В большом светлом зале суда было пару свободных мест. Пятнадцать мест за длинным столом постепенно занимались серьёзными людьми. В центре стояло кресло судьи, а по бокам его помощников-юристов. Дело Российской Федерации обещало быть сложным, долгим и запоминающимся. Приставы уже были в полной готовности, они дожидались виновников торжества. Центральный проход, что был напротив главного судьи, разделял гостей на два лагеря, кто будет заступаться и просить милование, а кто обвинять и требовать ужесточения решения. Большая часть зрителей не знала, на какое дело идут. Сегодняшний инцидент СССР попросил не оглашать – очернять честь своего сына сильнее он не хотел. И так ему удалось оставить дело негласным: судья пошёл на встречу, предоставляя такое право.
По левую сторону собирались поляки, которые имели дружественные, деловые, романтические или семейные связи с обвиняемыми. Их позиция была ясна – защищать и не дать в обиду. Можно было только надеяться на их здравомыслие и принятие законов, хотя в это мало верилось. Помимо поляков, прибыли и немцы с австрийцами, их миссия была – замолвить за родственников хотя бы пару добрых слов, однако всё зависело от ситуации. Группа поддержки собралась не малая, все места были заняты, что не сказать о правой стороне.
По правую сторону собрались обычные граждане Республики Польши, кто пришёл по приглашению на участие и контроль судопроизводства. Эта группа зрителей могла мигрировать от одного мнения ко второму: судить или миловать. Участники ранее не были знакомы ни с Россией, ни с его семьёй. Защищать парня было право каждого, как и было право перейти на сторону обвиняемых. Участников не выбирали по определённым критериям (вторичному полу, схожести по судьбе, наличие детей и тому подобное), каждый по собственному субъективному мнению выносил приговор преступникам. Сегодняшнее дело позволяет услышать и приобщить общественное мнение к делу.
Началась торжественная мелодия: сложный, но подходящий оркестр встретил главную судью Милоша Вишневского. Все присутствующие поднялись со своих мест, тем самым приветствуя Юстицию. Милош нёс в руках конституцию своей страны, на столе уже лежали все папки с делами и ждали своего часа. К суду готовились не один день, на всё про всё ушло больше двух недель. Сбор улик, поимка всех участников, получение признаний, состав протоколов, буйные ночи с альфами в СИЗО и в том духе – не простое дело, требующее не мало времени.
В зал суда завезли ослабшую омегу, русский никак не реагировал на присутствующих, в чувства его привели, но сохранить эмоциональность не смогли. Его личный психолог-омега Анна старалась его не оставлять одного, он должен следить за всеми изменениями у омеги. Как бы не был слаб Фёдор его присутствие необходимо. Ему предстоит выслушать всё то, что вытворяли с ним, давать согласие или отрицать сказанное, предстоит узнать, что натворили его родственники, что им светит за это. Судья встал у своего кресла, положил конституцию перед собой, поприветствовал всех и объявил о начале процесса.
Россию в инвалидном кресле оставили с специалистом, тот сел на кресло с краю, дабы быть ближе к своему пациенту. Омега достала блокнот и стала оставлять заметки под голос судьи. На соседнее кресло от них опустился адвокат мышонка – Стефан. С ним уже были знакомы, доверительные отношения смогли построить, хоть это было сложно, учитывая психологическое состояние младшего. Подросток наотрез отказывался впускать в палату любого мужчину, тем более альф, даже во врачей пару раз умудрился кинуть бинты. Опустив голову, парнишка не реагировал на слова судьи, а также не смотрел на лица парней, которых один за другим заводили в зал и заперли их за решёткой. Вишневский зачитывал статьи, по которым пойдут парни, пока среди зрителей раздавали вздохи-охи и шли переговоры. Милош стуком деревянного молоточка утихомирил народ и приступил к главной части.
– В польском уголовном праве установлен принцип, в соответствии с которым минимальный возраст наступления уголовной ответственности, как за преступления, составляет семнадцать лет. Вам есть семнадцать лет? – В ответ последовали утвердительные кивки и устный ответ «да» от части членов компании. – Любые исключения из этого правила обусловлены наличием чрезвычайной ситуации. В соответствии с вторым параграфом статьи десять Уголовного кодекса, к уголовной ответственности может быть привлечён несовершеннолетний, достигший пятнадцати лет и совершивший особо опасное уголовное преступление. Остановим своё внимание на пункте «f» - групповое изнасилование. Молодые граждане Республики Польши, такие как: Ян Шишмаческий, Александро Коваль, Нико Мозер, Максимилиан Рыжицки, Давид Грубер, совершили групповое изнасилование по отношению к иностранному лицу – гражданину Российская Федерация. Суд просит подтвердить или опровергнуть сказанное.
Милош обратился к Фёдору, психотерапевт отреагировала сразу, ещё при зачитывании статьи. Реакции северянина замечали бета с омегой, подросток инстинктивно сжимался и вздрагивал, следовало услышать имена насильников, слышать их голоса, видеть их напротив и осознавать, что их разделяет только клетка. Омега голоса не подавал, общался с посторонними только через Стефана или Анну. Медленно кивнув головой, оный сжал плед на ногах. Было страшно. Анна от имени России подтвердила сказанное, к ним подключился адвокат.
– Господин судья, разрешите передать письменное заявление гражданина Российской Федерации о групповом изнасиловании гражданами Республики Польши. – С разрешения главного судьи, адвокат направился к нему с первым документом, у него их несколько. У Милоша на руках был данный документ, он его читал, смог изучить и предположить наказание для группы подростков.
Досудебное расследование длилось более двух недель. Собственно, с чего всё началось:
Полицейский участок. Время без семи минут восемь, ещё немного и начнётся рабочее время. Польские полицейские потихоньку подтягивались на работу и расползались, кто по своим кабинетам, кто готовиться к службе в патрульных нарядах. В одном из кабинетов уже велась беседа.
– Что нам делать с сержантом Адамом Новаком? Он из отдела расследования. На него вчера поступила жалоба. – Заговорил один.
– Придёт на место, разберёмся с ним. – Второй мужчина медленно покуривал трубку. – Верить каждой жалобе, так и без сотрудников останемся. Что там? Что-то из разряда «не среагировал сразу, как только я зашёл в кабинет»? – Кивком головы, он дополнил вопрос.
– Жалуются, что он несёт службу не в рамках закона. – Для ознакомления с заявлением, тот протянул руку листом.
– Кто жалуется? – Приняв документ, мужчина подавился дымом и активно закашлял, стоило прочесть имя заявителя.
– Представитель Республика Польша и Республика Беларусь. Может воды? – Предложил сотрудник, уже поднимаясь с места.
– Отставить. Ко мне Новака. – Сурово произнёс старик, откладывая тлеть табак в трубке.
– Его, возможно, нет на месте ещё… – Предположил он, ведь часто встречал сержанта у его кабинета за пару минут до начала рабочего времени.
– Я сказал, Новака в кабинет! – С ударом по столу, капитан потребовал привести к нему подчинённого. Второй мужчина быстро покинул кабинет и стал набирать номер Адама.
Сержант Адам Новак не прибыл на рабочее место в положенное время. Его коллеги и начальство не стало затягивать со временем. Все прекрасно понимают важность действовать в кратчайшие сроки, перед капитаном Биддером каждый делился наблюдениями и предположениями. Уже через полчаса у них была примерная картина: Вчера в кабинете Адама вспыхнул скандал между ним и иностранными гражданами (это свидетельствовало наличие упоминания в жалобе иностранца – Беларусь), сегодня же его нет на рабочем месте. Коллега, кто работает в соседнем кабинете, поделился своей объективной точкой зрения, заверяя, что настрой иностранцев был недружелюбный. Крики, грохот, феромоны, в бой шло абсолютно всё. Предполагаемых виновных удалось установить благодаря видеоматериалам, снятых на видеокамеру в кабинете. В след за установлением, были назначены подразделения по поиску обвиняемых и сослуживца-коллегу. Немцев с русскими обвинили в хищении сотрудника полиции.
***
СССР с сыном сидели на кухне за столом, пока омега-поляк суетился у плиты. Родственники обсуждали дальнейшие их ходы, Новака они оставили в квартире, которую Союз снимал с отцом, парней они смогли привести уже в эту квартиру. Чтобы между собой те не общались и не могли помочь друг другу, белорус использовал ранее приготовленный скотч. Дополнительно обмотав руки и ноги, полностью обездвиживая их, юноша заклеил рты альфам, в несколько оборотов вокруг головы, чтобы уж точно, никто не мог разговаривать. Возмущений было очень много, особенно от тех, кто доверился словам братца мышонка. Сейчас в квартире Совета находился главный преступник с богатыми знаниями, где, кого, и как искать. Четыре связанных напряжённых тел находились перед носом отца России, ответственность за это он прекрасно понимал, но отступать не собирался. Он обязан найти последнего преступника – Александро. Лицо подростка заполнилось очень хорошо, но последний альфа, словно сквозь землю провалился. После завтрака они собирались навестить Российскую Империю и начать выбивать информацию с группы уголовников.
– Отец, я хочу заехать к России. Постарайся освободиться поскорее, я тебя с собой возьму. Ну, или позже заедим вместе. – Республика плавно съехал с темы.
– Вас не пустят. – Вмешался Польша, заливая кипяток в заварник. – У него операция, ему долго восстанавливаться. Бедный, его психика не выдерживает…
– Поль, ты о чём? Братишка мой сильный! Я в этом уверен! – Бодро отозвался альфа, пытаясь улыбнуться.
– Не каждая омега после аборта сможет вернуться к обычной жизн… – На последних словах поляка раздался звук битого стекла. Союз выронил тарелку, которую хотел вымыть после трапезы.
– Что… Что ты сказал, Польша? – Немного недоумевая, Союз посмотрел в обеспокоенные глаза сына.
В глазах напротив читались отторжение сказанного, надежда на лучшее, горечь от услышанного, и всё это обхватил мрак подсознания, который проявлялся на лице младшего. Сам союз потерял любые мысли, его голова стала мгновенно пустой, он выпал из реального мира, не осознавая сказанного. В глазах потихоньку темнело, голоса вокруг стихали, хотя по теням перед глазами не сказать, что в комнате всё тихо. Республики перепугались за советского, тот, прикрывая глаза, медленно сползал по стене. Поляк выбежал за нашатырём, в то время, как белорус усадил отца, затем, набрав холодной воды в миску, стал протирать лицо мужчины холодной водой. Молодые приводили в чувства старика, они только одно в больницу отправили, нельзя второго следом отправлять. Омега прикусил себе язык, кто его просил говорить так резко?
СССР быстро вернули в чувства, от парней больше возмущений не было, они всё прекрасно слышали и молились, чтобы весь гнев мужчины не обрушился на них. Альфы точно не знали, что омега беременна, не из-за них русскому аборт сделали. Союз парней трогать пока не стал, уверяя, что он себя нормально чувствует, оный рвался в квартиру, где был Новак. Он ему шею свернёт, как только добьётся правды об аборте. Бел не мог поехать с отцом, в таком случае он оставит любимого одного с альфами-насильниками. К тому же, у них была иная миссия – навестить деда.
