...И солнце взойдёт над нами

      Одинокая львица упрямо шла сквозь высокую траву. Уже несколько суток она толком не ела и не спала. Несколько суток она бежала прочь, путая следы, бежала как можно дальше от своего прошлого, от невыносимого огня вины, пылавшего в её груди... Но правду говорят, что от себя не убежишь. Мрачная туча чёрных мыслей летела следом за беглянкой.       «Зачем только я убежала... Зачем я вообще согласилась на всё это... Почему я не вернулась к своим? Почему убежала прочь? Лучше бы я вообще никогда не попадала в этот прайд... Лучше бы они проснулись и убили меня сразу же... Ведь всё равно одиночество и голод убьют меня... А может даже, какие-нибудь бродячие львы... Интересно, в этой местности есть бродячие львы?».       Львица остановилась и устало вскинула голову. Щуря уставшие глаза, она оглядела саванну поверх травы. Группа зебр, парочка жирафов и стадо буйволов у реки. И никаких львов.       Вид синей воды, так приветливо мерцающей солнечными бликами, немедленно вызвал резь в пересохшем горле. Ей нужно попить... Иначе она свалится без сил и умрёт прямо здесь.       «Так тебе и надо, – буркнул внутренний голос. – Убийца...»       Отыскав пологий берег подальше от буйволов, львица жадно припала к вкусной холодной воде. Она пила долго, утоляя жажду на много дней вперёд. Кто знает, когда в следующий раз попадётся вода...       Слизнув с шерсти вокруг рта капельки воды, львица равнодушно посмотрела на своё отражение. Из бегущего потока сверкнули холодным светом лаймовые глаза.       «Ладно, – встряхнувшись, решила львица, – нужно идти дальше».       Синяя лента реки преграждала путь. Львица огляделась. Брода поблизости не видно, но, впрочем, крокодилов тоже. Значит, можно плыть не опасаясь. Несколько минут она раздумывала, а затем шагнула в реку и уверенно поплыла. Все львицы её бывшего прайда отлично умели плавать. Благодаря этому им не составляло никакого труда навещать Прайдленд, чтобы поохотиться или же...       «Не думать об этом», – приказала себе львица. Это подействовало. Что-то, а подчиняться приказам она умела лучше всего. Конечно, не считая шпионажа. Но теперь это всё в прошлом... От которого она сбежала. Навсегда.       В скитаниях прошли ещё несколько дней. А может, недель. Львица давно потеряла счёт времени. Ей было всё равно. Ей некуда было идти. Некуда было торопиться. И потому она неспешно брела куда глаза глядят, не особо заботясь выбором направления. Проснувшись, она могла пойти совершенно в другую сторону, нежели брела вчера, а то и вообще обратно. Она не следила за этим. Лишь машинально отмечала по утрам и вечерам, в какой стороне восходит и садится солнце.       И вот в один из дней, когда трава и редкие деревца саванны сменились более пышной растительностью, она ощутила знакомый запах, которого жаждала и боялась одновременно. Запах другого льва.       Львица остановилась и присела, размышляя, что делать дальше. Что там, впереди? Одиночка или целый прайд? Бежать прочь или же идти вперёд? Львица долго сидела в траве, не решаясь ни на то, ни на другое. Наконец, когда солнце уже решительно зависло над западом, она поднялась.       – Будь что будет, – негромко сказала она. – Отдаю себя в лапы своей судьбе.       Тихо шурша травой, она двинулась навстречу оранжевому светилу.       Львица не особо озаботилась тем, чтобы двигаться бесшумно, и поняла свой промах только тогда, когда прямо перед ней из кустов выскочила молодая антилопа, видимо, отбившаяся от стада, и стремительно понеслась прочь.       – НЕ-Е-Е-ЕТ!! – миг – и из кустов неподалёку выпрыгнул молодой лев. Он пустился было за антилопой следом, но сразу же понял, что её не догнать, и остановился.       – Не-е-е-ет! – запричитал он. – Эта антилопа была моей последней надеждой! Да чего ты свалилась на мою голову! Ты ведь знаешь, что весь прайд должен быть... – он обернулся к львице и только сейчас заметил, что она вовсе не из его прайда. Стоя на месте, та хмуро взирала на него.       – Дамочка! – вкрадчиво заговорил лев. – Вы в курсе, что только что испортили мне мою первую охоту?       – Вот велика беда, – буркнула львица, провожая антилопу голодным взглядом.       – Велика беда?! Да я весь день уже пытаюсь поймать хоть кого-нибудь! Я так долго крался за этой антилопой! Если до последних лучей солнца я не вернусь в прайд с добычей, я буду опозорен на всю жизнь! – вновь перешёл лев на трагические вопли. – О небо, как же разгневается мой отец! Может быть, он даже изгонит меня! О горе мне, несчастному!       – Ну зареви ещё, – огрызнулась львица, которой завывания молодого нахала начали уже порядком надоедать. Тот мгновенно заткнулся и поглядел на неё с интересом. Эта львица была совсем не похожей на всех львиц, что он видел раньше. Лаймовые глаза поблескивали холодным светом, и даже в самом скупом движении чувствовалась сила. Пожалуй, злить такую опасно.       – Кто ты вообще и что здесь делаешь? – миролюбиво поинтересовался он.       – Не твоё дело, – вновь огрызнулась та.       – Ты на земле моего прайда, так что теперь моё, – мягко, но настойчиво возразил лев.       – А ты что, король?       – Я – нет. Но мой отец – король.       – Вот пусть он сам и спрашивает! Веди меня к нему!       В голове львицы быстро созревал план. Она по опыту знала, что львы, бывает, принимают в свой прайд бродячих львиц. Нужно лишь придумать историю пожалостливее... А умирать ей, пожалуй, ещё рановато.       Однако лев не торопился показывать дорогу.       – Я не могу, – потупился он, нахмурившись.       – Это почему это?       – Я же ясно тебе вроде сказал – я не могу вернуться в прайд без добычи!       – О горе мне! – передразнивая его, теперь львица трагически закатила глаза. – Ладно, дуй за мной. Только быстро. Солнце уже совсем скоро сядет.       – Куда? – не понял лев.       – Гнилая вода! – буркнула та. – Добычу тебе ловить пойдём!       И, развернувшись, львица быстро побежала туда, где заприметила пару зебр.       – Так нельзя! – нагнав её, запыхтел рядом лев. – Я должен сам поймать добычу!       – Значит, поймаешь сам, я загоню!       – Так нельзя!       – Значит, иди к папочке, и пусть он тебя изгоняет! – рявкнула обозлённая львица. Надо же, какой принципиальный выискался! Лев замолчал, обиженно пыхтя от быстрого бега. Но выхода у него, похоже, не было. До заката оставалось всего ничего, и в одиночку он точно не справится.       Спустя пару минут стремительного бега львица наконец замерла. Лев резко затормозил рядом, тяжело дыша. Он порядком устал, а львица выглядела так, будто и не сходила с места – её дыхание было ровным и спокойным.       «Какая тренированная!» – с восхищением подумал лев, пытаясь унять собственное сердцебиение, чтоб не опозориться ещё больше.       – Значит, так, – командным тоном начала львица. – Сидишь здесь и ждёшь. Я загоняю на тебя. Сам-то справишься?       – Справлюсь, – буркнул лев, оглядываясь в поисках места для засады. – А ты... – начал он, однако, обернувшись, увидел, что львица уже исчезла. – ...Вполне ничего, – хмыкнул он.       Потекли томительные минуты ожидания. Зная, что рискует быть обнаруженным, лев всё равно нет-нет да выглядывал из куста, в котором притаился, желая увидеть, что происходит. Но было тихо... Как вдруг он наконец заметил львицу, гонящую зебру к его укрытию. Ахнув, лев во все глаза уставился на неё: так завораживающе было каждое её движение. Вот это ловкость, вот это грациозность! Ни одного лишнего движения! Она будто заранее знала, куда метнётся зебра, и ловко пресекала её попытки свернуть от пути к нему, сидящему в засаде... Вот это охотница! Таких ему ещё не доводилось видеть.       Лев настолько залюбовался своей новой знакомой, что чуть не проворонил момент, когда зебра подбежала к нему.       – Лови! – яростно вскрикнула львица и издала страшный рык, который призван был парализовать жертву страхом. Зебра споткнулась, и в этот момент лев обрушился на неё всем своим весом, заваливая на землю. Минута – и всё было кончено. Тяжело дыша, лев поднялся. Львица стояла рядом. В её лаймовых глазах светилась усмешка.       – Ну что, доволен? – насмешливо поинтересовалась она.       – Спасибо тебе, – серьёзно произнёс лев. – Ты спасла меня.       – Не за что, великий охотник, – фыркнула она. – Ну что, теперь идём в твой прайд?       – Идём. Кстати, меня зовут Мхиту, – лев выдавил робкую улыбочку. Львица хмуро покосилась на него.       – Мбайя, – бросила она, поворачиваясь к огненному диску солнца, уже коснувшемуся нижним краем горизонта.       – Значит, ты говоришь, твой прайд перебили бродяги севера? – хрипло переспросил старый король и закашлялся. Было видно, что он прожил уже долгую жизнь, и она подошла к закату, как сегодняшний день. Его прайд неподалёку доедал остатки принесённой Мхиту зебры, от которой перепал кусок и изголодавшейся беглянке.       – Да, Ваше Величество. Они убили всех моих родных... Мне чудом удалось сбежать, – в глазах львицы промелькнула вполне натуральная слеза. – Я вижу, что вы мудрый и справедливый правитель. Вы сжалитесь надо мной?       Последняя фраза прозвучала натянуто, будто Мбайя говорила сквозь стиснутые зубы. Но никто не заметил огня, промелькнувшего в её глазах. О, если бы они знали, как она ненавидела унижаться перед кем бы то ни было!       Старый лев помолчал, раздумывая.       – Она хорошая львица, отец, – вступил вдруг Мхиту. Мбайя бросила на него удивлённый взгляд. С чего это он вдруг заступается за неё? – Она отличная охотница и будет очень кстати нашему охотничьему отряду!       – Отличная охотница, говоришь, – усмехнулся король. – И когда же ты успел это выяснить, сын мой? Если не ошибаюсь, сегодня был день только твоей охоты.       – Э-э-э... – замялся Мхиту. – Мы случайно столкнулись на одном пастбище, и я успел заметить, как ловко она гналась за добычей.       Правитель незаметно усмехнулся себе в усы. Что-то его младший сын явно недоговаривает... Впрочем, это неважно. Он успел вернуться с добычей до захода и отныне взрослый лев. Глаза старого короля затуманились, когда он на миг вспомнил свою первую охоту. Но самой упоительной была охота в том чудесном краю, где взмывала в небо огромная скала, похожая на распахнутую пасть крокодила, где бежала рядом с ним по сочной траве прекрасная молодая львица с нежными светло-зелёными глазами... Их единственный сын, так похожий на неё, стоял теперь перед ним, пройдя сегодня свой обряд совершеннолетия... Интересно, жива ли она? Помнит ли его?       – Пап? – устав ждать, пока король насладится воспоминаниями, позвал этот самый сын. – Ну так что ты решил?       – Пусть останется, – тряхнул гривой король. – Познакомь нашу гостью с нашей землёй и нашими законами, Мхиту.       Молодой лев почтительно склонил голову и исподтишка подмигнул Мбайе. В ответ она недоумённо вскинула бровь. Он ей подмигивать ещё будет? Да что он о себе возомнил?       – Здесь кончаются земли нашего прайда, – сказал Мхиту, останавливаясь на границе кустарника. Мбайя зевнула.       – Обязательно было делать это ночью? – сонно поинтересовалась она. – Мы могли бы прекрасно обойти границы утром.       – Утром у нас много других дел, – улыбнулся лев. – Но если ты устала, мы можем вернуться в прайд.       – Благодарю, – сухо отрезала львица. – Я привыкла спать одна. И не вижу ничего плохого в этом месте. Возвращайся в прайд, утром я приду.       – Не самая лучшая идея, – заметил Мхиту. – Спать под защитой прайда намного безопаснее.       – Нашёл чем пугать, – усмехнулась львица и повертела головой, отыскивая местечко поудобнее. – Ступай. Я хочу побыть одна.       – Как хочешь, – пожал плечами лев. – Спокойной ночи.       – И тебе того же, – буркнула львица, укладываясь. Дрёма накатила на уставший разум мгновенно, однако сквозь неё львица почувствовала, что запах Мхиту стал слабее, но не исчез полностью. Но вставать и разбираться с наглецом уже не было сил – львица быстро провалилась в глубокий сон.       Сперва ей снился ставший уже привычным кошмар: полумрак огромной пещеры, спящий прайд, и два крошечных комочка возле бежевого бока матери... Выскакивающая из ниоткуда Зира... С ней Амба, Хила и вообще весь её прайд... Спящий прайд вскакивает. Львята быстро исчезают под огромными когтистыми лапами... Звуки битвы, хруст костей, стоны боли... и кровавые реки, заливающие пещеру...       Но потом кошмар отступил. Ей снился Мхиту. Сидя в засаде в кустах, он не сводил с неё восхищённого взгляда...       Рассвет застал их крепко спящими недалеко друг от друга. Мбайя проснулась первой и быстро вскочила, поняв, что запах Мхиту не приснился ей, а явственно витает в воздухе.       – Какого... – сквозь зубы прошипела она, глазами отыскивая льва. Но тот, тут же проснувшись, вышел к ней из кустарника сам.       – Доброе утро! – весело провозгласил он. – А я... – договорить он не успел, поняв вдруг, что уже лежит на земле, а Мбайя нависла над ним, зло рыча. – Эй, тихо, тихо! – вскрикнул он. – Ну чего ты? Я просто охранял тебя! Ты ведь сама отказалась спать в прайде!       – Больше – никогда – так – не делай, – раздельно прошипела львица, не причиняя, впрочем, молодому льву никакого вреда. Даже вечно выпущенные когти оказались втянутыми в подушечки, краем глаза отметил Мхиту. – О своей безопасности я сама в состоянии позаботиться, понял?       – Понял, – кивнул лев. – Может, отпустишь меня всё-таки?       Внимательно посмотрев ему в глаза несколько секунд, львица одним движением оказалась уже на земле.       – Странная ты, – буркнул Мхиту, поднимаясь и встряхивая гривой. – Я же от души! С добром!       – Что?! – гневно оскалилась львица. – С каким ещё добром? Запомни, юнец: никакого добра не существует! Если кто-то добр к тебе, значит, ему что-то нужно от тебя и он просто хочет тобой воспользоваться!       Мхиту обиделся на «юнца». Ненамного она сама его старше!       – Мне жаль тебя, если ты так думаешь, – сказал он, и тут же, вновь брякнувшись головой об землю, понял, что ляпнул лишнее.       – Не смей меня жалеть! – прошипела Мбайя, снова нависнув над ним и демонстрируя белоснежные клыки. – Или жалеть придётся тебя самого!       – Однако, – крякнул лев, но под гневным взглядом лаймовых очей умолк и лишь обиженно засопел. Мбайя так же легко, как и в первый раз, освободила льва и села, оглядывая горизонт.       – Злюка нервная, – одними губами произнёс Мхиту, искренне надеясь, что Мбайя не услышит.       Обход границ они продолжили в полном молчании. Мхиту боялся заговорить, вполне резонно опасаясь снова неловким словом вызвать гнев львицы. Мбайя напоминала предгрозовую тишину, готовую в один миг смениться бешеным шквалом. А снова рисковать быть придавленным к земле молодому льву не хотелось. Не то чтобы он всерьёз опасался, что Мбайя причинит ему вред, но вот так вот валяться в пыли было, в конце концов, унизительно.       – Ну расскажи хоть о себе, – проворчал он, когда пауза в разговоре явно затянулась.       – Не хочу, – без эмоций отозвалась львица. – Я всё вчера уже рассказала твоему отцу. А больше мне добавить нечего.       Мхиту снова обиженно засопел. Такой прекрасный шанс начать разговор с треском провалился. Теперь придётся ломать голову над новым безобидным вопросом.       – А знаешь, ты прекрасно охотишься, – осторожно произнёс он. Мбайя хмыкнула. – Ты такая сильная и ловкая... Я не встречал подобных тебе.       – Я тоже не встречала подобных мне, – отрезала львица. Снова повисла пауза. Мхиту совсем уж было собрался впасть в отчаяние, когда Мбайя вдруг пришла ему на помощь сама.       – Ну, твой отец дал тебе задание познакомить меня с законами, – лениво заметила она. – Давай, гунди. Так и быть, послушаю.       Мгновенно оживившись, довольный Мхиту быстро застрекотал, исподтишка бросая взгляды на свою спутницу. Нет, таких, как она, больше нет. И ведь не зря Айхею привёл её в его прайд... Глядишь, ему и удастся научить её добру.       Дни полетели за днями. Поначалу львицы пытались познакомиться с Мбайей, но видя, что та избегает контактов, быстро отстали, удивляясь замкнутости новичка. Почти всё время Мбайя проводила одна, уединяясь подальше от прайда. Исключение составляли лишь часы охоты, на которую Мбайя заставляла себя ходить, чтобы оправдывать свою нужность прайду. Она и вправду прекрасно загоняла и заваливала любую, даже самую крупную добычу, вызывая восторг у львиц. Впрочем, восторга она как раз не замечала, списывая его на зависть.       Спала она теперь ближе к прайду, но всё равно на порядочном расстоянии, чтобы никто не тревожил её сон. Мхиту лишь качал головой, слыша обрывки разговоров об одиночке. Он частенько следил за ней и знал, что она часто просыпается ещё до рассвета и встречает его одна, печально глядя на восток. Много раз он наблюдал за ней на охоте, всё больше восхищаясь её силой, наполненной бесконечной грацией. Иногда он просто бродил за ней следом, не решаясь подойти и заговорить, чтобы вновь не оказаться валяющимся на земле. И его не покидало ощущение, что она знает о его слежке, но не подаёт виду...       А ещё он узнал, что порой на львицу накатывают приступы необузданного гнева, и в эти моменты приближаться к ней было опасно. Дико рыча, она крушила кустарник, ломала когти об деревья и каталась по земле, заставляя обращаться животных в бегство. Мхиту старался, чтобы прайд не узнал об этом, каждый раз пытаясь отвлечь всех и заглушить отдалённый шум буйства разошедшейся львицы. Он и сам не знал, зачем это делает. Он опасался этих вспышек и всерьёз начал задумываться, а не больна ли чем-нибудь новая охотница, но продолжал верить, что это пройдёт. Наверняка после гибели её прайда в её душе зияет глубокая рана, и ей нужно время, чтобы затянуться... Странная, замкнутая, но полная бесконечных тайн, Мбайя по-прежнему продолжала манить его. И Мхиту верил, что однажды он найдёт путь к её сердцу...       Шла уже пятая или шестая луна с того момента, как Мбайя пришла в прайд, когда скончался старый король. Мхиту был безутешен. Конечно, он давно уже понял, что его отцу осталось жить недолго, но разве можно так просто смириться с этим? Теперь он, как и Мбайя, тенью бродил один по землям прайда, с трудом дожидаясь ночи, чтобы вновь попытаться отыскать среди россыпи звёзд светящуюся точку отца. Но не находил её, и от этого горевал ещё больше.       В одну из ночей он так же сидел один вдалеке от прайда, меряя взглядом усыпанное огоньками небо, когда почувствовал запах Мбайи. Похоже, не ему одному сегодня не спалось.       Львица видела, каким ударом стала смерть короля для её юного знакомого. Единственного, к которому она привыкла здесь. Она знала, что он постоянно следит за ней. Сложно было скрыть это от неё, лучшей шпионки прайда Зиры... Поначалу это настораживало и нервировало её, но время шло, а ничего плохого не происходило. Наоборот, в глазах Мхиту она видела всё возрастающий интерес... И в конце концов она привыкла к его постоянному присутствию, с удивлением для себя отмечая, что ей даже не хватает его запаха, когда его нет поблизости. И теперь она, сама шокированная этим фактом, поняла, что... сочувствует ему. Да, ей было жаль его, одиноко сидящего посреди пустынной саванны, сгорбив спину и устремив взгляд в небеса... Она не знала, зачем он часами пялится на звёзды. Но каждый раз она испытывала странное смятение, будто ей хотелось пойти к нему, утешить, может быть даже обнять... Но она мгновенно прогоняла такие мысли. Ещё чего не хватало! Это она-то, безжалостная и жестокая, будет обнимать принца совершенно чужого ей прайда?! Что за чушь?       Однако в эту ночь она всё-таки пришла к нему. Ей тоже было тоскливо сегодня, и хотелось чьего-то тепла... Пусть даже просто посидеть рядом и вместе посмотреть на звёзды. Может быть, он расскажет ей, почему не сводит с них глаз.       Мхиту обернулся, заслышав её тихие шаги. Он даже не попытался стереть скопившиеся в уголках глаз слёзы.       – Это ты, – только лишь и произнёс он.       – Я, – отозвалась львица, не зная, что добавить ещё. Мхиту тоже молчал. Раздосадованная, львица присела рядом и тоже уставилась на небо, блуждая по нему бесцельным взглядом. Да что он высматривает там, в конце концов?!       – Эм-м... Слушай, – кашлянула она. – Почему ты всё время смотришь на небо?       – Я ищу звезду моего отца, – последовал ответ. Львица поперхнулась.       – Чего? – недоумённо переспросила она, едва сдерживаясь, чтобы не покрутить лапой у виска. Похоже, крепко его горем по башке садануло.       Мхиту тяжело вздохнул и заговорил. Он поведал ей о великих львах, живших давным-давно и творивших великие дела. О том, как уйдя в иной мир, они не покидают своих потомков, а присматривают за ними со звёзд. Их называют Великими Королями прошлого...       – Чего? – прыснула со смеху львица. – Королевские мертвецы смотрят на нас?!       Мхиту обиженно засопел.       – Это святые для меня вещи, – грубовато сказал он, поднимаясь. – Если хочешь высмеивать их, будь, пожалуйста, добра делать это не в моём присутствии.       Отойдя недалеко, он сел, сгорбив спину. Мбайя озадаченно посмотрела на него. И чего он так разобиделся, интересно знать? Ну что она такого сказала?       – Эй, – позвала она, ощущая в душе шевеление совести. – Ну, я не хотела тебя обидеть. Честно.       Мхиту не ответил. И лишь тогда львица заметила, как вздрагивают его плечи. Ну вот, пожалуйста. Она обидела молодого льва, только что потерявшего отца. Единственного, кто был добр к ней за всю её жизнь... Тяжело вздохнув, львица подошла к нему.       – Извини, – выдавила она, с интересом пробуя на вкус новое для неё слово. Она не помнила, чтобы когда-то произносила его ранее. Отвернувшись, Мхиту продолжал плакать. Острая игла жалости пронзила её сердце. Мбайя не узнавала себя. Что же он делает с ней, этот юнец?       – Не плачь, – сказала эта новая Мбайя и... приобняла льва. И тогда он, будто только этого и ждал, повернулся и уткнулся в её плечо, продолжая плакать. Минуту ошарашенная львица сидела не шевелясь, а потом осторожно провела лапой по его гриве. Это робкое движение напомнило Мхиту ласку его матери, заботу его сестры, которые остались в далёком прошлом, в мрачном царстве теней погибающего Прайдленда... И он заплакал ещё сильнее. Так они и сидели, обнявшись, под огромным звёздным небом. Мбайя сама не заметила, как начала рассказывать ему о своём детстве. О том, что никогда не знала отца. О матери, бросившей их с сестрой, едва они чуть подросли, которую она тоже больше никогда не видела. О вырастившей их кузине, которая заставляла их бегать целыми днями или же выполнять её команды... На секунду ей захотелось рассказать ему всё как есть. И тут же она испугалась своего порыва. И даже успела пожалеть, что выболтала ему столько всего. Как же так вышло? Неужели она начала... доверять ему?       Доверие?! Откуда оно взялось? Да что же творится-то такое?!       И тут львица заметила, что Мхиту давно уже перестал плакать и внимательно слушает её. Смутившись, она отвернулась на восток.       – Светает, – сказала она, прикидывая, как бы так высвободиться из его объятий, чтобы он опять не обиделся. Но Мхиту отстранился сам, чтобы ещё раз оглядеть небо.       – Ты не видишь каких-нибудь новых звёзд? – тихо спросил он. Львица качнула головой. Откуда им взяться? Рисунок звёзд устоялся уже много лет назад и вряд ли изменится из-за смерти одного-единственного льва. И всё же... до чего интересно начал он рассказывать.       – Расскажи мне о своих Великих Королях, – попросила она. – Пока рассвет не наступил...       – Мы встретим его вместе, правда? – с надеждой взглянул на неё лев.       – Видимо, теперь уже да, – усмехнулась львица. – Так расскажешь?       Мхиту кивнул и заговорил. Мбайя слушала, глядя, как всё ярче разгорается небо на востоке, как вдруг приметила почти над самым восточным горизонтом маленькую звёздочку. Она готова была поклясться, что ещё несколько дней назад её там не было...       – Мхиту… – хрипло позвала она. – Гляди…       Лев обернулся. Пару секунд он не мог понять, о чём она, но затем он тоже увидел звезду. Счастливая улыбка мгновенно осветила его лицо.       – Вот видишь, – со слезами на глазах улыбнулся он. – Я ведь говорил тебе... Папа с нами... Конечно, где же ему быть, как не на востоке, почти у самого солнца... Восточный, как и его имя...       Потрясённая Мбайя молчала. Слишком много странного произошло в эту ночь. Слишком много...       – Спасибо тебе, – обернулся к ней Мхиту. – Если бы мы не встретили сегодня этот рассвет, я бы так и не нашёл звезду отца. Ты уже второй раз помогаешь мне.       Львица задумчиво улыбнулась в ответ, любуясь первыми лучами зари. А Мхиту любовался её улыбкой, которую видел впервые, но так надеялся, что теперь будет видеть её как можно чаще...       А Мбайя всё так же смотрела на восход, чувствуя, как пощипывает глаза то ли от яркого света, то ли от подступавших слёз. Но это были уже не слёзы горя. Впервые за всю её жизнь это были слёзы радости. Радости от того, что прошлое осталось позади, а всё, что впереди, только в её лапах. Радости от новых чувств, ширящихся в груди, которые ласково и тепло касались душевной раны, будто пытаясь залечить её. Радости яркого, солнечного, бесконечного нового дня.