***
– Привет, – произносит быстро Шастун, как только Арсений открывает глаза. – Мне сказали, что тебе нужно хорошо кушать и пить много воды. И что фрукты и орехи нужно кушать. И молочку, – он на секунду бросает смущённый взгляд в сторону тумбочки, а затем вновь смотрит в синие океаны. – Я вот, принёс. Яблоки, арахис, йогурты… Арсений морщится от громкого голоса мальчишки и едва ли улавливает смысл сказанных им слов. – Мы… где? – хрипло спрашивает он, правой рукой касаясь руки Антона, чтобы прервать его речь. – В больнице? Твоей маме стало хуже? – Да, но… Нет, Арс, мы немного в другой больнице. Ты… не помнишь? Мужчина приподнимается на локтях и вдруг ощущает невыносимую тяжесть в другой своей руке. Смотрит на неё и видит только бинты. Осознание приходит мгновенно. – Ты... позвонил в скорую? Ты был у меня дома? – в голове Арсения мелькают картинки, красочно показывая ему, в каком именно виде мальчишка нашёл его. И что, должно быть, он пережил, увидев это зрелище. – Зачем? Зачем ты это сделал, дурак? Я так испугался! – Антон обещал себе, что не заплачет и не начнёт выяснять всё так сразу. Но обещание не сдерживает. – Почему!? Я люблю тебя. Мы всё сможем! Всё станет хорошо. Ты сам меня ругал, когда я резался! Почему сам теперь?! Ты дурак! Уголки губ Арсения отчего-то немного приподнимаются вверх, и он почти умиляется, смотря сейчас на мальчика. – Я... очень устал. И хотелось увидеть что-то красное, – так нелепо сочиняет он на ходу, что Антон немного теряется – Говорят, красный цвет поднимает настроение и даёт силы, – он улыбается, чуть сильнее сжимая руку парня и не желая открывать ему всю правду. – А ещё красный – цвет лидера. Мне мама говорила. Вот я и попробовал. Чтобы красного было много. Антон всё больше охуевает от ситуации. Он ожидал услышать обвинения в свой адрес, что всё это произошло только потому, что Антон бросил его, что он сломал и испортил ему жизнь. Да что угодно он ожидал услышать, но кроме этого! Арсению начинает казаться, что всё налаживается. Тогда ему было так больно, что не хотелось жить. Конечно, дело далеко не в красном цвете, но зачем мальчишке знать об этом? Он будет волноваться, переживать, а зачем Арсению это, правда? Сейчас мужчине намного лучше, он чувствует такую лёгкость и такой покой, что сам не может поверить своим ощущениям. – Арс, ты долбоёб! – выкрикивает Антон. – Что ты такое говоришь!? – он поддаётся вперёд и сгребает мужчину в объятия. От Арсения запах больницы и медикаментов, но Антон рад и этому. Отпоить его кофе он успеет и после больницы. Сейчас не это главное. Мужчина вдруг вздрагивает и покрывается мурашками, машинально сжимая руки на толстовке Антона. Ой, стоп... это же толстовка самого Арсения, которую он ему оставил ещё осенью. – Я ведь мог… навсегда… умереть, – последнее слово даётся ему большим трудом, и только сейчас он начинает медленно осознавать всю ту ситуацию, которая произошла. По его щекам катятся слёзы, и он сильнее жмётся к Антону, стараясь спрятаться от тех картинок, что всплывают в его голове. Последнее, что он видел – его ванная и кровь, которая пачкает всё вокруг, темнота, которая сгущалась вокруг него с каждой секундой. Темнота, которая, наконец, поглотила его полностью, заставляя потерять сознание и раствориться в нахлынувшей тогда боли. – Спасибо… Что успел, – шепчет он совсем тихо. – Ещё, блять, хотя бы раз, Арсений Сергеевич, я узнаю, что вы занимаетесь таким… – То что? – Арсений вдруг оживает и отстраняется от парня. Реснички всё ещё мокрые от слёз, но глаза светятся и блестят чем-то радостным. Светятся так же, как и раньше. Антон всё ещё не может привыкнуть к его таким быстрым и радикальным сменам настроения. Он просто не успевает перестраиваться с такой скоростью. А ещё Антон смотрит сейчас на Арсения и не может оторваться. Как же давно он не видел мужчину таким. И сейчас он счастлив одними этими синими глазами, взлохмаченными угольными волосами и чуть заметными ямочками на щеках. Кажется, прошла уже целая вечность с того момента, когда всё ещё было хорошо. Неужели так будет и дальше..? – Накажу вас! – выпаливает он, немного краснея. – Мы с тобой поменялись ролями? – смеётся Арсений и чуть ворошит волосы на макушке мальчика. – Помнится, я ещё должен тебе порку – Мне кажется, я заслужил её, – парирует он улыбаясь, лишь после понимая, что здесь совсем не до улыбок. Арсений осекается. Всё ещё больно. Он всё ещё помнит слова Антона. Помнит, с какой жестокостью и равнодушием тот бросил его, сказав, что не любит. Каким словам Антона теперь можно верить? Стоит ли вообще продолжать их отношения дальше? Насколько он искренний с ним сейчас... и будет дальше? Антон видит все эти вопросы в глазах Арсения и тут же поддаётся вперёд, беря мужчину за руку. Смотрит в синие глаза серьёзно и видит в бушующем океане обломки корабля. Совсем недавно там произошло нечто страшное и непоправимое... – Арс. Я большущий идиот. Я поступил как самая последняя мразь. И я ошибся. Прости меня за это. Арсений хочет возразить, но парень останавливает его. – Дослушай меня, – Арсений кивает. – Я знаю, что я сделал тебе очень больно. Но сейчас я рядом. И я всё ещё люблю тебя, – Антон отводит взгляд и тяжело вздыхает. – Ты не доверяешь мне. Я понимаю. Но я заслужу твоё доверие, слышишь? Я обещаю. Арсений морщится. – Не обещай. Прошу тебя. Обещания слишком много значат для меня, – он отводит глаза, а затем поднимает их, немного покрасневшие и полные слёз. – Я верю им, понимаешь? Каждому твоему обещанию... – Да. Хорошо. Конечно. Я просто хочу сказать, что теперь я буду рядом с тобой. Буду полностью честен. И мы всё преодолеем. Вместе. Согласен? – Да, – серьёзно кивает мужчина. – Я приглашаю тебя в театр. – Что? – Что? – сразу же вторит мальчишка и заходится смехом. – Тебе нравится театр, – констатирует он, как нечто само собой разумеющееся. – И я зову тебя в театр. На свидание. Сразу, как тебя выпустят отсюда. Пойдёшь со мной? – ДА! – Арсений взвизгивает и хлопает в ладоши, как маленький ребёнок – с той же детской радостью и счастьем. Оба смеются и в палате становится совсем тепло и уютно, так по-домашнему, словно их и не окружают эти белые холодные стены и угнетающая атмосфера больницы. Неловкость между ними исчезает, а от былой боли не остаётся практически и следа. Да, конечно, это ещё долго будет преследовать их в жизни, но все раны обязательно заживают. Через время, может быть очень долгое и болезненное, но определённо точно заживают. И Антон уверен – у них всё обязательно получится. Может быть сейчас они и вернулись в первоначальную точку, может быть эта ситуация и его решение не принесли ничего, кроме боли и поломанного доверия. Но теперь Антон точно знает, чего хочет. Теперь он осознаёт, что без Арсения он не сможет. И дальше – только вместе. Что бы ни случилось. – А знаешь ещё, что? – Антон смотрит загадочно, специально тянет время. Он медленно встаёт, подходит к крючку у входа в палату, берёт свой рюкзак и возвращается к стулу. – Ну! Ну! Что?! Антон улыбается, играет бровками, а затем вдруг быстро достаёт из рюкзака тёмную книжку, на которой золотистыми буквами написано «Портрет Дориана Грея», Оскар Уайльд. – Хочешь, я почитаю тебе? – он демонстрирует книгу брюнету, в глазах которого читалось открытое восхищение и радость. – Ты… запомнил? – немного ошарашенно произносит Арсений, переводя взгляд то на книгу, то на парня. – Да. Ещё тогда, в парке, пообещал себе прочитать её, – он усмехается, поудобнее усаживаясь на табуретку возле кровати. – Вы тогда свели меня с ума, Арсений Сергеевич и я хотел всего, что связано с вами. – Ты меня удивил, Тош. Я… у меня нет слов. – Это лучшая похвала, – улыбается он и, нагибаясь, невесомо целует руку мужчины. – Спасибо. Итак, портрет Дориана Грея, – он раскрывает книгу и спокойным голосом начинает. – «Художник – тот, кто создаёт прекрасное…» Арсений потрясён до глубины души. Он не может перестать улыбаться, слушая то, как такой любимый и родной голос читает его любимое произведение. Он чувствует заботу, которой пропитано буквально каждое слово Антона, и его сердце словно оттаивает, а шрамы – такие болезненные и глубокие – вдруг начинают затягиваться. Всё будет хорошо. Оба надеются на это. А остальное – не важно.***
– АААА! АРС! ВАУ, ЭТО БЫЛО ТАК КЛАССНО! – кричит Антон, как только выходит из здания театра. – На одном дыхании! Весь спектакль на одном дыхании! Арсений довольно хмыкает. – Вот и я удивляюсь, почему ты раньше никогда не ходил в театры, – он уже привычным движением ворошит волосы на голове мальчишки. – А актёры… сколько профессионализма, сколько эмоций. Невероятно! – Да-а-а-а, – тянет Антон и хочет взять мужчину за руку, но тут же останавливает себя. – Как они показали Воланда… А как Мастера! – Мне уже нужно волноваться? Почему ты выделяешь только мужчин? Маргарита была прекрасна тоже, – Арсений чуть толкает Антона в бок локтем. – И вообще, я ревную! Ты чуть на сцену к ним не побежал, а из нас двоих, на секундочку, я больший любитель театра! – Так я ж не знал, как это круто! – Антон мечтательно смотрит по сторонам, находясь всё ещё там, в зале театра. – А вообще, если честно, – невпопад произносит он. – вчера я поймал себя на мысли, что перенимаю твои привычки и желания. Арсений легко пожимает плечами и сам берёт мальчика за руку, держась ближе к нему. Антон еле заметно улыбается. – Думаю, это нормально. Если люди любят друг друга и общаются часто, то такое бывает, – комментирует Арсений, сжимая руку чуть сильнее. – А это звоночек в твою сторону! Смотри, не начни курить! – Не, курить не начну, – усмехается он, вспоминая, как недавно выкурил несколько сигарет из пачки Антона. – Но я уже матерюсь, – в этот самый момент Арсений спотыкается (и лишь ему одному известно специально или нет) и недовольно вскрикивает. – Блять! – затем показывает на себя с лицом «Вот об этом я и говорил!». Оба заливисто смеются и садятся в машину. Им так уютно. Тихо играет музыка, а в голове воспоминания прошедшего вечера и стабильное ощущение, что всё будет хорошо. – Ты не боишься держать меня за руку? – вдруг ни с того, ни с сего произносит Антон, своими зелёными глазами откровенно залипая на руки мужчины, на то, как он ведёт машину – переключает передачи, поворачивает руль, включает поворотники. – После последнего раза… тебя избили. – Боже, Антош, давай прекратим возвращаться к этому вопросу вновь и вновь. Всё в порядке, – он немного смягчается, перекладывая свою руку на бедро парня, чуть поглаживая. – А вообще, я тот ещё бесстрашный! – гордо заявляет он с самодовольной улыбкой, посматривая на мальчишку из-под опущенных чёрных ресниц. Антон чувствует, как сильно у него начинает тянуть внизу живота, а по спине пробежали приятные мурашки. Он напрягается и закусывает губу, наконец, переводя взгляд с Арсения на окно. Ка-а-а-акие краси-и-ивые деревья, ммм. – Я на первом свидании не целуюсь, я на первом свидании не целуюсь! – передразнивает Шастун, по-детски надувая губки и складывая руки на груди. – А руки вон зато распускаешь! – добавляет чуть тише. – А тебе так хочется поцеловаться? – Арсений улыбается хитро и останавливает машину. Уже приехали. Так быстро?! – Вообще-то да! Арсений прикрывает глаза и подставляет щёчку, в которую Антон сразу же чмокает его. – Доволен? – хитро спрашивает он с мордашкой рыжей лисы. – Нет! Арсений смеётся и выходит из машины. Они доходят до подъезда в полной тишине. Заходят внутрь, чтобы не мёрзнуть. – Я тут подумал, а вдруг мы… – начинает Антон медленно. Арсений не даёт ему договорить, прижимая мальчика к холодной стене и впиваясь в его губы, начиная требовательный, жаркий поцелуй. Антон теряется на несколько мгновений, но потом сразу же подхватывает инициативу и отдаётся ощущениям, прикрывая свои глаза, чуть не начиная скулить от наслаждения. От такого долгожданного поцелуя, от таких родных губ. Брюнет толкается языком в рот парня, самым кончиком касается его языка и не разрывает поцелуй до тех пор, пока воздух в лёгких обоих не закончился. – Тебе стоит меньше думать в этом плане, – шепчет он в самые губы. – Никаких «вдруг», ясно? Всё будет хорошо. Ты сам мне говорил, помнишь? Антон кивает и поддаётся вперёд, но Арсений лишь поспешно отстраняется, вновь надевая на себя излюбленное выражение лисы. – Хватит с тебя на сегодня, – улыбается он. – Бегом домой и спать. Завтра в школу рано! Антон наигранно хныкает. – Бе-бе-бе. И я вас тоже очень сильно люблю. – Если серьёзно, Тош. Спасибо за вечер. Я давно не выбирался куда-нибудь. Тем более в театр, – Арсений улыбается той самой лучезарной улыбкой. До милых маленьких ямочек на порозовевших от мороза щеках. – Ради тебя – куда угодно, – Антон чмокает мужчину на прощание в щёчку и улыбается, забывая обо всех обидах. – Спокойной ночи. – Добрых снов, солнце. Он снова его солнце.