Зелёные глаза напротив

– Арс, угадай куда мы сегодня пойдём! – весело заявляет зеленоглазый мальчишка, вваливаясь в квартиру мужчины солнечным субботним утром.       День и правда обещал быть хорошим. Приближение весны уже ощущалось, но белый пушистый снег всё ещё хрустел под ногами, а мороз холодил всё, что попадалось на его пути. – Мо-о-ожет поваляемся и поспим дома? – нехотя тянет Арсений, тут же вовлекая парня в приветственный поцелуй. – Отставить хандру и вперёд к приключениям! – улыбается Антон, чуть ли не выкрикивая эти слова, всё же немного заражая мужчину своим весельем. – Бля, Арс, реально, заебал дома сидеть! – добавляет уже менее весело и более серьёзно.       Попов не заставляет себя долго ждать и несильно стукает парнишку по губам. Но и Антон не пальцем деланный, он перехватывает эту руку сразу после и нежно целует её теми же губами, которые она только что и ударила. Да и ещё с такой любовью и лаской, что Арсений расплывается в умилительной улыбке, немного коря себя за такую вольность и несдержанность. – А может мне дома больше нравится? – слабо возражает он, всё же начиная одеваться.       Антон бесцеремонно, даже не разуваясь, проходит внутрь квартиры, следя за действиями мужчины. Каждый раз, когда он снимал домашнюю футболку и переодевался в выходную одежду, парень не мог оторвать от него взгляд. Мало того, что тело у Арсения было как из какого-то порно фильма, настолько идеальное, словно нарисованное, так ещё все его движения руками завораживали так, что хочешь-не хочешь, а рот откроешь и слюни пускать начнёшь. – Вообще-то нет! Я тебя знаю, у тебя шило сразу в нескольких местах! – улыбается Антон, поворачиваясь к мужчине спиной. Чтобы не видеть его. А то мало ли, придётся ещё бороться с возбуждением. – Так что не отнекивайся! Мы идём. И точка. И вообще, с каких пор, это я тебя вытаскиваю из дома, а не ты меня!?       Тут же осекаются. Оба. Потому что прекрасно знают, с каких пор. Потому что Арсения сильно подкосило то расставание, которое устроил ему парень так неожиданно и жестоко. Потому что с доверием теперь проблемы. И интерес пропал практически ко всему. Вот и предпочитает поэтому он теперь сон дома, а не весёлые гулянки и приключения.       Оба молчат, не зная как обойти ту тему, которая грозовой тучей повисла над ними. – Ты... надень что-нибудь, что не жалко. А то мало ли... упадёшь... испа-а-ачкаешься ещё, – невзначай тянет Антон, разряжая обстановку своей лучезарной улыбкой. – Что? Шастун! Колись, куда мы идём! – оживляется мужчина, синими глазами упираясь в хрупкую фигурку школьника. – Ну я рассчитывал, что мы ПОЕДЕМ на твоей машине... – Не придирайся к словам! Где я могу испачкаться? – беззлобно восклицает Арсений, уже обуваясь в прихожей.       Антон грязными ботинками шлёпает в кухню и стаскивает из вазочки несколько шоколадных конфет – парочку кладёт в карман, про запас, для Арсения. А одну другую сразу же в рот. – Вы готовы, дети? – улыбается парень, оглядывая брюнета с головы до ног и обратно, проверяя его собранность. – Угу, – с напускной усталостью мычит такой родной голос, обладатель которого всем своим видом показывает, что никуда он идти не хочет. – Не, не тааак. Радостнее! – Угу! – наигранно улыбается, добавив чуть-чуть энтузиазма в голос. – Арс! – ТАК ТОЧНО, КАПИТАН! – наконец сдаётся Арсений, кричит громко и задорно, всё-таки улыбаясь по-настоящему. Как бы он ни хотел сопротивляться, но против Антона просто не может ничего сделать. Особенно когда парнишка с таким рвением, такой открытостью и искренностью пытается развеселить его. – Так-то! – самодовольно хмыкает Шастун и идёт к машине учителя.       Антон в это утро подрабатывает штурманом на минималках, ибо Арсению же нельзя говорить, куда они едут. А штурман из Антона такой себе, если быть честными. И именно поэтому несколько раз они сворачивают не там, делая большой круг. И вообще вся поездка напоминает американские горки, с которыми только нервы потрепать – и ничего больше. Кое-как через час они оказываются на пустынной, почти что заброшенной парковке. – Дальше пешком. Закрытыми глазами! – То-о-о-ош, давай ты просто покажешь мне, куда нужно идти. А я сделаю вид, что удивился! – предлагает мужчина, сразу же изображая удивление, как бы говоря, вот, смотри, похоже ведь на реальность, я ж хороший актёр! – Нет, Арс. Сегодня мы играем по моим правилам. Закрывай глаза или я тебе сейчас их завяжу шарфом! – и протягивает припасённую ранее конфетку. Вдруг она поможет задобрить его.       И, вау. Это работает. Арсений поднимает руки вверх в знак капитуляции и, наконец, закрывает глаза, перед этим, конечно, отправив любимую конфету в рот.       Антон с большим трудом перебарывает в себе желание поцеловать мужчину именно сейчас. Чтобы почувствовать этот сладкий привкус шоколада на его губах. И, чёрт, как же это желание сводит с ума. До лёгкой дрожи в коленках. До маленьких бабочек в животе. А весь вид мужчины только подбавляет масла в огонь – небрежно уложенные чёрные волосы, ямочки на порозовевших от мороза щеках, изящные движения.       Ну Арсений, мать вашу, Сергеевич, какого хера вы такой идеальный?!       Антон ведёт мужчину за руку очень бережно и осторожно. Придерживает за талию, направляя его в нужную сторону. Арсению кажется, что первое время они просто ходят кругами по парковке. И он не ошибается: это школьник хотел его так запутать. Не получилось, увы.       В нос ударяет запах сена и каких-то животных. Словно они оказались в зоопарке. Но когда одно из животных вдруг подаёт голос, при этом сильно ударяя копытом по двери стойла, всё становится предельно ясно. Арсений с невероятным удивлением распахивает глаза, видя, как Антон замахивается на морду коня, грозясь ударить, но так и не делая этого. – ЭЙ! НЕ МОГ ПОМОЛЧАТЬ НЕМНОГО!? ВЕСЬ СЮРПРИЗ ОБЛОМАЛ! – он устало отмахивается рукой. – Ну ладно, фиг с тобой. Всё равно уже пришли. Та-да-а-ам, – тянет он, переводя взгляд на мужчину. – Охуеть! – Арсений Сергеевич! Ай-яй-яй! Матом ругаетесь! Вот вам по губам надо! – он тянется рукой, но Попов тут же перехватывает её, разворачивая мальчика к себе, впиваясь пальцами в его плечи, и смотря прямо в его ярко-зелёные глаза. – Ты... хочешь сказать... что привёл... меня... НА ИППОДРОМ?! – медленно, стараясь держать себя в руках произносит Арсений, не веря тому, что они действительно здесь.       Антон расценивает такой тон как угрозу, поэтому сразу же пытается отступить на пару шагов, растеривая свою уверенность. – Эм... Ну... тогда в парке... Я подумал... Что ты бы... хотел... – мямлит он тихо, но тут же оказывается в объятиях мужчины. – Да я не хотел! Я мечтал об этом!!! – чуть ли не кричит он, прижимая мальчишку к себе всё сильнее. – Тош! А-а-а-а-а! Я счастлив!       Антон расплывается в улыбке. Такой эмоциональный и искренний Арс – его любимый вариант Арса. Конечно, когда мужчина грустный или злой, он тоже любит его очень сильно, как говорится, и в радости, и в горе, но наблюдать за его эмоциями сейчас – просто какое-то нереальное удовольствие. – И я... что... мы.. можем... покататься?! – шепчет Арсений ошарашенно, всё ещё не до конца веря в происходящее. – Ты, – поправляет Антон. – Да, можешь. Выбирай любую коняшку, тебе запрягут её и вперёд! На целый час она в твоём распоряжении. – Антон, я люблю тебя! – вскрикивает он, быстро целуя парня в щёчку и убегая осматривать конюшню.       Следующий час пролетел за две минуты не только для Арсения, но и для Антона.       Шастун уже как-то ловил себя на мысли, что смотреть на Арсения Сергеевича на коне – это отдельный вид искусства, но сейчас он смог убедиться в этом ещё раз и насладиться подобным зрелищем сполна.       Сначала Арсений просто катался по кругу, затем начал присвистывать и напевать песню из фильма про Д'Артаньяна и трёх мушкетёров, ну а потом совсем разошёлся и даже смог перепрыгнуть на коне через барьер. И даже не упасть! У Антона в тот момент сердце отказалось биться, а Арсений даже носом не повёл, лишь только после самого действа проехал рядом с парнишкой и гордо хмыкнул в стиле а-ля «Видишь, как я умею! Да-да, я крут! Я суперкрут!».       Арсений успевает даже попозировать на камеру телефона. И не как в тот раз, одна фотография. А, наверное, сто одна. Если не больше. Во всех всевозможных позах, со всех ракурсов и всё в этом роде. Но парнишке понравилась больше всех лишь одна – сэлфи. Такое уютное – только Арсений и Антон. Вместе. Ну и конь тоже рядом. Лучшая фотография, по скромному мнению Антона. Ещё б коня убрать – и вообще прекрасно было бы!       Но приключения не закончились даже тогда, когда Арсений слез с коня. – Ну, То-о-ош! Ну один кружочек! – чуть ли не слёзно умоляет брюнет, удерживая уздечку. – Ну я рядышком пойду! И подстрахую тебя! Залезай! – НИ ЗА ЧТО! – вскрикивает парень, для надёжности отступая на пару шагов назад и выставляя руки перед собой для самообороны. – ДАЖЕ НЕ ПРОСИ! Я НЕ ЗАЛЕЗУ НА ЭТУ ЗВЕРЮГУ! – Ды он добрый! Совсем безобидный! Правда-правда! А я взамен соглашусь поиграть с тобой в футбо-о-ол! – В приставку не считается! – всё ещё возмущается парень, хотя в его глазах на секунду мелькает заинтересованное выражение лица. Футбол – его любимая игра, а для Арсения – самая ненавистная. – А я и не про приставку. Про реальный футбол с мячом, воротами и прочими штуками, – улыбается Арсений, состраивая ту самую умоляющую «моську». – Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!       Антон прищуривается и поджимает губы, ещё раз недоверчиво осматривая коня с ног до головы. – Да ты врёшь, я тебя знаю! Я сейчас соглашусь, а ты потом найдёшь свои лазейки дурацкие и отмажешься! – возмущённо произносит он, но всё же подходя ближе к мужчине. – Честно-честно! Обещаю, что сыграю с тобой! – А как же, – Шастун изображает пальцами в воздухе кавычки и меняет тон своего голоса, нелепо пародируя Арсения. – Как же «элитные графские ножки», а? – Один раунд переживут, так уж и быть! – Договорились, – Антон протягивает раскрытую ладонь в сторону Арсения, которую тот с радостью пожимает, а затем трёт руки и подходит к безобидному коню с многозначительным выражением морды из разряда: «я-тебя-не-лягну-но-только-попробуй-мать-твою-сделать-что-то-не-так-и-тебе-пизда». – Ну что ж. Пять минут страха и я свободен! Показывай, что делать.       Арсений доволен. Он заливисто смеётся, наблюдая за тем, как Антон залезает на коня, как обнимает цепляется за его шею руками так крепко, как только может. Арсений даже прощает ему грязный мат, который срывается с его губ чуть ли не каждую секунду, проведённую верхом, а парень искренне не понимает, что прекрасного можно находить в этом довольно сомнительном занятии.       Круг пройден. Все мучения позади. Арсений любезно помогает парнишке спуститься с коня, а затем, не обращая на Антона никакого внимания, начинает похлопывать животное по шейке, чуть ли не целуя его в морду. – Ты ж мой хороший. Молодец, молодец! Как ты классно нас покатал! Просто умница! – Эй! А я? Ты про меня не забыл?! – Антон обиженно надувает губки. – Вообще-то я это устроил, а не он! И вообще, – он берёт рюкзак, который мирно ждал своего часа на скамейке, и достаёт оттуда несколько небольших красных яблок. – Я тут вот даже угощение приготовил.       Арсений оборачивается мгновенно. В синих глазах всё те же яркие и озорные огоньки. – Покормишь сам? – хитро улыбается он, подводя коня к Антону. – Ага, щаз-з-з, блять! – парень чуть ли не со скоростью света вкладывает в руки брюнета яблоки, а сам отходит на несколько шагов назад. От греха подальше. – Сам!       Арсений подаёт яблоки так, как и нужно – на раскрытой ладошке. Не боится и выглядит так, словно вообще занимался этим всю свою жизнь. Уверенность и радость сейчас сквозят из всех щелей, заполняя всё пространство рядом так, что Антон не может не улыбаться.       Когда яблоки съедены, а конь доволен, Арсений бережно заводит его обратно в стойло, а затем подходит к Антону. – Дурашка, ты самый лучший. Даже покатался! Ты прямо мой герой! Молодчина, – он быстро целует его в щёчку. – Спасибо. Я сам бы никогда не собрался поехать сюда. Правда, от души, – улыбается мужчину, в который раз утягивая зеленоглазого в объятия. – А почему дурашка? Почему не «солнце»? Почему не «Тоша»? – всё ещё немного обиженно тянет он, хотя и его сердечко уже оттаяло от этой быстротечной обиды. Да он героем назвал его! – Всё-то тебе не нравится! Ну ничего, дома поговорим, – Арсений самовольно берёт парня за руку, начиная идти в сторону выхода, параллельно другой рукой махая коню на прощание.       Антон заметно оживляется, заглядывая в лицо мужчины. Что-то не давало ему покоя – в хорошем смысле – в этой фразе. Интонация? Загадочный взгляд? – А что дома? – тут же интересуется он, а в глазах загорается маленький огонёк. – А вот всё тебе скажи! – улыбается хитро, как самая настоящая лиса из сказок. – Дома вот и узнаешь!

***

– Ты мне доверяешь? – тихо произносит Арсений, заглядывая в зелёные глаза напротив. Смотрит внимательно, серьёзно, и после кивка продолжает. – Я хотел бы кое-что попробовать. – Что именно? – Антон перенимает серьёзность собеседника, начиная немного ёрзать на диване: намечается что-то интересное, новое. Что-то, чего он точно ещё не пробовал, но чего очень сильно хочется.       Антон был в какой-то степени авантюристом, конечно, не таким ярым, как Арсений, но всё же. Любопытство и жажда чего-то нового порой одолевала его так сильно, что он не мог усидеть на месте, постоянно влипая в разные передряги. Поэтому, кстати, в предыдущей школе он и был активным участником «драк во имя благого дела», как он это называл.       Арсений молчит и уходит в другую комнату. А парень ненавидит подобную тишину так сильно, что буквально готов сорваться с места и побежать собачкой за мужчиной – что угодно, лишь бы выведать то, чего ему не договаривают. Не понятно, в конце концов, чего ожидать и что делать дальше. Что вообще происходит?!       Когда Арсений возвращается, то в его руках нечто чёрное. Он садится перед парнем и шёпотом просит его закрыть глаза. Антон хочет повозмущаться, хотя бы для приличия, но, уже открыв рот, тут же закрывает его обратно и послушно выполняет требование. Всё-таки первую часть дня Арсений делал всё, что мальчишка говорил. Теперь настало время поменяться местами. Через пару секунд он чувствует, как уверенные руки надевают приятную ткань на его глаза. Ага, повязка, значит. Ощущения обостряются мгновенно, и Антон не сразу осознаёт, что перестал дышать. Запоздало делает короткий нервный вдох и мажет языком по сухим губам. – Тебе нечего бояться. Ты мне веришь? – вновь произносит глубокий низкий голос прямо на ушко парню, вызывая по телу волны приятных мурашек.       Антон кивает, чувствуя, как те же сильные руки снимают с него футболку, поддевая её за краешек, мягкими подушечками тёплых пальцев касаясь чувствительной кожи внизу живота. – Нет. Я хочу, чтобы ты отвечал мне, – немного строже произносит голос, отчего внутри всё замирает, связываясь в тугой узел. – Да, я верю, – тут же поправляется он, шумно сглатывая. Без футболки он начинает чувствовать себя немного смущённо, хотя и это, вроде как, обычное дело для мужчин. Особенно тех, которые, на секундочку, уже спали вместе. Парень теряется, сам пока не до конца понимая свои ощущения, зная наверняка только одно – в комнате стало слишком жарко. – Вот. Хороший мальчик, – шепчет Арсений на самое ушко таким голосом, что Антон думает, как быстро за ним смогут приехать из психушки и что ему с собой туда нужно будет брать. Потому что, ну серьёзно, после всех этих манипуляций, после такого властного низкого голоса он точно сойдёт с ума.       Когда ты видишь всё вокруг, жизнь намного проще, это факт. Но сейчас Антон не видит. Сейчас он может в полной мере прочувствовать ту степень доверия, с которой он относится к Арсению. Сейчас внутри парня проносится огромная куча мыслей, но, как это ни странно, они не путаются. Наоборот. Они позволяют прислушаться к себе и разобраться. Понять нечто важное. То, о чём раньше он даже не задумывался.       Антон вздрагивает, когда его руки, бережно заведя за спину, с характерным щелчком сцепляют прохладными наручниками.       Тишина. Никаких действий дальше. Антон даже не слышит шевеление возле себя. Хочется продолжения. Он резко встаёт с дивана, сразу же чуть покачиваясь, чуть не теряя равновесие.       Арсений крепкими руками обвивает его талию, не позволяя упасть или отойти. Дыхание сбивается, а по телу проходит мелкая дрожь. Горячие ладони словно обжигают, вызывая море эмоций и ощущений внутри. Антон шумно сглатывает, сзади сцепляя руки в замок и в успокаивающем жесте большими пальцами перебирая свои кольца. – Арс? – Антон не ожидал, но его голос вдруг садится, становясь очень хриплым. Он поворачивает голову в ту сторону, где предположительно должно быть лицо мужчины. – Ты боишься? – всё тот же шёпот.       Антон отрицательно мотает головой, но тут же чувствует, как по его спине проходятся чужие ногти, чуть царапая кожу. Он роняет негромкий выдох, скорее похожий на стон, выгибается и вновь кусает губы. В груди что-то тягучей сладкой патокой вяжет, вызывая невероятное удовольствие и желание. Горячее несдерживаемое желание, верно скользящее в низ живота. – Я просил говорить, – строго шепчет Арсений возле самых губ мальчика, опаляя их своим горячим дыханием, и своей рукой касается чужого подбородка, чуть вздёргивая голову Антона вверх.       Антон поддаётся вперёд в надежде получить поцелуй, но такие желанные губы с таким же успехом отстраняются, не позволяя исполнить задуманное. – Арс… Нет, не боюсь, но… – Мы играем по моим правилам, помнишь? – Арсений улыбается, сразу же впиваясь в шею мальчика, удерживая за неё второй рукой, чтобы было невозможно отстраниться.       Антон тихо стонет, машинально складывает брови домиком и дёргает руками, чтобы получить чуть больше прикосновений. Но наручники громко звенят друг о друга, напоминая о своём существовании.       Чужие руки бесстыдно касаются тела парня самыми кончиками пальцев, щекочут, заставляя ноги чуть ли не подкашиваться. Арсений целует требовательно, оставляет яркие отметины на коже, которые потом ещё долго будут напоминать о сегодняшнем вечере. Его руки уже не просто невесомо касаются, а скорее страстно сжимают тело парня в области талии и ягодиц, прижимают к себе, вынуждая быть ещё ближе.       Стоять становится невыносимо, когда поцелуи спускаются ниже, к соскам. Антон вновь дёргает руками, поддаётся вперёд. – Арс.. ений, блять... поцелуй меня! – Тебе этих поцелуев мало? – он чуть-чуть прикусывает кожу на шее, и Антон дёргается, покрываясь мурашками и закусывая нижнюю губу так сильно, что вот-вот может пойти кровь. Он сжимает зубы и стонет сквозь них, немного закидывает голову назад, открывая мужчине полный доступ к шее.       Антон забывает о поставленном вопросе, когда чуть ли не задыхается в своих ощущениях. Его ноги подрагивают, и Арсений замечает это с большим удовольствием. – Опустись на колени. Тебе так будет удобнее, – шепчет мужчина на ухо, и Антон подчиняется. Просто не может иначе – простоит так ещё минуту и точно упадёт сам, обламывая весь кайф обоим. Да и голос, если честно, заставляет подчиняться, не позволяя ослушаться.       Арсений отступает на пару шагов и, откровенно говоря, залипает на открывшуюся перед ним картину. Антон, весь раскрасневшийся и горячий, сидит перед ним на коленях и кусает губы. Его руки заведены за спину и надёжно скреплены между собой, а глаза скрыты повязкой. Арсению не хватает его пронзительных зелёных глаз, но он понимает, что так нужно, так, в конце концов, мальчишке будет намного приятнее.       Антон поворачивает голову в сторону, прислушивается, но его собственное сердце грохочет так сильно, что перебивает все звуки квартиры. Он немного ёрзает, не понимая, почему Арсений остановился. Сидеть так в штанах не особенно удобно, тем более когда у тебя уже такой каменный стояк, как сейчас у Антона. Но он молчит и терпеливо ждёт, доверяя Арсению полностью.       Проблемы с доверием могут быть только у самого Арсения, которого предавали и бросали одного за его сравнительно недолгую жизнь уже столько раз. Даже сам Шастун умудрился это сделать. Но сейчас мужчина понимает окончательно и бесповоротно то, как сильно Антон привязан к нему. Как сильно сам Арсений привязался к мальчишке.       Сейчас они дошли до того момента, когда дальше по одиночке – уже никак. Конечно, можно искать других людей, пытаться забыться в них, уйти с головой во что-нибудь эдакое, но они никогда не смогут выкинуть из головы друг друга, как бы ни старались. Теперь уже поздно отступать. Дальше – либо вместе, либо никак.       Арсений давно мечтал попробовать себя в этой роли. Его друзья с универа ещё в студенческие годы в шутку подарили ему и эту повязку, и эти наручники и даже тот стек, что он берёт сейчас в руки и внимательно осматривает. Тогда Арсений слишком много и пошло шутил, за что у многих складывалось мнение, будто бы мужчина по ночам работает в неких клубах, посетители которых падки на бдсм-практики. Шутка казалась смешной, пока однажды в неугомонной тёмно-угольной голове не стали появляться навязчивые фантазии. Правда, столь сомнительные действия одобрял далеко не каждый, а потому подаренный реквизит и оставался валяться без дела уже несколько лет.       Арсений подходит ближе и смотрит теперь уже на мальчика, скользя внимательными синими глазами по каждому сантиметру его тела. Медлит ещё немного, а затем касается стеком выступающей ключицы, приятно холодит её самым кончиком инструмента. Он видит, как Антон задерживает дыхание, но не отстраняется и не произносит ни слова против. Стек скользит выше, плавным движением оглаживает кожу, останавливаясь на несколько мгновений на шее.       Кадык Антона дёргается, а в штанах уже настолько узко, что любое движение причиняет боль, правда, смешанную с удовольствием. Но всё же. Весь запал и эмоциональный характер мальчишки отступает на задний план, приручается умелым хозяином, не позволяя сейчас выкидывать неожиданные излюбленные шуточки и колкости.       Стек скользит выше, касается нижней губы Антона и чуть оттягивает её вниз, вырывая тихий стон. Парень приоткрывает рот, чувствуя как быстро в нём скапливается слюна. Арсений чуть сжимает зубы, потому что было слишком опрометчиво с его стороны думать, что он сам продержится так долго. Потому что уже сейчас хочется всё бросить, разложить Антона на ближайшей поверхности и оттрахать так, чтобы ноги дрожали, а весь следующий день он не смог даже подняться с кровати.       Арсений отводит стек, обходит парня, становясь сзади него, а затем несильно, практически без размаха, приземляет инструмент чуть ниже и левее лопаток. Воздух разрезает негромкий звук удара.       Антон прогибается и вздрагивает. По телу ползут мурашки, скапливаясь, почему-то именно в области паха горячим комом. Антон не чувствует боли, но чувствует невероятный жар, который распространяется так быстро, выбивая из него весь воздух, чувствует, как мокро становится в штанах и как, блять, хочется ещё.       Антон понимает и прекрасно осознаёт всё, что сейчас происходит с ним, но отказывается признаться, что это ему пиздец как нравится. Глаза закрыты, я не вижу, значит это вовсе и не я, правильно? Но ощущения, конечно, сводят с ума знатно, заставляя шумно дышать приоткрытым ртом. – Больно? – слышит он заботливый, но всё же уверенный голос чуть сбоку от себя, и тут же отрицательно мотает головой.       Быстро вспоминает, что вообще-то его уже несколько раз просили не отвечать жестами, а делать это словами, и исправляется. Не бессмертный всё-таки. – Нет. Приятно, – точно описывает он свои ощущения одним ёмким словом и замирает на несколько долгих секунд, а затем вдруг, поддавшись эмоциям, немного тише на выдохе добавляет. – Папочка, – и ждёт реакции.       Арсений почти что скулит и рычит одновременно. Он подходит спереди и наносит ещё один удар рядом с соском. А затем ещё один чуть сильнее в области рёбер.       Антон, не сдерживаясь, стонет громче, забавно морщит носик и прогибается. Кусает губу и чуть сжимает кулачки. Дышит тяжело, сбивчиво, уже почти дрожит от желания и удовольствия, которые накрывают его с головой. – Блять, – низко рычит Арсений, роняя стек куда-то на пол, подрагивающими руками берёт ключ и еле-еле справляется с раскрытием наручников. Стягивает с себя грёбанные футболку и штаны, которые причиняют слишком много неудобств, пока парень уже свободными руками избавляется от повязки.       Антон сразу же поднимается с колен и впивается в губы мужчины, которые ему столь долгое время не давали поцеловать. Целует требовательно, страстно, руками – которыми, о боже, он наконец-то может пользоваться – касается тела мужчины, прижимается к нему, а сам весь дрожит и стоит еле-еле. Он кусает губу – и на этот раз не свою – и чуть оттягивает её, получая глубокий и низкий стон со стороны мужчины. – Дорвался? – в самые губы шепчет Арсений с лёгкой ухмылкой, опаляет кожу горячим дыханием, и по телу мальчишки проходится такой щекочущий импульс только от голоса мужчины, что он снова стонет и вновь начинает поцелуй. Толкается языком дальше, исследуя им рот брюнета с таким рвением, что Арсений невольно сжимает в своих пальцах волосы Антона чуть сильнее, чем нужно было, и оттягивает назад. – Ты самый лучший, – шепчет он, своими синими океанами всматриваясь в эти пронзительные зелёные напротив. И пусть видит мужчина сейчас размыто, через розоватую пленку, но всё равно тонет в до боли любимых глазах.       Арсений поваливает парня на кровать, избавляется от остатков одежды и, используя смазку, вставляет сразу два пальца, получая в ответ уже не глушимый стон. Он двигается немного, не может медлить и ждать, и почти сразу вводит третий, разрабатывая мальчика. – Да похуй, Арс, блять. Трахни уже меня, – шипит Антон, с нетерпением поддаваясь бёдрами вперёд.       Арсений торопился. Но, услышав эти слова, вдруг негромко усмехается, начиная пальцами двигаться медленнее. Ладонью он накрывает член Антона и, не сильно сжимая, проходится вдоль его длины, чуть оттягивая крайнюю плоть.       Антон выгибается, одной рукой сжимает покрывало, а вторую в кулаке подносит ко рту и сильно кусает его. Глушит себя, потому что, он сейчас явно переходит все свои границы и вот-вот потеряет контроль над своим телом и эмоциями.       Арсений спускается вниз и чуть касается головки кончиком языка.       Антон поддаётся бёдрами вперёд, не сдержав этого порыва, и чувствует, как сухо у него вдруг стало во рту. – Арс, блять, я ведь сейчас кончу! – взмаливается он так жалобно, что Арсений сдаётся. Раскатывает презерватив по своему члену и медленно входит.       Антон прогибается и цепляется руками за плечи мужчины, закидывает ноги на его бедра в желании быть ближе. Оба уже сходят с ума от накрывающего с головой практически болезненного удовольствия, что распространяется по всему телу с каждым новым толчком. Арсений двигается жёстко и быстро, входит на полную длину, заставляя пошлые шлепки разрезать комнату своим звуком.       Арсений поддаётся вперёд, целует парня и одновременно с этим кончает. Выходит, избавляется от презерватива, и перемещается вниз, обхватывая горячими губами не менее горячий член парня, который уже вот-вот грозится излиться.       Несколько умелых движений, и мужчина чувствует у себя во рту горьковатую вязкую сперму, которую проглатывает полностью, без остатка. Мажет языком по губам, слизывая выступившие капельки, и падает рядом с Антоном на кровать. – Солнце, я люблю тебя, – шепчет брюнет тихо, пока парень приходит в себя и укладывается на плечо Арсения, закидывая вместе с этим на него и руку с ногой. – И я тебя, – из последних сил шепчет Антон, закрывая глаза и сразу же проваливаясь в сон.       Арсений крепче обнимает своего мальчишку, тычется носом в его светлые волосы, поглубже вдыхая такой родной и до боли любимый запах, и тоже засыпает.