Зелёные глаза напротив

– Тош, солнце, проснись, – мужчина уже успел заглушить машину, выйти со своей стороны и сейчас стоял, открыв дверь со стороны Антона, который упрямо не хотел просыпаться.       Арсений предпринимает ещё одну попытку разбудить парня, но лишь тяжело вздыхает и умилительно улыбается, когда Шастун мычит что-то нечленораздельное в ответ. – Дурашка, – произносит он шёпотом и берёт Антона на руки так же, как обычно женихи носят своих невест.       Арсений думает, что ему абсолютно пофиг на то, увидит их кто-нибудь в таком виде или нет. Ему сейчас спокойно и хорошо. А поэтому без разницы, что думают окружающие. Попов вообще не был тем, кто боится осуждения людей. Да, конечно, целоваться на глазах у всех с парнем, которому даже нет восемнадцати, было бы слишком опрометчиво с его стороны. Но ведь сейчас он не целует его.       Просто несёт на руках абсолютно бессознательное тело мальчишки.       И правда. У кого могут возникнуть вопросы!?       Когда мужчина усаживает Антона на табуретку в прихожей, тот неожиданно приоткрывает глаза и сразу же трёт их руками, пока мужчина бесцеремонно стягивает с него обувь. – Мы…Э-э… Где? – произносит он, оглядывая тёмное помещение – Арсений специально не стал включать свет в квартире, чтобы мальчику не слепило в глаза. – Дома, – негромко произносит мужчина, стягивая с Антона и куртку.       Парень смотрит в одну точку, что-то пытаясь понять, думая о чём-то, по его виду, невероятно серьёзном. Арсений невесомо касается его плеча, привлекая внимание. – Пошли в кровать. Тебе нужно поспать, – заботливо произносит он, смотря в зелёные глаза, которые почему-то в эту секунду наполнились слезами. – Эй-эй-эй, котёнок, ты чего? – Арс… Я подумал…       Арсений тяжело вздыхает – а вот и причина. Если бы Арс мог, то запретил бы Антону думать от слова «совсем». Особенно когда он так сильно пьян. Потому что вот к чему это приводит – к слезам и новой порции боли! – Я подумал, что твоя квартира для меня больше дом, чем то место, где мои родители… – он опускает глаза и трёт их руками, пытаясь спрятать слёзы. – Так ведь не должно быть… Ведь неправильно… Ведь я их тоже люблю! Они же мои родители… Но там мне так больно, Арс… – он вздыхает и вздрагивает так тяжело и болезненно, что сердце мужчины сжимается, обливаясь кровью. – Ты не представляешь… Я... я чувствую, как умираю там.       Арсений слушает, потому что знает – Антону это нужно, как воздух. Потому что сам хочет слушать, понимает всю искренность и серьёзность момента. Да и чего таить – он сам в ахуе от родителей парня. И если мама его просто бездействовала, то отчим не брезговал поднимать на него руку. И это ещё хорошо, что тот инцидент, когда Антона отымели в рот, не повторился.       Арсений даже не знает, что сделает с его отчимом, если подобное случится.       Хотя нет. Арсений прекрасно знает. – Ты всегда можешь прийти сюда, ты же знаешь, да? Я всегда жду тебя. И я всегда помогу. Что бы ни случилось. – Я люблю тебя, – шепчет Антон, встаёт со стула, опираясь на руку мужчины, и идёт в комнату.       Арсений помогает ему раздеться и лечь на кровать, сам ложится рядом, за талию подтягивая мальчика к себе, утыкаясь носом в его шею сзади. – И я люблю тебя, солнце – немного запоздало произносит он шёпотом, касаясь губами шеи Антона. – Блять. Арс. У меня мурашки от твоего голоса и поцелуев, – вдруг произносит Шастун, развеивая уже придуманный мужчиной миф о том, что парень спит. – Я думал, ты спишь, – произносит он так, что сразу понятно – он улыбается. Голос как будто бы транслирует и сам излучает эту улыбку. Попов прижимается к Антону всем телом. – А я вот не сплю! – резво заявляет он. – И ещё хотя бы одно твоё касание, и тебе придётся бороться с моим стояком.       Арсений целует в шею ещё раз, и это уже не просто касание губами, а действительно поцелуй. – Уж не знаю, что там со стояком, но, прости за честность... я бы тебя выпорол, Тош, – произносит он глубоким голосом и целует ещё, касается пальцами низа живота парня, чуть щекоча тёплыми пальцами. Гладит бережно, осторожно, чувствуя, как Антон чуть ли не тает от этого. – Арс… – Ммм? – Мне Серёжа сказал кое-что… о тебе.       Арсений тяжело вздыхает и прекращает свои махинации руками. – Дай угадаю. Он сказал, что я извращенец и использую тебя, да?       Антон кивает, закрывая лицо руками, и чувствует себя виновато. – Я не сделаю с тобой ничего, пока ты не попросишь сам. Пока ты не будешь готов. Мы ведь обсуждали это. – На самом деле, я хотел сказать не это… Я верю тебе больше всех. Даже больше Серёги. И я правда хочу… заняться с тобой любовью.       Арсений ошарашен и не знает, что ему делать. Во-первых, ещё никто из его партнёров не называл это «заняться любовью». Потрахаться, заняться сексом, выебать и куча всяких других опошлённых вариантов, но ни разу – любовью. К тому же так невинно сказать об этом, как это только что сделал Антон. Одна его интонация сводит с ума и возбуждает так сильно, что терпеть нет никаких сил.       А во-вторых, он тронут тем, что парень не послушал даже лучшего друга, оставаясь верным мужчине. Это как-то выбивает из привычной колеи – такое у него действительно в первый раз. – С большой радостью. Но завтра, – улыбается Арсений, чувствуя, как Шастун поворачивается к нему с вопросом на лице. – Когда полностью протрезвеешь, – добавляет он. – Ну не-е-е, Арсюш, я сейчас хочу, – жалобно просит он – Сейчас хочешь не ты, а алкоголь, – он целует мальчика в кончик носа, немного отодвигается от парня и переворачивается на спину, закрывая глаза, всем своим видом показывая, что разговор окончен.       Антон неотрывно смотрит на его профиль несколько минут. Вообще, нельзя сказать, что парень был очень целеустремлённым, это скорее черта Арсения – сказал, значит так и будет. Антон же в этом плане был менее амбициозным и готов был идти на уступки, если дело не касалось чего-то крайне важного.       Но сейчас же касалось!       А потому без малейшего стеснения (алкоголь всё-таки помог, хотя он уже и был намного трезвее, чем в клубе) перекидывает ногу через Арсения, усаживаясь ему на низ живота, припечатывая к кровати своим весом.       Сказать, что Арсений охренел – ничего не сказать. Он в срочном порядке вбирает ртом воздух, задерживая дыхание и не находит слов, чтобы высказать парню всё своё недовольство – он, значит, тут спит преспокойненько, сказал «нет», а его и слушать даже не собираются.       Пока мужчина охреневал от ситуации, Антон зря времени не теряет. Он опускается к торсу мужчины, сразу же начиная оставлять на коже влажные поцелуи, бережно касается рельефного тела длинными пальцами так, словно изучает каждый сантиметр.       Тело Арсения чуть ли не сковала дрожь, а комнату кто-то определённо наполнил горячим воздухом – иначе оправдать такое тяжёлое дыхание нельзя. Он выгибается и, опуская тёмные ресницы, глушит стон. Его руки неосознанно перемещаются на бёдра мальчика, чуть сжимая их.       Мужчина не произносит ни слова, но вдруг прогибается, откидывает голову назад и не может сдержать низкого стона, когда Антон чуть прикусывает сосок мужчины, немного оттягивая его, и сразу после проходится по нему кончиком язычка. Извиняется, залечивает.       Антон чувствует под собой уже довольно объёмный бугорок, представляя как сейчас мужчине болезненно-приятно. Он немного двигает бёдрами, вызывая у Арсения волны мурашек по всему телу. – Тош… – скорее умоляюще скулит он, просит остановится, но вслух об этом не говорит.       А Антон и не собирается останавливаться. Закончив с одним соском и поцеловав его в заключение, он переходит к другому, проделывая всё то же самое. Дразнит. Не торопится, а, наоборот, пытается растянуть удовольствие, как можно сильнее.       Арсений давится воздухом, судорожно хватая его приоткрытыми покусанными губами, не в силах дышать нормально, как обычно делают это люди. Он скользит руками по плечам и спине мальчика, иногда оставляя после себя красные следы от ногтей, не контролирует себя совсем, слишком погружаясь в себя и свои ощущения. Наконец-то тактильность мужчины удовлетворяется сполна, заставляя его сходить с ума от того, что происходит сейчас внутри.       Антон переходит к шее, не оставляя без внимания и её. К этому моменту член Арсения уже каменно стоит, сильно выпирает под тканью трусов, а Антон вновь подбавляет масла в огонь – немного двигает бёдрами и трётся о пах мужчины.       Арсений стонет. Впервые так громко, впервые не сдерживаясь, по-настоящему. Он знает к чему всё идёт и готов хоть сейчас трахнуть Антона во всех ему известных позах. Но он также понимает, что для Шастуна – это первый раз. А значит он должен контролировать себя, должен сделать всё, чтобы ему было комфортно и приятно. Так, чтобы он потом захотел ещё, а не старался избегать секса, как огня, боясь боли.       Сейчас им двоим уже поздно отступать назад. Оба уже возбуждены до предела, до маленьких искр и розовой пелены в глазах. Арсений поддаётся вперёд, переворачивает Антона, оказываясь сверху, и целует уже сам. Пьянеет от вида мальчика под собой с такой большой скоростью, что любой алкоголь бы позавидовал.       Антон не сопротивляется, сам уже полностью погружаясь в свои ощущения. Не против быть снизу. Не против даже тогда, когда Арсений бесцеремонно соединяет его руки над головой у мальчика, фиксируя их за запястье своей железной хваткой. Позволяет мужчине всё. Потому что верит. Доверяет. У Антона всё тело уже горит, то и дело пронзаемое невидимыми импульсами, заставляя вздрагивать и покрываться мурашками. Он сам поддаётся бёдрами вперёд, безмолвно упрашивая мужчину приступить к самому действию. К занятию любовью. – Ты уверен? – вдруг произносит Арсений полушёпотом, видя Антона за мутной плёнкой возбуждения в синих глазах.       Антон закусывает губу и кивает. – А ты правда… хочешь меня? – с такой детской наивностью спрашивает он, что Арсений уже в который раз просто охреневает с него.       То есть до сих пор он неправда его хотел, да? Так, понарошку. Притворялся, ага – Блять, я всё-таки отшлёпаю тебя когда-нибудь за такие глупые вопросы, – произносит он, вставая с кровати и доставая тюбик. – Конечно, правда, Тош. Я люблю тебя, слышишь? Люб-лю. Ясно?       Антон кивает, чувствуя, как его неожиданно накрывает волнение, заставляя чуть ли не заледенеть от холодка внутри.       Арсений замечает изменения во взгляде парня так, словно это он сам. – Тшшш… Не бойся. Всё хорошо. Я буду осторожен, – он избавляет обоих от белья и, переворачивая его, разводит ноги мальчика, сразу опускаясь вниз. Осторожно проходится языком вокруг дырочки парня.       Антон дёргается и выгибается, чувствуя, как тело подводит его – дрожь сковывает мгновенно. Весь мир плывёт перед его глазами, кружится с такой скоростью, с которой до этого не кружился ни у кого и никогда. Он опускается на локти, боясь, что дрожь в руках совсем скоро заставит его упасть.       Арсений толкается кончиком языка чуть внутрь, а затем отстраняется, выдавливая на пальцы некоторое количество смазки.       Сердце Антона делает сальто назад и останавливается, когда мужчина медленно вводит один палец. Двигает им медленно, осторожно. А затем практически сразу вводит второй. Антон кусает кулак и немного запоздало, но всё же глушит стон. Через несколько секунд он сам поддаётся бёдрами, насаживаясь на пальцы.       Арсений еле слышно усмехается и вводит третий. Антон сразу же замирает, кусая губу так сильно, что чувствует металлический привкус во рту. – Тшшш… Всё хорошо, – успокаивающе произносит мужчина, медленно начиная двигать пальцами. Несколько раз влажно целует в спину.       Антон привыкает не сразу, но Арсений не может больше ждать. Он добавляет смазки на член, размазывая её по всему основанию, и приставляет его ко входу мальчика.       Антон зажмуривается и заранее кусает губу и сжимает кулаки, комкая в них простынь, мысленно готовится к тому, что совсем скоро произойдёт. Замирает.       Попов медлит несколько секунд, а затем осторожно входит, позволяя привыкнуть. Внутри мальчика так узко, что он стонет сквозь зубы. Двигается так медленно, что это приносит боль ему самому. – Агрх… – тихо стонет Антон, сильнее сжимая кулачки и распахивая глаза. В следующую секунду утыкается лицом в подушку и сдавленно скулит от боли. – Тише-тише… Сейчас привыкнешь, – Арсений замирает внутри него, а затем сразу же выходит.       Антон облегчённо выдыхает, стараясь прийти в себя.       Попов разворачивает мальчика к себе и, не давая опомниться, целует его. Целует требовательно, страстно из последних сил сдерживая своё терпение. Но почти сразу отстраняется. Раздвигает ноги Антона. – Я хочу видеть, – хрипит пьяноватым от возбуждения голосом. – Смотри мне в глаза, – требовательно произносит мужчина, дожидаясь зрительного контакта от зелёных глаз напротив.       Антон сглатывает и открывает глаза.       Арсений смотрит пронзительными синими в самую душу, но Антону почему-то кажется, что мужчина сейчас вообще практически ничего не видит. Он чувствует, как мужчина входит в него вновь. Но уже грубее. Не может контролировать себя.       Парень понимающе кивает, и Арсений сразу же начинает ускоряться, двигаясь плавно, но уже быстро. Антон стонет уже во весь голос, руками отчаянно хватаясь за плечи мужчины, который уже настолько разгорячён, что его можно использовать вместо плиты.       Арсений входит и выходит уже на полную длину, параллельно с этим накрывая член Антона рукой, также ритмично начиная двигать ею на нём.       И им плевать, что кровать трясётся, ударяя в стену, плевать, что их могут услышать. Сейчас весь их мир заканчивается на них самих, отделяя от серой массы окружающих. Арсений любит Антона так сильно, так искренне, что теперь не может оторваться от него, получив то, о чём мечтал так долго. Теперь его сны, после которых он просыпался до ужаса возбуждённым, воплотились в реальность, размывая границу между былью и небылью. Он показывает свою любовь так, как может сейчас, сходя с ума и покрываясь мурашками от стонов парня. Желает его только больше и больше.       Антон кончает первым с полукриком имени мужчины на губах. Сразу же теряется в своих ощущениях, доводящих чуть ли не до искр в глазах. Его тело сковывает такая дрожь, какую он не чувствовал ещё никогда. Он теряется, не видя и не слыша абсолютно ничего несколько долгих секунд.       Арсений делает ещё несколько сильных толчков, выходит и изливается Антону на живот. Его ноги дрожат и он не уверен, что сейчас сможет позаботиться о чистоте, а поэтому откидывается на подушку рядом, пытаясь восстановить дыхание и прийти в себя. – Арс, блять, я пиздец люблю тебя, – с улыбкой наслаждения произносит парень, когда Арсений через несколько минут протягивает ему салфетки. – Тош, блять, и я пиздец тебя люблю, – улыбается он.         Оба одновременно заливисто смеются.