Зелёные глаза напротив

      Полночную тишину в комнате в один миг разрывает тихое поскуливание, отчего Антон сразу просыпается, плохо осознавая то, что происходит вокруг, не сразу определяя источник звука.       Луна сквозь небольшую щёлку в занавеске отбрасывает лёгкую серебристую дорожку на кровать, создавая некое подобие сказочной атмосферы. Не будь Антон так взволнован, он бы обязательно вспомнил похожий лунный свет, по которому в романе «Мастер и Маргарита» шли Пилат с Иешуа, но сейчас глаза мальчика направлены совсем на другое.       Арсений лежит рядом и крупно дрожит так сильно, словно находится не здесь, а далеко, на севере страны, в метель и абсолютно голый. Он то и дело сжимает и разжимает кулаки, комкая в них кусочек одеяла, шумно и сбито дышит, постоянно говоря что-то нечленораздельное, практически хныкая, как маленький ребёнок, лишившийся своей любимой игрушки. Антон боится прикоснуться к нему, но когда на тёмных ресничках мужчины появляются блестящие маленькие капельки, а с губ слетают мольбы остановиться, страх мгновенно испаряется. – Арс. Арсений, проснись! – парень осторожно сжимает и разжимает руки на его плече, чуть покачивает, упрашивая проснуться, но не получает взамен никакой реакции. – Пожалуйста, это просто сон. Просто сон, – руки Антона уже сами начинают дрожать от безысходности. – Ан..тон... Пжлста! Нет… – мужчина складывается пополам, поджимая ноги к животу так резко, словно только что кто-то очень жестокий со всей силы ударил его в районе солнечного сплетения. – Нет… Прошу… Н-нет…       Антон чувствует, как его сердце разбивается на маленькие кусочки, причиняя вполне себе, кажется, реальную физическую боль. Он морщится, закрывает глаза, на несколько секунд зажимает уши руками, но прекрасно понимает, что это не поможет. Он вновь трясёт мужчину за плечи. Уже не осторожно, уже резче и сильнее. Что угодно, лишь бы этот плач прекратился, лишь бы там, во сне, кто-то прекратил мучить его любимого человека.       «А ведь это я… я его там мучаю…» – проносится в голове с такой болью, словно эти слова вырезаются по коже ножом. Глубоко так. И очень медленно. – Прости… Прости меня, пожалуйста… – всхлипывает мальчик, беря Арсения за руку и несколько раз целуя тыльную сторону ладони и запястье в тщетных попытках успокоить. – Ну проснись же, ну… Ну пожалуйста, Арсюш… Это глупый сон, слышишь?       Парень поднимает глаза на родное лицо, которое сейчас искривлено гримасой боли. Он тянется руками к щекам Арсения и большими пальцами стирает влажные дорожки на них. Отчаяние накрывает с головой, и Антон даже готов сейчас вылить на учителя стакан холодной воды, как бы жестоко это не звучало. Единственное, что останавливает его – надежда, что если мужчина не проснётся, то скорее всего он не вспомнит про сон.       Антон пододвигается ближе и сгребает мужчину в объятия, шепчет что-то вроде «я рядом», «всё будет хорошо», «Арсюш, ты самый лучший», «мы со всем справимся». И это, в конечном счёте, помогает. Арсений утыкается носом в изгиб шеи парня и успокаивается, начиная дышать спокойно и размеренно. Антон не знает, сколько времени прошло с того момента, как брюнету стал сниться сон и до того, когда он заснул спокойно, но это показалось ему целой вечностью. Индивидуальной пыткой. Именно для Антона.       Получите и распишитесь. Вы заслужили. Можете наслаждаться.       Антон так и не может больше заснуть. И объятия он больше не распускает, даже когда становится слишком жарко от такого близкого постоянного контакта. Боится, что сон вернётся снова и вновь причинит боль Арсению. Уж лучше он не поспит, но побудет личной охраной брюнета, бесстрашно отталкивая все плохие сновидения, заменяя их заботой и теплом.

***

– Доброе утро-о-о, – тянет улыбчиво Арсений, немного ёрзая в объятиях, придвигаясь ближе и целуя мальчишку в ямочку между ключиц. – А что, моё солнышко уже проснулось? – он чуть приподнимается на локтях и заглядывает в зелёные покрасневшие глазёнки напротив. – Так. В чём дело? – голос меняется, в одну секунду становясь серьёзным и даже властным. – Ты что, не спал? Или плакал? Антон, что случилось? – сразу же заваливает вопросами он, принимая сидячее положение, чтобы было удобнее разговаривать и смотреть друг на друга.       Антон не знает, что сказать и с чего лучше вообще начать разговор. Он немного мнётся под пристальным взглядом синих глаз, в которых, кажется, уже начинает штормить из-за затянувшейся паузы. А ответов на поставленные вопросы так и нет. – Антон, – предостерегающе. – Что вам снилось? – быстро выпаливает парень, всё-таки игнорируя вопросы.       Глаза Арсения округляются слишком быстро, а между бровями появляется складка, поэтому мальчик немного ёжится, пасуя перед дальнейшим разговором. – Почему на «вы»? Ты давно перешёл этот период, даже в школе чуть не палишь нас, – с лёгкой усмешкой спрашивает он, припоминая ту сцену, что им пришлось разыграть на уроке, посвящённом Есенину. – Простите…ти!.. ПросТИ, – исправляется он, но ответа так и не даёт. – Так, Антон. Что происходит? – уже значительно грубее, отчего Антон будто бы сжимается и отводит испуганный взгляд. – Отвечай!       Парень вздрагивает, когда голос неожиданно повышается. – Вы же игнорируете мой вопрос, – он всё ещё не смотрит на брюнета. – Блять. Ты! Ты же игнорируешь мой вопрос, – вновь исправляется он. – Мне многое снится, но какое это имеет отношение к нашему разговору? – Арсений видит, как его поведение отчего-то пугает Антона, а потому эта фраза произнесена уже более спокойно. Брюнет пододвигается ближе, и большим и указательным пальцами касается подбородка паренька, вздёргивая его голову, заставляя посмотреть в глаза.       Антон резко дёргает головой в сторону, вырываясь из хватки, но тут же тоже садится на кровати в позе йога и сплетает пальцы своей руки с рукой Арсения. – Ты плачешь во сне. Почти кричишь, – произносит он осторожно, заглядывая в синие глаза, которые сейчас словно темнеют в одно мгновение. – Что? Не-е-е, – тянет он насмешливо, не веря, но в глазах серьёзность – допускает такой вариант. – Не может быть. – Арс… Там было и моё имя… – вдруг севшим голосом произносит он. – Что я делал в твоём сне? Что-то плохое, да?       Теперь уже Арсений отводит взгляд и кусает кончик своего языка, пытаясь заставить нижнюю губу не дрожать в попытке разреветься. Как, блин, девчонка. Мужчины не плачут, он уверен. Даже если воспоминания сна накатывают снежной лавиной, погребая его под собой.       Он решается на откровенность. Да и зачем что-то скрывать от любимого человека? Тем более, когда этот человек спрашивает так прямо. – Сегодня ты... упал с крыши. Я был там, но не успел тебя спасти, – почти неслышно произносит он, едва шевеля губами. – Я видел, как ты летишь. И как разбиваешься там, внизу, – он замолкает, прикладывая руку к губам и закрывая глаза, пытаясь справиться со своими собственными эмоциями. – Эй-эй-эй! Арс. Арс, посмотри на меня, нет, – Антон берёт его за щёки и заставляет смотреть прямо себе в глаза, сокращает расстояние между ними до нескольких считанных сантиметров. – Не уходи в них. Не вспоминай это. Это всё ложь! – Это не первый сон. Бывает, ты ум… – он осекается, глубоко вдыхает, а затем всё же продолжает. Он ведь, блять, сильный. – Умираешь по-другому. Иногда просто говоришь, что ненавидишь меня и громко хлопаешь дверью… Это… Это так громко, что я стал бояться чёртовых дверей, – он грустно усмехается. – Однажды я нашёл тебя в крови. Со вскрытыми венами, – вдруг его голос становится практически железным. – И ты объяснись-ка, пожалуйста. – А? – неловко произносит Антон, в эту секунду потеряв нить рассуждения. – Какого хера, говорю, у тебя новые порезы?!       Антон улыбается так, словно его спалили за чем-то и этой улыбкой он хочет вымолить себе прощение. Ну, оно само как-то, так получилось, простите-извините-пожалуйста. – Ты навредить себе можешь, придурок! Мы ведь уже говорили об этом! – парень немного подвисает, в который раз охреневая от такой быстрой смены эмоций, а потому мужчина окликает его, ещё повышая голос. – Антон! Приём, блять! – Общение со мной точно не идёт вам на пользу, Арсений Сергеевич, – пытается отшутиться Антон, намекая на мат, но над ним тут же оказывается фигура учителя, нависая сверху, придавливая своим весом и не позволяя куда-то уйти. – Пожалуйста, Антон, – теперь уже вымученно просит он и смотрит своими синими океанами в самую душу. – Пожалуйста, не надо больше. Я так боюсь тебя потерять, как ты не понимаешь…       Антон чуть приподнимается и быстро целует брюнета в носик, после тут же накрывая лицо руками а-ля «Я в домике и ты ничего мне не сделаешь!».       Арсений устало и тяжело выдыхает, всматриваясь в мальчишку под собой. Попову сложно, не понятно. Он не знает, как быть, хотя раньше всегда находил решение даже самых сложных ситуаций. Он устал. У него всё хорошо и, одновременно, всё капец как плохо. Ну разве может такое быть? Как жить дальше с этим чувством внутри? Жизнь мотает его из стороны в сторону. Ещё вчера им было так хорошо, а сегодня снова что-то неприятно саднит в груди. Он садится на кровати и медленно массирует виски указательными и средними пальцами.       Антон сначала выглядывает в щёлочку между пальцев, а затем и полностью убирает руки от лица, копируя позу мужчины. – Ну Арс... Прости меня... – виновато произносит мальчик, заглядывая в синие глаза, а в них такая тоска и боль, такое отчаяние, что Антон невольно морщится, покрываясь неприятными мурашками, но старается не показывать своей реакции. – Я не буду больше... – Ты уже это говорил... – тяжело произносит Арсений, отводя усталый взгляд в сторону. – Я просто думал, что мы больше не встретимся... – Но, Тош, как ты не понимаешь... Ты должен жить не из-за меня... Прекращать делать это не из-за меня. А ради себя самого, – мужчина касается ладошки школьника, переплетая их пальцы между собой.       Антон немного медлит, а затем кивает, сразу же расплываясь в улыбке. – Ты можешь не переживать об этом. Я не буду себя убивать. Я не умру, правда. Не брошу тебя одного. В конце концов, я люблю жизнь! – он делает паузу, позволяя собеседнику обдумать сказанное, и добавляет. – И тебя люблю, хоть ты и чёртов паникёр!       Арсений немного облегчённо выдыхает и откидывается обратно на подушку, прикрывая глаза. – Спасибо, – еле слышно шепчет он, успокаиваясь и отгоняя от себя подальше плохие мысли. Он верит. Снова верит своему мальчику, даже после всего того, что было между ними.       Каждый из них сейчас думает о своём, не замечая как утреннее тёплое солнце уже давно стучалось в плотные занавески. Проходит уже несколько долгих минут, когда Антон вдруг, перекинув ногу через Арсения, усаживается ему на бёдра, привлекая к себе внимание. – Поздравля-я-яю тебя, – тянет он ласково, почти что мурлычет, укладываясь на мужчину и тыкаясь носиком в его шею. – Мм? С чем? – немного ошарашенно произносит Арсений, перемещая свои руки на спину мальчика и начиная медленно поглаживать его ещё тёплую ото сна кожу. – Сегодня первый день весны, – шепчет он, улыбаясь, оставляя невесомые поцелуи на шейке брюнета. – Пойдём в парк!?       Арсений неслышно усмехается, опуская свои руки чуть ниже, на ягодицы парнишки, отчего тот непроизвольно сжимается и слегка краснеет. – Тош, я уже не... Как ты там это говоришь? В депрессии? Я в порядке, правда, – с лёгкой улыбкой на губах произносит он, так и не открывая глаз. – Да я не из-за э-э-этого, – растягивает он, укладывая голову на сложенные на груди Арсения руки, и влюблённо смотрит на мужчину, любуясь им. – Просто хочется погулять. Весна всё-таки! О, можно на колесо обозрения сходить! – вдруг взвизгивает он так резко и громко, когда эта идея всплывает у него в голове.       Арсений чуть не вскакивает с кровати, думая, что сейчас прозвенела пожарная сирена и им срочно нужно спасаться. А затем тихо, но как-то нервно смеётся. – Хорошо-хорошо. Ладно. Но сначала, – он выставляет указательный палец вперёд, как бы прося послушать его сейчас и сделать так, как он хочет. – Мы поваляемся, потом позавтракаем и посмо-о-о-отрим какой-нибудь фильмец. А дальше куда хочешь, туда и пойдём, – он щёлкает этим же пальцем мальчишку под носом, получая сдержанный смешок в ответ. – По рукам! В парк, а потом к моей маме в больницу. Она хочет с тобой познакомиться, – Арсений в удивлении приоткрывает рот, но молча кивает, соглашаясь на подобное действо, думая о том, что знакомство с родителями – это серьёзный шаг. Особенно тогда, когда вы не совсем стандартная пара. Но если мама Антона уже знает его и сама хочет этой встречи, то почему бы и нет? Он постарается показать себя с лучшей стороны и завоевать доверие женщины, которая воспитала такого прекрасного мальчишку.       За этими размышлениями его взгляд случайно падает на шею Антона, которая сплошь усыпана красными отметинами после прошедшей ночи. Первый-второй день они всё ещё будут очень яркими.       «В таком виде нельзя. Дам ему свою водолазку» – записывает Арсений в невидимый список у себя в голове, попутно признаваясь себе в том, что это не просто для того, чтобы скрыть «поцелуи любви», а потому что офигительно здорово, когда твоя вторая половинка ходит в твоей одежде. Для других это не заметно, а самому приятно!       Всё утро они проводят вместе, сначала просто валяясь в постели, обнимаясь и оставляя лёгкие поцелуи друг на друге. Комфортиться так – лучшее времяпровождение для них. Не нужно никуда спешить, не нужно ничего делать, только они вдвоём, покой и тихое счастье, которого они оба так сильно ждали и хотели. Лишь к полудню они выползают из-под одеяла, отправляясь за готовку завтрака. Вместе. Конечно, невероятно приятно, когда кто-то приносит завтрак тебе в постель, но, оказывается, гораздо приятнее и интереснее делать его вместе. Пачкаться в муке, подпевать любимым песням. Они даже успели немного потанцевать, когда Арсений вдруг быстро притянул мальчишку к себе, начиная в качающихся движениях крутиться на месте.       Оба заливисто смеются и, кажется, счастливы настолько, что быть ещё счастливее – просто невозможно! Получившиеся блинчики оказываются охренительно вкусными. И знаете почему? Потому что сделаны с любовью. А всё, что сделано с этим прекрасным возвышенным чувством, получается невероятно крутым и вообще самым-самым лучшим.       После завтрака они разваливаются в гостиной на диване, где включают фильм на усмотрение Антона. Арсений уже давно знал, что ужастики далеко не самый любимый (читать, как «самый ненавистный») жанр фильма парнишки, но когда его выбор падает не на что-нибудь любимое из марвел, а на слезливую мелодраму «До встречи с тобой», то невероятно удивляется. И даже пускает слезу под конец фильма, конечно же, отмахиваясь и утверждая, что «Это всего лишь соринка в глаз попала, чё ты начинаешь!».       Ну а Антон даже не скрывает своих слёз, тихонько всхлипывая и уткнувшись в плечо Арсения, обрекая краешек его футболки быть влажным. Мужчина не против. Он всегда восхищался искренности и чувствительности Антона, а потому сейчас просто поглаживает своего мальчика по спине и волосам, успокаивая и чуть-чуть улыбаясь такой детской реакции. Подумать только, какое же счастье ему, Арсению, досталось!       Ему и только ему. И Арсений никому его уже не отдаст. Это какая-то форма отношений, форма любви, когда хочется не просто быть рядом с человеком, но и оберегать его, захватывая к себе в объятия, не подпуская никого, кто может сделать больно или как-нибудь иначе навредить.       После фильма, как и обещано, они направляются в тот самый парк, где оба когда-то давно встретились и гуляли почти весь день. Солнышко уже приятно греет, своими лучиками словно оставляя тёплые поцелуи на щеках прохожих, даря им улыбки и радостное настроение. И Антон идёт чуть ли не вприпрыжку, подстёгиваемый до невероятности приятной атмосферой вокруг. Правда, что может быть лучше, чем гулять рядом с любимым человеком в солнечную погоду и с уверенностью, что дальше – только лучше. – Хорошо броди-и-ить по све-ету с карамелькой за щеко-ою, – вдруг напевает Антон слова старой песенки, крепче сжимая руку мужчины и чуть засматриваясь на его профиль. Боже, как же красив Арсений в этих солнечных лучах. – Тебе сколько лет, чудо? – усмехается мужчина, всем своим видом стараясь показать, что уж он-то точно взрослый, хотя и улыбается сейчас так глупо и по-детски. Зато счастливо. Зато, по-настоящему. – А-а-арс, – тянет он, заглядывая в синие глаза, которые сейчас стали будто бы светлее, отражая голубое-голубое небо над ними. – А ты вчера вечером такой охуенный был! Это был лучший секс в моей жизни!       Арсений давится воздухом, на секундочку забывая, как вообще нужно дышать, и переводит ошарашенный взгляд на парнишку. Только что пел детские песни, а сейчас... – Ты был такой...хм-м... властный. Как там...? Доминировал и подчинял. И бля-я-я, я думал, что сойду с ума от твоей охуенности! – вдохновлённо, кажется, даже громче, чем обычно, произносит Антон, в глазах которого чёртики пляшут с завидной эрнергичностью, пока мужчина всё ещё пребывает в шоке. – А когда ты вошёл в меня своим возбуждённым ч... – в следующую секунду чуть не задыхающийся Арсений оказывается напротив Шастуна, быстро одной ладонью зажимая его рот, не позволяя продолжить, а второй удерживая за затылок, чтобы нельзя было отстраниться. – АНТОН! – он впивается взглядом в улыбающиеся до жути хитрые зелёные глаза напротив. – Если ты продолжишь говорить такие вещи, я, кхм, – он чуть кашляет, потому что голос садится, а по телу пробегает мелкая дрожь, заставляя покраснеть обоих. – Не на улице же говорить об этом! – в крайнем возмущении произносит он, припоминая, настолько ли длинная его куртка, чтобы скрыть уже выступивший на его брюках бугорок.       Антон усмехается, довольный своей выходкой, и Арсений мысленно удивляется, как вечно смущённый и такой невинный парень превратился в того, кто произносит такие вещи с таким спокойствием на улице! Громко! Он ведь это специально, да? Чтобы его позадорить! Ну он дома отхватит по полной программе...       Но в один миг взгляд парня меняется, устремляясь куда-то за спину брюнета. Арсений оборачивается, когда Антон уже срывается с места, подбегая к одиноко стоящей и плачущей девчоночке, которой, наверное, едва ли есть года четыре. Она выглядит такой маленькой на фоне просторных дорожек и высоких деревьев парка, что заставляет невольно удивиться тому, как она вообще оказалась здесь одна. Арсений понимает то, что, видимо, понял и сам Шастун несколько секунд назад – она потерялась и именно поэтому сейчас плачет.       Антон приседает перед ней на одну коленку, чтобы быть примерно одинакового роста и касается рукой её маленькой ладошки, привлекая внимание. – Эй, привет, – улыбается он. – Малышка, ты чего плачешь? – по-доброму произносит парень, заглядывая в её большие и уже чуть покрасневшие серые глазки.       Девочка недоверчиво осматривает Антона, тут же переставая плакать, и парень почти что видит, как в её маленькой головке крутятся шестерёнки, что-то отчаянно взвешивая и обдумывая. Видимо, она решает, что он достоин доверия, потому что в следующую секунду её тоненький звонкий голосок проносится по аллее парка. – Моя мама потерялась, – всхлипывает она, и Антон поддаётся вперёд, согнутым указательным пальцем вытирая её слёзки. – Мы гуляли и она потерялась! – Ну... тише-тише, – Антон ненавязчиво приобнимает её и расплывается в улыбке а-ля «Я понял в чём проблема, учись!», оборачиваясь на Арсения, в голове которого сейчас происходит нечто невероятное. Он смотрит на своего мальчишку неотрывно, видит эту девочку рядом и не может отделаться от приятного щемящего чувства глубоко внутри груди, которое заполняет его радостью, заставляя синие глаза чуть поблёскивать, а уголки губ слегка приподниматься вверх.       Только сейчас Арсений видит заботу Антона со стороны, только сейчас он в первый раз видит его взаимодействие с маленьким ребёнком и он не может выкинуть из головы желание, которое появляется у него так спонтанно, но так чётко и ясно – он хочет семью. Хочет создать свою семью вместе с Антоном. Хочет приходить домой и видеть этого нелепого, но невероятно любимого мальчишку, хочет быть уверенным, что они вместе и навсегда, что всё будет хорошо и... и, наконец, он хочет ребёнка. Не сейчас, когда-нибудь, в будущем, но очень-очень хочет. Он не может прийти в себя и вдохнуть полной грудью, потому что его фантазия, взбудораженная только что увиденной картиной, подкидывает ему варианты возможного будущего. В уголках его глаз собираются маленькие слезинки, норовя вот-вот сорваться и покатиться по щекам. – Эй, Арсюш, ты здесь? – Антон, держа за руку девочку, уже подходит к мужчине, привлекая его внимание, потому что на первые два оклика он не реагировал никак. – Всё хорошо?       Мужчина как-то неловко кивает, несколько раз быстро моргая и прикладывая указательный и большой пальцы к уголкам глаз, чтобы справиться с непрошеными слезами, и приходит в себя. – Пошли искать потерявшуюся маму, – улыбается Антон, переводя взгляд на девочку. – Настён, это Арсений. Он не страшный. Просто так выглядит, – шутит парень, поддевая локтем бок мужчины. Арсений шутку не оценил, подозревающе сощурив глаза. Ну, нарывается же! Точно дома отхватит...       Девочка уже совсем перестала плакать и даже немного улыбалась, видимо, окончательно осмелев. Арсений у себя в голове удивляется тому, как быстро его мальчик нашёл с ней контакт и успокоил её. И... он уже знает её имя? Когда они только успели познакомиться!? Он так на долго выпал из реальности? – Настя! – девочка протягивает руку мужчине, и он наклоняется, беря её маленькую ладошку в свою. – Настенька, – произносит Арсений так, словно пробует имя на вкус, – красивое имя, – улыбается своей лучезарной улыбкой, пытаясь завоевать доверие этой малышки. – Приятно познакомиться, юная леди, – он делает поклон головой и невесомо касается губами внешней стороны чужой ладошки, оставляя на ней мягкий поцелуй.       Девочка смущённо смеётся, и они начинают медленно идти по парку, параллельно слушая от Насти описание её мамы. Конечно, то, что её мама очень красивая, добрая, любит мороженное и у неё всегда есть с собой шоколадка – никак не помогает вычислить женщину и хотя бы немного продвинуться в её поисках. Но ребёнок не плачет – уже плюс. А там, если что, можно и в полицию сходить.       Девочка идёт в серединке, между двумя мужчинами, но держит за руку только одного – Антона. Арсения это совсем не обижает, а, наоборот, до безумия умиляет. Он не вмешивается в их разговор, оставаясь лишь заинтересованным наблюдателем. – Прикинь, такая маленькая, а уже в художку ходит. Меня мама, наверное, тоже в таком возрасте отдала туда, – произносит Антон, поднимая восхищённый взгляд на брюнета, который понимает, что опять прослушал половину их беседы. – И, Арс, я хочу, чтобы ты тоже всегда носил с собой шоколадку! – А кто у вас на свадьбе был в белом платье? – вдруг слышится тоненький голосок, и оба мужчины устремляют ошарашенный взгляд на ребёнка. – Что? – шёпотом переспрашивает Антон, пока девочка, даже не поднимая на него взгляда, идёт дальше. – Ну, у моей мамы было класивое белое платье, – произносит она, не выговаривая несколько букв. – Так на свадьбе нужно всегда. А вы ведь два папы. Значит, кто-то из вас был в платье, – завершает она свою логическую цепочку.       Антон умоляюще смотрит на Арсения, не зная, что говорить дальше, и мысленно просит его помочь. – Не обязательно быть в белых платьях. Даже девочкам. Костюмы тоже прекрасно подходят, – улыбается брюнет, оставляя без комментариев вопрос об их замужестве. – А мне можно... в розовом платье быть? – заинтересованно спрашивает она, смотря широко открытыми серыми глазёнками на Арсения. – Ну конечно можно, Настён, – по-доброму улыбается он. – В каком захочешь. Это ведь твоя свадьба. – Ура-а-а-а! – громко кричит девчонка, пока оба мужчины заходятся в тихом смехе. – Папочка разрешил, – чуть наклонившись к учителю, тихо комментирует Шастун с лёгкой ухмылкой на губах. – Антон! – одними губами произносит мужчина с лёгким возмущением, хотя и сразу после сам расплывается в улыбке, видя, как мальчишка показывает ему язык. Боже, какой же он ещё ребёнок!       Мама находится несколькими минутами позднее. В слезах, с дрожащими руками она бросается обнимать ребёнка, поднимая её на руки и шепча какие-то фразы вроде: «Слава богу, ты нашлась», «Всё хорошо», «Где же ты была?» и «Я так испугалась!».       Женщина, то и дело запинаясь, произносит какие-то благодарности в сторону мужчин, на что те заверяют, что всё в порядке и просят больше не терять столь прекрасную девчонку. У Антона звонит телефон и они, скомкано попрощавшись, расходятся. – Неизвестный, – комментирует парень, отключая звук и убирая телефон обратно в карман. – Ты не берёшь незнакомые номера? – удивляется Арсений. – А вдруг важное что-то? – Да это точно банк какой-нибудь. Мне и звонить-то некому, – усмехается Антон, присаживаясь на первую попавшуюся лавочку, и натыкается на взгляд а-ля «не верю». – Ну да, да, я боюсь и вообще не люблю брать неизвестные номера! – капитулирует он, поднимая руки вверх, и в своё оправдание добавляет. – Мало ли кто там, на другом конце трубки.       Арсений откидывается на спинку лавочки, пока парнишка устраивает свою голову на его коленях. Оба смотрят в голубое небо, думая о чём-то своём. – Ты... был очень милым с этой девчоночкой, – вдруг разрезает тишину мужчина, перебирая пальцами кудрявые волосы Антона. – Хах, я заметил, что ты залип, – смеётся парень. – Она классная, правда?       Арсений утвердительно мычит, рассматривая такое родное лицо, отмечая, что веснушки на щеках, кажется, стали немного ярче с приходом весны. Теперь Антон точно напоминал ему солнышко. Особенно сейчас, когда состроил смешную мордашку и показал Арсению кончик языка. – Посидим и к маме? – уточняет Антон, ловя одну из рук мужчины, чтобы коротко её поцеловать. – Посидим и к маме, – смеясь, соглашается брюнет.       Тишину вновь нарушает трель звонка. – Да что такое, – Антон вынимает телефон из кармана, принимая сидячее положение. – Опять неизвестный... – Хочешь, я отвечу? – улыбается Арсений, тут же принимая звонивший телефон. – Да! Спасибо-спасибо-спасибо! – Алло? – он подносит вещицу к уху, внимательно выслушивая голос.       Лицо Арсения меняется слишком стремительно, становясь растерянным и даже каким-то мрачным. Он сглатывает и медленно переводит взгляд на беззаботного Антона, всё ещё застывшего с улыбкой радости на губах от того, что ему не пришлось разговаривать по телефону. – Это из больницы, – хриплым голосом произносит Арсений, протягивая телефон мальчику.