...И солнце взойдёт над нами

      Тихий тёплый вечер пришёл в Прайдленд. Один из тех, что так обожала юная принцесса. В такие вечера хотелось просто гулять и чувствовать тепло друзей рядом, особенно остро чувствовалось желание жить, жить и жадно вдыхать такой вкусный ветер...       Кианга сидела на главном выступе Скалы, задумчиво глядя вдаль и переваривая всё услышанное за сегодня. Ей не верилось, что этот бесконечно долгий день, который она провела, слушая лекции Киары и Кову, наконец-то закончился. Не то чтобы ей не нравилось учиться искусству быть хорошей королевой (учёба давалось ей довольно легко), но порой она уставала от большого объёма знаний. А ещё немного завидовала друзьям, у которых тоже была своеобразная школа, учителями в которой выступали Симба, Нала, самые пожилые и мудрые львицы прайда, а также Мванга, но занятий у которых было в разы меньше. В этой школе подростки получали только самые важные знания об окружающем мире, учили законы Прайдленда, знать которые был обязан каждый член прайда, да слушали исполненные мудрости уроки шамана, причём в куда меньшем объёме, чем выслушивала юная принцесса. Конечно, Кианга понимала, что всё это ей необходимо, но как же порой хотелось просто побегать и порезвиться с освободившимися друзьями, вместо того чтобы пересказывать отцу скучную историю земель прайда или что-нибудь ещё.       – Грустишь, дочь? – раздался над ухом ласковый голос Киары, и Королева присела рядом с юной львицей.       – Просто устала, – зевнула Кианга. – Когда мой следующий урок?       – Думаю, послезавтра, – улыбнулась Киара. – Отдохни денёк. Нам с твоим папой нужно завтра решить кое-какие дела, поэтому вы с друзьями остаётесь на попечение твоих бабушки и дедушки. Может, они расскажут вам что-нибудь интересное.       – О'кей, – засмеялась Ки. – Попрошу их рассказать, трудно ли им было учиться быть королём и королевой...       Киара помолчала.       – Знаешь, я расскажу тебе одну историю, – наконец сказала она. – Жила-была одна маленькая львичка-принцесса. Она была единственной дочерью короля и королевы, совсем как ты, и, разумеется, её с детства готовили к тому, чтобы быть королевой, опять же как тебя. У прайда был мудрый друг-шаман – совсем как у нас сейчас Мванга. И принцесса часто обращалась к нему за советом, когда не хотела тревожить родителей. Однажды она пришла к нему и спросила, что ей делать, если она не хочет быть принцессой. В ответ мудрый шаман рассмеялся и сказал ей, что быть принцессой – это лишь часть её и её жизни. Конечно, тогда маленькая львичка не поняла мудрости. Осознала она её только уже спустя время... И поняла, что, несмотря ни на что, она не просто принцесса. Она ещё обычная львица, которая должна жить своей жизнью и не забывать радоваться ей, которая должна искать своё счастье и быть счастливой... Так что не забывай об этом, милая. Принцесса – только часть того, кто ты есть.       И Киара поднялась, чтобы вернуться в пещеру.       – Дай угадаю, эту принцессу звали Киара, ведь правда, мам? – не поворачиваясь, улыбнулась Кианга. Королева тепло рассмеялась.       – Допустим, – сказала она. – Ох и загрузила же я тогда этим Тимона с Пумбой... Это было в тот день, когда я впервые познакомилась с твоим папой.       Вспомнив то время, Киара улыбнулась. И, ласково глядя на дочь, добавила:       – Все мы проходим один и тот же путь. Конечно, ты будешь набирать свой собственный опыт, и это бесценно. Но и поучиться опыту тех, кто уже прошёл твой путь, временами бывает полезно, чтобы избежать повторения их ошибок... Ладно, приходи в пещеру, доча. Скоро уже стемнеет. Пора ложиться спать.       – Хорошо, – отозвалась Кианга, любуясь последними красками заката на облаках. Что ж, она учтёт это. А начать радоваться жизни можно прямо завтра. Давненько они не выбирались с друзьями куда-нибудь все вместе...       Весь прайд уже собрался в пещере, готовясь ко сну. Пятеро подростков-львят сидели около Симбы. Похоже, он что-то рассказывал им. Неужели у друзей внеплановый вечерний урок, мысленно хмыкнула Кианга. Но тут же отмела эту идею, заметив искренний интерес на лицах юных львов. Похоже, дед рассказывал что-то увлекательное на ночь. Принцесса подошла было ближе, чтобы тоже послушать, но тут же поняла, что опоздала.       – Этот день, проведённый на Кладбище слонов, больше всего запомнился мне из детства... – задумчиво глядя вдаль, завершал Симба свой рассказ. – В тот вечер я впервые понял, что быть взрослым не так уж весело, и осознал, как же сильно я люблю отца...       Симба замолчал. В его глазах, затуманенных воспоминаниями, отразились искры давно угасшего счастья. Но главное, что это было... Быстро падающая ночь, небо, переливающееся бликами Королей прошлого, и густая тёплая грива Муфасы... И это грело сердце уже немолодого льва.       Шестеро полуторагодовалых подростков-львят, воспользовавшись паузой, исподтишка переглянулись. Кианга внимательно оглядела каждого из друзей. Джуба подёргивался, будто прямо сейчас готов был сорваться с места и нестись на Кладбище. Екунда похихикивала над ним. Бариди хмурилась. Фуруфу, как всегда, витал где-то в облаках. Самавати сидел дальше всех, в темноте сгущавшихся сумерек, и выражения его лица не было видно. Но Кианга была уверена, что он думает о том же, о чём и она – Кладбище давно уже следовало бы посетить тайком от взрослых. Зря она, что ли, в конце концов, начала искать пути к нему ещё давно, в детстве? Как раз тогда её застукала страшная гроза...       – Мам, а ты была на Кладбище? – осторожно спросила она у сидевшей рядом Королевы.       Киара усмехнулась.       – Я знаю, о чём вы думаете, – весело заметила она. – Но лучше вам не ходить туда. Во всяком случае, пока вы ещё не выросли.       – Ну так была? – повторила вопрос Кианга.       Киара вновь усмехнулась, поймав заинтересованный взгляд своего отца.       – Давайте завтра обсудим это, – поднявшись, она искусно изобразила зевок. – Сегодня уже поздно. Нам всем пора спать.       Шестёрка разочарованно выдохнула. Ну почему, когда начинается всё самое интересное, их всегда гонят спать?       – Только не говори, что была, – засмеялся Симба. – Это сильно ударит по моему отцовскому самолюбию. Я искренне верил, что оградил тебя от всех опасностей.       – Эпизод с Аутлендом не в счёт, – улыбнулась Нала.       – Это было досадное недоразумение, – хихикнул Король-Отец.       – А потому что не надо было приставлять ко мне в няньки Тимона и Пумбу, – весело влезла в разговор родителей и Киара. Шестёрка вновь переглянулась. Для них разговор явно становился скучноватым.       – Ладно, пошли спать, что ли, – пожал плечами Джуба. – Обсудим всё завтра.       Кианга отметила, что в его глазах решимость нестись на Кладбище только окрепла, и мысленно хихикнула. Вот уж для кого Кладбище – в первую очередь способ утвердиться в своей храбрости, как для Симбы когда-то. Саму Киангу же манили туда, например, загадочность и таинственность этого места. И разумеется, наказ не ходить туда – что же ещё так подстёгивает подростков, как не строгий запрет?       Но наутро разговор не продолжился. Киара ушла вместе с Кову по делам. Хила решила, что сегодня самый подходящий день для банных процедур, и, несмотря на протестующие вопли Джубы и Екунды, упорно доказывающих, что они уже взрослые, тщательно вымыла обоих. Остальные, спасаясь от языков своих матерей и бабушек, прятались на любимом выступе.       – Даже не говорите, что вы задумали тащиться в эту жуть, – авторитетно заявила Бариди. – Лично я не хочу туда идти.       Кианга вздохнула. У неё не было ни малейшего желания уговаривать подругу. Всё равно ведь, обнаружив, что её бросили одну, потащится следом. Если, правда, страх не победит, что, впрочем, вряд ли. Бариди явно была смелее, чем казалась. И эта скрытая храбрость нравилась Кианге, в противовес Джубе, который не упускал ни малейшей возможности продемонстрировать своё бесстрашие, а потом похвастаться им.       Самавати и Фуруфу тем временем шушукались о чём-то своём на дальнем краю выступа, и, как подозревала Ки благодаря сдавленному хихиканью, совсем не о Кладбище слонов. Мальчики уже давно вошли в возраст активного отграничения себя от противоположного пола, и всё чаще уединяясь своей мужской компанией, вели разговоры о том, какие девчонки несовершенные создания природы и как же круто быть пацаном. Девочки не особо сопротивлялись разделению – им тоже было что обсудить между собой. Шестёрка всё больше разбивалась на два лагеря, и всё сложнее им было понять друг друга. Это огорчало Киангу, отчаянно цеплявшуюся за пролетающее беззаботное детство. Что же будет, если в один прекрасный день их дружба кончится, разбитая проблемами взрослой жизни?       Из раздумий львичку вывели появившиеся Екунда и Джуба – чисто вымытые и крайне недовольные. Джуба, фыркая, присел к друзьям и активно начал перемываться сам. Екунда ограничилась тем, что лапой поправила чёлку и тайком похихикала над сводным братцем. Несмотря на то что он искренне привязался к Хиле, он терпеть не мог чрезмерных нежностей, считая, что они принижают его мужское достоинство. Екунда, признаться честно, тоже их терпеть не могла (да и вообще из всей шестёрки ничего не имели против разве что Бариди с Фуром), но никогда не демонстрировала этого открыто.       – Решено! – заявила Ку, оглядев друзей. – Завтра же идём на Кладбище! Больше тянуть нельзя! Я в ужасе, что мы всё ещё не побывали там.       Бариди фыркнула.       – У меня завтра урок у мамы, – грустно сообщила Кианга. Екунда призадумалась и глянула на солнце.       – Ещё только полдень! – вскочила она. – Успеем и сегодня! Эй, парни!       Мальчики лениво обернулись на неё.       – Айда на Кладб...       – Да что ж ты как орёшь-то, – зашипела Кианга, пытаясь прикрыть подруге лапой рот. Но мальчики успели понять. Их глаза задорно зажглись.       – А пошли, – вскочил и Джуба. – Фур, Ват?       – Без проблем, – поднялся Самавати, встряхнув прядями маленькой коричневой гривы. Фур, не желая выглядеть трусом, кивнул. Бариди закатила глаза. На Фуруфу она надеялась больше всего.       – Отлично, – уже вовсю шептала Екунда. – Сейчас разделяемся и как можно незаметнее сваливаем со Скалы. Встречаемся... Встречаемся...       – Лучше сделать вид, что мы все вместе идём на водопой, – заметила Кианга. – Так мы привлечём меньше внимания. Всё равно со Скалы незамеченными не уйти.       – Она права, – подал голос Ват. Кианга улыбнулась ему.       – Значит, пошли! – и Екунда, немного недовольная тем, что не сообразила это сама, решительно двинулась к спуску.       – Пригнитесь все и не высовывайтесь из травы, поняли?       – Да зачем, мы же вроде как на водопой идём! Хватит в шпионку играть, Ку! Твои фокусы только внимание привлекут!       – Тебя не спрашивали, Джуба! А-а-а, всё, доигрались, Зого летит!       Действительно, на тропинку перед львятами ловко спланировала молодая зелёная птица-носорог. Что-то, а летал сын Зазу прекрасно. Как шутили львята, это было лучшее, что у него получалось делать.       – Добрый де-е-ень, юное поколение великого славного прайда! – мелодично пропел Зого. – Куда вы держите свой путь?       – О небо, а тебе-то что, – проворчала Екунда максимально тихо, чтобы птица не расслышала. Не хватало ещё лекций о правилах хорошего тона.       – Мы идём на водопой, – широко распахнул пасть в улыбке Самавати, усердно изображая искренность. Остальные последовали его примеру. – А как Ваши дела?       – О-о-о, мои прекрасно! – Зого гордо вскинул клюв и начал раздуваться от гордости оттого, что его назвали на «Вы». – Я совершаю плановый облёт земель, чтобы доложить Королю, что всё в порядке. Всё ведь в порядке? – с подозрением покосился он на усердно скаливших зубы львят.       – Без сомнения, – кивнула Кианга, чувствуя, как ещё чуть-чуть, и сведёт у неё от фальшивой улыбочки челюсть. – Можете продолжать облёт. Если мы заметим что-то подозрительное, то непременно сообщим.       – Ну что же, удачи вам, юные львы! – Зого секунду помедлил, соображая, поклониться львятам или нет, и решил, что, пожалуй, не помешает, учитывая наличие принцессы.       – И Вам! – хором отозвались подростки, с нетерпением ожидая момента, когда же мажордом отвяжется. И только когда зелёный шарик уже исчез в небе, с облегчением выдохнули.       – Наказание, а не птица, – пробурчала Екунда. – Ки, сделай одолжение, когда станешь королевой, заведи себе нового мажордома, а?       – Я подумаю, – хихикнула Кианга. – Ну что, идём дальше?       – Это плохая идея.       – Помолчи.       – Это плохая идея.       – А на кой чёрт ты тогда потащилась с нами?!       – Всё равно это плохая идея.       – Бариди, я тебе ща по морде дам!       – Да заткнитесь обе! – шикнул Джуба на препирающихся Бариди и Екунду. Фуруфу пихнул его в бок.       – А ты чего пихаешься? Ну что я такого сказал?!       – Так, – шёпотом рявкнул Ват. – Или мы все успокаиваемся и спускаемся, или разворачиваемся и уходим! Мы здесь не для того, чтобы драки устраивать!       Шестёрка притихла, с волнением оглядывая зеленоватый сумрак, расстилающийся в низине перед ними. До границы они добрались без приключений, всё время оглядываясь и проверяя, не видит ли их кто из прайда. И теперь они сгрудились у обрыва, за которым расстилалась мрачная и тихая земля.       – А как мы спустимся? – спросила Бариди. – А вдруг там гиены? А вдруг духи умерших слонов? Или оживший скелет? Или...       – Так, кто вякнет ещё хоть слово, может валить домой, – не выдержал Джуба и решительно прыгнул вниз. Ловко приземлившись на все четыре лапы, он поскользил вниз по склону, взметая клубы пыли. Ват, не желая отдавать пальму первенства, прыгнул следом. За ним – Екунда и Кианга. Бариди замешкалась. Фуруфу терпеливо ждал её.       – Нет там оживших скелетов, Риди, – ободряюще произнёс он и улыбнулся львичке. – И духов тоже нет. И гиен. Ты же знаешь.       – Должен же был хоть кто-то это сказать, – хмыкнула Бариди и прыгнула вниз. Фуруфу метнулся следом.       Остальные уже ждали их внизу, откашливаясь от пыли. Бариди подбежала к ним и тут же замерла. Прямо перед львятами, нацелив на них свои бивни, высился огромный череп.       – А сверху он казался куда меньше, – чуть заикаясь, выдавила она.       – Круто же! – возразила Екунда, жадно оглядывая махину.       – Вот это черепушка! – весело подскочил Джуба. – Интересно, она самая большая здесь или и побольше есть?       Кианга приблизилась к одному из бивней и заглянула за него. Её взгляду предстало унылое зрелище разбросанных всюду гор костей, окутанных зеленоватой мглой.       – Откуда здесь этот туман, интересно? – задумчиво спросила она.       – Можно поискать источник, – отозвался подошедший Ват и тоже оглядел раскинувшуюся картину, после чего разочарованно зевнул.       – Мда, сюда явно надо ходить только в детстве, – сказал он. – Тогда это было бы впечатляюще. А сейчас уже скучновато. Ну, кости и кости.       – Ладно, пошли дальше, – позвал Джуба. – Чего тут рассиживать.       Шестёрка осторожно двинулась в глубь Кладбища. Зловещая тишина этого места угнетала их.       – Папа говорил, что слоны оплакивают своих умерших, совсем как мы, – шёпотом рассказывала Кианга. – Они провожают умирающего товарища, а потом охраняют несколько дней, чтобы хищники не потревожили его тело... Это Кладбище очень древнее. Слоны испокон веков хоронили тут своих собратьев, даже ещё тогда, когда тут ещё не жили львы и это были владения слонов... Есть легенда, что это гигантские предки слонов соорудили из огромных плит нашу Скалу, чтобы укрыть там от грозы своих слонят... И их умершие находили свой покой здесь. Но давным-давно, когда здесь поселились гиены, слоны забросили это Кладбище. Гиены объявили эти земли своими. Они строго охраняли границы, хотя, впрочем, вторгаться к ним никто особо и не...       Громкое шипение заставило всю шестёрку подпрыгнуть на месте. Бариди громко взвизгнула.       – Какого крокодила это было? – завопил Джуба, бешено оглядываясь.       – Думаю, это, – указал лапой Ват на поднимающийся кверху столб серого дыма неподалёку. Переглянувшись, львята осторожно покрались туда.       – Дырка в земле? – разочарованно охнул Джуба, первым увидев источник дыма. – Всего-то? Я уж надеялся...       – Тут много таких дырок, – вставила Кианга, оглядываясь. То тут, то там виднелись медленно поднимающиеся серые клубы, подсвеченные зеленоватым свечением провалов в земле.       – Всё ясно, из этих-то дырок и идёт дым, – резюмировал Самавати. – Он не рассеивается, а висит над этой низиной, загораживая лучи солнца. Поэтому тут так темно и ничего не растёт.       – Жуть, – поёжилась Бариди. Она всё ещё не могла успокоиться после громкого шипения, так напугавшего их.       – Там пещера, – показал лапой Фуруфу. – Посмотрим?       В огромной скале, высившейся за не менее огромной грудой костей, и вправду темнелось отверстие.       – Я не хочу лезть по этим жутким костям! – заявила Бариди. – Если вам так надо, лезьте сами!       – Ну ладно, если ты так хочешь разделиться... – пожала плечами Кианга и двинулась вперёд, стараясь не смотреть вниз и представлять, что идёт по камням. Остальные потянулись за ней. Бариди сморщила мордочку и брезгливо потащилась следом, сообщив, что её, пожалуй, стошнит.       Подниматься по груде костей было неудобно. Они то и дело осыпались, грозя утащить львят за собой вниз. Но наконец преграда была преодолена, и взгляду подростков открылась высокая и просторная пещера.       – Да она даже больше, чем на нашей Скале! – восторженно воскликнула Екунда. – Настоящий дом для гигантских слонов!       Тут тоже были кости, но совсем немного по сравнению с тем, что творилось снаружи. Задняя стена, совсем отвесная, оканчивалась, не доходя до высоченного потолка, и за ней виднелось продолжение пещеры, похоже, довольно большое, подсвеченное всё тем же зеленоватым светом, что и снаружи.       – Я бы туда слазил, – мечтательно протянул Джуба.       – Удачи, – хмыкнул Фуруфу. Он ясно видел, что им туда не запрыгнуть, даже с огромного скелета, лежащего у стены. Взрослый лев ещё бы, пожалуй, смог, и то не факт...       Львята немного пооглядывали пещеру, но вскоре и она им наскучила, и они снова вышли наружу, к грудам и грудам костей.       – Не знаю, что я ожидал тут увидеть, но я явно ждал чего-то более захватывающего, – пожаловался Ват.       – Мы просто опоздали, – пожала плечами Екунда. – В детстве тут было бы очень круто.       – А я предлагала идти в детстве, – проворчала Кианга. – Почему мы не сходили тогда?       – Не до того было, сама помнишь, – Екунда незаметно покосилась на Джубу, намекая на его мать, Амбу, которая с сестрой Мбайей бежала со скалы, чуть не убив при этом Налу. – А потом Ват ушёл... Да и от Зазу фиг бы мы отвязались. Это Зого по большому счёту на всё пофигу, рассеянней и бестолковей птицы я ещё не видела, – хихикнула Ку. – Удивляюсь, как его вообще в мажордомы взяли.       – На детях природа отдыхает, – хмыкнул Фуруфу. Но это львятам смешным уже не показалось. Они начали мысленно сравнивать себя с родителями и приходить к не самым утешительным выводам. Джуба насупился. Он до сих пор с трудом переносил любое напоминание о матери.       – Да ладно вам, ребят, – повинился Фур. – Я не хотел никого обидеть. Я ж про Зого говорил, что ж вы всё на свой счёт-то принимаете... Меньше мнительности, ребят.       – Меньше чего? – переспросил надутый Джуба.       – Мнительности. Это когда тебе всё время кажется, что всё вокруг делается только для того, чтобы сделать хуже тебе. Что все только о тебе и говорят, причём плохое, только о тебе и думают, опять же плохо. Но это крайняя степень эгоизма. Никому нет до нас такого дела, какое нам есть самим до себя. Любой всегда думает о себе куда больше, чем о других, и в большинстве случаев не придаёт такого значения нам, нашим словам и поступкам, какое мы сами себе придумываем. И уж точно вряд ли кто-то вкладывает в слова потаённый смысл, чтобы нас обидеть. Обычно слова – это просто слова.       – Как ты сложно говоришь, – засмеялась Кианга. – Мванга объяснял это намного проще. Мнительность – это когда тебе кажется, что ты огромный баобаб, растущий в самом центре мира, и все только и смотрят на тебя и только и думают, как бы тебя свалить, чтобы ты не загораживал солнце. А на самом деле ты лишь маленькая травинка в бесконечной саванне точно таких же...       – Да, у меня было такое несколько лун назад, – оживилась Бариди. – Мне тогда всё время казалось, что вы только и высмеиваете меня за спиной, и только и думаете, как бы меня обидеть. Какая же я была дура...       Кианга улыбнулась. От последних слов Бариди на неё будто повеяло тёплым ветром всё той же дружбы, всё такой же крепкой и нерушимой... Нет, она никуда не делась. Может, приобрела чуть иную форму, но она всё та же. Пока они вместе. Пока они доверяют друг другу...       – Ну что, раз уж мы всё осмотрели, двинемся домой? – весело спросила Ки.       – А что, погуляли и хватит, – хмыкнула Екунда. – А то мы как бы на водопое, забыли?       Солнце медленно клонилось к западу. Возвращались с дневных пастбищ стада, начиная устраиваться на ночлег. Другие направлялись к водопою – напиться на ночь. Постепенно смолкали птицы.       – А неплохой день, правда? – подытожил Джуба, когда друзья расположились, как всегда, на своём выступе. – Наконец-то хоть что-то новенькое и интересное.       – Что это у вас было такого интересного? – раздался добродушный голос Хилы, а через мгновение из-за поворота показалась и сама львица. – Я увидела, как вы вернулись, и хотела узнать, как вы провели де... – но тут, бросив взгляд на Джубу и Екунду, Хила изумлённо замерла. Доброе выражение её лица быстро сменялось истинно материнским праведным гневом.       – Какого?.. Где вас макаки носили?! Я же вас с утра только вымыла!!       Шестёрка быстро оглядела друг друга. Батюшки! Вся их шерсть сплошь была покрыта пылью, оставшейся с Кладбища, а они даже не заметили.       – Ну, мы играли, мам, – улыбнулась Екунда. – Ну там, бегали, по земле катались.       – В вашем-то возрасте? Не поздновато ли?       – Ну что ты, мам, – по-прежнему лучезарно улыбаясь, летела на всех парах Екунда, не обращая никакого внимания на отчаянную жестикуляцию Джубы, явно пытающегося дать ей какой-то знак. – Мы ведь ещё совсем львята...       – Отлично, – хмыкнула Хила, будто только этих слов и ждала. – Раз львята, шагом марш за мной мыться. Оба! – прикрикнула она на Джубу, пытавшегося слиться со стеной и стать невидимым. – И чтобы никаких стонов мне о том, какие мы взрослые!       – Я тебя когда-нибудь прибью, – сквозь зубы прошипел Джуба Екунде. Та показала ему язык и скорчила рожу.       – И вам тоже всем не помешало бы вымыться, – заметила Хила, обернувшись к оставшимся львятам.       – Хорошо, тётя Хила, – нестройно отозвались они.       – Ладно, мытьё – самое лёгкое наказание за наше сегодняшнее путешествие, – хихикнул Ват, выждав, пока Хила отойдёт достаточно далеко, чтобы она не могла их услышать (шёпотом переругивающиеся Екунда и Джуба семенили за ней). – Всё-таки мы нарушили границу, верно? Пусть даже там и безопасно теперь...       – Зато мы узнали, что есть вещи, которые нужно обязательно сделать в подходящем для этого возрасте, – сказала Кианга. – Например, в детстве...       – И что же это такое нужно успеть сделать в детстве? – улыбаясь, вышла на выступ Киара. Львята тут же склонили головы, на что Королева ответила дружелюбным кивком.       – Ну, например, исследовать этот огромный окружающий мир, пока он так огромен и интересен. Или научиться дружить, – не смутилась Кианга. – Впрочем, начать тоже никогда не поздно...       Киара улыбнулась и хитро покосилась на дочь:       – Хила сказала, тут кое-кому пора бы вымыться. Так что не соблаговолит ли её Высочество принять ванну?       – Ну ма-а-а-ам, – засмеялась Кианга. – Можно я сама, а?       Киара добро улыбнулась, задумчиво глядя на дочь.       – А ты знаешь, можно, – весело сказала она. – Тебе не помешает поучиться быть самостоятельной. Но я обязательно проверю!       – Слушаюсь, Ваше Величество, – рассмеялась львичка.       – Вот везуха! – завистливо прошептал Фуруфу, когда Киара ушла. – Моя мама фиг бы мне разрешила самому помыться!       – А ты скажи ей, что не хочешь быть хуже принцессы, – хитро посоветовал Ват. Уж он-то был уверен, что ему удастся выпросить у Марариби позволение быть самостоятельным.       – Да куда там, – махнул лапой Фур. – Тогда придётся ещё слушать о том, как должен вести себя примерный сын.       – Бариди! – раздался из-за поворота скалы голос Сафи, матери львички.       – Ну не выступ Дружбы, а проходной двор какой-то, – проворчала та и поднялась. – Ладно, пока, ребят. Увидимся в пещере.       – Удачи, Бариди, – моментально отозвался Фур. Львичка легко улыбнулась ему и ушла.       – Ладно, пойду и я, пока и моя мама не пришла, – поднялся Фуруфу. – Странно, что она всё ещё не явилась. Пока, ребят.       – Пока, – отозвались Кианга и Ват и помолчали, оставшись одни. Огромное солнце медленно закатывалось за горизонт.       – Ват? – тихо позвала львичка.       – М-м-м?       – Мы ведь всё ещё друзья, правда?       – Конечно, – улыбнулся львёнок. – Почему же нет? А что?       – Да ничего, – рассмеялась Кианга. – Я рада этому.       – Я тоже... Слушай, Ки, а можно у тебя кое-что спросить?       – Конечно, – затаила дыхание принцесса, мысленно уже рисуя себе картину разговора по душам и сокровенных признаний в том, о чём не расскажешь никому, кроме самых близких...       – Вот на что вы, девчонки, вечно обижаетесь?       Не удержавшись, Кианга громко прыснула от смеха.       – Ну что? – насупился Ват. – Ну правда, почему вы такие сложные?       – Разве это так плохо? – хихикнула Кианга. – Думаешь, если бы мы были простые, с нами было бы так же интересно?       – Пожалуй, нет, – рассудил Самавати. – Но всё же хотелось бы вообще научиться вас понимать.       – А ты не заморачивайся, – посоветовала львичка. – Просто будь естественным. Искренность всегда вызывает ответную искренность.       – Ладно, – хмыкнул львёнок и, помучившись ещё несколько секунд, что бы такого ещё спросить, выдавил: – А тебе сложно учиться?       – Бывает, – вздохнула Кианга. – А тебе?       – А мне нравится. Хочешь, расскажу, чему нас учили вчера?       – Хочу, – с улыбкой отозвалась принцесса.       Осторожно выглянув из-за выступа, Киара улыбнулась, представив себе, как однажды её дочь станет мудрой и справедливой правительницей. А пока пускай наслаждается детством. Пусть не упускает моменты открытий и радости, пусть гуляет с друзьями, бегает по Прайдленду... Пусть даже ходит на Кладбище слонов, на которое сама Киара в детстве так и не попала. Тревог и забот она ещё успеет хлебнуть. Но не сейчас... Ведь, в конце концов, всему своё время.