладно, пока, – бросила она и двинулась по тропинке туда, откуда только что пришли друзья. Один из львят-мальчиков со свисающими с головы чёрными прядями гривы исподтишка проводил её взглядом.       – Чего это она, правда что? – озадаченно произнесла Екунда.       – С ней бывает, ты же знаешь, – пожала плечами Кианга. – В последнее время она слишком часто задумывается о чём-то. И, похоже, о чём-то не слишком весёлом.       – А Фур-то глаз от неё не отводит, – хихикнула Ку. – И чего только он в неё нашёл? Она ведь ноет постоянно!       – Она женственная и беззащитная, – улыбнулась Кианга. – Таких хочется оберегать и заботиться о них.       – А мы разве хуже? Разве мы с тобой не женственные? – хмыкнула Екунда.       – Эй, девчонки! – донёсся из воды вопль синеглазого Джубы. – Хватит там языками трясти, айда брызгаться!       – Хотим и трясём, бегемот несчастный! – немедленно рявкнула Екунда в ответ. – Смотри, чтоб мы твою гриву не растрясли!       – Ну вот и тебе и ответ, – весело рассмеялась Ки.       Бариди понуро плелась к Скале, слушая, как стихают позади весёлые вопли друзей. Что ж, им хорошо без неё, как она и предполагала. Конечно, зачем она им, вечно ноющая некрасивая неженка! Замечательно! Ну что же, раз им без неё так весело, она больше вообще не будет с ними общаться! Друзья, называется!       Не разбирая дороги из-за застилающих глаза слёз, львичка не заметила, как наступила на ползшую в траве змею, и опомнилась только тогда, когда два крошечных зуба впились в её лапу. Замерев на месте, Бариди широко распахивающимися от страха глазами смотрела то на свою лапу, то на быстро уползающую змею. Леденящий ужас быстро пополз от сердца к лапам. Львице показалось, что вместо крови внутри неё течёт холодная вода водопоя.       «Я сейчас умру! – молнией пронеслась мысль в её голове. – Айхею, за что?!».       «Мванга! – была следующая мысль. – Он поможет мне! Скорее к нему!».       Быстро развернувшись к баобабу шамана, юная львица припустила со всех лап туда. Она неслась так быстро, как не бегала ещё никогда в жизни, и только и слышала свист ветра и бешеное биение своего сердца.       «Скорее! Скорее!» – с каждым ударом сердечной мышцы отдавалось в её голове. Через несколько минут она уже была у дерева. Услышав её истеричный вопль, мандрил Мванга моментально спустился вниз.       – Я сейчас умру! – взвизгнула Бариди и зарыдала. Как ни пытался шаман понять из нечленораздельных звуков, проскальзывающих между рыданиями, что же случилось, у него ничего не выходило.       – Нет, так дело не пойдёт, – покачал головой он и резко крикнул: – Тихо!!!       К удивлению его самого, это сработало. Бариди умолкла и только, всхлипывая, смотрела на него огромными блестевшими от слёз глазами.       – Бариди. Я не смогу тебе помочь, если не пойму, что стряслось. Повторяю ещё раз: что случилось? – уже тихо и ласково спросил мандрил.       – Меня... укусила... змея! – еле выдавила львичка, взвизгнув на последнем слове и лишь усилием воли сдержалась, чтоб снова не разрыдаться. Мванга нахмурился.       – Ты успела её увидеть? Опиши! – немедленно потребовал он, наклоняясь к лапе, которую протянула ему Бариди.       – Ну... она была небольшая такая... К-кажется, чёрная... С большими коричневыми пятнами... На леопардовые похожи…       – А шея была шире остального тела или узкая?       – У-у-узкая... да, узкая... Голова и шея маленькие, а сама она толстая такая...       Мванга вскинул на неё полный облегчения взгляд.       – Не бойся, милая, – потрепал он её по голове. – Ты не умрёшь. Похоже, это был всего лишь маленький питон, а они неядовитые. Да и кроме того, – шаман легко улыбнулся, – будь она ядовитой, ты бы вряд ли успела добежать до меня. Яд здешних змей распространяется быстро. Так что не волнуйся, всё хорошо. Но пожалуйста, будь впредь поосторожнее, ладно?       Безграничное счастье, промелькнувшее в глазах юной львицы, невольно заставило шамана улыбнуться. Ничего не сказав, она лишь тяжело вздохнула и опустилась на землю.       – Эй, Бариди, ты чего? – встревожился мандрил, наклоняясь к ней.       – Всё в порядке, – тихо прошептала она. – Меня просто резко покинули силы.       – Ну ещё бы, – ласково улыбнулся мандрил. – Похоже, у тебя был настоящий шок. Ладно, полежи тут, отдохни. Говорить-то можешь?       – Могу, – едва слышно прошелестела львичка. Мванга задумчиво кивнул.       – Тогда расскажи мне, пожалуйста, как тебя угораздило не заметить змею. Я прекрасно знаю, что вас с самого раннего детства учат остерегаться их. Уже много лет никого из нашего прайда, к счастью, не кусали змеи. Тебе повезло нарваться на питона, но в саванне есть змеи куда опаснее. И для подобной халатности должна быть веская причина.       Бариди помолчала, легко прикусывая губу клыками.       – Я плакала, – наконец решилась она.       – Плакала? – удивился Мванга. – Но почему?       – Потому что я уродина и никому не нужна! – Бариди снова расплакалась. Шаман нахмурился.       – Что за глупости? Никакая ты не уродина, и ведь у тебя есть чудесные друзья...       – Угу, чудесные друзья, – всхлипнула львичка. – Которым хорошо без меня и которые смеются надо мной!       – Так, расскажи поподробнее, – попросил мандрил. Всхлипывая, Бариди пересказала ему сегодняшнюю встречу у водопоя и все свои мысли, которыми она терзалась уже давно. Да, раньше она была полноправным членом компании. Но чем старше они становятся, тем большую издёвку и насмешку видит она в глазах подруг, тем большее безразличие сквозит во взглядах мальчиков, тем больше они подшучивают над её характером и обижают её... И она уверена, что дальше будет только хуже...       Львичка жаловалась долго. Мванга не перебивал – он знал, как важно в такой ситуации выговориться.       – Знаешь что, – наконец сказал он, когда Бариди умолкла, – сейчас тебя переполняют эмоции. Ступай домой, отдохни, и приходи завтра. Завтра мы обо всём поговорим. Хорошо?       – Хорошо, – устало кивнула та и осторожно поднялась. Лапы держали её, только чувствовалась ещё в теле лёгкая усталость.       – Иди, – повторил Мванга. – Жду тебя завтра.       – Бариди! Где ты была? Мы волновались! – Екунда и Кианга немедленно окружили львичку, как только она поднялась на Скалу. Сзади робко топтался Фуруфу, даже Ват и Джуба были здесь. Бариди невольно ощутила удовлетворение тем, что они всё ещё интересуются её судьбой.       – Меня укусила змея, – холодно произнесла она, и, заметив в глазах друзей ужас, добавила: – К счастью, неядовитая.       – Как же так? Тебе было больно? Ты в порядке? – немедленно посыпались взволнованные возгласы. Бариди смутилась, глядя в глаза друзей, в которых светилось искреннее переживание. И как только она могла подумать, что она им не нужна?       – Я в порядке, – тихо отозвалась она. – Но очень устала. Пойду отдохну.       Пятёрка подростков проводила её сочувственными взглядами. Фуруфу вздохнул.       Прижавшись к тёплому боку матери, львичка снова и снова прокручивала в памяти сегодняшний день. Постепенно воспоминания потекли дальше, открывая картину всего времени их дружбы, начиная с того дня на границе, когда они спаслись от крокодилов... Они всегда вместе играли. Да, иногда её не брали с собой, о чём-то секретничали без неё, иногда они ссорились, частенько Екунда подкалывала её, впрочем, как и всех, особенно Джубу... Но... Она всегда была своей среди них. Так что же изменилось? Что?       На закате Бариди поднялась и побрела на любимый выступ. Оранжевые лучи заходящего солнца освещали неуклюжие закорючки и царапины на стене выступа, складывающиеся в очертания шести львят. «Стена Дружбы» – так называли рисунок друзья. Их изображения, навеки запечатлённые на сером шершавом камне. Вместе... Навсегда...       Утром Бариди сидела под огромным баобабом, поджидая Мвангу. Мысли путались в голове, никак не желая оформляться в связные предложения. Как же она объяснит шаману, что её мучает?       Но, похоже, мудрый мандрил понимал всё сам. Спустившись к ранней гостье, он позвал её на прогулку. Пока они неторопливо брели сквозь траву, Мванга говорил сам. Он начал издалека: Бариди выслушала пару легенд о давно умерших, если вообще и живших, львах, лекцию о формировании личности и характера, и уже начала зевать, когда они наконец подошли к границе Прайдленда. Бариди удивлённо воззрилась на реку, за которой начинались пустоши, которые называли Аутлендом.       – А теперь слушай, – перевёл дыхание Мванга. – Когда-то, задолго до твоего рождения, на землях, что ты видишь за рекой, жил прайд. Они жили впроголодь, подолгу сидя без еды и воды, воруя добычу в Прайдленде. Они могли бы уйти в другие, более плодородные земли, и счастливо жить там, но их не отпускала главная львица прайда.       – Зира, что ли? – спросила Бариди, понявшая, к чему он клонит. Шаман кивнул.       – Да, Зира. Не буду пересказывать и так прекрасно известную тебе историю вражды двух прайдов. Скажу лишь, что у этой львицы была несчастная судьба. Она выросла во зле. С детства её учили никому не доверять и ни к кому не привязываться. И она накрепко усвоила урок. Не доверяла, не разговаривала, лгала, уверенная, что только так и надо... Она почти не играла с другими львятами, а если и играла, то заставляла их тренироваться так же, как тренировал её отец, упиваясь своей властью над ними. Можно ли было назвать это дружбой? Конечно, нет. Она не знала дружбы... И до определённого времени она знала любовь лишь к одному существу – своей матери. Любовь естественная, с которой рождается каждый и которую сложно отнять. Но каждое живое существо нуждается в любви и духовной близости не только с родителями... И настал день, когда она полюбила. Полюбила молодого льва, с которым иногда виделась в детстве. Зная характер Зиры, несложно было представить, насколько пылким и импульсивным было её чувство. Удивительным оказалось другое – насколько оно оказалось крепким... Случилось так, что её возлюбленный погиб. Тогда и разыгралась в её прайде страшная трагедия... Погибли родители Зиры, и она оказалась королевой. Беременная, она повела своих верных львиц прочь от тех земель, чтобы никогда больше не вернуться. Так она и оказалась в Прайдленде. И тут случилось странное. Увидев Шрама, так похожего на её погибшего возлюбленного, Зира окончательно лишилась здравого смысла. Все те чувства привязанности, дружбы, нужды в другом, что она так упорно подавляла в себе долгие годы, взбунтовались и выплеснулись наружу. Никогда не имея друзей, Зира нашла друга в том, кто был так схож с ней характером... И все те подавленные добрые чувства вылились в безграничную привязанность и преданность этому единственному. Так Зира стала самой верной последовательницей Шрама, готовой, даже не будучи его женой, убивать за него и самой идти на смерть...       – И всё произошло из-за того, что в детстве у неё не было друзей? – недоверчиво протянула львичка.       – Не совсем так. Просто мы наделены чувствами, наделены потребностью в других, в понимании, в помощи, в поддержке, в признании, в возможности поговорить, поделиться чем-то своим, выслушать кого-то другого... Я лишь показал тебе яркий пример того, что бывает, если эта потребность не реализуется.       – Не понимаю, при чём тут я, – упрямо сказала Бариди.       – При том, что тебе повезло. У тебя есть друзья, готовые поддержать тебя, помочь тебе, которые прислушиваются к твоему мнению и переживают за тебя. Разве не так?       Бариди кивнула.       – Дружба – как непосредственно те, кого мы можем назвать друзьями, так и само умение дружить – благодать, данная не каждому. И относиться к друзьям нужно как к благодати – ценить, любить, беречь, – а не как к своей собственности, нужной лишь для удовлетворения своей потребности в дружбе. К сожалению, мы зачастую склонны к эгоизму и мнительности. Мы склонны накручивать себя и надумывать плохое, забывая обо всём хорошем, что сделали для нас... Один раз про нас забыли – и мы начинаем надумывать, что в нас никогда и не нуждались, забывая о всех теплоте и добре, что были между нами. Один раз бросили неловкое слово – и мы уже считаем, что это про нас и нас хотят обидеть. Один раз нас обидели – и мы уже считаем, что нас ненавидят и мы никому не нужны... Но это лишь наша собственная мнительность. Если ты доверяешь кому-либо, можешь назвать кого-либо другом, так иди до конца, если, конечно, дружбу не нарушит какая-нибудь веская причина. Другое дело, что вескость причины мы тоже склонны преувеличивать...       Бариди помотала головой, устав от философствования шамана. Она уже немного пожалела, что пришла к нему. Она ожидала от него реальной помощи, а не философии. И будто уловив это, Мванга сменил тему.       – А теперь конкретно о тебе. Сейчас вы с остальными в том возрасте, когда начинаете переосмысливать себя. Вы начинаете придавать чрезмерное значение своей внешности (Бариди потупилась), искать в себе и других недостатки, обижаться по пустякам, и склонны видеть всё в свете своих эмоций, а не так, как есть на самом деле. Дружбу вы готовы принять за корысть, проявление чувств – за подвох, искреннее сочувствие – за издёвку (Бариди опустила голову ещё ниже), безобидную шутку – за ненависть...       Они помолчали, глядя вдаль.       – Пойми, Бариди, – устало сказал шаман. – Друзья на то и друзья, чтобы принимать тебя такой, какая ты есть. И если у тебя есть свидетельства того, что ваша дружба настоящая – а я уверен, что так и есть – то не стоит подозревать своих друзей во всех смертных грехах. В настоящей дружбе нет места издёвке и насмешке. И надумывая их, мы делаем лишь хуже всем. Потому что вообще нельзя думать о других плохо – всё равно ошибёшься. Тем более о друзьях. Увы, мы склонны думать о других хуже, чем они есть на самом деле. Так бывает. Наткнувшись один раз на зло, мы начинаем искать зло повсюду, а зря. Потому что добра вокруг нас ничуть не меньше... Ладно, я вижу, что ты устала, – заметил он. – Идём домой.       – А как же быть с тем, что я некрасивая? – решилась спросить Бариди уже по дороге.       – Кто тебе об этом сказал?       – Никто. Я сама вижу.       – Бариди, Бариди, – рассмеялся шаман. – С чего же ты это взяла, раз никто не говорил? Каждый из нас по-своему красив. Но ведь красота не в застывшем отражении в воде водопоя и не в том, как уложена твоя шерсть. Она в улыбке, манере говорить, взгляде, движениях, во всём этом вместе, сливающемся в удивительный танец жизни... А истинная красота – внутри нас. Никакой цвет глаз или шерсти не восполнит пустоту внутри. А огонь же в глазах и искренняя улыбка способны сделать красивым любого невзрачного зверька... Улыбка освещает любое лицо подобно солнцу, делая его прекрасным. Запомни это.       – Хорошо, – тихо шепнула Бариди.       – Другим очень важно говорить о том, как они нужны тебе. Ты ведь любишь своих друзей? – улыбнулся шаман. Львичка кивнула.       – Тогда не бойся говорить им об этом. Иначе как они это узнают, если ты будешь только ворчать на них?       Бариди посмотрела на добрую улыбку Мванги и вздохнула.       – И не бойся того, что они оттолкнут тебя. Ты тоже нужна им. Ведь иначе они не были бы твоими друзьями, верно?       Бариди кивнула, чувствуя, как начинает щипать в носу, и опустила голову. Не хватало ещё расплакаться прямо тут. Он ведь почти уже взрослая!       – Спасибо, – шепнула она, борясь с комком в горле. – Я поняла. Идём домой...       Кианга и Екунда лежали на любимом выступе, прячась от палящего солнца и наблюдая, как бегают внизу неугомонные мальчишки. Похоже, Джуба и Фуруфу были искренне рады только совсем недавно вернувшемуся Самавати – вместе со своей матерью, Мхиту, Симбой и Налой они ходили в гости в восточные прайды. Матлай и Витани не вернулись в Прайдленд, пустившись в дальнее странствие. Не хотела возвращаться и Марариби, крепко сдружившаяся с сестрой, Кусини, и её прайдом, но её упросил Ват, соскучившийся по друзьям. И теперь вновь восстановившаяся шестёрка снова играла вместе... Только вот Бариди почему-то стала избегать забав.       – Странная она какая-то стала, – заметила Екунда, переходя от вечных жалоб на Джубу к разговору о подруге. – Тебе так не кажется, Ки?       – Мы растём, – пожала плечами Кианга. – Может и характер измениться.       – Ну, характер у неё не очень изменился, – хмыкнула Ку. – Поныть она всё так же любит...       – А ты не подкалывай её постоянно, – посоветовала Кианга. – Ты же видишь, как её это расстраивает.       Екунда пожала плечами. Она искренне не понимала, зачем обижаться на безобидные дружеские подколы. Если правда глаза колет, так нужно с собой и своими нервами в первую очередь разбираться.       – Ты ведь не обижаешься, – буркнула она.       – Я просто знаю, что это не со зла. Кроме того, лично тебе я готова всё простить, – рассмеялась Кианга. – А Бариди не такая. Но она ведь наша подруга, правда? А с друзьями нужно быть поласковей.       Екунда вздохнула. Она категорически не могла жить без своего сарказма и вечных подшучиваний над кем-нибудь. Отказаться от этого она вряд ли сможет. А вот сократить количество можно попробовать... А то что-то участились в последнее время конфликты с Джубой.       – Ладно, – наконец кивнула Ку. – Попробую.       Львички умолкли, заслышав тихие шаги. На выступ медленно вышла Бариди.       – Наконец-то ты вернулась, Риди, – улыбнулась ей Кианга. – Где ты была?       – А? – будто выныривая из размышлений, переспросила та. – Я... гуляла с Мвангой.       – Ого! Стопудово он рассказал тебе что-то интересное! – вскочила Екунда. – Расскажи?       – Да ничего особо интересного не было... – вспомнив совет шамана, Бариди быстро улыбнулась. Екунда и Кианга, привыкшие к вечно хмурому выражению лица подруги, удивлённо переглянулись. – Я рада вас видеть, девочки. Я скучала по вам...       Львички переглянулись с ещё большим изумлением. Услышать такое от Бариди казалось нереальным.       – Ты, часом, на солнце не перегрелась? – удивлённо поинтересовалась Екунда, и, почувствовав, как Кианга пихает её в бок, буркнула ей: – Ну а что я такого сказала?       И тут, окончательно добивая подруг, Бариди звонко рассмеялась. Ей вдруг стало легко и свободно. Все её терзания показались вдруг такими глупыми и надуманными... Да, прав был Мванга – мы сами усложняем себе жизнь. А зачем? Есть ведь прекрасный мир вокруг, тёплый ветер, красивые закаты, а главное, те, кому мы нужны... Обязательно есть. И Бариди не нужно искать их – они дарованы ей с самого детства.       – Вы самые лучшие, – продолжая широко улыбаться, Бариди крепко обняла подруг. – Пойдёмте с парнями побегаем? Догоняйте! – и она весело побежала вниз. Кианга обернулась на Екунду и весело рассмеялась, глядя на её выражение лица.       – Если завтра она не станет прежней, – ошарашенно пробормотала Ку, – я лично извинюсь перед Джубой за каждую провокацию за последние две луны. А потом съем хамелеона.       – Ох, не зарекайся! – засмеялась Ки, устремляясь за Бариди. – Правда что, пошли побегаем!       В оранжевых лучах заходящего солнца шестеро друзей весело играли в догонялки. Им было легко и хорошо всем вместе, будто они вернулись в раннее детство без забот и тревог... И как им хотелось, чтобы так было всегда... Чтобы шли тёплые дожди, росла трава, бродили по саванне стада, всегда царил мир и покой, и всегда солнце касалось ласковыми лучами нацарапанных на камне фигурок шести львят... И они знали – тогда обязательно всё будет хорошо.